Александр Дафф

Одним из миссионеров-новаторов, также служивших в Индии, был Александр Дафф (Duff), приехавший в Калькутту вместе с женой в 1830 г. На Даффа произвели неприятное впечатление некоторые доклады о состоянии дел в миссионерском служении в Индии, в которых утверждалось, что благовествование в Индии является бессмысленной затеей. Критики говорили о нескольких обращенных, в основном из отверженных, чья жизнь затем становилась полностью зависящей от миссий и они сами в дальнейшем не могли оказать никакого влияния на своих соотечественников. Но если отчеты были завышено пессимистическими, также верным оказалось то, что не предпринималось никаких согласованных действий, чтобы зажечь христианским благовестием сердца высших классов индийского общества. Дафф был настроен своим миссионерским служением изменить эту ситуацию

Дафф родился и вырос в Шотландии и получил образование в университете Святого Андрея. Евангельское пробуждение, которое в 1820-е гг. всколыхнуло Шотландию, также заставило вспыхнуть сердце этого молодого университетского студента. В возрасте двадцати трех лет он стал первым зарубежным миссионером церкви Шотландии. Миссионерская карьера Даф-фа началась со зловещего происшествия. По пути в Индию он пережил два кораблекрушения и во время одного из них потерял всю свою библиотеку - сокрушительный удар для такого ученого и образованного человека, каковым был Дафф.

Приехав в Индию, Дафф немедленно приступил к осуществлению своего плана привлечения к христианским ценностям высших классов индийского общества средствами образования. Его концепцией было обучение на английском языке западному искусству и наукам индийской образованной элиты, заинтересованной в западных идеях и образовании. В план занятий включалось также изучение Библии, и Дафф был убежден, что при помощи этого метода христианство будет твердо посажено в почву Индии. Критиковали Даффа многие - как миссионеры, так и педагоги Индии, - но у него имелись два мощных союзника: высоко уважаемый Уильям Кэри и Рама Мохум Рой, образованный и либерально настроенный брахман. Рой был популярным реформатором, имевшим много последователей, и в основном именно его влияние проложило путь Даффу. Рой гордился своей открытостью для нововведений и не противился изучению Библии, включенному в учебные планы Даффа. Он прочитал Библию, не став, однако, христианином, и настраивал студентов Даффа на изучение Писаний, чтобы иметь возможность судить самим.

Через несколько месяцев после приезда в Индию Дафф открыл свою школу. Он начал с пяти студентов, собиравшихся под деревом, но слух о новой школе распространился, как пожар, и к концу недели в школе уже было более трехсот человек, желавших учиться. Школа принесла ему шумный успех в его попытке посеять западное образование и, возможно, несколько менее в посеве Евангелия. За три года работы школы Дафф крестил четырех обращенных - слишком мало для размеров его школы. Но новости даже об этом малом количестве обращенных создали такие волнения, что студенты покинули школу. На какое-то время вся работа Даффа была поставлена под угрозу. Студенты стали медленно возвращаться, и все же к концу первого десятка лет в Индии студентов в школе насчитывалось всего восемьсот человек. Позже он открыл школу для девушек из высшей касты, к чему тоже был проявлен большой интерес.

Школу Даффа критиковали главным образом за то, что огромное большинство студентов приходили туда лишь для получения светского образования, и только тридцать три человека из тысяч студентов обратились за время жизни Даффа. Однако следует помнить, что большинство из этих тридцати трех молодых людей происходили из очень влиятельных семей и впоследствии стали весьма влиятельными христианами. Некоторые из них служили миссионерами и священниками, а другие стали выдающимися христианскими лидерами из мирян.

Дафф был непреклонным, трезвым пресвитерианином без чувства юмора, который добился столь монументальных достижений, жертвуя интересами собственной семьи. Работа была для него жизнью, и его семья не осмеливалась вмешиваться в его дела. В 1839 г. он с женой приехал в Индию после своего первого отпуска, оставив четверых маленьких детей (включая новорожденного мальчика) на попечение одной женщины. Родители не возвращались на родину вплоть до 1850 г., когда тому малышу исполнилось одиннадцать лет. К сожалению, воспоминания маленького мальчика об их возвращении домой не были радостными. Не теряя времени на занятия с сыном по катехизису, Дафф, который явно не задумывался о том, чтобы хоть как-то одобрить ребенка, начал упрекать его, говоря: "Мальчики-язычники в моей школе в Калькутте знают о Библии больше, чем ты".

