Больница Св. Мунго — институт причудливых повреждений и патологий

Оттого, что МакГонагалл восприняла его слова всерьёз, Гарри почувствовал огромное облегчение. Ни секунды не колеблясь, он вскочил с постели, натянул халат и быстрым движением нацепил на нос очки.

— Уизли, тебе придётся пойти с нами, — велела профессор МакГонагалл.

Следуя за ней, Гарри и Рон прошли мимо безмолвно застывших Невилла, Дина и Шеймуса, вышли из спальни, спустились по винтовой лестнице в общую гостиную, пролезли в дыру за портретом Толстой Тёти и зашагали по залитому лунным светом коридору. Гарри переполняла паника; ему хотелось бежать, кричать, звать Дамблдора; пока они тут разгуливают, мистер Уизли истекает кровью, к тому же… вдруг зубы змеи (Гарри изо всех сил старался не думать «мои зубы») были ядовитыми? Внезапно им встретилась миссис Норрис. Она подняла светящиеся глаза-фонари и тихо зашипела, но профессор МакГонагалл сказала: «Брысь!», и кошка скользнула куда-то в тень. Через несколько минут они уже стояли возле каменной горгульи, охранявшей вход в кабинет Дамблдора.

— Шипучая шмелька, — произнесла профессор МакГонагалл.

Горгулья ожила и отпрыгнула; стена за ней расступилась, обнаружив винтовую каменную лестницу, которая, как эскалатор, непрерывно двигалась вверх. Они шагнули на ступеньки; стена с глухим стуком закрылась, лестница по спирали повезла их наверх, и вскоре они оказались перед полированной дубовой дверью с медным молоточком в форме гриффона.

Было глубоко за полночь, но из-за двери доносилось ровное журчание голосов; похоже, Дамблдор принимал гостей.

Профессор МакГонагалл трижды стукнула в дверь молоточком, и рокот голосов прекратился — так внезапно, точно кто-то взял и выключил их. Дверь сама по себе отворилась, и МакГонагалл провела Гарри и Рона внутрь кабинета.

Там царил полумрак; загадочные серебряные приборы на столе стояли неподвижно, вопреки обыкновению не вращаясь и не выпуская клубов дыма; на многочисленных портретах, почти полностью скрывавших стены, тихо дремали бывшие директора и директрисы «Хогвартса». За дверью, на шесте, сунув голову под крыло, спала птица с роскошным малиново-золотым оперением.

— Ах, это вы, профессор МакГонагалл… и…о!

Дамблдор сидел за письменным столом в кресле с высокой спинкой; перед ним лежали какие-то бумаги, горела свеча. Он чуть подался вперёд и попал в круг света: белоснежная ночная рубашка, красиво расшитый малиново-золотой халат. Впрочем, на лице — ни тени сна. Пронзительные светло-голубые глаза неотрывно смотрели на профессора МакГонагалл.

— Профессор Дамблдор, Поттеру… скажем так, приснился кошмар, — доложила профессор МакГонагалл. — Он говорит…

— Это не был кошмар, — тут же перебил Гарри.

Профессор МакГонагалл, чуть нахмурившись, повернулась к Гарри.

— Хорошо, Поттер, расскажи сам.

— Я… я, конечно, спал… — начал Гарри и, несмотря на владевший им ужас и отчаянное желание быть понятым, всё же испытал лёгкое раздражение: почему директор смотрит не на него, а на свои переплетённые пальцы? — Но это был не обычный сон… Это было как наяву… Я видел, как всё произошло… — Он сделал глубокий вдох. — Папу Рона — мистера Уизли — искусала великанская змея.

Он замолчал, но его слова, казалось, некоторое время звенели в воздухе. Они прозвучали смешно, нелепо. Повисла пауза. Дамблдор, откинувшись в кресле, внимательно изучал потолок. Рон, с белым от потрясения лицом, смотрел то на Гарри, то на Дамблдора.

— Как ты это видел? — спокойно спросил Дамблдор, по-прежнему не глядя на Гарри.

— Я не знаю, — ответил Гарри, чуть сердито: да какая разница? — В голове, кажется…

— Ты неправильно меня понял, — всё тем же спокойным тоном проговорил Дамблдор. — Я хотел спросить… помнишь ли ты… э-э… где ты находился, когда видел нападение? Ты стоял рядом с жертвой или, может быть, смотрел на происходящее сверху?

Вопрос был настолько странный, что Гарри потрясённо уставился на Дамблдора; он всё знает…

— Я сам был змеёй, — сказал он. — Я видел всё глазами змеи.

Какое-то время все молчали; затем Дамблдор перевёл взгляд на Рона, чьё лицо оставалось совершенно бескровным, и спросил другим, более резким тоном:

— Артур серьёзно ранен?

— Да, — выразительно ответил Гарри. Да что же они все такие тупые, неужели непонятно, сколько крови можно потерять после того, как твоё тело пронзят такие огромные зубы? И неужели Дамблдору трудно хотя бы из вежливости разочек на него взглянуть?

Но Дамблдор стремительно встал — Гарри даже подскочил от неожиданности — и обратился к одному из старинных портретов, который висел почти под самым потолком.

— Эверард! — громко позвал он. — И вы, Дилис!

Колдун с желтоватым лицом и короткой чёрной чёлкой и пожилая ведьма с длинными серебристыми локонами с соседнего портрета сразу открыли глаза — хотя за секунду до этого, казалось, очень крепко спали.

— Вы слышали? — спросил Дамблдор.

Колдун кивнул; ведьма сказала: «Естественно».

— У этого человека рыжие волосы, и он носит очки, — сообщил Дамблдор. — Эверард, вы должны поднять тревогу, пожалуйста, сделайте так, чтобы его нашли те, кто нужно…

Оба кивнули, скрылись за рамами своих портретов и, не появившись на соседних (как обычно бывало в «Хогвартсе»), исчезли. На одной картине остался лишь занавес, служивший фоном, а на другой — красивое кожаное кресло. Тут Гарри заметил, что многие директора и директрисы — хотя они весьма убедительно похрапывали и даже пускали слюни во сне — украдкой бросают на визитёров любопытные взгляды, и наконец-то понял, кто разговаривал в кабинете, когда они подошли к двери.

