Джон Г. Патон

Международная пресса, осветив трагическую гибель Джона Уильямса, привела в ужас членов христианской церкви, в частности, на Британских островах, где десятки молодых людей поклялись занять его место. Пресвитериане, начиная с Джона Гедди (John Geddie), стали первыми протестантами, появившимися на Гебридовых островах в последовавшие за трагической смертью Уильямса годы. Гедди, о котором впоследствии говорили как о "суровом, не склонном к юмору, целеустремленном и невероятно смелом" миссионере, был заинтересован рассказами о героизме миссионеров в южных морях с раннего детства, которое он провел в Новой Шотландии. [Nova Scotia - провинция на юго-востоке Канады. - Примеч. пер.] В 1848 г. он с женой отправился на Анейтьюм, самый южный из островов Новых Гебрид, где они провели всю свою жизнь, переводя Писания, проповедуя Евангелие и подготавливая местных работников к христианскому служению. Их деятельность оказалась настолько эффективной, что практически все население острова стало христианским. На одной из церквей, основанных Гедди, имеется надпись в память о нем, в которой говорится о степени его влияния на жизнь острова: "Когда он прибыл сюда в 1848 г., здесь не было ни одного христианина; когда он уехал в 1872 г., здесь не осталось ни одного язычника".

Успех Гедди способствовал возникновению большего интереса к миссиям на его родине, и скоро на острова начали прибывать другие пресвитерианские миссионеры. Одним из них был Джон Г. Патон (John G. Paton), может быть, известный более других миссионеров Тихого океана. Он обессмертил свое имя тем, что сумел охватить местное население, ранее с дубинками встречавшее миссионеров. Об этом он рассказал в своей исполненной трагизма автобиографии, ставшей очень популярным бестселлером. Жизни Патона, по его собственному свидетельству, так много раз угрожала смерть от руки островитян, что перечислить эти случаи просто невозможно. Остаться в живых уже само по себе оказывалось великим достижением и требовало напряжения всех умственных и физических сил.

Джон Патон родился в 1824 г в Данфризе, Шотландия, и вырос в домишке в три комнаты, где крыша была крыта соломой. Его отец зарабатывал на жизнь вязанием чулок. Семья была до того бедной, что Джон был вынужден бросить школу и с двенадцати лет работать вместе с отцом, чтобы поддержать семью. Патоны считали себя ярыми пресвитерианами, в центре жизни которых была деятельность в церкви, но Джон обратился только в семнадцать лет. Это событие, в корне изменившее его жизнь, заставило его задуматься о христианском служении.

Впервые по-настоящему Патон ощутил вкус христианского служения в двадцатилетнем возрасте, когда он стал миссионером в городской миссии Глазго. За это ему платили две сотни долларов в год. Он работал в гетто Глазго, где обнищавшие рабочие массы возмущали спокойствие улиц и где "грех и зло шли рядом открыто и бесстыдно". Это было трудное служение, но оно хорошо подготовило его к тем испытаниям, с которыми ему предстояло столкнуться на Гебридах. Он встретил яростное сопротивление своей уличной работе проповедника, но его философия не позволяла ему отступить: "Позволь им увидеть, что ты боишься их угроз, и они жестоко и зверски уничтожат тебя, но бесстрашно брось им вызов или возьми их за нос, и они будут извиваться у тебя под ногами, как звереныши".

Через десять лет городской миссионерской работы Патон узнал о большой потребности в миссионерах на островах Тихого океана через представителей своей реформатской пресвитерианской церкви Шотландии. Сначала он думал, что останется на своем посту, потому что его работа была необходима здесь; но не мог выкинуть из головы тихоокеанских островитян. И все же Патон был нужен в городской миссии, и ему трудно было решиться сообщить о своем уходе директорам миссии. С другой стороны, он не мог оставаться дома в Шотландии, когда тысячи островитян уходили в вечность, так никогда не услышав об имени Христа. Но он все же принял это нелегкое решение, и тогда даже предложения о более высокой оплате труда и предоставлении жилья не смогли охладить его пыл. Голос страха также не поколебал будущего миссионера "Тебя съедят каннибалы", - предупреждали его. Но Патону не требовалось напоминать о каннибалах. Он всегда помнил о судьбе великого Джона Уильямса.

