Подробное описание. В данном случае манипулятор старается создать у реципиента впечатление

В данном случае манипулятор старается создать у реципиента впечатление, что ничем от него не отличается, их интересы полностью совпадают и, следовательно, реципиент может ему полностью, отбросив всяческие сомнения, доверять. Для этого используются различные апеллирования к единству с реципиентом, ссылки на то, что "мы с тобой одной крови", "я такой же бедный, такой же русский, как и ты" и пр. Расчет делается на то, что, признав манипулятора "своим", реципиент начнет относиться к нему благожелательно, с доверием – то есть "отключит" критический подход ко всей информации, излагаемой манипулятором.

Как правило, использование этого приема говорит об отсутствии элементарной порядочности у манипулятора и/или о крайне слабой базе его позиции (обоснованности выдвигаемых им утверждений).

До определенного момента – инициации разрушительных процессов сначала "перестройки", позднее – "реформ" и всем, что с ними связано, советское (российское) общество практически не сталкивалось с данным видом манипуляции сознанием. Это обуславливалось спецификой отношений общества и власти, характерных для русской-советскойправославной цивилизации. В дореволюционной России и большинство подконтрольных ей территорий (кроме Польши, Финляндии и Прибалтийских территорий, население которых имело западную ментальность) власть даровалась обществу "от Бога", и, следовательно, ее носителю не требовалось "втираться в доверие" "простому человеку", выдавая себя за "своего". Носитель власти "от Бога" и так был своим – только стоял намного выше, отделенный от общества божественной благодатью. Последняя существовала a priori и не требовала доказательств.

Нечто подобное было и в СССР. Власть также была "от Бога" – на этот раз от всемогущей "красной" идеи равенства и справедливости. Высшим вождям не требовалось заигрывать с избирателем ради приобщения к "кормушке": вопросы передачи власти решались келейно между властными группировками; общество ставилось перед фактом назначения-снятия очередного лидера. Справедливости ради стоит отметить: пока в обществе доминировала идея развития государства на благо всех его членов, это была наиболее оптимальная конструкция власти.

Однако с приходом к власти коррумпированного вороватого популистского типа политиков, необходимость добиться благосклонности "плебса" проявилась, принимая, порой резкие, а то и маразматические формы. На начальном этапе "перестройки" Горбачеву нужен был "кредит доверия" советского общества, на котором он мог бы "добить" старые партийные кадры, сопротивлявшиеся развалу СССР. Для этого ему требовались внешне эффектные ходы, вроде "чтения не по бумажке" и "выхода к простому народу" у первого попавшегося магазина (спецэффекты, 23.2). Те, кто застал середину 80-х годов прошлого века в сознательном возрасте, помнит, с каким безумным восторгом принимало советское общество эти дешевые пиаровские решения.

Позднее Горбачева вытеснял уже Ельцин, для чего он лично, дешевой авторучкой, записывал "все требования" бастующих шахтеров Донбасса, чтобы их непременно "выполнить" (ложь прямая, 18.1), "залезал на танк", показывая, что "вместе с народом защищает демократию". В тот момент подавляющее большинство людей горело желанием эту "демократию" защитить, и ее главный "защитник", Ельцин, воспринимался как полностью свой. К тому же "страдалец за правду": в недавнем прошлом под знаменитое "Борис, ты не прав" его выгнали из Политбюро. А тогда, у Белого дома, он в сознании людей потенциально мог оказаться жертвой "кровавых путчистов".

Спустя пять лет, в момент выборов 1996 года, когда кремлевская марионетка Зюганов был в шаге от победы на выборах, Ельцин снова прибег к этому приему (наряду с использованием других). Выпущенная его пиар-службой фотография "Верю. Люблю. Надеюсь. Б. Н. Ельцин", вместе с другими задействованными механизмами (запугивание общества "опасностью коммунистического реванша", подтасовка результатов подсчета голосов, использование кандидатуры Лебедя для привлечения голосов к Ельцину и пр.), помогли ему снова ассоциироваться в сознании значительного количества россиян с образом близкого им человека.

Разумеется, если лидер страны "верит" (паразитирование на вере – сильнейший, хоть и совершенно бессовестный, ход), "любит" (каждый из нас или любит, или ищет любовь), "надеется" (надеются все; в условиях инфляции, финансовых пирамид, потери накоплений, развала страны, торжества преступности над обществом и законом, страшной и позорной для России войны в Чечне людям только и оставалось, что надеется на лучшее), да еще не стесняется заявлять об этом на всю страну – разве можно не поверить такому честному и открытому человеку? Общество в очередной раз поверило. И получило то, что получило.