— Эверард и Дилис относятся к числу самых знаменитых людей, стоявших во главе «Хогвартса», — Дамблдор стремительно обогнул Гарри, Рона и профессора МакГонагалл и подошёл к великолепной птице, спящей на шесте у двери. — Их известность такова, что портреты обоих имеются во всех важных колдовских учреждениях. А поскольку они вправе свободно перемещаться по собственным изображениям, то всегда могут разузнать, что где происходит…

— Но мистер Уизли может быть где угодно! — воскликнул Гарри.

— Прошу вас, сядьте, — будто не слыша Гарри, обратился к своим гостям Дамблдор, — возможно, пройдёт несколько минут, прежде чем Эверард и Дилис вернутся. Профессор МакГонагалл, не сообразите ли пару стульев?

Профессор МакГонагалл достала из кармана халата волшебную палочку, взмахнула ею, и из воздуха появились три стула — деревянные, с прямыми спинками, совершенно непохожие на те удобные, обитые ситцем кресла, которые Дамблдор создал на дисциплинарном слушании. Гарри сел и через плечо покосился на Дамблдора. Тот нежно погладил Фоукса пальцем по золотому хохолку. Феникс мгновенно проснулся. Он высоко поднял свою прекрасную голову и посмотрел на Дамблдора блестящими тёмными глазами.

— Нужно будет, — очень тихо сказал Дамблдор птице, — предупредить.

Вспыхнуло пламя, и феникс исчез.

Дамблдор взял один из хрупких серебряных приборов, предназначение которых было Гарри неизвестно, перенёс на письменный стол, сел и легонько постучал по нему волшебной палочкой.

Прибор, звякнув, ожил и принялся издавать равномерное пощёлкивание. Из миниатюрной трубочки на самом верху повалили крохотные клубы бледно-зелёного пара. Дамблдор, хмуря брови, внимательно в него всматривался. Через несколько секунд клубы превратились в ровную струю; та всё утолщалась, вилась кольцами… На конце образовалась змеиная голова и широко распахнула пасть. «Интересно, это подтверждение моей истории?» — подумал Гарри и с ожиданием посмотрел на Дамблдора, надеясь получить какой-то знак, свидетельство своей правоты. Но Дамблдор не поднимал глаз от прибора.

— Разумеется, разумеется, — пробормотал Дамблдор, как видно, сам себе, не отводя глаз от пара и не выказывая ни малейшего удивления. — Но, по сути, разделены?

Гарри не мог взять в толк, к чему относится вопрос директора. Змея, между тем, разделилась на две отдельные змеи, которые принялись извиваться, сворачиваться кольцами. В темноте их было отчётливо видно. Дамблдор, с мрачным удовлетворением во взгляде, ещё раз коснулся прибора. Пощёлкивание постепенно прекратилось, змеи стали бледнеть, превратились в бесформенную дымку и скоро растворились в воздухе.

Дамблдор возвратил прибор на тонконогий столик. Многие портреты следили за его действиями, но, заметив взгляд Гарри, поспешно притворялись спящими. Гарри хотел спросить, что это за странный прибор, но не успел, потому что со стены справа, с самого верху, послышался крик: это вернулся слегка запыхавшийся Эверард.

— Дамблдор!

— Какие новости? — тут же спросил Дамблдор.

— Я кричал, пока не сбежались люди, — колдун промокнул брови висевшим у него за спиной занавесом, — сказал им, что слышал, как внизу что-то двигается. Они сомневались, верить мне или нет, — вы же знаете, внизу нет портретов, с которых я мог бы что-то видеть, — но всё же пошли проверить. Так или иначе, через несколько минут они уже принесли его. Выглядит он неважно, весь в крови — когда его уносили, я перебежал на портрет Эльфриды Крэгг, чтобы хорошенько всё рассмотреть…

Рон конвульсивно вздрогнул, а Дамблдор сказал:

— Прекрасно. Насколько я понимаю, Дилис увидит, как его доставят…

Буквально через секунду ведьма с серебряными локонами тоже вернулась на свою картину. Она, кашляя, упала в кресло и сообщила:

— Да, Дамблдор, его привезли к Св. Мунго… пронесли прямо под моим портретом…у него жуткий вид…

— Благодарю вас, — кивнул Дамблдор. И круто повернулся к профессору МакГонагалл.

— Минерва, я прошу вас пойти разбудить остальных детей Уизли.

— Разумеется…

Профессор МакГонагалл встала и быстро пошла к двери. Гарри искоса посмотрел на Рона. Тот в ужасе застыл.

— Скажите, Дамблдор… А что насчёт Молли? — задержавшись у двери, спросила профессор МакГонагалл.

— Этим займётся Фоукс, когда кончит патрулировать, — сказал Дамблдор. — Но она, скорее всего, уже знает… Эти её замечательные часы…

Гарри знал, какие часы имеет в виду Дамблдор. Они показывали не время, а местонахождение и состояние всех членов семьи Уизли. Гарри подумал, что стрелка мистера Уизли, даже сейчас, стоит в положении «смертельная опасность», и у него больно сжалось сердце. Но сейчас так поздно. Может быть, миссис Уизли спит и не смотрит на часы. Гарри похолодел, вспомнив боггарта, пугавшего миссис Уизли — безжизненное тело мистера Уизли, съехавшие на сторону очки, кровь, струящаяся по лицу… Нет, мистер Уизли не умрёт!… Не может умереть…

Дамблдор тем временем рылся в буфете. Наконец он извлёк оттуда старый почерневший чайник и аккуратно поставил его на письменный стол. Потом поднял волшебную палочку и проговорил: «Портус!» Мгновение чайник вибрировал, излучая странный голубой свет, затем, содрогнувшись напоследок, затих и стал чёрным, как раньше.

Дамблдор решительно подошёл к другому портрету, на котором был изображён колдун с очень умным лицом и заострённой бородкой, в одежде слизеринских цветов. Он, похоже, спал так крепко, что не слышал голоса Дамблдора:

— Финеас. Финеас.

Обитатели прочих портретов, наводнявших комнату, перестали изображать, что дремлют, и беспокойно задвигались, надеясь увидеть, что происходит.

— Финеас! Финеас! ФИНЕАС!

Притворяться дальше было бессмысленно; колдун театрально вздрогнул и широко раскрыл глаза.

— Кто меня звал?

— Мне нужно, чтобы вы ещё раз посетили свой второй портрет, Финеас, — сказал Дамблдор. — И передали ещё одно сообщение.

— Второй портрет? — пронзительно переспросил Финеас и продолжительно, фальшиво зевнул (при этом его глаза, обежав комнату, остановились на Гарри). — О нет, Дамблдор, я сегодня слишком устал.