Весной 1858 г., после трехмесячной поездки по приходам пресвитерианской церкви, он был готов к отплытию. Перед отъездом он выполнил два важных дела - принял рукоположение и женился на Мэри Энн Робсон - и 16 апреля поднял паруса, направившись в южные моря. Прибыв на Новые Гебриды, Патоны были сразу назначены на остров Танна. Оказавшись на острове, они пришли в ужас от дикости местного населения: "Мое первое впечатление привело меня к полному смятению. При виде местных жителей, раскрашенных, голых и нищих, мое сердце исполнилось ужасом, равно как и жалостью... на женщинах была лишь тонкая завеса из травы... на мужчинах неописуемое прикрытие типа мешка или сумочки, а на детях вообще ничего!"

Патон поселился на Танне, и ему не пришлось долго ждать проявлений страшных реалий местного образа жизни, в сравнении с которыми тускнела проблема наготы местных жителей. Жители глубоко увязли в смертельных военных играх. Отдельные убийства происходили почти ежедневно и воспринимались как обыденное дело. Изредка возникали случайные вспышки массового насилия, угрожавшие жизни всего населения. В такое напряженное время ни на минуту нельзя было расслабиться. Ситуация усложнялась постоянными приступами тропической лихорадки. Мэри оказалась более восприимчива к этой болезни, чем муж, а рождение ребенка лишь усугубило ее состояние. 3 марта 1859 г. она умерла от лихорадки, и менее чем через три недели умер их новорожденный сын. Отчаяние овладело Патоном. Прошел всего лишь год, как они торжественно произнесли брачные клятвы, и теперь все кончено. Это было почти невозможно вынести: "Если бы не Иисус... я бы сошел с ума и умер бы сам на этой одинокой могилке".

В первые годы миссионерской деятельности Патона происходили лишь малые сдвиги в установлении христианской веры среди народа Танны. То, что было сделано, во многом явилось результатом усилий местных учителей, которые прибыли из Анейтьюма, где служил Джон Гедди. Они не только эффективно проповедовали Евангелие, но и жили христианской жизнью на глазах братьев-островитян так, как никто из европейцев жить не мог. Особенно это касалось области семейных взаимоотношений, в частности, отношения к женщине. Женщины в социальной структуре Танны были фактически рабынями, мужья их часто избивали, а иногда даже убивали. Поэтому ничего удивительного нет в том, что образ жизни местных учителей и та защита, которую они предлагали женщинам Танны, являли для мужчин острова конкретную угрозу. Они яростно нападали на Патона и местных учителей и убили одного из верных его помощников, Намури. Местных учителей также косили болезни. Когда заезжие моряки завезли на Танну корь, тринадцать учителей с Анейтьюма умерли от этой болезни, а остальные покинули остров, кроме одной верной пары. Вспышка кори оказалась такой свирепой, что треть населения Танны была просто сметена с лица земли.

К лету 1861-го, через три года после приезда Патона, местное население Танны оказалось на грани гражданской войны, а он сам очутился в самом центре конфликта. Был момент, когда Па-тон и оставшийся учитель из Анейтьюма заперлись в комнате на четыре дня, а островитяне ждали снаружи, чтобы убить их. Прибрежные островитяне ненавидели Патона больше всего. Они угрожали всеобщей войной против внутренних туземцев, если этого человека не заставят уйти. Наконец в середине января 1862 г. ежедневные вспышки насилия обернулись полномасштабной гражданской войной. Используя для защиты винтовку, Патон убежал с Танны на торговом судне, бросив все свои пожитки.

Покинув Танну, Патон отправился на Анейтьюм и затем в Австралию, где немедленно начал тур по пресвитерианским церквам, рассказывая людям об ужасах, с которыми столкнулся на Новых Гебридах. Он был талантливым оратором, и к тому времени, когда его поездки закончились, пожертвования достигли суммы в двадцать пять тысяч долларов, на которые он купил миссионерский корабль "Дейспринг". Весной 1863 г. Патон отправился на Британские острова, где продолжил посещение пресвитерианских церквей, собрав тысячи долларов для организации миссионерского служения в южных морях. Во время этого путешествия Патон женился вновь и в конце 1864 г. он с женой Маргарет отплыл в Австралию, откуда они на "Дейспринге" отправились на Новые Гебриды.

