Глава l схватка с койотами

Лиловые тени техасских сумерек уже спускались на землю, когда человеку, проделавшему мучительный путь сквозь колючие заросли, наконец удалось достигнуть ручья.

Утолив жажду, он растянулся на траве.

Нога болела, но не очень сильно. О будущем раненый сейчас не думал – мешала усталость. Коршуны улетели на ночлег. Прохладный ветерок, покачивавший ажурную листву акации, убаюкивающе подействовал на него, и страдалец скоро заснул.

Но недолго ему пришлось спать. Раны снова дали о себе знать – он проснулся.

Он не боялся трусливого волка прерий, который нападает только на мертвых. Он не думал, что смерть близка.

Ночь показалась страдальцу мучительно долгой, и трудно было дождаться рассвета. Утро пришло наконец, но и оно не было радостным. Вместе со светом опять появились черные птицы, опять повисли над ним темные тени коршунов. Голод давал себя знать. Надо было искать пищу.

Неподалеку рос орешник. На его ветках были орехи, но висели они высоко – футах в шести над землей.

Раненому удалось доползти до дерева, хотя это причиняло мучительные страдания. Своим костылем он сшиб несколько орехов и позавтракал ими.

Что же делать дальше?

Уйти отсюда было невозможно. Малейшее движение причиняло невыносимую боль. Несчастный почти не верил в возможность помощи от человека. Ведь он кричал до хрипоты, но никто не услышал его. И, несмотря на это, время от времени все же раздавался его глухой крик. Это были слабые проблески надежды, борющейся с отчаянием.

Выбора не было. Надо оставаться на месте. Придя к этому заключению, раненый спокойно растянулся на траве и решил запастись терпением, насколько это было возможно.

Время от времени у него вырывались стоны. Совершенно измученный болью, он уже не замечал, что делается вокруг. Черные коршуны попрежнему кружили над ним. Но он уже привык к этому и не обращал внимания даже тогда, когда некоторые из них спускались так низко, что крылья касались его головы.

Но что это? Еще какие-то звуки…

Послышался топот маленьких ног по песчаному берегу ручейка. Он сопровождался прерывистым дыханием. Раненый оглянулся, чтобы узнать, в чем дело.

«А, это только койоты», – подумал он, увидев целую стаю хищников, снующих взад и вперед по берегу.

До сих пор он не испытывал страха; только отвращение вызывали в нем эти трусливые животные.

Обычно койоты не нападают на человека, но стоит им только почуять, что человек слаб и не может защищаться, как они становятся дерзкими.

Страдалец был изранен шипами кактуса и истекал кровью.

Койоты почуяли кровь; этот запах дразнил их. Человек не сомневался, что они избрали его своей жертвой.

У раненого не было другого оружия, кроме охотничьего ножа, который, по счастью, остался у него за поясом. Его ружье и револьвер, привязанные к седлу, остались на лошади. Раненый вытащил нож и, опираясь на правое колено, приготовился к защите. Минута промедления – и уже было бы поздно. Движимые жадностью, возбужденные до крайности запахом крови, койоты бросились на жертву. Шесть из них одновременно впились зубами в его руки, ноги и туловище.

Напрягая все свои силы, защищаясь ножом, раненый отогнал койотов. Один или два были ранены и с диким воем убежали прочь. Борьба стала отчаянной, смертельной. Несколько животных было убито. Но судьба погибших не остановила других. Они продолжали атаку, казалось, с еще большим ожесточением. Положение становилось безнадежным. Койоты лезли друг на друга, чтобы вцепиться в жертву. Раненый размахивал ножом, но руки его слабели, удары ножа все реже достигали цели. Он с каждой минутой терял силы. Смерть смотрела ему в глаза.

И в эту минуту безнадежности раненый еще раз громко крикнул. Странно, это не был крик отчаяния: крик радости вырвался у него. И еще удивительнее то, что при этом звуке койоты прекратили нападение. Наступил перерыв в отчаянной схватке. На минуту водворилась тишина.

Послышался топот лошади, сопровождаемый громким лаем собаки.

Раненый продолжал кричать, взывая о помощи. Лошадь, казалось, была совсем близко. Всадник не мог не слыхать его мольбы. Но ответа не было. Всадник проехал мимо. Удары копыт стали менее отчетливы. Несчастным опять овладело отчаяние.

В то же время осмелевшие хищники снова ринулись в атаку. Снова завязалась борьба. Обессилевший человек считал себя приговоренным к смерти и продолжал защищаться только по инерции.

И вдруг койоты отпустили жертву: на этот раз явился защитник.

Всадник не отозвался на мольбы, но собака пришла на помощь. Огромная оленья собака направлялась к месту битвы. Стремительными прыжками, с громким лаем ринулась она сквозь заросли.

– Друг! Какое счастье! Друг!

Собака, выбравшись из чащи, с открытой пастью бросилась на койотов. При виде ее они оставили свою жертву и начали в испуге отступать. Раз – и один у нее в зубах. Она треплет волка, словно крысу, и минуту спустя бросает его наземь с перегрызенным горлом.

Другого постигает та же участь. Третьей жертвы не было: испуганные собратья погибших, поджав хвосты, пустились в бегство с унылым воем. Все до одного скрылись в густых зарослях.

Измученный человек больше ничего не видел. Его силы иссякли. Он только протянул руку, с улыбкой обнял своего спасителя и, прошептав что-то, впал в забытье.

* * *

Обморочное состояние длилось недолго. Раненый скоро пришел в себя и, опершись на локоть, вопросительно оглянулся кругом.

Жутко было смотреть на место, где произошла схватка. Но если бы больной не терял сознания, то был бы свидетелем еще более жуткого зрелища.

Во время его обморока на поляне появился всадник без головы. Его лошадь спустилась к ручью, чтобы утолить жажду. Напившись, она взобралась на крутой берег, пробежала по поляне, где лежал раненый, и скрылась в зарослях. Собака снова бросилась было за ней, но скоро вернулась и улеглась подле раненого.

Как раз в этот момент к нему вернулось сознание. Приласкав собаку, он опять растянулся на земле, потом натянул полу плаща на голову, защищаясь от палящего солнца, и заснул.

Собака лежала у ног раненого и тоже дремала. Но она часто просыпалась и, казалось, была настороже. Время от времени она поднимала голову и злобно рычала: она отгоняла коршунов, когда те низко опускались.

Молодой человек бредил во сне. С его запекшихся губ срывались какие-то странные слова. Это был то призыв страстной любви, то бессвязные речи о каком-то убийстве.

Дата добавления: 2015-07-11