Голос Финеаса показался Гарри знакомым. Где он его раньше слышал? Но он не успел над этим поразмыслить, так как остальные портреты вдруг подняли ужасный гвалт.

— Это несоблюдение субординации, сэр! — гремел тучный, красноносый колдун, потрясая кулаками. — Нарушение долга!

— Для нас дело чести оказывать услуги действующему директору «Хогвартса»! — кричал хрупкий старичок, в котором Гарри узнал Армандо Диппета, предшественника Дамблдора. — Стыдитесь, Финеас!

— Может быть, мне его уговорить, Дамблдор? — громко спросила какая-то косоглазая ведьма, поднимая увесистую волшебную палочку, больше похожую на розгу.

— Ладно, так уж и быть, — нехотя согласился Финеас, с чуть заметной опаской покосившись на палочку-розгу, — но только тот мой портрет могли уже и уничтожить, он почти полностью разделался со всем семейным…

— Сириус не знает, как уничтожить ваш портрет, — сказал Дамблдор, и Гарри сразу вспомнил, где ему доводилось слышать голос Финеаса: именно он раздавался с якобы пустого холста в их с Роном спальне на Гриммолд Плэйс. — Вы должны передать, что Артур Уизли серьёзно ранен, а его жена, дети и Гарри Поттер вскоре прибудут в дом Сириуса. Понятно?

— Артур Уизли ранен, жена, дети и Гарри Поттер остановятся у Сириуса, — скучающе повторил Финеас. — Так, так… очень хорошо…

Он небрежно шагнул за раму и скрылся из виду. В тот же миг двери кабинета распахнулись, и в комнату в сопровождении профессора МакГонагалл вошли Фред, Джордж и Джинни. Все трое были в пижамах, растрёпаны и совершенно ошеломлены.

— Гарри!… Что случилось? — испуганно спросила Джинни. — Профессор МакГонагалл говорит, что ты видел, как на папу напали…

Прежде чем Гарри успел открыть рот, Дамблдор сказал:

— Ваш отец был ранен при исполнении обязанностей, связанных с деятельностью Ордена Феникса. Его отправили в больницу Св. Мунго — институт причудливых повреждений и патологий. Вас я отправляю к Сириусу, оттуда гораздо удобнее добираться до больницы. Ваша мать тоже туда прибудет.

— А как мы туда попадём? — спросил потрясённый Фред. — С помощью кружаной муки?

— Нет, — ответил Дамблдор. — В данный момент это небезопасно, кружаная сеть просматривается. Вы отправитесь на порткее. — Он показал на старый чайник, с невинным видом стоящий на письменном столе. — Мы ждём лишь возвращения Финеаса Найджеллуса… Прежде чем вас отправить, я хочу убедиться, что путь свободен…

Посреди кабинета вспыхнуло и погасло пламя, оставив после себя золотое перо, которое стало медленно опускаться на пол.

— Это предупреждение Фоукса, — сказал Дамблдор, подхватывая перо. — Видимо, профессор Амбридж узнала, что вы покинули спальни… Минерва, пойдите, задержите её, придумайте всё что угодно…

Мелькнула шотландская клетка, и профессор МакГонагалл исчезла.

— Он говорит, что будет счастлив их принять, — произнёс скучающий голос за спиной у Дамблдора; Финеас вновь появился на фоне слизеринского флага. — Мой праправнук всегда отличался странным вкусом в выборе гостей.

— Отправляйтесь, — велел Дамблдор, обращаясь к Гарри и всем Уизли. — И быстро, пока к вам никто не присоединился.

Гарри и остальные подошли к письменному столу.

— Вы когда-нибудь пользовались порткеем? — спросил Дамблдор. Все кивнули, и каждый протянул руку к почерневшему чайнику. — Хорошо. Тогда на счёт три: раз… два…

Всё случилось удивительно быстро, в невероятно короткий миг перед тем, как Дамблдор сказал «три»: Гарри встретился взглядом с Дамблдором — они стояли очень близко друг к другу — и тут же ясные голубые глаза переместились с лица Гарри на порткей.

Но шрам на лбу ожгло страшной болью, так, будто старая рана внезапно открылась вновь — и Гарри захлестнуло невероятной ненавистью, нежданной, непрошенной, пугающе сильной. Не было ничего желаннее, чем ударить — укусить — вонзить зубы в стоящего перед ним человека…

—…три.

Что-то с силой дёрнуло Гарри за пупок, земля ушла из-под ног, рука приклеилась к чайнику. Гарри то и дело сталкивался с остальными, и они, все вместе, влекомые порткеем, неслись куда-то в вихре разноцветных пятен. Ветер пронзительно свистел в ушах… Наконец ноги Гарри стукнулись о землю с такой силой, что подогнулись коленки. Чайник со звонким стуком упал, и где-то рядом чей-то голос завопил:

— Вернулись, изменники, негодяи! Это правда, что ваш отец умирает?

— ПРОЧЬ! — взревел другой голос.

Гарри с трудом поднялся на ноги и огляделся. Порткей перенёс их в мрачный подвал — кухню дома № 12 по Гриммолд Плэйс. Тускло тлел огонь в очаге; единственная свеча бросала зыбкий свет на остатки одинокого ужина. Кричер уже скрывался за дверью в холл, злобно оглядываясь и подтягивая набедренную повязку; взволнованный Сириус спешил к ребятам. Он был небрит, одет в дневную одежду; и от него попахивало перегаром — что сразу заставляло вспомнить о Мандангусе.

— Что случилось? — тревожно спросил он, протягивая руку, чтобы помочь Джинни подняться. — Финеас Найджеллус сказал, что Артур серьёзно ранен…

— Спроси у Гарри, — сказал Фред.

— Да я и сам хотел бы услышать его рассказ, — поддержал Джордж.

Близнецы и Джинни уставились на Гарри. Шаги Кричера замерли на лестнице за дверью.

— У меня… — начал Гарри. Это было даже хуже, чем рассказывать Дамблдору и МакГонагалл. — У меня было… что-то вроде… видения…

И он рассказал обо всём, но с небольшими изменениями — якобы он видел нападение змеи со стороны, а не её глазами. Рон, по-прежнему белый как мел, бросил на него удивлённый взгляд, но ничего не сказал. Когда Гарри закончил, Фред, Джордж и Джинни некоторое время не сводили с него глаз. Может, Гарри и показалось, но в их взглядах было что-то обвиняющее. Что ж, если они готовы винить его за то, что он оказался свидетелем нападения, значит, он правильно умолчал, что сам находился внутри змеи.