Молодой Дафф позже описывал своего отца как человека, не имевшего "ни остроумия, ни юмора и еще менее способности весело радоваться". Он был обижен отчужденностью и равнодушием своего отца, и его собственные воспоминания об отъезде родителей в Индию в 1855 г., когда он был подростком, определенно подтверждают это: "...хорошо помню, как сердце моей матери и мое собственное разрывалось от горя расставания и как на Лондонском мосту мой отец купил утреннюю "Тайме" и оставил нас выплакивать наши слезы во взаимной печали... Так мы расстались... более печальной разлуки матери с сыном никогда не было. Отец зарылся в "Тайме"... и расстался со своим сыном без какого бы то ни было сожаления".

Если Дафф не состоялся как отец, он определенно преуспел как миссионерский деятель международного масштаба. Во время своего второго отпуска он объехал Англию, Ирландию, Шотландию, Уэльс и Соединенные Штаты. Повсюду его принимали, оказывая высокие почести. В Соединенных Штатах он много проповедовал и имел частную встречу с Президентом. Даффа описывали, как "самого красноречивого миссионера-оратора" своего времени, и его влияние на зарубежные миссии было колоссальным. Через его влияние сотни людей стали добровольцами, готовыми служить в зарубежных миссиях, и десятки тысяч других людей финансировали эту работу. Его концепция соединения обучения и проповеди была взята на вооружение другими миссионерскими организациями по всему миру, несмотря на полемику, часто возникавшую по этому вопросу.

В то время как Даффа приветствовали за новаторство в деле евангелизации элиты, другие христианские служители продолжали работать с отбросами общества - неприкасаемыми и членами низших каст. В 1865 г. доктор Джон Клоу (John Clough) и его жена из Американской баптистской миссии начали свою работу в миссии Лоун Стар в Ангуле, Индия, где вскоре стали свидетелями огромной волны пробуждения среди отверженных. Массовое движение к христианству продолжалось, и однажды летом 1878 г. Клоу крестил более двух тысяч верующих. В течение века с того времени более миллиона отверженных исповедовали свою веру в Христа. Так, либо через интеллектуальную рассудочность, либо через равноправную любовь, Евангелие распространялось в Индии. И в некоторых областях, и в некоторых сердцах оно пустило глубокие корни.

Глава 6. Черная Африка: "кладбище белого человека"

Черная Африка, на протяжении многих веков известная как "кладбище белого человека", забрала жизней протестантских миссионеров больше, чем любой другой регион мира. Благовествование было дорогостоящей затеей, но вложения приносили богатые плоды. Хотя протестантские миссии в черной Африке организовались позже, чем в Азии, это "миссионерское поле" стало одним из самых плодородных участков в мире. Подсчитано, что к концу XX в. пятьдесят процентов населения этого региона (Африка на юг от Сахары) будут исповедовать христианство. Однако этот рост в большей степени произошел в XX в. В XIX в. церковь росла болезненно медленно, но именно пионеры XIX в. рисковали всем, чтобы открыть путь для христианства в Африке.

Современные протестантские миссии в Африке начались в XVIII в. с миссионерской деятельности моравских братьев в Капской колонии (см. гл. 3). К концу того века Лондонское миссионерское общество послало первых добровольцев в Южную Африку. Его представитель Роберт Моффат начал работу внутри континента; большинство же миссионеров оставались в более здоровой обстановке к югу от Оранжевой реки и в районе побережья. В прорыве протестантских миссий евангелисты активно двигались с юга на север, и к середине XIX в. баптисты, англикане и пресвитериане - все твердо обосновались на западном побережье. За этим вскоре последовало устройство постоянных миссионерских станций на восточном берегу, и к концу века почти вся черная Африка была открыта для миссионеров.

