Последний выживший: История Бобы Фетта

Последнее заявление наемного защитника Джастера Мерила, позже известного как охотника за головами Боба Фетта, перед изгнанием из мира Конкорд-Доун:

Все умрут.

Это конец и дальше только длительное правосудие. Зло существует; это интеллект на службе энтропии. Когда склон горы скатывается, чтобы уничтожить деревню, это не является злом, поскольку зло требует намерения. Если разум, являющееся причиной оползня, это есть зло, и требует правосудия как следствие, того, что цивилизация могла, была существовать.

Нет большей пользы, чем правосудие; но только если закон служит правосудию это хороший закон. Правильно сказано, что правосудие существует не для справедливости, а для справедливого переноса закона в наши сердца, и не нужно взывать к нему понапрасну.

Я никому не кланяюсь, и делаю услугу только по причине.

<Джастер Мерил>.

Закованный в цепи Мерил сидел на полу камеры камере. За маленьким узким окошком вверху стены начинался рассвет.

Лодыжки были скованны вместе так, чтобы он не мог ходить; другая цепь окружала талию, к ней же были прикованы запястья. Он был молод, но не поднялся, когда в камеру зашел старший Защитник, хотя заключенный видел, что неучтивость вызвала недовольство.

Защитник Ивинг Креел присел на скамейку, стоящую перед Мерилом. Он не стал впустую тратить время на знаки внимания. – Ты меня знаешь?

Мерил был лишен униформы наемного защитника. Он не был красавцем, но носил тюремную, серую робу с достоинством, так если бы она была его личной униформой. Он занимал время, открыто изучая лицо Защитника, исследуя его досаду и раздражение, это был Ивинг Креел, стоящий сегодня перед испытанием, перед высокомерным молодым убийцей.

– Вы Ивинг Креел,- сказал он, наконец. – Я слышал о вас. Вы довольно известны.

Креел ответил, натянуто, – никто не хотел этого говорить, но вы были наказаны справедливо.

Кривая усмешка коснулась губ молодого человека. – Будете умолять меня раскаяться.

Креел уставился на него. – Вы понимаете серьезность всего происходящего, мальчик? Вы убили человека.

– Он заслужил.

– Вас сошлют, Джастер Мерил. Они сошлют Вас.

– Я всегда смогу найти другую работу,- заявил Мерил, – если буду сослан. Думаю, из меня выйдет хороший охотник.

Креел, прервал его, – если возмущение достигнет предела, они могут убить вас. Неужели это такая трудная вещь, сказать, что сожалеете о несправедливо забранной жизни?

– Я сожалею,- сказал Мерил. – Сожалею, что не убил его год назад. Галактика стала бы лучше без него.

Защитник Креел изучал юношу, и медленно кивал. – Вы произнесли ваше заявление; достаточно, хорошо. Если пожелаете, можете изменить его в любое время прежде, чем я оглашу вердикт… думают на этом все. Вы окажетесь в тюрьме или будете сосланы за убийство другого Защитника; этот человек был позором для своей формы, но вы не имели права брать на себя роль палача. Ваше высокомерие, Джастер Мерил, будет наказано, прежде чем этот день закончится.

– Вы не можете любить жизнь слишком сильно, Защитник. Молодой человек улыбнулся, пустым, бессмысленным движением губ, и Защитник Ивинг Креел вспомнил, что улыбка всегда сопровождала его по жизни. – Все умрут.

Годы спустя.

Жертва была молода, моложе, чем человек называющий себя Феттом и действительно, вечерняя цель была не моложе его юных лет. Само по себе это не было проблемой; Фетт много лет охотился на ребят, моложе, чем этот. Среди его самых ранних заданий, до того как он оставил службу у штурмовиков, был мальчик четырнадцати стандартных лет; мальчик опозорил дочь богатого бизнесмена, который имел, даже в обширном опыте Фетта, довольно мстительный замечательный характер. Большинство отцов, которых знавал Фетт, на большинстве планет, не стали бы убивать мальчика за такой поступок; а большинство охотников за головами вообще отказались бы от такого задания.

Фетт был не таким. Законы изменяются, от планеты к планете; но этика никогда не меняется. Он доставил мальчика его палачам, и никогда не сожалел об этом.

Теперь, годы спустя, он стоял в тени Форума Победы, в городе Медленной Смерти, на планете Джубилар, и наблюдал за соревнованиями устроенными в Регионе номер четыре. Человеческом-Секторе-Свободным для всего экстравагантного.

Форум Победы был огромным местом, плохо освещенным, названный в честь победы после сражение в одной из бесчисленных войн Джубилара. Не слишком давно Форум имел другое название, и по оценке Фетта в скором будущем будет называться по другому. Текущая война не собиралась заканчиваться. Джубилар использовался как исправительная колония дюжины миров в близи этой звездной системе, какая армия преступник будет уничтожена следующей, зависело, от того в чьём космопорту она будет высажена.

Места Форума спускались вниз к пятисторонней арене, двести строк возвышающихся рядов, отделяли Фетта от арены, и сражающихся. Аудитория продолжала прибывать, еще оставалось несколько минуты до основного сражения, Форум был заполнен только наполовину, аудитория приблизительно двадцать тысяч, главным образом мужчины, занимали места.

Фетт ни куда не спешил; он направил макробинокль своего шлема на арену, и приготовился ждать, наблюдая за сражением.

***

Молодой человек по имени Хан Соло смотрел на дежурного, Битха, убирающего кровь оставшуюся после предыдущей схватки на арене, и задался вопросом, как позволил вовлечь себя в этот беспредел.

Он помнил предшествующие события с определенной болезненной ясностью. Но продолжал удивляться, как можно было быть настолько глупым и вовлечь себя в ту игру. Хан стоял в туннеле с тремя бойцами, также как и он наблюдавшими за стиранием крови с циновок, которым вскоре предстояло принять на себя новые следы сражения. Он поклялся, что если выйдет из бойни, с целой шкурой и неповрежденными внутренностями, то научится в будущем не браться за секундную работу и никогда больше не попадаться.

Так или иначе, как, путешествующий человек, он не мог знать, что мошенничество в карты в этих удаленных системах уголовное преступление?

– Уголовное преступление,- громко пробормотал Хан. Он посмотрел на бойцов, стоящих рядом. – За, что сосланы на Джубилар?

Громила находившийся дальше всех от Хана посмотрел вниз и медленно произнес, – я убил несколько человек.

Хан отвел взгляд. – Правда…? Я тоже, – в последнее мгновение он солгал.

– Я убил много человек.

Тяжело дышащий дежурный арены, бросил на них пронзительный взгляд и прорычал, – Заткнитесь.

Хана стал рассматривать трибуны, он немного наклонялся вперед и перевел взгляд направо.

Человек: в сером. Серая боевая броня неизвестного типа; казалось, он был заинтересован происходящим на арене.

***

Боба Фетт не смотрел на арену. Он наблюдал за молодым предпринимателем по имени Холлолар Вурс, который сидел в ложе с парой красивых, безукоризненно одетых, женщин, расположившихся по бокам. Молодой предприниматель, должен был умереть прежде, чем сможет уединиться с этими красотками.

***

Уже в раннем возрасте, Хан Соло сумел получить немного опыта: – Эта была боевая броня Мандалориан. – Кто: – приглушенные звуки толпы переросли в реве и заглушали слова.

Дежурный арены проревел. – Время сражаться, эй вы вонючие отбросы, греховные, одноглазые, неопытные пожиратели яиц, слизняки! Пришло время, сражаться!

***

С того места, где он стоял, высоко над ареной, Боба Фетт рассмотрел, как бойцы вышли из туннеля, на пятиугольную арену. Четыре бойца, как сказали Фетту, были обычными для таких сражений. Диктор стоял в одном из углов, и терпеливо ждал, когда бойцы разденутся и займут свои позиции, рев двадцати тысяч человек прокатился через весь Форум.

Камеры, расположенные вокруг края арены, транслировали сражение на всю планету.