— А мама здесь? — спросил Фред, поворачиваясь к Сириусу.

— Она, наверно, ещё даже не знает, что произошло, — ответил Сириус. — Самое главное было забрать вас из школы раньше, чем Амбридж успеет вмешаться. Но думаю, что сразу после этого Дамблдор известил Молли.

— Нам нужно в больницу, — решительно сказала Джинни. Она оглянулась на братьев; все, естественно, были по-прежнему в пижамах. — Сириус, ты не мог бы одолжить нам плащи или что-то в этом роде?

— Погодите, нельзя же вот так взять и отправиться в больницу! — воскликнул Сириус.

— Ещё как можно! — упрямо возразил Фред. — Это же наш папа!

— А как вы объясните, откуда вам известно, что Артур ранен? И как вы узнали об этом раньше, чем его жена?

— Да какая разница! — горячо воскликнул Джордж.

— Такая! Зачем лишний раз привлекать внимание к тому, что у Гарри видения! — сердито воскликнул Сириус. — Вы что, не понимаете, как к этому отнесутся в министерстве?

На лицах близнецов было написано, что им глубоко наплевать, как и к чему отнесутся в министерстве. Рон, мертвенно-белый, молчал. А Джинни проговорила:

— Мы могли узнать от кого-то ещё… не от Гарри.

— А от кого? — раздражённо бросил Сириус. — Послушайте. Вашего отца ранили, когда он был на дежурстве по заданию Ордена. Ситуация сама по себе скользкая, а если к тому же выяснится, что буквально через несколько секунд после нападения его дети уже знали о случившемся, то это может серьёзно навредить деятельности Ордена…

— Плевать нам на ваш идиотский Орден! — заорал Фред.

— Наш отец умирает, а ты разглагольствуешь! — завопил Джордж.

— Ваш отец прекрасно знал, на что идёт, и если вы всё испортите, вряд ли он скажет вам спасибо! — вспылил Сириус. — На войне как на войне… потому вас и не взяли в Орден… вам не понять… есть вещи, ради которых стоит умереть!

— Хорошо тебе говорить! Сидишь тут! — взревел Фред. — Сам-то ты головой не рискуешь!

И без того бледное лицо Сириуса совершенно обескровело — казалось, он сейчас ударит Фреда… Но, сумев овладеть собой, Сириус подчёркнуто спокойно заговорил:

— Понимаю, это тяжело, но мы обязаны вести себя так, будто ещё не знаем о несчастье. Поэтому мы останемся здесь и будем ждать известий от вашей матери. Ясно?

Фред с Джорджем по-прежнему стояли с вызывающим видом, но Джинни медленно отошла к ближайшему креслу и бессильно опустилась в него. Гарри посмотрел на Рона. Тот сделал какой-то неопределённый жест — не то кивнул, не то пожал плечами — и они с Гарри тоже сели. Близнецы, с минуту посверлив Сириуса гневными взорами, уселись по обе стороны от Джинни.

— Вот и ладненько, — ободряюще кивнул Сириус, — а теперь… давайте-ка выпьем. Пока ждём, можно и выпить. Аккио баттебир!

С этими словами он взмахнул палочкой, и из кладовой тотчас вылетели бутылки и поскакали по столу, расталкивая остатки ужина. Через мгновение перед каждым уже стоял баттебир. Все начали пить, и некоторое время в кухне слышалось только потрескивание огня в очаге да постукивание бутылок по столу.

Гарри пил, лишь бы чем-то заняться. Его жгло ужасающее чувство вины. Если бы не он, все спокойно спали бы в своих постелях. И нет смысла кого-то убеждать, что если бы не поднятая им тревога, то мистера Уизли не нашли бы — ведь мистер Уизли и не пострадал бы, если бы Гарри на него не напал.

Какая чушь, у тебя же нет ядовитых зубов, попытался успокоить сам себя Гарри, но рука с бутылкой не переставала дрожать. Ты спал, ты ни на кого не нападал…

А что же тогда было в кабинете Дамблдора? — возразил он себе. Мне хотелось броситься и на него тоже…

Он, сам того не желая, чересчур размашисто опустил бутылку, та соскользнула со стола, но никто не обратил на это внимания. Вскоре посреди комнаты, на мгновение выхватив из темноты грязные тарелки, вспыхнул огонь. Все закричали от испуга. На стол со стуком упал пергаментный свиток, следом опустилось золотое хвостовое перо феникса.

— Фоукс! — воскликнул Сириус, хватая пергамент. — Но письмо не от Дамблдора… Скорее всего, от вашей мамы… На…

Он сунул свиток Джорджу в руку, тот одним рывком распечатал его и громко прочёл: «Отец пока жив. Я срочно отправляюсь в больницу. Оставайтесь на месте. Как только будут новости, я сообщу. Мама».

Джордж оглядел всех присутствующих.

— Пока жив… — онемевшими губами выговорил он. — Но это значит…

Договаривать было необязательно — мистер Уизли находился между жизнью и смертью. Мертвенно-бледный Рон неотрывно смотрел на письмо матери — словно оно могло что-то сказать, как-то утешить. Фред вытащил пергамент из рук Джорджа и прочёл его про себя, а потом поднял глаза на Гарри. Тот почувствовал, что рука с баттебиром затряслась с новой силой и, чтобы унять дрожь, крепко сжал бутылку.

В жизни Гарри ещё не было более длинной ночи — по крайней мере, он не мог такой припомнить. Один раз Сириус как-то вяло попытался предложить ребятам лечь спать, но ответом ему послужили гневные, возмущённые взгляды. Все молча сидели за столом, смотрели на свечу — фитилёк опускался всё ниже, ниже, приближаясь к луже жидкого воска, — и время от времени прихлёбывали баттебир. Изредка кто-то спрашивал, сколько времени, либо вслух гадал, что же сейчас происходит в больнице Св. Мунго, либо заверял остальных, что плохое известие сразу дошло бы до них — ведь миссис Уизли, конечно, давно уже там.

Фред задремал, свесив голову на плечо. Джинни как кошка свернулась в кресле, но глаза её были открыты, Гарри видел, как в них отражается огонь очага. Рон сидел, спрятав лицо в ладонях; спал он или нет, понять было невозможно. Гарри и Сириус поглядывали друг на друга, чувствуя себя так, словно они не имеют права вторгаться в это семейное горе, и ждали… ждали…

В десять минут шестого по часам Рона дверь распахнулась, и в кухню стремительно вошла миссис Уизли, необычайно бледная. Все резко повернулись к ней — а Фред, Джордж и Гарри даже привстали с кресел. Миссис Уизли слабо улыбнулась.

