Дорогая княгиня

Романс посвящён Екатерине Романовне Дашковой, к 270-летию со дня её рождения. Годы жизни: март 1743 – январь 1810.

К радости Вы появились для нас
Днём ясно-мартовски снежным!
Девочка в сердце осталась у Вас,
Девочка, ждущая нежность.
Духу Господь не давал ослабеть:
Сыпал Он в трудностях манну.
Девочку Вы сохранили в себе,
Девочку, ждущую маму…

Радостно с Вами родство осознать:
Вы всей душой – россиянка.
Нам Ваше имя, как разума знак,
Хоть не любили Вы якать.
Всех освежали Вы, словно весна,
Духом упругим, как мячик!
Чувства свои Вы решали стеснять,
Лишь бы другим было мягче.

Вы истребляли невежества тьму,
Делая знанье доступным,
Чуя, что многие Вас не поймут,
Что даже «друг» – не заступник.
Для переплавки в железных местах
В ссылке бывал Ваш характер,
Где распинали Вас вместо креста
Те, кто от Вас были в страхе…
Духу Господь не давал ослабеть:
Сыпал Он в трудностях манну.
Девочку Вы сохранили в себе,
Девочку, ждущую маму…

Припев:
Дорогая княгиня, будьте здравы и счастливы!
Принимайте признанье – Вы России примета.
В Вашем сердце скорбящем есть любовь настоящая,
Ею нас направляете Вы к свободе и свету.
Ею нас привлекаете Вы к свободе и свету!

2013 г.

В своей деревне Коротово княгиня жила зимой 1797 г.

РУКА ИЗ БОЛОТА

В каждой деревне гулялся свой праздник. Не каждый раз была драка, но частенько. И почти всегда какая-то заварушка да случалась. А в этот раз парни-мужики, прям, деревня на деревню!
И вышло, что… один друого убил. Испугался, конечно, да и спрятал его.

Нету сына домой. Родители – искать. Всей деревней искали не один день – нет нигде. Кто бы не знал, каково это! Не жив, так хоть было бы что схоронить. Тогда и его тело, и их душа – на месте бы.

Вот и холода уж наступили. И полоскали женщины бельё на речке. Вдруг, слышат, волк завыл. Да как-то и с пристрастием, будто зовёт. На одном месте стоит. И видно его. Жутковато – а то! – стало бабам. Однако, сердце бабье почуяло, а ум догадался.

Догадались они, кому сказать об этом волчьем вое. Не один пошёл несчастный отец, мужики с ним ещё, куда волк им показал. Походили там. Видят: из болота рука торчит. Так и нашли парня-то. Теперь уж они – родня вся – выли. Да зато и спокойнее стало не в пример.

После похорон заколол мужик телёнка; ногу с хорошим шматом сверху отнёс на то место, где волк стоял – в награду ему за наводку.

Этот случай поведал мне один человек про наши места Уломские, когда я объявила среди знакомых, что родом из Коротова, и что собираемся музей открывать в «Барском доме». Вдруг и откликается Мефодий Кузьмич Терехов. А я, говорит, был там в войну, в детдоме в Кисове.

Г.

Дорогие читатели, если вы имеете отношение к бывшему Уломскому району с центром в деревне Коротово – живёте ли, бывали ли зачем – то прошу написать о событиях, о временах, о людях, историю дома, предприятия, личности, свою биографию… для краеведческого сборника о нашем крае. Можно неотредактированное прислать, опишите, как можете. Благодарю. В. Басова.

СТРАСТЬ! СРОЧНО НУЖНА СТРАСТЬ!