Трое из бойцов были теми, кого и ожидал увидеть Фетт, громадные бандиты для которых общедоступная арена была очевидной альтернативой воинской повинности. Четвертый удивил его; Фетт изменил масштаб и навел фокус на лицо человека. На мгновение изображение поразило охотника; казалось, боец, смотрел прямо на него. Он перевел макробинокль к более широкому углу просмотра, интересно, первое впечатление не обмануло; парень уставился прямо на него. Молодой боец медленно раздевался и смотрел за кольцо освещения, во мрак, на то место, где стоял Фетт, остальные бойцы в это время разминались в своих углах.

Человек был молод – по всей видимости, нет старше, чем сегодняшняя жертва Фетта. Для него сегодня была плохая ночь, подумал Фетт, жертва была молода, энергична и полона надежд.

Диктор вышел в центр арены, и поднял руки. Его голос, заполнил Форум, привлекая внимание толпы: – Это заключительное сражение! Правила таковы: никаких ударов по глазам. Не бить по горлу или в пах. Других: правил: нет. Он сделал паузу, и подождал, пока стихнут крики толпы, – последний, оставшийся на ногах, будет победителем!

Диктор покинул арену. Посмотрев на стоящего в одиночестве юношу, храброго и испуганного, Фетт почувствовал его пульс, ускоряющий вместе с возрастающим ревом толпы, он ждал, когда опустится флаг, сообщая о начале поединка.

Фетт усмехался мысли, которая так неожиданно пришла в голову – хорошо быть молодым, быстрым и полным сил.

Темно-синий флажок описал дугу и опустился в сторону арены.

Три бандита бросились на молодого бойца…

***

– Спаис,- сказал Боба Фетт.

Жертва, Холлолар Вурс, ответил – да, Фетт. Спаис.

Восемнадцать канистр. И если сможешь найти покупателя, мы поставим то же самое количество снова, даже вдвое или в четыре раза больше.

Фетт кивнул, как если бы был заинтересован. Это было уже после окончания поединков, они с Вурсом шли через огромный, плохо освещенный, очевидно пустынный склад на краю Колонны Палача, который представлял собой трущобы, разрастающиеся абсолютно самостоятельно. Странная картина, открывшаяся на Джубиларе, не впечатляла Фетта, но он должен был признать, что трущобы росли в определенной последовательности.

Вурс заменил двух женщин на пару заметно накаченных телохранителей, которые тянулись позади.

– В течение долгого времени торговлей спаисами в этом секторе управляли Хатты,- Фетт осмотрелся. – Где ты находишь независимые источники?

Вурс улыбался Фетту; Фетт, смотрел прямо перед собой и разглядывал настороженную улыбку через тактический дисплей своего шлема. Дисплей показывал обзор на 360 градусов вокруг; Фетт задумался, знал ли Вурс, что, он видит эту улыбку.

Броня Мандалориан беспокоила людей, но Фетт решил, что людей больше волнует, когда он не смотрел на них и говорит. И если они думают, что он не может видеть то, что происходит вокруг, тем лучше.

Вурс не казался, Фетту, осведомленным о возможностях боевой брони Мандалориан. Фактически человек был похож на того, кем и являлся: сыном богатого местного бизнесмена, темнокожий, очаровательный, красивый молодой человек, носящий дорогую одежду, с хорошей улыбкой, которая могла быть смертельно опасна вне его круга общения, но юноша даже не подозревал об этом.

– Источник… частный,- ответил Вурс. – И желает оставаться таким.

Фетт иногда кивал, но это его едва заботило.

Мгновение спустя они прошли широкую, относительно пустую, часть склада, освещенную так хорошо, что макробинокль Фетта откорректировал затемнение. Компания прошла дальше, и затемнение автоматически настроилось на перепад освещения; через дисплей шлема Фетт видел, картинку все еще яркой как днем.

Три ряда пластмассовых канистр, по шесть штук в ряду, стояли в середине одной из частей склада. Канистры были в половину высоты человека. Фетт указал наугад. – Открой эту. Один из телохранителей, следующий за Феттом взглянул на Вурса; Вурс быстро кивнул. Освещение изменилось до темно-красного; нормальный белый свет активировал спаис. Телохранитель подошел, встал на колени, и прикоснулся к двум застежкам, которые сохраняли канистру запечатанной; Фетт остался только с одним охранником, стоящим позади и немного левее.

Фетт прошел вперед и посмотрел вниз. Это было похоже на спаис; он наклонился и достал горстку. – Запечатывай его и верни нормальный свет.

Освещение вернулось… да, это был хороший спаис. Фетт разложил его на крышки канистры, и он вспыхнул на свету, мерцая и переливаясь, поскольку стал активным. Левая рука Фетта, придвинулась к ремню, коснувшись штифта, выпуская нервный токсин, и продолжила движение, до касания правой руки. Он снял перчатку, высвобождая правую руку, останавливая ее в воздухе. – Не возражаешь, если я понюхаю запах? Реальный спаис имеет острый, пряный аромат.

Вурс, посмотрел на телохранителей. – Если настаиваешь.

Фетт сделал вид, будто снимает шлем, и незаметно посмотрел назад. Они продолжали стоять, и смотреть на него. Вот еще одна из выгод брони; снимание шлема стало спектаклем. Он сделал паузу, оставляя руку на вершине шлема, и остановился. – Я хотел бы задать вопрос. – Рука немного опустилась. – Вас когда-нибудь беспокоит совесть?

Вурс уставился на него. – Ты серьезно? Из-за спаиса?

– Это когда-либо беспокоит твою совесть,- снова спросил Фетт, голосом, который всегда казался резким, когда он говорил через микрофон, – торговля спаисом?

Вурс ответил немного нерешительно, – Он даже не вызывает привыкание. Есть медицинское разрешение на использование спаисов.

Телохранитель самый близкий к Фетту моргнул, встряхнул головой и снова моргнул.

– Вещи, которые не вызывают привыкание,- продолжил Фетт, – часто приводят к неправильному употреблению их. Это тебя не беспокоит?

Вурс глубоко вздохнул и взорвался. – Нет, это меня не беспокоит! Моя совесть только:просто. Его рот закрылся и открылся снова, как если бы он намеревался продолжить говорить.

Телохранитель позади Фетта стоящий дальше всего оказался вне зоны действия нервного токсина; Фетт развернулся, выхватывая бластер, большой и неуклюжий, выстрелил в человека, когда тот попытался вынуть оружие. Луч ударил телохранителя в живот и отбросил того назад. Все еще сжимая вынутый бластер, охранник, попытался ответить. Фетт продолжая двигаться, прицелился и выстрелил во второй раз, целя в горло для верности.

Потом прыгнул назад в сторону спаиса, Вурса и второго телохранителя.

Жертвы были еще живы, но уже опускались на пол. Фетт стоял рядом и наблюдал; камеры, спрятанные в шлеме, работали, делая запись их смертельных мук. Джабба хотел видеть подтверждение, это была одна из первых работ, взятых Феттом у Хатта, но охотник уже знал пристрастия Хаттов; Джабба заплатит премию за фактическое свидетельство смерти его врагов.

Он надел перчатку назад на правую руку, так как уже чувствовал оцепенение в запястье, из-за воздействия нервно-паралитического газа, который выпустил.

Когда рука немного отошла, Фетт подошел ближе, чтобы получить лучшую картинку. Немного склонился вперед, и поправил угол обзора. Бледная кожа телохранителя стала синеть; Вурс, имевший более темный оттенок кожи, стал фиолетовым. Его разбухший язык, свисал между зубами. Фетт представил, как будет наслаждаться Джабба.

Постояв так немного, охотник выпрямился и отступил назад, оставляя между собой и канистрами хорошее расстояние.

Небольшой огнемет, выплеснул пламя, облизнувшее пластиковые канистры, заставляя гореть и плавиться, это мгновение показалось ему вечностью.

Хатт не платил за уничтожение спаиса, и не заплатит, но это было одним из удовольствий свободного человека. Когда все что осталось в центре склада быстро тлело и смешивалось между собой, Боба Фетт, еще раз бросил взгляд через плечо на опадающее пламя, отвернулся и спокойно вышел из склада, в темную, тихую ночь в многообещающее будущее.

Пятнадцать лет спустя.