— Папа поправится, — сказала она усталым, обессилевшим голосом. — Сейчас он спит. Попозже мы сможем его навестить. Сейчас с ним Билл, он взял отгул на первую половину дня.

Фред упал в кресло и закрыл руками лицо. Джордж и Джинни встали, быстро подбежали к матери и порывисто её обняли. Рон засмеялся дребезжащим смехом и одним глотком допил баттебир.

— Завтракать! — громко и радостно вскричал Сириус, вскакивая с места. — Где этот проклятущий домовый эльф? Кричер! КРИЧЕР!

Но Кричер на зов не явился.

— Ну и чёрт с ним, — пробормотал Сириус, пересчитывая сидящих за столом. — Так, значит, завтрак на… постойте-ка… семь персон… пожалуй, подадим яичницу с беконом, чай и тосты…

Гарри пошёл к плите помогать Сириусу. Ему было неловко — всё-таки это прежде всего семейная радость, и он боялся, что миссис Уизли может попросить пересказать видение. Он достал из шкафчика тарелки, но миссис Уизли тут же забрала их у него из рук, притянула Гарри к себе и крепко обняла.

— Даже думать не хочу, что могло бы случиться, если бы не ты, Гарри, — сказала она сдавленным голосом. — Артура могли не найти вовремя, и было бы слишком поздно! Но, спасибо тебе, он жив, к тому же Дамблдор успел придумать хорошее объяснение, почему Артур был… там, где он был. А иначе ты даже не представляешь, в какую беду он мог бы попасть! Взять хоть бедного Стерджиса…

Гарри было очень нелегко выслушивать эти тёплые слова, но, к счастью, скоро она его отпустила, повернулась к Сириусу и принялась благодарить за то, что он присмотрел за детьми. Сириус сказал, что был рад оказаться полезен, и выразил надежду, что, пока мистер Уизли в больнице, все они поживут у него.

— О, Сириус, я так тебе благодарна… Видимо, ему придётся некоторое время там полежать, и будет просто чудесно находиться поближе… Что ж, стало быть, Рождество мы встречаем здесь.

— Вместе веселее! — Сириус воскликнул это так искренне, что миссис Уизли просияла, надела фартук и принялась помогать с завтраком.

— Сириус, — тихонько сказал Гарри, не в силах больше терпеть. — Можно тебя на пару слов?… Сейчас?

Гарри увёл Сириуса в тёмную кладовую и там, без всяких преамбул, в подробностях поведал крёстному о видении — в частности, о том, что змеёй, напавшей на мистера Уизли, был он, Гарри.

Стоило Гарри на секунду замолчать, чтобы перевести дыхание, как Сириус спросил:

— А Дамблдору ты рассказал?

— Да, — сердито бросил Гарри, — но он не объяснил, что всё это значит. Впрочем, он теперь со мной вообще не разговаривает.

— Уверен, если бы было что-то серьёзное, он бы сказал, — размеренно проговорил Сириус.

— Но это ещё не всё, — еле слышно, почти шёпотом, продолжил Гарри. — Сириус, я… По-моему, я схожу с ума. Там, в кабинете Дамблдора, прямо перед тем, как мы улетели на порткее, мне… пару секунд казалось, что я — змея. Я чувствовал себя как змея… а когда я посмотрел на Дамблдора, шрам очень-очень сильно заболел… Сириус, я хотел броситься на него!

Гарри была видна лишь небольшая часть лица Сириуса; остальное скрывалось в тени.

— Думаю, это последействие сна, ничего больше, — сказал Сириус. — Ты продолжал о нём думать, вот и…

— Нет, это было что-то другое, — покачал головой Гарри, — во мне поднялось что-то такое страшное, внутри меня будто бы находилась змея!

— Тебе надо поспать, — решительно объявил Сириус. — Сейчас ты поешь, а потом пойдёшь наверх и ляжешь в постель, а после обеда мы вместе со всеми пойдём навестить Артура. У тебя шок, Гарри; ты винишь себя за то, чему был всего лишь свидетелем, — и очень, кстати, хорошо, что был, иначе Артур мог бы погибнуть. Так что перестань нервничать.

Он легонько пожал плечо крестника и вышел из кладовой, оставив Гарри неподвижно стоять в темноте.

* * *

Первую половину дня все, кроме Гарри, спали. Он вместе с Роном поднялся в ту комнату, где они жили летом, и Рон уснул, едва оказавшись в кровати. Гарри сидел одетый, привалясь к холодным металлическим прутьям изголовья. Чтобы не задремать, он намеренно принял неудобную позу — вдруг он снова обернётся змеёй и нападёт, например, на Рона? Или на кого-то ещё…

Наконец Рон проснулся. Гарри притворился бодрым, будто бы тоже поспал. Пока они обедали, из «Хогвартса» доставили их сундуки, а с ними и магловскую одежду, необходимую для визита в больницу Св. Мунго. Все, кроме Гарри, пребывали в радостном возбуждении и, переодеваясь в джинсы и толстовки, безудержно болтали. Скоро в доме появились Тонкс и Мад-Ай, которые должны были сопровождать детей и миссис Уизли в поездке. Их весело приветствовали, откровенно потешаясь над котелком Мад-Ая, надетым набекрень и скрывавшим волшебный глаз. По всеобщему убеждению, в метро котелок должен был привлечь гораздо больше внимания, чем короткие ярко-розовые волосы Тонкс.

В поезде, который, громыхая на ходу, вёз всю их компанию в центр Лондона, Тонкс, сидевшая рядом с Гарри, проявила чрезвычайный интерес к его видению — хотя ему меньше всего на свете хотелось это обсуждать.

— У тебя в семье провидцев не было? — полюбопытствовала Тонкс.

— Нет, — отозвался Гарри. Он сразу вспомнил Трелони и оскорбился.

— Нет, — задумчиво повторила Тонкс, — нет. Впрочем, как я понимаю, это же не пророчество? Я хочу сказать, ты же видишь не будущее, а настоящее… странно, да? Зато полезно…

Гарри промолчал. К счастью, на следующей остановке они вышли, и, пользуясь толкотнёй, Гарри пропустил вперёд близнецов, с тем, чтобы те оказались между ним и Тонкс, которая шла первой. Следуя за ней, все вошли на эскалатор. Муди, замыкающий, клацал по полу деревянной ногой. Котелок был низко надвинут на глаза, а узловатая рука просунута между пуговицами плаща — Муди крепко держался за волшебную палочку. Гарри постоянно чувствовал на себе взгляд волшебного глаза и, в надежде избежать расспросов о видении, поинтересовался у Мад-Ая, где находится больница Св. Мунго.