Ей надоело это давно. Она сильно устала. Не столько от болезни, сколько от отверженности, от одиночества. Ведь по закону никому нельзя было к ней прикоснуться.Но та ответственность была на ней, так как болезни не видно снаружи.
Кровотечение не останавливалось уже 12 лет! Она обнищала; все накопления и доходы спущены на врачей. С каждым новым доктором вновь теплилась надежда. Но ничего не помогало.
Когда она стала слышать о НЁМ, об удивительных и множественных исцелениях, то в ней зашевелилось нечто отличное от надежды. Как будто поднимало голову, оживало что-то маленькое, но крепкое сильное и важное. Так это же вера! ВЕРА!!
Прошёл слух, что ОН будет в её городе. И тут забытая несвойственная смелость - ведь столько лет приходилось бояться - поднялась в ней. Вера вместе с надеждой, обнявшись, встали в сердце, одетые в огонь. Это СТРАСТЬ.
Она была решительна, как никогда. Внутренне оглянулась на жизнь, на дом, на своих. Попрощалась. По сути она шла... в общем, на смерть. Ведь она размечталась к НЕМУ именно ПРИКОСНУТЬСЯ. Чего было нельззяааааа! Ей грозило быть побитой камнями - страшно представить!
Но страсть отодвинула это на задний план. Она вышла из дома. Она шла на ЖИЗНЬ: "Если хотя к одежде Его прикоснусь, то ВЫЗДОРОВЕЮ"!
Она продиралась сквозь толпу, рискуя быть узнанной. Но всю голову занимал ОБРАЗ прикосновения и исцеления. Она УЖЕ была заблаговременно здоровой! И эта мечта проталкивала её между людей - к НЕМУ! К НЕМУ!
Всё! Произошло. Пришло. Заткнулось. Она ощутила.
И тут - ОН остановился. Вся процессия по инерции слегка протекла мимо них. Надо же: все теснили ЕГО, толкали, а ОН почувствовал её прикосновение к хитону. Близстоящие услышали обращение, а для неё прогремело: " Кто прикоснулся к Моей одежде?"
Чётко понимая, что речь идёт о ней, в страхе и трепете она открылась ЕМУ. Всё рассказала...
Толпу удивило даже не это славное излечение, а ЕГО поощрение: "Дщерь! вера твоя спасла тебя; иди в мире и будь здорова"...
"В мире"! ОН к полному здоровью прибавил ещё и мир - разрешил ей ничего не бояться и не винить себя. Оооо! Слава Тебе, Господи!

Постскриптум:
Не сдавайся! Не хорони мечту. Не давай проблеме победить тебя. Возгрей веру! Возожги страсть! Выскажись ЕМУ не в виде нужды, а в виде желания. Сбрось шкуру жертвы, надень доспехи победителя.
Дерзай, дщерь!
/ История пересказана с евангелия от Марка, 5 глава./

ДВА УЖАСА 1. КИЛОГРАММ ШОКОЛАДНОГО МАСЛА

Я сидела у окна за пустым столом. Просто сидела. Тётя Нина не выгоняла, но и не общалась особо. Мы с сестрёнкой часто забегали к ней на соседнюю улицу. У неё тоже были две дочки, примерно ровесницы нам.
Тётя Нина зашла в дом, повесила на обычном месте свой рабочий то ли халат, то ли плащ. И вышла по делам.
Я осталась ОДНА… Это сейчас я точно ведаю, что одни мы никогда не бываем. Разве что без людей.
Каким-то образом я знала, что в кармане того халата деньги. БУМАЖНЫЕ! Может, тётя достала их там, в коридорчике, посмотрела, и положила назад. А я заметила.
Скажите, откуда у маленького человека – лет шесть мне было – откуда такая мысль, что МОЖНО! взять чужое? Деньги! «Их будет много! И это будет МОЁ. Наконец-то я смогу купить, что захочу и сколько хочу.»
Я подошла к халату, вложила ручонку… в ЧУЖОЙ карман и достала скрученную вчетверо денежку – три рубля. Это была огромная сумма, поверьте. Для меня так вообще заоблачная собственность. Да ещё - так просто, без труда. Только поволноваться пришлось, чтоб кто-то не поймал…
А-а-а-а! Так ты всё же понимаешь, что это ПЛОХО! Дождалась, когда никого не будет, тайком, со страхом и сердцебиением…
Итак, с места преступления нужно было быстренько удалиться. По улице я шла с кулачком в кармане и радостным предвкушением. Но каким-то напряжённым. Ощущения полной победы не было. Это как в библии написано: «Некое страшное ожидание суда». Как у любого вора, видимо.
Захожу домой. Мама хозяйствовала на кухне. Сажусь на стул с миллионерским сознанием: всё могу. «Мама, – спрашиваю, – сколько стоит шоколадное масло?» Цена долетела из-за печки. «У-у, целый килограмм можно купить!»
«Где ты взяла деньги?» - мама появилась с этими словами в поле зрения. И вид её был не сильно добродушный. Не сильно.
Почему сразу - ВЗЯЛА? Разве не мог человек так просто поинтересоваться? Я тогда ещё не думала, что взрослые - догадливые; и не знают, а просто взяли и сообразили.
Всё стало уже неинтересно, страшно, позорно как-то. Мечта растаяла, как масло.
Мамин вопрос то ли прошипел, то ли прогремел в сопровождении приСТАЛЬного, режущего, исподлобного взгляда. «У тёти Нины», - это я озвучила свой приговор.
Исходя из маминой харизмы сейчас последует лекция с жуткими нотами, угрозы, может быть, крик и прочая неприятность. Но мама вдруг... как-то потухше ушла за печку. И оттуда – зияло молчание. Почему-то оно оказалось страшнее крика. Ноги от ужаса пришлось приподнять от пола. Кожа отделилась от мяса. Волосы тоже были как бы вне головы.