Вскоре после прибытия на острова Патона втянули в историю, которая чуть было не разрушила все результаты его служения и работу других миссионеров в южных морях. То, что произошло с Патоном, равно как и опыт других европейцев на островах, привел агрессивного британского командующего к решению пройтись с карательной экспедицией по островам и наказать островитян Танны, разрушив некоторые деревни, особенно деревни прибрежных туземцев, которые так яростно ополчились на Патона. Патон позже отрицал то, что именно он направил гнев вояк на островитян, но он действительно сопровождал экспедицию как переводчик, создав, таким образом, прямую связь между действиями миссионеров и военных. Хотя местных заранее предупредили и убитых было мало, случай этот, тем не менее, породил большой скандал. По словам Патона, "общее злословие о "Евангелии и порохе" привело к публикации сотен горьких и издевательских статей в журналах; вся информация передавалась в Британию и Америку, где подавалась читателям светской и атеистической прессы день за днем в сопровождении всякого невообразимого ужаса". Однако самыми злобными критиками Патона были не атеисты, а его собственные коллеги. Джон Гедди, собрат-пресвитерианец, находившийся в это время в отпуске, был вне себя, когда услышал новости; он обвинил Патона в происшедших событиях, что привело к негативным последствиям для миссии. В частности, финансовая поддержка оказалась гораздо менее значительной. Сам Патон жаловался, что происшедшее сделало "задачу сбора пожертвований для нашего миссионерского судна намного более затруднительным делом"".

Второй срок пребывания Патона на Новых Гебридах прошел на маленьком острове Анива, поскольку Танна все еще считалась небезопасной для европейцев. И на этот раз Патона сопровождали учителя из Анейтьюма, и они с женой вскоре обустроились на новой миссионерской базе. Хотя Анива считалась более мирной, чем Танна, Патон и учителя все-таки сталкивались с враждебностью и угрозами, но теперь Патон обладал психологическим (если не физическим) оружием, которое с успехом применял против них. Он предупредил их, что нельзя "убивать и красть, ибо человек войны, который наказал Танну, взорвет их маленький остров".

Патон, продолжая служение на Аниве, в последующие десятилетия был свидетелем впечатляющих результатов того, как христианство прокладывает путь в сердцах людей. С помощью местных христиан миссионеры построили два приюта, организовали процветающую церковь и основали школы - одну школу для девочек, где учительствовала Маргарет. Патон, при поддержке обращенных вождей, стал большой политической фигурой, и на острове воцарились строгие пуританские законы, ставшие стандартом, по которым должны были жить все островитяне. Такие преступления, как нарушение субботы, считались достаточно серьезными. Однажды нескольких "язычников" застали в субботу за ловлей рыбы. На следующее утро преступников навестили Патон и восемьдесят местных христиан, быстро убедивших нарушителей дисциплины изменить свой образ жизни.

Хотя отношение Патона к тихоокеанским островитянам часто казалось жестоким, он был полностью предан задаче покорить их Христу и искренне, по-настоящему любил их. Описывая первую службу причастия, проведенную им на Аниве, он писал: "В тот момент, когда я положил хлеб и вино на их темные руки, когда-то испачканные кровью каннибализма, а теперь протянутые ко мне, чтобы получить и разделить символы и печати любви Искупителя, я вкусил радость славы, которая в ту ночь разрывала мое сердце от счастья. Я никогда не вкушу более глубокого блаженства, пока не увижу прославленного лица самого Иисуса".

Укрепив церковь на Аниве, Патон провел последующие годы своей жизни как миссионерский деятель, путешествуя в Австралию, Великобританию и Северную Америку, собирая пожертвования и произнося речи о нуждах миссионеров на Новых Гебридах. На островах наблюдался великий прогресс, отчасти благодаря его влиянию. К концу века почти все тридцать обитаемых островов были охвачены проповедью Евангелия. Была основана школа, где проходили подготовку местные миссионеры, число которых доходило до трехсот человек, а вместе с ними служило около двадцати пяти иностранных миссионеров и их жен. Патон усердно работал до самого конца, переводя Библию на язык ани-ва и ратуя за миссии. В возрасте семидесяти трех лет в проповеднической поездке он записал в своем дневнике о насыщенной программе дня: "Вчера у меня было три службы, а между ними двадцать миль; в дороге я работаю над корректурой". Патоны вернулись на острова с коротким визитом в 1904 г. На следующий год Маргарет умерла, а через два года к ней присоединился ее восьмидесятитрехлетний муж, завещав продолжать свою работу на Новых Гебридах сыну Фрэнку.

Дата добавления: 2015-07-11