— Отсюда недалеко, — пророкотал Муди. Они вышли из метро на широкую улицу, вдохнули морозный воздух. Кругом — сплошные магазины, толпы людей, снующих туда-сюда в поисках рождественских подарков. Мад-Ай чуть подтолкнул Гарри вперёд и зашагал, едва не наступая ему на пятки; Гарри знал, что волшебный глаз под котелком бешено вертится во всех направлениях. — Не так-то легко было найти подходящее место для больницы. На Диагон-аллее нет больших участков под строительство, да и под землю, как министерство, больницу не запихнёшь — запрещено санитарными нормами. В конце концов удалось заполучить здание в этом районе. Вроде как сюда больным колдунам удобно незаметно приходить (да и уходить тоже) — смешался с толпой и порядок.

Он схватил Гарри за плечо, чтобы их не разделила кучка людей, которые шли, не видя перед собой ничего, кроме магазина электротоваров неподалёку.

— Вот мы и на месте, — минуту спустя объявил Муди.

Они стояли перед большим старым зданием из красного кирпича, где располагался магазин под названием «Отто Драт & Заблес Тид Лтд». Здание имело унылый, заброшенный вид. В витринах были кое-как расставленны несколько щербатых манекенов в перекошенных париках, одетых по моде десятилетней давности. На покрытых вековой пылью дверях висели одинаковые большие вывески: «РЕМОНТ». Гарри вдруг ясно услышал, как какая-то крупная дама, увешанная многочисленными пакетами, сказала подруге:

— Вечно он не работает, этот магазин…

— Так, — сказала Тонкс и поманила своих подопечных к витрине, пустой, если не считать на редкость уродливого манекена в зелёном нейлоновом переднике и с выпавшими искусственными ресницами. — Все готовы?

Все, сгрудившись около неё, кивнули. Муди ещё раз подтолкнул Гарри в спину между лопатками, а Тонкс наклонилась очень близко к стеклу (оно запотело от дыхания), посмотрела на уродливый манекен и тихо обратилась к нему:

— Здорово! Мы пришли навестить Артура Уизли.

Гарри удивился: неужели Тонкс думает, что манекен услышит её, когда на улице так шумно? Да к тому же сквозь стекло! Потом он напомнил себе, что манекены вообще ничего и никого не слышат, но секундой позже раскрыл рот от изумления: манекен еле заметно кивнул и поманил визитёров пальцем на шарнирах. Тонкс подхватила под руки Джинни и миссис Уизли, шагнула сквозь стекло и исчезла.

Фред, Джордж и Рон вошли следом. Гарри оглянулся на кишащих людей: уродливые витрины «Отто Драт & Заблес Тид Лтд» никого не интересовали, и исчезновение целых шести человек прошло совершенно не замеченным.

— Вперёд, — рыкнул Муди, вновь пихая Гарри в спину, они вместе шагнули в витрину и оказались словно под прохладным водопадом — но тут же вышли с другой стороны, нимало не промокнув.

Там, куда они попали, не было ни манекена, ни витрины, в которой тот стоял. Перед ними простирался переполненный приёмный покой больницы. Многочисленные колдуны и ведьмы сидели рядами на шатких деревянных стульчиках. Некоторые выглядели вполне нормально и лениво перелистывали старые номера «Ведьмополитена»; зато на других было страшно смотреть — слоновьи хоботы, лишние руки, торчащие из груди. В приёмной было шумно как на улице — многие пациенты издавали весьма странные звуки. Изо рта какой-то дамы с потным лицом, которая непрестанно обмахивалась «Прорицательской газетой», через равные интервалы с пронзительным свистом вырывалась струя пара, а в углу сидел неряшливый колдун, который при каждом движении начинал звенеть как колокольчик; при этом его голова так отчаянно вибрировала, что бедняге приходилось держать себя за уши, чтобы она не отвалилась.

Между рядами ходили колдуны и ведьмы в светлых жёлто-зелёных мантиях. Они задавали вопросы и делали пометки в блокнотах, совсем как Амбридж. На груди у каждого, как заметил Гарри, была вышита эмблема: перекрещенные волшебная палочка и кость.

— Это врачи? — спросил он у Рона.

— Врачи? — испугался Рон. — Маглы-маньяки, которые режут людей? Ты что! Это знахари.

— Сюда! — позвала миссис Уизли, перекрикивая треньканье неряшливого колдуна, и ребята подошли к ней. Она стояла в очереди к столику с надписью «Справочная», за которым сидела пухлая блондинка. Стена сзади была увешана плакатами: «Чистота котла — залог качественного зелья», «Противоядие, не одобренное квалифицированным знахарем, противно» и прочее в том же духе. Здесь же висел большой портрет ведьмы с серебристыми локонами, с табличкой на раме:

Дилис Дервент

Знахарка больницы Св. Мунго (1722–1741)

Директор школы колдовства и ведьминских искусств «Хогвартс» (1741–1768)

Дилис внимательно, словно пересчитывая, посмотрела на семейство Уизли. Гарри поймал её взгляд. Она чуть заметно подмигнула, бочком вышла с портрета и исчезла.

Тем временем в начале очереди некий молодой человек, исполняя на месте какую-то странную джигу и вскрикивая от боли, пытался, в промежутках между воплями, рассказать ведьме за столиком о своём недомогании.

— Это всё — ОЙ! — ботинки, которые мне подарил брат — У-У-У! — они просто пожирают мои— А-А-А! — ноги — это какое-то проклятие — В-В-В-В! — никак не могу — АЙ! — их снять. — Он прыгал с одной ноги на другую, будто танцуя на горячих углях.

— Но ведь читать они вам не мешают? — бросила пухлая блондинка, с раздражением тыча в большое объявление слева от стола. — Четвёртый этаж, отделение порчетерапии. В путеводителе по этажам всё сказано. Следующий!

Молодой человек, гарцуя и подскакивая, бочком отошёл от стола. Компания Гарри продвинулась на несколько шагов вперёд, и ему стал виден путеводитель по этажам:

ТРАВМЫ НЕЖИВОТНОГО ПРОИСХОЖДЕНИЯ………………………………………………………………………………..1-й этаж

Взрывы котлов, отдача волшебных палочек, падение с мётел и т. д.

