Глава 35. Я пережила свою первую неделю в «Горизонтах» никого не убив или не погибнув

Я пережила свою первую неделю в «Горизонтах» никого не убив или не погибнув, и к тому времени, как я прибыла домой в пятницу днём, я была относительно взволнована. Ной позвонил и спросил, хочу ли я, чтобы он провёл у нас выходные, на что я, естественно, ответила утвердительно, хотя он по—прежнему звучал отстранённо. Поэтому он убедился, что Рут уедет из города, и позвонил моей маме с вопросом, можно ли ему остаться у нас. Мама согласилась, не задумываясь, я была удивлена, но дарёному коню в зубы не смотрят. Вы знаете.

Половина нашей семьи отсутствовала, когда Даниэль и я вернулись с сеанса в «Горизонтах», и так как ничего особенного пока не было запланировано и мне нечем было заняться, я взяла «Новые теории в области генетики» которая лежала на моем столе, и пошла читать в гостиную.

— Мара?

Голос Даниэля. Рука Даниэля на плече. Я открыла глаза и обнаружила, что моя щека лежала на шестой странице.

Я заснула. Невероятно.

Я вытерла рот на тот случай, если пускала слюни.

— Который сейчас час?

— Нет даже пяти. Интересный выбор подушки. Название?

Я передала книгу Даниэлю. Он прищурился. Затем на меня.

— Что?

— Ничего. Просто, кажется, не совсем обычный выбор.

— Для меня, ты имеешь в виду.

— Я не знал, что ты интересуешься генетикой, вот и всё.

Я села и подогнула под себя ноги.

— Что случилось с "я хочу, чтобы Мара знала, что она такая же умная, как и я"?

— Ничего. Это до сих пор, правда. Но чем вызван внезапный интерес?

— Ной сказал что—то о генетической памяти и это вызвало моё любопытство. Он сказал, что он читал об этом. — Я кивнула головой в сторону книги. — Но единственное, что я нашла во введении, это ссылки на эвгемеризм и юнгианские архетипы...

— Эвгемер, ничего себе. Способ побудить восьмиклассника вспомнить английский.

— Серьёзно...

— У тебя тоже была О'Хара, верно? Неужели она заставила тебя участвовать в проекте, где ты должна была выбрать миф и изобрести интерпретацию "истории"?

— Да...

— Я думаю, в конечном итоге, сделать что—то об Афродите и гетеронормативности, я действительно не помню, как это было здорово, даже для меня, — сказал он с улыбкой. — Почему ты снова это читаешь?

— Для достижения просвещения о генетической памяти. У меня есть только плюс шестьсот страниц, чтобы понять.

Даниэль скорчил лицо и почесал нос.

— Что?

—Не буду препятствовать тебе или что—то вроде того, но генетическая память это научная фантастика, а не научный факт.

Я устало на него посмотрела.

— Извини, но это так. Это не может быть подвергнуто экспертной оценке или проверено...

— Это не значит, что это невозможно.

— Это значит, что это недоказуемо.

Я подумала, что всё, что было и все вещи, через которые я до сих пор проходила, ни одну из них, я не могла доказать.

— Просто потому что ты не можешь доказать что—то, не значит, что этого нет. — Я потянулась за книгой.

Даниэль увернулся на расстоянии вытянутой руки и открыл первую страницу.

— Может быть, я всё равно возьму её почитать.

Я потянулась за ней снова, сгибая пальцы.

— Ты можешь взять её после меня.

— Но ты не читаешь её. Ты спишь на ней. Я положу её в свою комнату, ты сможешь взять, когда захочешь. О, и спроси маму о Юнге, ей понравится это.

— Даниэль...

— В бассейне Макса есть аллигатор! — закричал Джозеф из фойе. Он прибежал в гостиную, лицо его светилось от волнения.

— Большой? — спросил Даниэль и сдвинулся с гигантской книгой за спиной.

— Большой, — сказал Джозеф, широко раскрыв глаза. — Действительно большой.

Моя очередь.

— Ты видел его?

Джозеф покачал головой.

— Он послал это по электронной почте. Он сказал, что парень приедет и заберёт его.

— Что за парень? — спросил Даниэль.

— Подожди, парень с «Планеты Животных»? — спросила я.

Джозеф яростно кивнул.

— Он пригласил меня посмотреть. Его мама волнуется, потому что у них пропала кошка, и они ещё не нашли её.

Лёд скользнул по моим венам. Я вспомнила...

Тело серого кота всё ещё лежало в нескольких дюймах от того места, где я стояла, его плоть была разорвана, его мех был с прожилками красного цвета.

Моя мама появилась на кухне.

— Кот Макса тоже пропал?

Даниэль приподнял бровь.

— Тоже?

Я должна была оставаться спокойной. Должна была подыгрывать.

— Деланьезы просто спрашивали меня, не видела ли я их кошку. — Их дом граничил с нашим. — Она пропала без вести с воскресенья.

С тех пор, как я вернулась домой.

Брови Джозефа опустились.

— Когда убежала собака Дженни.

Кто такая Дженни? Одними губами спросила я Даниэля.

— Анджело, — сказал Даниэль. — Через улицу и налево.

Джозеф посмотрел на маму.

— Мам, ты возьмёшь меня к Максу?

— Я немного устала, милый.

Джозеф посмотрел на Даниэля, а затем на меня. Мы одновременно сказали:

— Нет.

Джозеф сложил руки, как в молитве.

— Пожалуйста, возьмите меня! Я никогда даже ничего не спрошу снова, я клянусь.

— Мара, останься и помоги мне с ужином, — сказала мама.

Моя очередь была сморщить лицо, хотя у меня было невероятное облегчение.

