Вместо эпилога

(Почему я решила написать эту книгу?)

Хочу поделиться личными переживаниями по поводу изложенных здесь знаний о характерах. В формальном образовании психолога в то время, когда я училась в университете (сталинская эпоха), эта тема отсутствовала, и мое знакомство с ней пришло позже — через личный интерес и поиск литературы (не всегда легко доступной). Тема сразу увлекла как «открытие» нового знания. К тому времени довелось совершить много ошибок, в том числе в собственной жизни, которых, как стало ясно, можно было избежать, имей я эти знания раньше. По личному ощущению, они прибавили больше терпимости, помогли лучше понимать других людей, в том числе близких, особенно то, что вызывало удивление или несогласие в их поведении, а также оглянуться на себя. Легче стало понимать своих детей.

Особенную пользу этих знаний я увидела, когда в Московском Институте Усовершенствования Учителей мне предложили читать лекции по психологии. Четырехчасовая лекция о характерах шла на ура! По лицам слушателей-учителей из разных концов страны было видно точное узнавание в описании какого-нибудь типа конкретного ученика в своем классе.

В Московском университете и других вузах теперь читаются спецкурсы по психологии характера, опубликованы книги, специальные главы и отдельные выпуски хрестоматий. Материал этот — результат работы не одного поколения блестящих умов в области философии, медицины, физиологии и психологии — глубокий и сложный, в нем много дискуссионных или не совсем решенных вопросов, не всегда все понятно. Но научно-популярных книг на эту тему мало.

Имея опыт общения с родителями и людьми разных возрастов и профессий через преподавание, книги и встречи, я решила восполнить этот пробел. Делаю это с полным сознанием важного жизненного смысла этих знаний для каждого — эту важность, как я уже сказала, пережила в свое время сама!

В то же время, хочется сказать и немного о другом, вернее, о большем. А именно, о том, как к этому знанию относиться. Характер — это далеко не все в человеке и о человеке. Наша жизнь наполнена содержанием — мы любим кого-то, во что-то верим, размышляем о жизни, делаем трудные выборы, хотим чего-то добиться, растем, мечтаем жить более насыщенно и интересно. Через все это наш характер «просвечивает», как через полупрозрачную пленку, на самой же пленке пишется главное содержание жизни в виде некоторых «узоров». Характер как «фон» подсвечивает или окрашивает эти узоры в различные цвета разной интенсивности.

Этой метафорой мне хочется передать то, как я понимаю место и значение характера. Да, характер важен, но часто дело совсем не в нем! Какие бы разные характеры у меня и близкого человека не были, мы с ним едины в горе и радости, в заботе и долге. Это же можно сказать и про все человечество, со всеми мыслимыми различиями в характерах: оно едино в заботе и горе, радости и человечности.

Получается такая «диалектика»: характер важен, а где-то он и ни при чем! Отчего это так? Наверно, оттого, что, как говорит герой Ф. М. Достоевского, «человек широк», и мы не можем его описать, или охватить, с какой-то одной стороны. У Достоевского есть и продолжение этих слов: «Широк, слишком широк человек. Я бы сузил!»

Видеть в человеке в основном его характер — значит «сузить» его. Но так посмотреть можно, если «фон» своей силой забивает штрихи на пленке, или сами они довольно слабые. И наоборот, во многих случаях впечатление о человеке решают именно «узоры» — его дела и творения, неважно, какой «фон» (характер) за ними стоит, а иногда он и вообще невидим!

В описаниях своих героев Достоевский не раз показывает нам и эту узость и эту широту. Первую — через почти патологические характеры, вторую — через божественные «узоры» некоторых личностей.

В романе «Идиот» мы встречаем Рогожина и князя Мышкина.

Парфен Рогожин — воплощение напряженно-аффективного характера. Это человек одной страсти. «Я тогда… через Невский перебегал, — рассказывает он князю, — а она из магазина выходит, в карету садится. Так меня тут и прожгло». На следующий день он тратит десять тысяч отцовских денег, чтобы купить ей серьги; добивается ее, сметая все на своем пути, при этом не считаясь с ее чувствами, растерзанным внутренним миром. «Ты вот жалостью, говоришь, ее любишь, — замечает он князю. — Никакой такой во мне нет к ней жалости». Его страсть постоянно окрашивается злобой, гневом и ревностью. Повсюду князь ловит его тяжелый, горячечный взгляд. «Я, — признается Рогожин, — как тебя нет перед мною, то тотчас же к тебе злобу и чувствую… Так бы тебя взял и отравил чем-нибудь!» Кончается тем, что он выходит на князя с ножом, и только чудом тот остается жив. Склонность к физическому насилию распространяется и на Настасью Филипповну. В один прекрасный день он ее избивает и, в конце концов, убивает.

Мы видим полный хрестоматийный набор до крайности обостренных черт напряженно-аффективного характера — силу примитивных влечений; «волю, питаемую неистощимым аффектом»; эгоизм; пренебрежение к чувствам и интересам окружающих; гневливость, злобность, мстительность, cклонность к насильственным действиям, вплоть до «скамьи подсудимых». Рогожин — воплощенный характер, можно сказать, в каждом действии он его отправляет.

Полная противоположность — князь Мышкин. Спросим себя, какой у него характер? Прослеживая его поведение на протяжении всего романа, особенно в острых ситуациях, обнаруживаем, что не можем определенно ответить на этот вопрос. Он, конечно, не «бесхарактерный», но в то же время его нельзя оценить как человека упрямого или уступчивого, вспыльчивого или спокойного, решительного или боязливого, тревожного или замкнутого.

На пощечину Гани он, бледнея, говорит: «О, как вы потом об этом пожалеете!», увидев нож Рогожина, восклицает: «Парфен, не верю!», в сцене с горящими в камине ста тысячами (кругом крики и обмороки) с грустью и сочувствием смотрит на Настасью Филипповну. На языке свойств какого-то определенного характера его поступки невозможно описать. Они глубоко идейны, и в этом их суть. Иными словами, князь Мышкин у Достоевского — это образ личности «per se» (в чистом виде)!

Вывод, к которому я со временем пришла, и которым хотела бы поделиться: хорошо смотреть на человека широко, видеть и ценить в нем все сразу. Что же касается характера, то он сродни тому, что философы прошлого называли страстями, и, как мне кажется, человек призван его обуздывать, смягчать и облагораживать.

Дата добавления: 2015-07-12