ТРАВМЫ ЖИВОТНОГО ПРОИСХОЖДЕНИЯ………………………………………………………………..…………………..2-й этаж

Укусы, ужаления, ожоги, застрявшие шипы и т. п.

МАГИЧЕСКИЕ ИНФЕКЦИИ………………………………………………………………………………………………………………3-й этаж

Инфекционные заболевания, в т. ч. драконья оспа,

пропадки, золотуша и т. п.

ОТРАВЛЕНИЯ ЗЕЛЬЯМИ И РАСТЕНИЯМИ……………………………………………………….................................4-й этаж

Высыпания на коже, отрыжка, бесконтрольный смех и т. п.

ПОРЧЕТЕРАПИЯ……………………………………………………………………………………………………………………………….5-й этаж

Неснимаемые заклятия, порча, неправильно наложенные заклятия и т. п.

КОМНАТА ОТДЫХА ПОСЕТИТЕЛЕЙ/БОЛЬНИЧНЫЙ КИОСК…………………………………………………………..6-й этаж

ЕСЛИ ВЫ НЕ ЗНАЕТЕ, КУДА ОБРАТИТЬСЯ, НЕ СПОСОБНЫ НОРМАЛЬНО ГОВОРИТЬ ИЛИ НЕ МОЖЕТЕ ВСПОМНИТЬ, КАК ВЫ СЮДА ПОПАЛИ, ОБРАЩАЙТЕСЬ К ДЕЖУРНОЙ ДОБРОВЕДЬМЕ, КОТОРАЯ БУДЕТ РАДА ОКАЗАТЬ ВАМ ПОМОЩЬ.

Подошла очередь согбенного, престарелого колдуна со слуховым рожком. Он, шаркая, приблизился к столу и свистящим голосом объявил:

— Я пришёл навестить Бродерика Бедоу!

— Палата сорок девять. Но, боюсь, вы только зря потеряете время, — безаппеляционно заявила белокурая ведьма. — Совершенно не в своём уме — до сих пор считает себя чайником. Следующий!

У стола оказался ошалевший от ужаса колдун. Он крепко держал за лодыжку маленькую девочку, а та парила у него над головой, хлопая огромными оперёнными крыльями, которые росли прямо из комбинезона.

— Пятый этаж, — ни о чём не спрашивая, скучающе произнесла ведьма, и человек с девочкой, похожей на странный воздушный шарик, скрылся за двойными дверями позади стола. — Следующий!

Миссис Уизли продвинулась к столу.

— Здравствуйте, — сказала она. — Моего мужа, Артура Уизли, этим утром должны были перевести в другую палату, не могли бы вы…

— Артур Уизли? — ведьма пробежала пальцем по длинному списку, лежавшему перед ней. — Так… второй этаж, вторая дверь справа, палата имени Дая Льюэллина.

— Спасибо, — поблагодарила миссис Уизли. — Ребята, пойдёмте.

Все следом за ней прошли сквозь двойные двери и двинулись по узкому, увешанному портретами знаменитых знахарей коридору, который освещали хрустальные шары с множеством свечей внутри. Плавая под потолком, шары походили на великанские мыльные пузыри. По коридору непрестанно сновали работники больницы в светло-зелёных мантиях. Из одной двери вдруг вырвался жёлтый газ с ужасным запахом, а за другой отчётливо послышался жалобный стон. Миссис Уизли и все остальные поднялись по лестнице и вошли в отделение травм животного происхождения. Вывеска на второй двери справа гласила: «Палата имени Дая Льюэллина Опасного: тяжёлые укусы». Под вывеской в медной рамке красовалась табличка, на которой от руки было написано: «Главный знахарь: Гиппократ Смешвик. Знахарь-стажёр: Аугустус Ай».

— Молли, мы подождём снаружи, — сказала Тонкс. — Не идти же всей толпой… Сначала члены семьи.

Мад-Ай согласно зарычал и привалился спиной к стене. Волшебный глаз яростно вращался во все стороны. Гарри тоже хотел отойти, но миссис Уизли подтолкнула его к двери со словами:

— Не глупи, Гарри, Артур хочет сказать тебе спасибо.

Палата была маленькая и довольно тёмная — единственное узкое оконце располагалось напротив двери высоко под потолком. Главным источником освещения служили посверкивающие хрустальные шары, сбившиеся в кучу посреди потолка. На одной из обшитых дубовыми панелями стен висел портрет колдуна со зверским лицом. Подпись гласила: «Уркахарт Терзль, 1612–1697, изобретатель кишкодрального проклятия».

В палате было всего три пациента. Мистер Уизли занимал кровать в дальнем конце комнаты, под крохотным окном. Он лежал, опираясь на подушки, и в свете одинокого солнечного лучика читал «Прорицательскую газету». Гарри, ожидавший худшего, страшно обрадовался. Мистер Уизли поднял глаза и, увидев, кто пришёл, просиял.

— Привет! — закричал он, отбрасывая газету в сторону. — Молли, Билл только-только ушёл, ему пора было на работу, но он сказал, что попозже обязательно к тебе заскочит.

— Артур, как ты себя чувствуешь? — взволнованно спросила миссис Уизли, наклоняясь поцеловать мужа в щёку, и озабоченно вглядываясь в его лицо. — Ты так осунулся.

— Я себя чувствую прекрасно, — бодро воскликнул мистер Уизли и протянул здоровую руку, чтобы обнять Джинни. — Если бы не эти повязки, меня можно было бы выписывать.

— А почему нельзя их снять, пап? — спросил Фред.

— Кровотечение начинается, очень сильное, — радостно сообщил мистер Уизли, потянулся, взял с тумбочки палочку и, помахав ею, создал шесть стульев. — Видимо, у этой змеи какой-то особенный яд — он не даёт ранам затянуться. Но знахари обещают найти противоядие; они говорят, бывали случаи и похуже. А пока мне нужно каждый час принимать крововосстанавливающее зелье, вот и всё. Другое дело вон тот парень, — мистер Уизли понизил голос и кивнул на кровать напротив, где, уставившись в потолок, лежал совершенно зелёный и явно очень больной человек. — Бедняга. Его покусал оборотень. Это же вообще не лечится.

— Оборотень? — тревожным шёпотом переспросила миссис Уизли. — Что же его держат в общей палате? Разве не нужно перевести его в отдельную?