— Я?

— Даниэль, возьми его, пожалуйста? — попросила она. Даниэль уже потянулся за ключами.

— Спасибо.

Джозеф выбросил кулак, но повернулся ко мне, прежде чем уйти.

— Ты идёшь сегодня на карнавал, не так ли?

Я приподняла бровь.

— Что за карнавал?

— На ярмарке в Дэви, — сказала мама. — Я думала, что было бы интересно, если бы мы пошли все вместе.

— Скоро вернусь, — сказал Даниэль, выходя из кухни и оставляя «Новые теории в области генетики» на стойке. Затем просунул голову назад, чтобы бросить мне последний взгляд, означающий ты мне должна.

Я была должна ему. Воспоминание кошки выбило меня из колеи, даже не смотря на то, что я знала, что Джон был снаружи, наблюдая за домом. Джуд не появлялся с тех пор, как Джон был здесь, и пропавшее животное могло быть просто совпадением, но оно заставило меня нервничать и...

Мама наблюдала за мной.

Я улыбнулась ей. Широко.

— Что я могу сделать? — спросила я с энтузиазмом и радостью.

— Ты не могла бы накрыть на стол?

— Конечно! — Я начала разгрузку посудомоечной машины, пока мама рылась в кладовке.

— Как всё проходит в «Горизонтах»? — спросила она.

Так вот почему мне предоставили отсрочку.

— Здорово!

— Чем вы там занимаетесь?

Помимо обретения новых врагов?

— Гм, в драм терапии мы выбирали монологи из старых книг, а затем исполняли их.

— Тебе понравилось?

Я серьёзно кивнула.

— Да.

— Правда?

— Это интересно, выдавать себя за кого—то другого.

— Какую книгу ты выбрала?

— Гм, Доктор Джекилл и мистер Хайд.

— Какую часть ты играла?

Хайда.

— Джекилла.

Она положила что—то в духовку, пряча лицо.

— Как дела с Ноем?

Ах. Вот о чём она действительно хотела поговорить.

— Хорошо, — подумала я. — Так же, ты знаешь?

— Чем вы, ребята, занимаетесь вместе?

Помимо укрытия от сталкера и сжигания куклы?

— Мы разговариваем.

— О чём?

Генетическая память.

— Книги.

Способности.

— Фильмы.

Джуд.

— Люди, которые нам не нравятся.

— Вы говорите о том, что происходит с тобой?

Я попыталась вспомнить, подслушанный разговор между моими родителями, сразу после моего возвращения из психиатрической палаты. Мама сказала, что хорошо, когда есть кто—то, кто слушает...

— Он хороший слушатель, — сказала я.

— Вы говорите о том, что происходит с ним?

Что?

— Что ты имеешь в виду?

Она повернулась ко мне, её черты были спокойными, а взгляд прямым. Она искала что—то в моих глазах, но не нашла этого в них, потому что продолжила.

— Родители Ноя уезжают на эти выходные в гости к друзьям и заберут его сестру, поэтому я сказала, что он может остаться здесь.

Я кивнула.

— Я знаю... — Я ждала другого.

— Я просто хотела быть уверенной, что мне не стоит беспокоиться, что вы вдвоём.

Я решительно покачала головой.

— Неа. Не беспокойся

Она смешала что—то в миске, а затем поставила это на стойку.

— Насколько ты серьёзна?

— Нет ничего серьёзного для твоего беспокойства, — сказала я с лёгкой улыбкой, с трудом ища повод, чтобы отвлечь её от этого достаточно неловкого разговора. — Эй, мам, — начала я, вспоминая мой разговор с Даниэлем. — Что ты знаешь о юнгианских архетипах? — Лучший переход куда—либо.

Она посмотрела соответствующе удивлённо.

— Ничего себе, я не думала об этом с колледжа... Я могу рассказать тебе больше о Жаке Лакане, чем о Карле Юнге, он был больше моей успеваемости, но давай посмотрим, — сказала она, растягивая слова, пока её глаза метались по потолку. — Я помню, есть Я и Тень, — она показала галочку пальцами, — Персона... Я свожу на двух главных персонажей... Там есть и другие фигуры, хотя Матерь Божья, Дьявол, Герой... — Её голос затих за секунду до того, как её лицо просияло. — О! И Мудрец, и Трикстер тоже... и я что—то вспомнила об Эдипе, но он мог быть ползующим у Фрейда? И Апполон, возможно... — сказала она, прежде чем её прервал стук в дверь.

Я уже была на пути из кухни, когда она попросила меня посмотреть, кто там.

Я открыла дверь и обнаружила там Ноя в клетчатой рубашке с длинными рукавами и тёмных джинсах, с тёмными очками, которые скрывали его глаза. Он выглядел слишком растрёпанно и слишком бессмысленно.

Он только всегда показывает тебе, что хочет тебя видеть.

— Где все? — ровно спросил он.

Я оттолкнула слова Стефани прочь.

— Мама на кухне, — сказала я. — А Даниэль и Джозеф поехали смотреть, как какого—то аллигатора забирают из бассейна.

Брови Ноя поднялись над тёмными очками.

— Я знаю.

Ной вздохнул.

— Я полагаю, мне придётся ждать.

— Чего?

Ной взглянул на кухню. Не подсматривает ли моя мать. Он покачал головой.

— Чёрт. — Он потянулся к заднему карману и дал мне клочок бумаги.

Нет. Не кусок бумаги. Фотографию. Выцветшая фотография двух девушек; одна блондинка и носила трепещущую полуулыбку Ноя, а другая...

— Срань Господня, — прошептала я.

Другая была моя бабушка.

Дата добавления: 2015-07-12