Почти вся электроника Раба I, была обесточена, и только тонкая струйка энергии, подпитывала сканеры и смотровые панели. Боба Фетт завис высоко над Системой Хот, высоко над потенциально смертельной лентой астероидного поля, с этой высоты открывался хороший вид на всю систему. Он был удовлетворен, тем, что Имперцев все еще не были на месте.

Где-нибудь там, непосредственно на Хоте, если Фетт правильно понял, располагался текущий штаб Повстанцев. Так или иначе, восстание охотника не беспокоило; Мятежники были обречены, и день, и способ их уничтожения в этом секторе его особо не интересовал. Об этом Империя позаботится сама; У Фета же имелась меньшая, но более выгодная добыча.

Там где были Мятежники, мог находиться Хан Соло.

Гиперпространственное сообщение от Имперцев было коротко и сведено к сути; оно сообщало о нападение на штаб Мятежников, и предлагало награду в пятнадцати тысяч кредитов любому охотнику, которые поможет отыскать, убегающих из зоны сражения Мятежников.

Пятнадцать тысяч кредитов не могли окупить эксплуатационные расходы Фетта в течение полугода. Но там где были Мятежники…

Не слишком давно, Джабба Хатт объявил награду за Хане Соло в размере ста тысяч кредитов. Это была одна из полдюжины самых больших существующих наград, о которых знал Фетт, самая крупная была назначена за Мясника Монтеллиан Серата и составляла пять миллионов кредитов.

Охотник направил сканеры в направление Хота, с самой высокой разрешающей способностью, настроив компьютер на опознание Тысячелетнего Сокола.

Устроившись в кресле пилота, облаченный в боевую броню Фетт, положил шлем на колени, закрыл глаза и заснул.

***

Гиперпространственный сигнал предупреждения пробудил охотника.

Фетт открыл глаза и просмотрел на сканеры. Там были слабые, мерцающие сигналы исходили с поверхности Хота, возможно, они являлись не больше, чем фоновым шумом; но все же это было не то, что вызвало тревогу.

Несколько судов выходило из гиперпространства.

Большие суда, Звездные Разрушители, это означало прибытие Имперцев.

Фетт прочитал данные с монитора сканера. Хот находился между ним и судами, оставляющими гиперпространство. О, это была большая ошибка, подумал Фетт. Если их зафиксировали радары Раба, то у Мятежников, внизу на Хоте, наверняка уже все трясется от пронзительной тревоги отступления.

Кто-то поплатится и, зная Вейдера, Фетт в этом не сомневался.

Раб находился над сражением, и Фетт вынужден был скучать, пока неизбежное сражение постепенно разрасталось. Он запустил двигатели и подошел поближе к Хоту; когда Сокол оставит планету, если он вообще сделает это, то будет двигаться очень быстро; Фетт должен быть готов к преследованию.

Он, все еще находился далеко, выше Хота, выше сражения; и был готов ждать. Не чего другого не оставалось; если Фетт и узнал что-нибудь за время своей карьеры, так это было то, что терпение приносит прибыль. Не было никакой прибыли в вовлечение себя в сражение. Ионные орудия, с поверхности Хота совершили залп; под их прикрытием транспортные суда Мятежников стартовали и направились как можно дальше от Хота, пытаясь совершить прыжок в гиперпространство. На таком расстоянии, даже с высоким качеством изображения, сканеры Фетта не могли показать детали размеры и формы судов; но того немногого, что они показывали, было достаточно. Ни одно из судов, оставляющих Хот не походило на Тысячелетний Сокол; форма этого судна пылала в мозгу Фетта.

Волна транспортных судов. Волна истребителей. Другая волна транспортных судов… еще. Другая.

Ионные орудия на поверхности планеты теперь стреляли реже; Имперцы добились определенного успеха. Фетт ждал, сопротивляясь нетерпению. Транспорты были далеко, случайные истребители, все еще проскальзывали Имперское заграждение и переходили в гиперпространство. Наконец то появился, Сокол.

Это был Сокол, или это была галлюцинация. Пальцы Фетта танцевали по пульту управления Раба I, запустил двигатели, началось преследование. Компьютер вычислил траекторию, и Фетт сделал полдюжины дел сразу. Подготовил луч захвата, подал мощность к передним дефлекторам, вывел спроецированную траекторию Сокола и назначил точку перехвата для Раба I. Перехват должен состояться до перехода в гиперпространство, идеально избегая внимания Имперских истребителей, Фетт громко поклялась второго раза за этот день. Он не собирался сталкиваться с ними.

Раб I пронесся через пространство, высоко над системой Хот, при самом большом ускорении судна, но он не успевал, и траектории показывали это достаточно ясно. Хот был холодным миром, далеким от своего солнца; сила тяжести был меньше чем обычно для мира, пригодного для обитания и Сокол собирался перейти в гиперпространство фактически в любой момент.

В любой момент, даже сейчас; его преследовал Звездный Разрушитель в сопровождение СИД истребителей. Он всегда был номер один: но нет такой награды, ради которой стоит умирать. Звездный Разрушитель и СИД истребители стреляли по Соколу, лазерные заряды, попадали снова и снова. Если бы Фетт оказался достаточно близко, чтобы схватить его лучом захвата, то основной удар, несомненно, достался бы ему.

В любой момент, теперь:

Что-то было неправильно. Сокол не прыгал.

Фетт проверил траекторию, которую его компьютер вычертил для Сокола, и траектория была правильна; гравитация была в норме, векторы совпадали, Сокол обязан был прыгнуть к настоящему времени.

Что-то не так с их гиперприводом, подумал Фетт и мгновение спустя, откорректировал курс. Сокол повернул, и направился прямо в пояс астероидов системы Хот.

Фетт сбросил скорость, и проводил взглядом его погружение в пояс астероидов. Соло было отчаянным пилотом; Фетт не был, почти не был столь безрассудным, чтобы направить Раб I в пучину кувыркающихся глыб из камня и железа.

Сто тысяч кредитов могли подождать день другой; Нельзя потратить деньги, если ты мертв. Наклонившись немного вперед, он подумал, что для Имперцев сегодня действительно несчастливый день:

Несколько СИД истребителей последовали следом.

Фетт бездельничал в его месте, встряхивая его головку. Явно ни один из тех людей не знал первую вещь об анализе затрат.

Спустя какое-то время, Раб I развернул датчики В-систем на безошибочно угадывающуюся форму Исполнителя, Звездного Разрушителя Дарта Вейдера.

Он был рад полученному подтверждению, и ввел новый курс.

***

Его вызвали на встречу с Лордом Вейдером.

Вейдр стоял на мостике, осматривая затихающее сражение.

Звезды блестели, астероиды кувыркались на фоне черного неба за иллюминатором. Вейдр не смотрел на Фетта и не тратил впустую слов приветствия, поскольку всегда его глубокий голос казался больше работой машины, чем человеком. – Как ты узнал?

Фетт огляделся вокруг, прежде чем ответить; команда мостика была занята своей работой, все вновь прибывшие вливались в рабочий процесс, ни один из них даже не посмотрел в их сторону; и как обычно Фетт оказывался, взволнован сдержанным восхищением командой Вейдера.

– Ваши люди указали,- ответил Фетт через мгновение. – В основном. Они собрались в определенной точке межзвездном пространстве. Зная, что вы не будете перебрасывать флот далеко от точки сбора, я проверил координаты по всем близлежащим системам. – Он пожал плечами. – Одна планета слишком горячая, другая слишком холодная, третья подходит, но уже населена горна промышленной колонией Ландо Калриссиана. Остается Хот.

– Ты хорошо знаешь эту область. Фетт не ожидал ответа от Вейдера и тем более не ожидал продолжения. Повелитель Ситов продолжал стоять лицом к иллюминатору. – Остальные Охотники скоро будут здесь. Я приглашу тебя, когда они прибывают.

Фетт сделал шаг вперед. – Скольких?- Вейдр долго молчал. – Те, кто сбежал, меня не волнуют. Нужен Соло… сто пятьдесят тысяч кредитов. Столько же за Лею Органо. Она будет с ним. – Он немного повернул голову. – Никакого убийства.

Сопровождающий махнул рукой; Фетт пожал плечами, повернулся и следом вышел с мостика. Вейдр был трудным клиентом; он хотел живых пленников, не трупы или изображения трупов. Никаких убийств, говорил он каждый раз Фетту, после того первого инцидента.

