Путешествие заканчивается

Я еду домой... После долгого рабочего дня на меня навалилась усталость, и я веду машину, что называ­ется, на автопилоте.

Сегодня после обеда я вздремнул и увидел сон:

Я иду по незнакомому городу. В витрине ме­бельного магазина я вижу несколько «персид­ских собак», они смахивают на красновато-ли­ловых бульдогов, которых вылепили задолго до рождества Христова; но они живые. Я останавливаюсь и заглядываю в витрину. Одна из собак, судя по всему, самка, направляется ко мне. Она идет на задних лапах, на ней корич­невый замшевый костюм, на красновато-ли­ловой морде красуются усики а ля Сальвадор Дали, а фарфоровая головка отливает как зер­кало. «Быть того не может, — думаю я про себя. — А впрочем, почему бы и нет...» Она подходит к самому стеклу, и я слышу, как она говорит: «Поведай всем, скажи Питеру...»

Тут прозвенел будильник.

Сон сразу же напомнил мне об Анге и бульдоге, которые приснились мне в исходном сне в начале нашего краткого экскурса в мир сновидений. Пре­красная, дивная самка «персидского бульдога» похо­жа на помесь Анги и вцепившегося ей в горло буль­дога. Она стоит среди других экспонатов в витрине мебельного магазина, за стеклом, как будто в бутыл­ке. Она живая и в то же время являет собой архаич­ный образ, она сюрреалистична: эти усики а ля Саль­вадор Дали на ее сверкающей фарфоровой головке, в которой я вижу свое отражение. Ее масть — смеше­ние цвета земной крови и небесной лазури; лиловая персидская собака. Она хочет мне что-то сказать. Да и сам я переменился, мне уже не важно, что проис­ходят невероятные вещи, мое рациональное сознание уже не боится этого, как не боится опрокинуться кукла-неваляшка.

Да, я уже не тот, за время нашего короткого путе­шествия в мир сновидений две ипостаси Меркурия, сцепившиеся в смертельной схватке, — красивая самка, умеющая исцелять душу, и кровожадный и ненасытный бульдог, — слились воедино. Это явле­ние Юнг назвал трансцендентной функцией, за не самым удачным термином скрывается мысль, что борьба противоположностей, если при этом не при­нимать чью-либо сторону, может завершиться, как говорили алхимики, единством противоположно­стей.

Основное противоречие в алхимии выражается с помощью противопоставлений мужского и женского начал. В результате алхимического процесса проти­воположность полов может вылиться в образ гермафродита, в котором соединились признаки мужчины и женщины; образовалось новое существо. Противопо­ложности словно произрастают из одного корня, но добраться до этого корня можно лишь внутри бутыл­ки, герметичного сосуда. Книга «В мире сновидений» в сущности и стала таким сосудом, в котором prima materia — борьба между кровожадной и ненасытной собакой и собакой-целительницей в моем воображе­нии (борьба, которую алхимики рассматривали как внутренний конфликт двойственного Меркурия) — подверглась обжигу, очистилась огнем и претвори­лась в оживший зеркальный фарфор. Новое животное приобрело человеческие черты, оно ходит на задних лапах и носит одежду. И в то же время естественные признаки сенбернара и бульдога исчезли, уступив место сюрреалистичному и архаичному образу самки, собаки, которая хочет мне что-то поведать.

«Поведай всем...» Анга-бульдог хочет, чтобы о ней узнали все. О честолюбие и властолюбие, которое толкает душу на самовыражение! Без них свет бы не увидел ни одной книги, не узнал бы ни одной мысли.

«Скажи Питеру...» Я тут же вспомнил о Питере, герое моей самой любимой книги в детстве, который хранит золотой ключик. Он дал маленькому мальчи­ку серебряный ключик, которым можно открыть двер­цу в кладовке своих творческих сил. Серебро, его магическое свойство отражать свет, открывает дверь в мир целительной силы и ночных кошмаров — в мир сновидений.

Машина мягко тормозит. Вот я и дома.

[1] Jung C.G. Memories, Dreams, Reflections recorded and edited by Aniela Jaffe.N.Y., 1965, p. 179, 181.

[2] Corbin H. Mundus Imaginalis, or the Imaginary and the Imaginal. Dallas, 1972, p. 9.

[3] Jung C.G. Mysterium Coniunctionis. — in Collected Works 14, Princeton,
N.Y., 1953-1979, paragraph 307.

[4] Bosnak R. The Dirty Needle: Images of the Inferior Analyst. Dallas, 1984, p. 105

[5] Символизм зайца и кролика более полно исследуется юнгианцем Дж. Лейардом в книге «The Lady of the Hare: A Study in the Healing Power of Dreams» (Boston: Shambala Publications, 1988).

Дата добавления: 2015-07-11