— До полнолуния ещё целых две недели, — тихо напомнил ей мистер Уизли. — Знаете, сегодня утром знахари долго с ним разговаривали, пытались убедить, что он сможет вести почти нормальный образ жизни. Я тоже сказал — не называя имён, конечно — что лично знаком с одним оборотнем, и это очень милый человек, который находит своё положение вполне приемлемым.

— А этот больной что сказал? — поинтересовался Джордж.

— Что если я не заткнусь, он меня покусает, — печально ответил мистер Уизли. — А женщина вот там, — он показал на постель у двери, — не признаётся, кто её укусил. Подозревают, что она держала у себя какое-то запрещённое существо. И оно выхватило у неё из ноги огромный кус мяса… запах, когда снимают повязки, немыслимый.

— Пап, а расскажи, что с тобой случилось, — попросил Фред, приставляя стул ближе к кровати.

— Да вы уже и так всё знаете, — мистер Уизли со значением улыбнулся Гарри. — Всё очень просто — у меня был трудный день, я задремал, змея незаметно подобралась ко мне и напала.

— Про это написали в «Прорицательской», да? — Фред показал на газету, которую отбросил мистер Уизли.

— Ну конечно нет, — с чуть заметной горечью усмехнулся мистер Уизли. — Зачем министерству обнародовать, что огромная, мерзкая змея хотела добраться до…

— Артур! — предостерегающе воскликнула миссис Уизли.

— До… э-э… меня, — скомкал фразу мистер Уизли. Но Гарри было ясно: он хотел сказать что-то совсем другое.

— А где это было, пап? — спросил Джордж.

— Где было, там было, — ответил мистер Уизли, слабо улыбнувшись. Он схватил «Прорицательскую газету» и, чуть встряхнув, раскрыл её: — Когда вы пришли, я читал про арест Уилли Уиддершинса. Оказывается, срыгивающие унитазы — летом, помните? — его рук дело! Так вот, в один прекрасный момент проклятие случайно отрикошетило, унитаз взорвался и Уилли нашли среди обломков без сознания, с ног до головы в…

— Говорят, ты был «на дежурстве», — понизив голос, перебил Фред, — но что именно ты делал?

— Ты же слышал, что сказал папа, — зашептала миссис Уизли, — здесь мы это обсуждать не будем! Так что же было дальше с Уилли Уиддершинсом, Артур?

— Не спрашивайте, каким образом, но ему удалось отвертеться, — мрачно изрёк мистер Уизли. — Могу лишь предположить, что без взятки не обошлось…

— Ты его охранял, да, пап? — еле слышно спросил Джордж. — Оружие? То, за которым охотится Сам-знаешь-Кто?

— Джордж, тише! — цыкнула миссис Уизли.

— Как бы там ни было, — сильно повысив голос, продолжил мистер Уизли, — теперь Уилл попался на продаже кусающихся дверных ручек маглам. Не думаю, что ему и на этот раз удастся выкрутиться — если верить статье, двое маглов лишились пальцев и сейчас находятся здесь, в больнице. Им срочно выращивают кости, а потом подвергнут модификации памяти. Представляете, маглы в Лоскуте! Интересно, в какой они палате?

И он огляделся по сторонам, словно надеясь увидеть указатель.

— Гарри, ты, кажется, говорил, что у Сам-Знаешь-Кого есть змея? — задавая этот вопрос, Фред следил за реакцией отца. — Огромная? Ты вроде её видел в ту ночь, когда он возродился?

— Ну всё, довольно, — сердито перебила миссис Уизли. — Артур, там, снаружи, Мад-Ай и Тонкс, они тоже хотят тебя повидать. А вы подождите за дверью, — добавила она, обращаясь к детям и Гарри. — Потом зайдёте попрощаться. Идите, идите.

Ребята толпой вышли в коридор. Мад-Ай и Тонкс зашли в палату и прикрыли за собой дверь. Фред поднял брови.

— Ну и пожалуйста, — холодно бросил он и полез в карман. — Сколько угодно. Можете ничего не говорить.

— Ты, часом, не это ищешь? — и Джордж протянул своему близнецу нечто похожее на моток верёвок телесного цвета.

— Ты просто читаешь мои мысли, — усмехнулся Фред. — Давайте-ка проверим, защищают ли в Лоскуте двери непроницаемым заклятием.

Они с Джорджем распутали моток, разделили его на пять подслуш, раздали остальным. Гарри заколебался, не решаясь взять устройство.

— Ну же, Гарри, бери! Ты спас папе жизнь. Кому, как не тебе, его подслушивать?

Гарри невольно улыбнулся, взял верёвку и, подражая близнецам, вставил её одним концом в ухо.

— Вперёд! — шёпотом приказал Фред.

Верёвка, извиваясь как длинный тощий червяк, заползла под дверь. Вначале Гарри ничего не слышал, но потом так и подскочил, когда ему в ухо ударил шёпот Тонкс — да так отчётливо, будто она стояла совсем рядом.

—…они всё обыскали, но змеи не нашли. Такое впечатление, Артур, что она напала на тебя, а потом взяла и растворилась в воздухе… Но вряд ли Сам-Знаешь-Кто рассчитывал, что змее удастся пробраться внутрь?

— Думаю, он послал её на разведку, — пророкотал голос Муди, — ведь ему самому пока ничего не удалось сделать. Видно, он пытается разузнать, с чем ему предстоит иметь дело. Если бы не Артур, мерзкая тварь пробыла бы там гораздо дольше… Стало быть, Поттер утверждает, что видел, как всё произошло?

— Да, — сказала миссис Уизли. Её голос звучал очень напряжённо. — И знаете, похоже, Дамблдор давно ждал, что с Гарри случится нечто подобное.

— Да уж, — отозвался Муди, — но мы всегда знали, что в этом пареньке есть что-то странное.

— Утром я говорила с Дамблдором, — прошептала миссис Уизли. — Мне показалось, что он очень беспокоится за Гарри.

— Конечно, беспокоится, а как же иначе, — проворчал Муди, — если мальчишка видит всякие вещи глазами змеи Сами-Знаете-Кого. Поттер-то, ясное дело, не понимает, что всё это значит, но, если Сами-Знаете-Кто завладел им…

Гарри выдернул подслуши из уха. Сердце колотилось как бешеное, кровь бросилась в лицо. Он посмотрел на остальных. Они, со свисающими из ушей верёвками, испуганно смотрели на него.

Дата добавления: 2015-07-11