***

По окончанию брифинга, Фетт и его конкуренты разделены, и вместе с сопровождением отправились назад на свои суда.

Эскорту Фетта было явно неуютно в его присутствии; охотника это вполне удовлетворяло. Судно Вейдера было самым большим, которое Фетт когда-либо видел, потребовалось почти пять минут, чтобы добраться от мостика до состыковавшегося отсека, где Раб I ждал своего хозяина. Фетт был рад что, в конце концов, они добрались, настроение общаться еще с кем-либо не было. Особенно с Имперским офицером низшего ранга.

Они прошли от зоны челноков до судна Фетта. На полпути сопровождающий сказал, – говорят, что вы любимый охотник за головами Лорда Вейдера.

Фетт останавливался посреди дорожки и посмотрел на человека достаточно долго, чтобы усилить дискомфорт, исходящий от него. – Да. – Потом повернулся и продолжил идти дальше, должно быть сопровождающий засеменил чуть сзади.

Этот человек был глуп, даже для офицера Имперского Флота, или его любопытство превзошло его же безрассудство; он не успокоился, а продолжил расспрашивать. – Говорят, что вы знаете за кем погоня. Это же Соло, тот, кто помогал Скайуокеру уничтожить Звезду Смерти. Говорят, что Вы знаете его.

Фетт молча шел вперед. Наконец достаточно неохотно он ответил, – однажды я видел, как он сражается.

– Сражается, где?

По некоторым причинам Фетт ответил на вопрос. – Давным-давно. На Джубиларе в Человеческом-Секторе. – С удивлением для себя Фетт добавил, – он был молод, но победил. Он выиграл финалы. Вы когда-либо видели сражения на Джубиларе?

Сопровождающий помотал головой. – Я даже не слышал о такой планете.

Это было так, будто говорил кто-то другой; слова просто текли из Фетта. – Они сводят четырех бойцов на арене, обычно одинаковых, похожих друг на друга. Это делает сражение более справедливым. – Быстрая улыбка коснулась губ Фетта, поскольку он вспомнил о тех поединках; Боба Фетт долгие годы не обращал на тот случай внимание. – Более справедливым, – повторил он. – Обычно трое из них начинают, нападать на тот, кто, по их мнению, самый слабый, в том случае это был Соло. Как я уже говорил, он был молод. Они бьют самого слабого бойца до бессознательного состояния, а потом переключаются друг на друга; и последний оставшийся на ногах становится победителем.

– Они били его до бессознательного состояния? Хана Соло?

Фетт остановился и через плечо посмотрел на человека. Движение было незначительное, но Имперский офицер уже смотрело в затемненный шлем охотника за головами.

Резкий голос Фетта был похож на атаку. – Он победил. Это было одно из самых храбрых сражений, которые я когда-либо видел. Он сделал паузу. – Я с удовольствием буду, охоться на него.

Сопровождающий прилагал все усилия, чтобы собраться с духом. – Да… Я ожидаю, что вы справитесь.

Фетт встряхнул головой, так если бы хотел очистить её и снова возглавил шествие вниз по коридору, возможно в немного более быстром темпе.

Это был самый длинный разговор за несколько лет о чём-то другом кроме работы.

***

Стремительно пробежали месяцы; за это время Боба Фетт, оказался, возможно, самым известным охотником за головами в галактике.

Память Фетта всегда наполнялась событиями из прошлого, размытыми друг в друге. Соло спрятал Сокол среди мусора, выпущенного Имперцами, перед прыжком в гиперпространство; так он сбежал из системы Хот. Хорошая уловка, возможно вставшая преградой для большинства охотников, конкурентов Фетта.

Но Боба Фетт однажды уже попался на такую хитрость и был к ней готов. К настоящему времени он занимался этой работой дольше, чем большинство из известных охотников, существовало много уловок, которые он видел уже не одну дюжину раз.

В галактике было только одно место, куда могли направиться беглецы. Только одно место, до которого можно добраться с неисправным гиперприводом, и Фетт прыгнул к Облачному Городу. Там заправлял Ландо Калриссиан, с ним была заключена сделка, благодаря которой Соло попал в руки охотника.

Длительное время Хан Соло лежал в грузовом отсеке, замороженный в карбоните, наконец, спустя месяцы и несколько небольших проблем Фетт привез его на Татуин. Там, Соло стал любимым украшением. Охотник получил от Джаббы не сто тысяч кредитов, а четверть миллиона.

В скорее после этих событий прибыли спасители.

Лея Органа, выдала себя за охотника за головами, прилетела с Чубаккой на поводке. Она преуспела только в том, что разморозила Соло из карбонитовой глыбы. Фетт не мог понять, на что она рассчитывала; независимо от этого, план не сработал. Хатт бросил Соло в темницу вместе с Чубаккой и запланировал убить их в ближайшем будущем, а Лею посадили на цепь у подножья трона.

***

Не снимая брони, Фетт лежал на постели в темной комнате глубоко в недрах дворца Джаббы, направив взгляд в темноту. Шлем балансировал на животе, холодные порывы воздуха из вентиляторов, обдувал лицо.

Раздался тяжелый стук в дверь.

Фетт сел, надел шлем и поднял штурмовую винтовку; движения были настолько автоматическими, что он даже не осознавал их. Бросив взгляд на дверь, охотник отошел немного назад и нацелил винтовку. Не включая свет, крикнул.

– Входите.

Неохотно со скрипом дверь распахнулась. Пара охранников гаморианцев зашла в проход; Фетт направил винтовку на них. – Что надо?

Один из охранников отошел в сторону и в комнату пихнули какого-то человека. Палец Фетта рефлекторно напрягся на спусковом крючке, но не нажал.

– От Джаббы,- хрюкнул ближайший охранник. – Наслаждайся ею. – Фетт отошел назад, одной рукой нащупав выключатель; под холодным белым светом, который осветил всю комнату, он смотрел на Лею Органа, Принцессу Алдерана.

Тяжело дыша, она подобрала ноги и сжалась в углу комнаты. Фетт понял, что девушка боролась с охраной, когда ее тащили к нему. – Прикоснешься ко мене:- голос подвел, она попыталась унять дрожь и снова сказала, – Коснись меня, и один из нас умрет.

Фетт медленно опустил винтовку, и осмотрел комнату. Во дворце у него было мало имущества; всего того, что он имел, было немного, но достаточно и находилось на борту Раба I. Наконец он указал на тонкое покрывало лежащее на кровати. – Накройся. Я не собираюсь тебя трогать.

Органа сдвинулась немного в сторону, наклонилась, взяла покрывало и обернула его вокруг себя, спрятав то немногое, что Джабба позволил ей надеть, и отошла снова в угол комнаты, который позволял находиться подальше от Фетта. – Не будете? – Фетт кивнул головой. Он сел в углу, напротив, двигаясь медленно, и положил винтовку себе на колени. Охотник должен был двигаться медленно; в последние годы сильно болели колени. – Секс между теми, кто не вступил в брак,- сказал Фетт, – является безнравственным.

– Да,- подтвердила Органа. – Насилие.

Фетт кивнул. – Да насилие. – Он окончательно сел и молча стал наблюдать за девушкой. Она осторожно обосновалась в противоположном углу, посильнее закутавшись в покрывало; Фетт одобрил ее скромность, но это не препятствовало ему продолжать наблюдение. Охотник ни разу не держал женщину в объятиях. С годами страсть к женщинам приходила все реже; но в мыслях Фетта его целомудрие не мешало ощущать себя мужчиной, и девушка стоила того, стоила, чтобы на нее смотрели, разлетевшиеся после борьбы, темные волосы, каскадом спадали вниз по бледному листу.

Она закончила поправлять покрывало вокруг себя и отодвинулась обратно в угол. – Вы не собираетесь вызвать охрану и вернуть меня Джаббе?

– И оскорбить Хатта? Я так не думаю. Он бросит вас Ранкору, и затаит на меня злобу. Вы можете вернуться утром.

Ее дыхание успокаивало. – Так что мы останемся здесь. На всю ночь. Камни холодные. Если желаете, можете использовать кровать.