Наступило глубокое раскаяние. Если бы стояла ругань, то негде было бы просунуться покаянию…
Не помню, как я вернула деньги. Возможно, тётя Нина не успела и обнаружить, что трёшка куда-то уходила.
Любимого масла так и не удалось мне поесть вдоволь. Слава Богу!

Но событие это сильно проняло меня, каждую клетку организма. Особенно запомнился ужас и удивившее девочку-воришку мамино страшное запечное молчание…

2. НЕЖНОСТЬ

Девочка приходила в реальность после сна от приятного ощущения. Такое комфортное тепло… Немного жидковатое и быстро увеличивающееся в размерах. Освобождение от бремени, облегчение и… ТЕПЛО; чудесное! Тридцать шесть и шесть. Такой теплоты и консистенции она любила кашу: манную и пшённую.
Приятно. Но сознание почти сразу стало понимать, что тепло находится в неуместном месте. Оно заняло объём между попой и ножками и заползло под ножки и под попу.
Возможно, во сне всё казалось законным: вот она добежала до закутка у печки и распаренной – ну, той самой – уже почти касалась холодного белого обода горшка…

Я не помню, почему в проёме без дверей появилось взволнованное лицо молодого мужчины в кепке, лет тридцати. Может, я заплакала от…
Да, кстати, это случилось со мной. Мне было годика четыре. И мужчина этот был мой ПАПА. Так вот, Он остался за хозяйку и хозяина. Потому что мама уехала торговать на автолавке.
А я уже была сидя, сидя в тёплой каше. И она не казалась теперь приятной, как пару мгновений спросонок. Она была причиной моего… УЖАСА!
Четыре года. С высоты надменной взрослости взрослого кажется, что это ребёнок. Однако, он совершенно полноценный Человек со всем набором воли, самосознания, разума, чувств, эмоций…
И сейчас, в обкакавшейся девочке, из них преобладали страх, стыд и позор.
А молоденький папа, не глядя в глаза дочке, чтобы не смущать, ни слова не говоря – потому что не особенно понимал, что нужно сейчас говорить – быстренько всё убрал, что необходимо, сделал: обтёр, помыл, почистил, застирал… Ну, я не видела; знаю, что сделано. Застелил сухое. Девочка могла продолжать лежать и успокаиваться, размышляя.
Ни намёка пристыжения или попрёка, или нравоучения. Наоборот, помню какую-то торопливость и застенчивость – папа старался не усугубить и так сильное смущение ребёнка.
Думаю, что ни мама и никто другой об этом от него не узнали.

Мне навсегда запомнился данный случай именно как НЕЖНОСТЬ, перекрывшую ужас.
Главным ГЕРОЕМ истории был мой папа, который сам на себе вряд ли познал осторожность, деликатность, ласку. Потому что детство его выживало в тридцатые, когда за тобой присматривают сёстры, чуть старше тебя. А новорождённое отрочество попало на войну и послевоенные годы, где главной задачей родителей было – прокормить…
Вот.

Дата добавления: 2015-07-11