Несмотря на огромные жертвы, африканские миссии подвергались жесткой критике, в частности, в отношении связи миссионеров с колониализмом и их пособничеством в экспорте европейской цивилизации. Философия Моффата, выражавшаяся фразой "Библия и плуг", была дополнена философией Ливингстона "Коммерция и христианство". Даже Мэри Слессор (Магу Slessor) настаивала на необходимости развития торговли, чтобы поднять уровень жизни африканцев и сделать людей более соответствующими христианским этическим стандартам. Будущее христианства в Африке, в глазах миссионеров, зависело от уровня европейского влияния и развития торговли, и лишь немногие из них противились давно пришедшему с огнем империализму, лежащему в основе этой концепции. Тем не менее столь строгое критическое отношение к миссионерам нельзя оправдать полностью. Принимая утверждение, что они были неотъемлемой частью колониализма, все же неправильно идентифицировать европейскую цивилизацию с христианской вестью. Именно миссионеры, более чем какие-либо другие внешние силы, боролись против зла колониализма и империализма, пришедших на черный континент. Они вели долгую и трудную борьбу (иногда физическую) против гнусной торговли живым товаром. И после прекращения торговли рабами они подняли свои голоса против других преступлений, включая кровавую политику, которой придерживался король Леопольд, стремясь добывать каучук в Конго. Огромное большинство миссионеров были сторонниками интересов африканцев, их борьба за расовую справедливость часто приводила к тому, что европейские братья начинали их презирать. И действительно, не будет преувеличением сказать, что без доброй совести христианских миссий многие из преступлений колониализма прошли бы совершенно незамеченными.

Величайшим недостатком миссионеров тех лет было то, что они несли африканцам империалистическую и колониальную политику. В последние годы стало модным оглядываться на миссионеров XIX в. (в частности, тех, кто служил в Африке) как на расистов. В какой-то степени они действительно были расистами (по стандартам XX в.), но, что более важно, они никогда не достигали той высокой степени расизма, которая царила в то время. Интеллектуалы высшего общества XIX в. смотрели на черных африканцев как на существ низшего порядка - на много ступеней эволюционного развития ниже, чем белый человек. С другой стороны, над миссионерами насмехались в научных журналах за их мелкое мышление по отношению к расовым различиям. Многие образованные англичане соглашались с Мэри Кингсли (Mary Kingsley), чей отчет о путешествии по Африке имел широкое хождение, и в котором она критиковала миссионеров за их "неспособность видеть африканца не иначе, как Человека и Брата", равно как и за их веру в "духовное равенство всех цветов в христианстве".

Если миссионеры XIX в. часто считались истинными расистами, то только потому, что они рассматривали африканцев (или любые другие нехристианские народы) как людей, деградировавших из-за отсутствия в их жизни христианского морального учения. Вполне характерными на этот счет являются взгляды Генри Драмонда (Henry Drummond). Он описывал африканцев как "наполовину животных, наполовину детей, совершенно диких и совершенных язычников", но тут же смягчал свое острое расистское определение заключением, что "они являются тем, чем были когда-то мы сами".

Возможно, наибольшая критика африканских миссий звучала со стороны социальных ученых и антропологов, которые обвинили христианские миссии в том, что те позволили хаосу обрушиться на африканскую культуру. Верно, что миссионеры XIX в. (и даже XX) часто недопонимали ценности и особенности незнакомой культуры и не могли сочетать христианство с обычаями примитивных обществ. Но нужно помнить, что большая часть африканской культуры была нездоровой и в огромной степени нуждалась в существенной хирургической операции... Африканцы уничтожали самих себя с ужасающей скоростью посредством межплеменных войн, через со временем возникшие традиции охоты за головами, убийством близнецов, человеческими жертвоприношениями, каннибализмом и колдовством. Попытки миссионеров искоренить эти страшные традиции помогли сохранить наиболее ценный культурный слой Африки - самих людей, и только сохранив людей, Африка смогла стать великим оплотом христианства, каковым она является на сей день.

Протестантские миссии в Африке начались в Капской колонии со служения моравских братьев в XVIII в. К началу XIX в. миссионеры начали работу в трех областях: на западном побережье, начиная со Сьерра-Леоне, на восточном берегу, начиная с Эфиопии и Кении, и на юге, где они основали миссионерскую базу в Кейптауне.

Дата добавления: 2015-07-11