Скептицизм Органы был очевиден. – А вы будете сидеть там. Всю ночь.

– Я не буду вас трогать. Я не буду вас касаться. Можете сидеть там. Мне все равно.

Наступила тишина. Фетт смотрел на девушку, как она опиралась на каменную стену; в ответ она молча разглядывала его.

Время шло. Оба глаз охотника были открыты, неожиданно Лея не выдержала, – почему вы делаете это? Почему вы сражаетесь за них?

Фетт вздрогнул и немного потянулся. Винтовка лежащая поперек колен даже не пошевелилась. – Более чем полмиллиона кредитов, – ответил он. – Это то, что Вейдер и Хатт заплатили за мою работу.

– Это только деньги? Мы тоже готовы заплатить. Помогите нам выйти отсюда, и мы заплатим.

– Сколько?

– Больше чем можете вообразить.

Фетт был удивлен смелостью, которую она показывала, идя на подкуп, здесь глубоко в замке Хатта. – Я могу вообразить очень многое.

– Вы это получите.

Было жестоко позволить девушке надеяться. – Нет. То, что вы делаете, безнравственно, неправильно. Мятежники заблуждаются, и Восстание потерпит поражение рано или поздно.

Лея Органа не смогла сохранить молчания.

– Безнравственно, неправильно? Нас? Мы боремся за дома и наши семьи за наших любимых, тех, кто все еще жив, и мы не проиграем. Империя разрушила мой мир, фактически каждый, кого я когда-либо знала, будучи еще ребенком погиб:

Фетт наклонился немного вперед. – Эти миры участвовали в восстании против законной власти. Император был в праве разрушить ваши планеты; они угрожали системе социального правосудия, которое позволяет существовать цивилизации. – Он сделал паузу. – Я сожалею о смерти невинных людей, но это случается на войне, Лея Органа. Люди, умирают на любых войнах, и ваша сторона не должна была начинать этого.

Он резко замолчал; этот разговор терзал горло.

Казалось, железные аргументы заставили Органу безмолвствовать; она смотрела в сторону, мимо Фетта, уставившись, на пустую каменную стену, в течение нескольких минут. Когда девушка, наконец, заговорила, ее голос был, тих, и она все еще не смотрела в сторону охотника. – Для меня тяжело полагать, что вы можете действительно так думать. Вы слышали о Люке, Люке Скайуокере, я знаю, вы слышали о нем, что он рассказывал о темной стороне.

Фетт поразился, услышав свой смех. – Джедаи это суеверие?

– Если Сила существует, я не видел никаких доказательств, и сомневаюсь, что увижу.

Теперь она опять смотрела на него. – Вы немного напоминаете мне Хана Соло. Он тоже не верил.

Фетт услышал, как опасно повысился его голос. – Я не такой как Соло и не надо сравниваете меня с ним.

Глубоко вздохнув, Лея медленно продолжила. – Хорошо. Почему это так оскорбляет вас?

Фетт снова наклонялся вперед. – Вы знаете, сколько всего плохого сделал этот человек за свою жизнь? Не берем в расчет лояльных граждан Империи, которых он, и вы, уничтожили за период вашего Восстания; война есть война, по крайней мере, вы, думаете, что боретесь за правое дело. Но Соло? Он храбрый человек, да, но он наемник, который никогда не делал хороших вещи за всю свою жизнь, он никогда не брался за работу, за которую не платили. Он занимался контрабандой запрещенных веществ.

– Он перевозил спаис!

Фетт вскочил на ноги и закричал. – Спаис вне законна!

Это наркотик, его использование приводит к страшным поступкам, человек, ради употребления спаиса, – кричал охотник, – готов на все! – Фетт стоял напряженно и неподвижно, дрожащие руки сжимали винтовку, пугая Лею. – Если бы я сегодня вечером употреблял спаис, Лея Органа, возможно вы не находились бы сейчас в безопасности, здесь, со мной, в этой комнате.

– Хан занялся контрабандой спаиса,- настойчиво продолжила Лея, – когда был вне закона, и мне это тоже не нравилось; но он бросил это и занялся контрабандой алкоголя, который юридически законен, но тарифы достаточно высоки, чтобы сделать его ценной контрабандой в различных мирах. Нет, он не совершенен, и он нарушал законы, о которых вы даже не слышали. Но я знаю Хана, я видела, как он рискует, и я сомневаюсь, что вы смогли бы набраться храбрости и повторить то же самое, вы сможете бросить работать на Джаббу Хатта?

Фетт выдохнул, ослабил хватку на винтовке. Он стремительно опустился на пол, игнорируя резкую боль, вспыхнувшую в коленях. – Он платит мне. Много. Как только прибудет Скайуокер, я отвезу его к Вейдеру, а потом проведу некоторое время здесь.

– Это не то, что я имела в виду. Джабба Хатт продала горы спаиса, а это гораздо хуже чем:

– Необходимость заставляет искать союзников. Как только Восстание захлебнется, я ожидаю, что Империя будет иметь дело с Джаббой. Но он меньшая угроза, чем Мятежники. Фетт поднял ствол штурмовой винтовки и нажал им на выключатель, свет погас. Макробинокль, почти мгновенно компенсировал опустившуюся темноту, переключившись в систему технического зрения зафиксировав тепло тела девушки. – Я засыпаю. У меня болит горло.

Через мгновение наступила тишина.

– Люк Скайуокер,- сказала из темноты Лея, – собирается прийти и уничтожать вас.

– Все умирают,- согласился Фетт. – Но так как никто не заплатил мне, чтобы убить вас… я вас не трону.

Он сидел в шлеме с открытыми глазами.

***

Одинокий Джедай прибыл день спустя. Он назвался Люком Скайуокером и убил ранкора Джаббы. Хатт приказал схватить его и посадить в темницу рядом с камерой Соло и Чубаккой.

***

Рассвет следующего дня был ясен и горяч, Боба Фетт прибывал в мерзком настроении.

Конечно это же был Татуин. Каждое утро здесь было ясным, ярким и горячим.

Сегодня Хатт собирался казнить Скайуокера. А в месте с ним Соло и Чубакку.

Скайуокер. Вот кто был причиной мерзкого настроения Фетта. Он пробовал уговорить Джаббу, не убивать молодого человека, но тот не слушал. В свое время он видел много странных глупых вещей, но зрелища стоящего перед троном Джаббы безбородого молодого человека и пробующего осадить Хатта, был на вершине этого списка.

Фетт пытался, спорил с Хаттом больше, чем мог бы себе позволить разумный человек, Джабба повел себя не так как раньше, как все те годы, что помнил охотник. Фетт пытался привести доводы, что Дарт Вейдер заплатит за этого дурака, даже Император заплатил бы. Совсем недавно была назначена награда, о которой сообщили Фетту, она равнялась пяти миллионам кредитов; хотя Фетт был уверен, что Люк Скайуокер может принести гораздо больше.

Джабба не хотел не чего слушать. Он не желал делить награду; он даже не желал брать её всю, заплатив Фетту только, как посреднику с Вейдером. Его любимый ранкор умер и Скайуокер умрет следом.

Иногда Фетт был убежден, что он единственный нормальный бизнесменом во всей галактике.

Это раздражало. Охотник придумывал план за планом, но ни один из них не соблазнял. Он даже думал о похищении Скайуокера из лап Джаббы, но времени не оставалось, а безопасность Джаббы была на высоте; даже за миллионы кредитов риск был слишком высок.

Таким образом, он оказался на верхней палубе баржи. С нетипичной для себя нервозностью, утром после прибытия Скайуокера, утро в которое Скайуокер, Соло и Чубакка должны были умереть, и пытался придумать, что делать дальше, поскольку баржа уже почти достигла конечного пункта у Большого Провала Каркун, привезя осужденных на смерть.

До некоторой степени происходящее удивляло и злило, Фетт надеялся, что Соло примет смерть достойно. За прошедшие годы охотник видел, как Джабба отправил с пол дюжины своих собственных телохранителей в Большой Провал Каркун, предположив заговор против себя; каждому он дал шанс унизиться и просить о пощаде. Двое из них так и сделали, но Хатт всё равно отправил их к Сарлакку.

Чубакка точно не будет просить пощады, Соло скорее всего тоже.

