Способен» ли ты теперь познать Меня, и не только гово­рить, но и дружить с Богом?

Да, потому что у меня не было трудностей с переходом от старых представлений к новым идеям о Тебе, которые были даны в «Беседах». Откровенно говоря, многие из этих идей были мне знакомы.

В этом смысле трилогия была не столько откровением, сколько подтверждением.

Почта, которую я получил за прошедшие пять дет, свиде­тельствует, что так было с тысячами людей. И сейчас совсем неплохой момент для того, чтобы рассказать, как были написа­ны «Беседы».

Я не писал диалог «Беседы с Богом» как книгу. В отличие от материала, который я излагаю сейчас. Когда начался разговор с Богом, у меня не было ни малейшего представления о том, что он выйдет в печать. Я считал нашу беседу конфиденциальной и не предполагал, что в нее будет еще кто-либо посвящен.

Она началась ночью, в феврале 1992 года, когда я был на грани хронической депрессии. Моя жизнь разваливалась. От­ношения с женой были разрушены, карьера зашла в тупик, и даже здоровье ухудшалось.

Обычно в жизни случалось то одно, то другое, но тогда все случилось одновременно. Все рушилось, и мне казалось, что я ничего не могу сделать.

Не в первый раз я беспомощно стоял и наблюдал за тем, как прямо у меня на глазах распадаются связи, которые я считал постоянными.

Случилось это и не во второй, не в третий и не в четвертый раз.

Я был очень зол на себя из-за своей неспособности поддер­живать отношения, за то, что совершенно не понимал, что для этого нужно, и за то, что у меня ничего не получалось, как я ни старался.

Мне казалось, что мне просто не дали инструментов, чтобы игратьв игру по имени Жизнь, и я был в ярости.

С работой дела обстояли не лучше. Все мои старания прак­тически свелись к нулю. Тридцать лет работы в сфере радиове­щания, телевидения и журналистики принесли плачевно скуд­ные плоды. Мне было сорок восемь лет, и после полстолетия на Земле мне нечем было гордиться.

Не удивительно, что мое здоровье тоже катилось под откос. За несколько лет до того я повредил шею в автомобильной аварии и еще не совсем оправился. Еще раньше у меня был коллапс легкого, я болел язвой, артритом и страдал от жестокой аллергии. В сорок восемь лет мне казалось, что мое тело просто разваливается. И той февральской ночью я лежал в постели, не смыкая глаз, и в сердце моем был гнев.

Я вертелся и крутился, стараясь уснуть, а в душе бушевала гроза. Наконец я отбросил одеяло и потопал из спальни. Я пошел туда, куда всегда отправляюсь посреди ночи в поисках мудрости, но в холодильнике ничего приличного не оказалось, поэтому я уселся на кушетку.

Там я сидел и варился в своем собственном соку. Потом в лунном свете, льющемся через окно, я разглядел на столике передо мной желтый блокнот. Я взял его, нашел ручку, включил лампу и начал писать злобно-страстное письмо Богу.

Почему моя жизнь не складывается????? Как заставить ее наладиться? Чем я заслужил такую жизнь, которая состоит из непрекращающейся борьбы'! И какие в ней правила? Кто-нибудь, сообщите мне эти ПРАВИЛА! Я буду играть, но вначале кто-то должен сообщить мне правила. И после этого не менять их!!!

Я все писал и писал, яростно царапал бумагу огромными буквами — когда злюсь, я так давлю на бумагу, что написанное можно прочитать на пятом листе, если поднести его к свету.

Наконец я выдохся. Злость, горечь, истерика рассеялись, и, помню, я еще подумал, что нужно рассказать об этом друзьям. В конце концов, блокнот посреди ночи может оказаться самым лучшим лекарством.

Я хотел было положить ручку, но она осталась у меня в руке. Это поразительно, подумал я. Несколько минут напряженного письма, и рука так немеет, что ее невозможно разжать.

Я ждал, пока расслабятся мышцы, но внезапно возникло чувство, что мне нужно еще что-то написать. Я наблюдал за собой, поднося ручку к бумаге, поражаясь сам себе, потому что понятия не имел, что я хотел написать. И все же я действовал так, как будто мне нужно было писать еще.

Как только ручка коснулась бумаги, мой ум заполонила мысль. Она была продиктована мне каким-то голосом. Это был самый мягкий, самый добрый, самый нежный голос, который я когда-либо слышал. Только это был не голос. Это был... я могу назвать его только беззвучным голосом... или, может быть, чувством, в котором были слова.

Слова, которые я так «услышал», были:

Нил, ты действительно хочешь узнать ответы на все эти вопросы или просто выпускаешь пар?

Я помню, что подумал: Я ДЕЙСТВИТЕЛЬНО выпускаю пар, но если у тебя есть ответы, я чертовски уверен, что хочу знать их. На что я получил ответ:

Дата добавления: 2015-07-11