Однако уже с приходом к власти Путина использование данного приема было прекращено. Имидж нового президента создавали не на основе популизма, а как харизму "крутого бойца", опытного и любящего страну чекиста, который разнесет всех наших врагов вдребезги и "в сортире их замочит" (паразитирование на терминологии, 7.1, апеллирование к желаниям аудитории, 7.4). Манипуляция также использовалась предельно широко (чудовищными спецэффектами стали взрывы домов в Москве и Волгодонске, как и спровоцированное вторжение чеченских бандитов в Дагестан – 23.1 и 23.2). Однако Путин, вернее его имиджмейкеры, сознательно "отделили" "лидера нации" от самой "нации", верно использовав подсознательный российский стереотип властей ("власть от Бога").

Технология "приобщения к аудитории" на пространстве бывшего СССР была в наиболее полной мере продемонстрирована во время "оранжевых событий" на Украине в конце 2004 года. Процесс проведения этой революции вообще изобилует самыми разнообразными приемами манипуляции сознанием, и "приобщение к аудитории" – один из них. Многие помнят, как во время "стояния на Майдане" там постоянно находились основные "оранжевые лидеры". Большая толпа создавала видимость "всего украинского народа". Вместе с ней Ющенко, Тимошенко и другие "лидеры" калибром поменьше в своих выступлениях на этом шоу постоянно подчеркивали: мы с вами, прогрессивные украинцы, мы будем с вами, что бы ни случилось! Педалировалась "опасность" применения силы законной властью, возможное использование спецсредств для разгона демонстрантов. Нагнетание опасности, одновременно с созданием образов "страшной угрозы" и "врагов свободы", показывало, что вместе с простыми людьми Ющенко и Тимошенко готовы "рисковать жизнью ради демократии". Со всем народом они "подвергаются опасности" и, следовательно, составляют "одно целое" с массой оболваненных ими украинцев. Обычным людям импонировало, что вместе с ними "мерзнут", "рискуют жизнью" и "защищают свободу" "великие лидеры" и "неподкупные борцы с коррумпированными чиновниками". Созданный ранее имидж "святых", непререкаемых авторитетов двух "оранжевых лидеров", теперь частично начинал распространяться и на обычных людей: "Они, Ющенко и Тимошенко, с нами! Они такие же, как мы, а мы такие же, как и они! Мы вместе создаем свободную, великую и независимую Украину!" Ющенко и Тимошенко превосходно играли роль "высших существ", выказывающих благосклонность к простым смертным и даже вместе с ними рискующими жизнью. Единение аудитории и манипуляторов было превосходно спланировано, исключительно технично проведено и потому достигло максимальной эффективности. Осознание, что ТАКИЕ люди вместе со всеми, дополнительно сыграло свою роль в успешности "оранжевого" безумия, охватившего на некоторое время высококультурное и образованное украинское общество.

Использование данного приема сыграло свою роль и после окончания описываемых событий. "Кредит доверия", полученный лидерами "оранжевой революции" от сторонников, был исключительно велик и обеспечил поддержку "оранжевых" на протяжении почти полугода. Люди, "приобщенные" к "оранжевым лидерам" на Майдане, в значительной степени безропотно терпели их безумства в экономике и внешней политике, ища постоянные предлоги для оправдания того, что творили с Украиной Ющенко и Тимошенко. Вопреки бьющей в глаза очевидной реальности, что к власти дорвались разрушители и дилетанты, выполняющие указания не заинтересованного в развитии Украины Запада, люди подсознательно оправдывали своих недавних кумиров. Только к осени 2005 года их полная продажность и несостоятельность стала очевидна для многих, "защищавших демократию" на Майдане.

Одна из главных причин такой длительной и иррациональной поддержки – осознание, что "они такие же, как и мы. А мы такие же, как и они". Если обвинять "их" – следует обвинять и себя! Но на это большая часть украинского, да и любого иного, общества сразу не могла решиться.

В локальном виде данный прием манипуляции представлен высказыванием ведущего передачи "Времена" с Владимиром Познером". В ходе одного из эфиров он рассказывает, как "он ехал в автобусе, и одна женщина у него спросила" (что именно – не столь важно). Познер, получающий огромные гонорары за свое информационное воздействие на российскую аудиторию, небезуспешно пытающийся захватывать дорогую недвижимость в центре Москвы, постоянно апеллирует к тому, что он на своих передачах "только ищет правду и старается хорошо информировать аудиторию о происходящих событиях". Но такой образ "борца за правду" не вяжется с огромными гонорарами и роскошью. Если так усердно ищешь правду – за что ж тебе такие деньги платят? За правду? Не смешно...

Чтобы показать, что он "такой же, как и все", так же ездит на работу на автобусе, Познер и выдумывает эту байку со своей "поездкой". Она призвана убедить аудиторию: тот, кто уверяет с экрана, что он "всего лишь ищет правду" и потому ему необходимо верить, отнюдь не богатый человек. Разве богатые ездят на автобусах? Он не отделен от простых людей, выживающих от зарплаты до зарплаты, он такой же, как и они. И, следовательно, его интересы такие же, как и интересы других, столь же простых и небогатых людей...

Дата добавления: 2015-07-12