Возможно, молодой Скайуокер попросит оставить ему жизнь. В этом не было не чего позорного.

Фетт стоял на носу баржи и смотрел, как под ней исчезает песок. Насколько хватало взгляда, кругом была одна только пустыня. Дрейфующие пески и дюны.

Фетт задался вопросом, кто уничтожил существ больше, он сам или Хатт. Вероятно Хатт учитывая его ревностное отношение к торговле спайсом. Правда, многие из них пали от рук самого Бобы Фетта

Наконец, Большой провал Каркун выплыл в поле зрения. Настроение Боба Фетта так и не улучшилось не в малейшей степени, уйдя с верхней палубы, он спустился в зал к другим наблюдателям, ожидавшим правосудие. Знали бы они, сколько миллионов кредитов было потрачено впустую.

***

День начался ужасно, а продолжался еще хуже. Баржа взорвалась, Джабба Хатт был мертв, сам Боба Фетт упал в Провал Каркуна и должен был перевариваться Сарлакком.

Но, он выбрался; насколько Фетт знал, он был единственным, кому когда-либо посчастливилось уйти от Сарлакка.

К тому времени, когда он снова пришел в форму, залечил раны и вернул себе былую форму, в галактике произошли большие перемены; и Фетт отказывался этому верить.

***

Прошло пятнадцать лет.

Или, выражаясь иначе:

Дарт Вейдер умер; так же как и Императора. Империя рухнула и была провозглашена Новая Республикой. В человеческом масштабе пятнадцать лет достаточно много для младенцев, чтобы те родились и выросли в подростков; подростки всей галактики стали взрослыми и обзавелись собственными детьми. Для некоторых долгоживущих разновидностей период прошел без существенного изменения; для других, живущих меньше чем люди, сменились поколения, они рождались, старели, и умерли.

В одном из секторов галактики, о котором Боба Фетт никогда не слышал, взорвалась звезда, превратившись в сверхновую. Она уничтожила ближайшие миры, стерев всю разумную жизнь. Это породило, гораздо меньше сплетен, чем после уничтожения Алдерана, событии десятилетней давности; в целом галактика только обратила внимание на ту трагедию. В галактике с более чем четырьмястами биллионами звезд, более чем двадцатью миллионами интеллектуальных разновидностей, такие вещи обязаны случиться.

Остатки Империи восстали против Новой Республики, и были побеждены; Люк Скайуокер перешел на темную сторону силы и вернулся обратно.

Лея Органа женилась на Хане Соло; и у них родилось трое детей.

На Татуине, пьяный деваронец по имени Лабриа убил четырех охотников, и исчез.

Боба Фетт становился старше.

***

На планете Корусант, в мире, который был столицей Старой Республики, столицей Империи, а теперь ставший столицей Новой Республики, в императорском дворце, в комнатах, которые использовало семейство Соло, Хан сел на краю постели зевнул и уставился в одну точку.

– Нет. Я не полечу. Подписание этого соглашения не для меня, и, кроме того, сын Гейрта пробовал обмануть меня на Ларо, когда мы были там в последний раз.

Лея стояла, сложив руки на груди, раздражение было написано на лице. – Ты ответил ему тем же!

– Я обманывал лучше. Так или иначе, этот дурак думал, что удачливее меня. Высказался Хан. – Когда я был ребенком, мошенничество в карты считался уголовным преступлением и за это могли повесить.

– Это не так,- возразила Лея, и осторожно прикоснулась к задумавшемуся Хану; она давно узнала, что обман в картах, и последствия этого, не было среди вещей, которым обучали принцесс.

– Это так,- ответил Хан. – Так или иначе, Король Гейрт счастлив, ничто плохого тогда не случилось кроме проигрыша мне. И я не понимаю, что ты от меня ожидаешь, может подойти к его сыну и сказать, я сожалею, ваш Королевское Высочество, что обманываю лучше, чем вы?

Лея вздохнула. – Я ожидаю, что ты не будешь использовать слово 'королевский', как если бы это было оскорбление. И я:

– Договорились,- быстро ответил Хан.

Это вызвало неохотную улыбку. – Ты не собираешься ехать, не так ли?

– А ты хочешь вовлечь меня в двух недельную дипломатическую скуку?

– Уверен, что будет скучно?

– Мне было скучно в последний раз, за исключением того момента, ночью.

– Я не думаю, что Гейрт будет играть в карты с тобой.

– Значит, мне будет скучно каждую ночь.

Лея опять вздохнула. – Не поедешь?

– Не поеду.

– Тогда я думаю взять с собой ребят. Они достаточно взрослые, и это подарит им немного полезного опыта.

– Думаю для них там безопасно,- признал Хан. – Если только не умирают от скуки.

– Я хочу оставить с тобой Трипио.

– Оставить Трипио, здесь, со мной? Что я сделал, чтобы заслужить это?

Лея Органа упорно трудилась, пряча улыбку на лице. – Хорошо, я его тоже возьму с собой.

Хан Соло посмотрел на жену и усмехался. – Сделка.

Она наклонялась и прошептала, – постарайся не попасть в тюрьму до моего возвращения.

– Эй, эй,- возразил он. – Только не я.

***

Он вызвал Люка.

Когда изображение Люк появилось на голограмме, Хан заговорил первым, – Эй, приятель. Ты занят сегодня вечером?

Зажигательная улыбка была особенностью Люк. – Хан! Как дела?

– Прекрасно. Слушай, Чуи улетел домой и вернется через несколько недель, моя жена и дети отправились на Шаламайт,- Люк кивнул.

– Знаю. Почему ты не полетел?

– Ну, я думал,- сказал Хан упорно, пытаясь перевести разговор в другое русло, – мы могли бы встретиться, сегодня вечером и поискать немного неприятностей.

Люк встряхнул головой. – Не могу, Хан. Я пригласил на обед группу Сенаторов… добро пожаловать, присоединяйся к нам.

– Неприятности кажутся более привлекательными,- проворчал Хан.

Люк усмехался. – Ну же, Хан. Ты знаешь, я не могу отменить собственный обед. Кроме того, это же Корусант. Мы двое самых известных людей на целой планете. Где ты собираешься найти неприятности?

– Я управлялся с этим и прежде.

– Ага, и провёл в тюрьме два дня прежде, чем убедил их, что ты это действительно ты. А Лея сильно волновалась.

– Да,- согласился Хан, – но Леи сейчас нет на планете. К тому времени, когда она вернётся, пребывание в тюрьме останется только приятным воспоминанием.

Люк засмеялся. – Хан, приезжай ко мне на обед. Будешь наслаждаться.

– С пол дюжиной Сенаторов? Я лучше выбью себе зуб.

– Как знаешь,- спокойно ответил Люк. – Мог бы подумать о присоединению к Сенату.

– Без анестезии я предпочел бы:

– Они проголосуют за тебя с радостью.

– И привлекут к ответственности через месяц.

– Почему?

Хан задумался. – За взятки,- сказал он, наконец.

– Ты не станешь брать взятки, – утвердительно сказал Люк.

– Хорошо, я признаю, что это зависело бы от размера взятки.

– Хан, что тебя беспокоит?

Вопрос поразил его. – Ничто.

Устойчивость пристального взгляда Люк была тревожна. – Ты не говоришь мне правду, Хан. Или ты не говоришь правду себе, я не уверен, что именно.

От этого взгляда Хану становилось неудобно. – Я не знаю. Возможно это только отлет Чуи.

– Нет.

Хан уставился на Люка. – Нет… не правда. Ты знаешь… Я не знаю, куда я иду. У меня жена и дети, которые любят меня, и кого люблю я. Но в этом проблема. Я папа. Я супруг Леи. Я рассказываю забавные истории на государственных обедах.

– У тебя это хорошо, получается,- мягко сказал Люк.

– Да и как-то раз кто-то спросил меня на одном из тех непринужденных обедах, на что это было похоже, занимаясь контрабандой, имея в виду те старые дни. Я хотел ответить, и внезапно понял, что не мог вспомнить. Я не мог вспомнить, когда в последний раз, обошёл Имперский кордон, или какой был груз, или как это чувствовалось.

Люк усмехался. – Это был Я, Бен и дроиды. – Хан казался пораженным.

– Ты прав это было, не так ли?- Он улыбнулся почти неохотно. – Да. Хорошо, скажем, я не мог вспомнить тот последний раз, когда я сделал какие либо деньги.

Люк, повернул голову, куда-то взглянул, и повернулся обратно. – Хан, прибыли мои гости. Ты уверен, что не хочешь присоединяться к нам?

Хан почувствовал себя соблазненным. – Нет. Не сегодня вечером.

Люк кивнул. – Я приеду завтра. Хорошо?

– Хорошо. Мы поговорим с тобой позже, малыш.

Губы Люк сложились в маленькую улыбку.

– Хан, я стал старше, чем был тогда, когда мы встретились. Улыбка постепенно изменилась, но не прошла совсем, она стала такой, какую Хан Соло уже совсем не мог понять. – Мир изменился, Хан. Ты не можешь остановить это, ты не можешь бороться с этим и ты никогда не сможешь вернуть старые времена. – У Хан родилось странное предчувствие, Люк будто изучал его, а затем кивнул и сказал, – поговорим завтра. До встречи.

Его изображение исчезло.

Хан Соло думал, малыш повзрослел и стал похож на Оби-Вана.

***

Хан услышал запись, когда попробовал связаться с Калриссиан.

– Я сожалею, что не могу ответить вам прямо сейчас. Дела вынудили меня отправиться в длительную поездку; я отвечу на любые сообщения, если вернусь.

– Если это Хан, приятель, ты должны мне четыреста кредитов, если я вернусь.

Везет, чёрт возьми, подумал Хан. Ландо нашел свои неприятности.

***

Чуть позже тем же вечером он оказался внизу в доках, где стоял Сокол.

Вокруг было темно, за исключением небольшой лампы высоко над ангаром, и тихо за исключением отдаленных звуков разгружаемого груза в коммерческих доках расположенных чуть ниже.

Никто не остановил Хана, когда тот пришел сюда; никто не спросил его, что он там делает; Хан шел через полутёмный ангар с видом человека имеющего на это полное право.

Он почти имел на это право.

Хан Соло, встал на краю ангара, и положил руки на пульт управления внешних работ; тут же ожили четыре прожектора, на потолке заполнив ангар ярким светом.

Обшивка Тысячелетнего Сокола сверкала белизной.

Она никогда не была настолько чиста, в течение всех прошлых лет, признал Хан; никогда так тщательно не красилась с выделением всех деталей.

Ее механизмы были восстановлены, новый гипердрайв даже ни разу не эксплуатировался. Почти все вооружение новое.

Имелись даже запасные части, для всего.

Хан не думал о том, во сколько это обошлось. Новая Республика заплатила за все. Он даже счет не видел.

***

Забравшись на место пилота, в кабине, Хан инициализировал последовательность запуска. Он не намеревался поднимать судно; только посмотреть на небо.

Купол над Соколом разъехался двумя створками, они двигались медленно, независимо словно платформа, на которой стоял Сокол, показалось небо.

Хан Соло, смотрел на небо. Было удивительно, насколько лучше он стал себя чувствовать, находиться здесь, в внутри судна, которое долгое время считалось его домом. Соседнее кресло пустовало, и это было неправильно, хотя нет, это не было полностью неправильно.

Он встретил Чубакку, когда уже стал взрослым; было другое время, до того, до Чуи, после смерти родителей, когда не было никого.

Никого кроме себя самого.

Хан изредка задумывался, пытаясь понять, что бы о нем подумала семья, если смогла увидеть, кем он стал. В молодости Хан никогда не задавался таким вопросом; вероятно семья любила его, но также он знал, что был их разочарованием, жаль не кто из них, не дожил до настоящего времени, не увидел, как он вырос, как стал лучше.

Вы можете точно определить мгновения, когда происходит изменение? Не всегда; некоторые изменения похожи на поток, медленный и едва заметный, пока не подошел вплотную не видно. Иногда, как думал Хан, они странно, увеличивали свою частоту, как тот случай произошедший достаточно давно:

Звезда Смерти приближалась, собираясь разрушить базу Альянса, Повстанцы погибали, Восстание было обречено. Хан забрал Чуи, Сокол, и улетел, чтобы спастись. Чуи, был разъярен, хотел сражаться. В тот момент они были здесь вместе, в рубке Сокола, Чуи, не хотел разговаривать. Хан, пытаясь вычислить курс, для переход в гиперпространство делал одну ошибку за другой. Наконец он вычислил траекторию и был готов прыгать.

– Хорошо, хорошо, полетели сражаться,- закричал он на Чуи. Почти двадцать лет убежало с тех пор, как они отправились в атаку на Звезду Смерти в рубке Сокола, прошло почти двадцать лет, и теперь он думал, что могло произойти, не вернись он тогда: Лея был бы мертва, Люк тоже. Его дети никогда бы не родились. Империя все еще управляла бы галактикой, а он и Чуи продолжали путешествовать от мира к миру, в шаге от Имперцев, в шаге от охотников за головами.

Нет, подумал Хан. Не 'один шаг'. Кто-то обязательно нашел бы меня.

Боба Фетт, ИГ-88 да кто угодно. У меня не было бы друзей, готовых прийти и спасти из логова Джаббы.

Двадцать лет.

Этот день Хан мог помнить с совершенной ясностью… как близко он был к тому, чтобы оставить Лею и Люк позади. Иногда он просыпался посреди ночи, в холодном поту, думал об этом.

Очень близко.

Если бы его родители всё еще были живы, думал Хан, они были бы удивлены человеком, в которого он вырос, и не меньше удивились бы, узнав, как это произошло.

***

Мари'ха Андона отслеживала полеты, когда раздался вызов.

– Контроль.

– Это Генерал Соло. Мари'ха состроила гримасу; несомненно, Соло уже влился в общий поток, но Мари'ха достаточно давно занималась контролем полетов по этому сектору Корусанта и знала, Соло использовал свое звание только тогда когда собирался на чем-то настойчиво попросить.

– Я собираюсь поднять Сокол. Есть шанс заставить вас передать меня курс полета?

– Да, сэр. Какие координаты назначения?

– Пока не знаю.

Мари'ха спокойно сказал, – Извините меня? Сэр?

– Я пока не знаю. Пока не решил.

Мари'ха вздохнула и посмотрела на экран, показывающий все полеты в ее секторе. Их было так много, что это вызывало большую проблему, найти одну отдельную трассу, принадлежащую определенному судну.

– У вас какие то проблемы, контроль?

– Мне нужно пара минут,- пробормотала она в модуль связи. – Курсовые дроиды вас недолюбливают.

– Вы должны,- сказал Соло, – очистить коридор и выдать мне курс полета и сделать это прямо сейчас до того как я врежусь в башню контроля и очарую вас до смерти. Всё поняли?

– Я поняла вас, генерал. Она закончила составлять запрос о диспетчерском разрешении, передала его дроиду, тот начал формировать координаты и передавать их на экран. – Ага… вот ваш коридор генерал. Счастливого пути и не спешите.

***

Через некоторое время справа от неё возникло уменьшенное голографическое изображение старшего оператора.

– Генерал Соло оставил вам план полета?- Сказал он строго.

– Нет.

– Предполагаемое время возвращения?

– Нет.

– Координаты?- Это был почти вопль.

– Не могу сказать. Где-то за приделами системы. Он совершил прыжок в гиперпространство приблизительно двадцать минут назад.

***

В течение всей жизни случается довольно много странных вещей: Когда Боба Фетт начинал карьеру охотника за головами, он даже не слышал о месте под названием Татуин. Но маленькая и бессмысленная планета, покрытая сплошными пустынями, стала неотъемлемой частью жизни охотника, удерживая там его, на протяжении многих лет. Джабба Хатт устроил здесь штаб квартиру; Люк Скайуокер, как узнал много лет спустя Фетт, фактически вырос на Татуине.

Самая страшная беда в его жизни, падение в утробу Сарлакка, случилась именно там.

Два года назад, Татуин вторгся в жизнь Фетта снова.

Четыре охотника, двое из которых были деваронцы, вошли в кантину в Мос-Эйсли. Один из деваронцев распознал среди посетителей, или думал, что распознал, Мясника Монтеллиан Серат. Возможно, он был прав, но старый деваронец, на которого он указал, быстро убил всех четверых охотников, и никто не успел спросить, почему он так поступил.

Старый деваронец исчез, с Татуина… а Фетт выследил его. Здесь, на Пеппеле, мире почти так же удаленном от Корусанта, как и Татуин.

Жертва. Кардуе'сэй Маллок, Мясник Монтеллиан Серат.

Пять миллионов награды за Мясника, пять миллионов кредитов, были гарантированной пенсией.

Боба Фетт уже не был тем человеком, которым был раньше. Одна нога, от колена и ниже, была искусственной. Только постоянное лечение препятствовало развитию осложнений; дни, которые он провел в животе Сарлакка, изменили метаболизм, привели к генетическим изменениям в такой степени, что он больше не мог иметь детей, хотя очень хотел; его тело отказывалось регенерировать как прежде.

Не говоря уже о памяти, которую он забрал из генетического супа Сарлакка, части памяти, которые не всегда были его собственными.

Фетт ждал, лежа на животе в холодной грязи, его тело было почти обнажено за исключением длинных шорт, за спиной болтался колчан со стрелами, рука сжимала лук, а кристаллический нож убран в кожаные ножны. Маллок или Лабриа как он называл себя последние десять лет, стал гораздо мудрее и опаснее чем раньше. Он имел дурную репутацию в Мос-Эйсли, Фетт узнавал; Лабриа, слыл самый угрюмым типом в городе. Он был пьяницей, и никто его не уважал, или боялись, до того дня пока он не убил четырех охотников.

Темнота сгущалась. Фетт ждал, дрожа от волнения и холода. Искусственный свет мерцал в единственном окне хижины. Металлическое содержимое его искусственной ноги являлось проблемой, Фетт не знал, насколько хороша система безопасности Мясника; все, что он знал, было то, что она там была. Он медленно скользил в сторону светящейся западни; полз сантиметр за сантиметром, оставляя позади сенсорную сеть.

Если бы не было сенсорной сети, Фетт был бы сильно удивлен. Это была та причина, по которой он отказался от брони и современного оружия.

Свет в хижине погас. Прошлой ночью в это время Маллок выжидал несколько минут после выключения света, давая глазам привыкнуть к темноте, как уже знал Фетт, для выхода наружу.

Фетт достал из-за спины стрелу, и наложил ее на лук. Это был составной лук, который требовал минимальных усилий для использования; охотник натянул тетиву и стал ждать.

Вчера вечером в это время Маллок вышел наружу, чтобы облегчиться. Фетт многое не знал о деваронцах (хотя в свое время изучал их анатомию) и поэтому решил пока не стрелять. Может быть, они облегчались только один раз в неделю. Если так, он оказывался перед необходимостью продумать другой вариант. Дверь распахнулась, и предмет охоты показался в дверном проеме, качнулась зажатая в обеих руках штурмовая винтовка, он сделал быстрый шаг наружу, на крыльцо, и, спустившись вниз, пошел вокруг строения в потайное место недалеко от Фетта. Фетт следил Маллоком на всем пути следования к открытому туалету, который деваронец вырыл для себя в десяти метрах от хижины. Охотник выжидал, пока Маллок сделает свое дело, и не начнет снова одеваться.

Фетт позволил жертве выйти из туалета, повернуться спиной, и только потом выстрелил в верхнюю часть спины. Охотник вскочил на ноги и бросился вперед, быстро сокращая дистанцию между собой и вопящей жертвой. Маллок качнулся вперед и, спотыкаясь, стал убегать. В его горле смешались крик и рев. Фетт приземлился рядом, зажатый в руке нож рассек воздух и полоснул жертву по правой ноге. Маллок увеличил скорость, но колени уже подгибались, он, пытаясь дотянуться до стрелы, торчащей из плеча.

Фетт сильно толкнул Маллока вперед, на стену хижины, потом схватил за одно из рожек и дернул голову на себя, нож стремительно прижался к горлу.

– Двинешься, и ты покойник, – резко шепнул охотник.

***

В хижине довольно сильно воняло.

Кардуе'сэй Маллок, Мясник Монтеллиан Серат, сидел боком, опираясь на стену, стрела продолжала торчать из плеча, рана кровоточила, заливая руки связанные за спиной.

Хижина оказалась просторной; её размеры вызвали небольшое замешательство Фетта. Он стал прикидывать, что мог Мясник скрывать здесь, может какое то оружие или наверняка ловушки, ждущие неосторожного охотника.

После небольшого осмотра оружия найти не удалось, за исключением винтовки, которую Мясник носил с собой.

Фетт знал, что деваронцы были плотоядными существами, но если бы он не знал, содержимое хижины подтвердило бы это. Выбеленные черепа полдюжины животных висели вдоль стены. Один из углов комнаты был завален грудой почти дочиста обглоданных костей. Среди них виднелось множество пустых бутылок.

В противоположном углу располагалась яма, где, судя по всему, отдыхал Маллок, а также еще несколько дюжин бутылок, все еще наполненных Золотым Мерензэйном, выстроились в линию недалеко от ямы.

Фетт бросил разглядывать беспорядок и направился к системе управления безопасностью. Насколько он смог понять, это была пассивная система, и Раба IV может, приземлился в радиусе нескольких километров, оставшись необнаруженным. Наконец удовлетворенный, охотник вернулся к добыче.

– Вставай. Мы уходим.

Маллок скорчил гримасу, показывая острые зубы. Он был крупным даже для деваронцев, которые и так превосходили в размерах человека. Он говорил на основном с гораздо меньшем акцентом, чем сам Фетт. – Нет. Не думаю, что я пойду.

Фетт поднял штурмовую винтовку и пожал плечами.

– Деваронцы сильные существа; я слышал много историй. Вас тяжело смутить, вас тяжело убить. Но ты все равно пойдешь, иначе я сожгу твои руки и ноги, сделаю тебя легче, а затем потащу на себе. Фетт сделал паузу. – Твой выбор.

Жертва устало произнесла, – убей меня. Я не пойду.

– Я сделаю гораздо хуже, – терпеливо продолжил Фетт, покалеченное колено причиняло боль, вся нога от протеза и выше горела, словно в огне, и охотник на самом деле не хотел тащить деваронца два километра, даже после частичного расчленения.

Маллок откинул голову на стенку. – Кто ты охотник за головами? Ты знаешь, кто я?

Фетт выстрелил в стену возле головы Маллока, выстрел оставил отметину на влажном дереве, разметав куски штукатурки. – Слушай. Я – Боба Фетт. – Это был редкий случай, когда жертва не смогла узнать его; как предполагал Фетт, откровение заставит жертву открыть глаза. – Ты – Кардуе'сэй Маллок, Мясник Монтеллиан Серат, и стоишь пять миллионов кредитов. Живой. И ничто не сможет принудить меня отказаться от такой жирной добычи.

– Боба Фетт,- прошептал деваронец, смерив взглядом в лицо Фетта.

– Ты моя добыча… И я знаю, что ты совершил. Фетт устал от разговоров, но должен был сделать все, чтобы не тащить на себе его тело два километра. – А теперь пошли, я жду.

– Говорят, что ты честный человек.

– А у тебя что-то есть? Что-то что может стоить пять миллионов кредитов?

Маллок уставился на Фетта, и пристально вглядывался в лицо. Охотник не мог понять, что он там разглядел. Деваронец вздрогнул, вздохнул и медленно кивнул.

– Да. Кое-что, стоящее пять миллионов простых кредитов. Возможно больше. Кое-что бесценное, Фетт.

Фетт нетерпеливо спросил, – Что?

– Макс Джандовар, Джанет Лалаша, Мирэйкл Мерико,- прошептал Маллок.

Имя Фетт знал, а также знал, что этот идиот лжет ему. – Мерико умер двадцать пять лет назад, благодаря стараниям Империи, ты лживый дурак, и награда за него, была двадцать тысяч кредитов, а не пять миллионов.

Нет. Закричал Маллок. Он впился взглядом в Фетта. – Ты нецивилизованный варвар! Музыка! Я говорю о музыке Макса Джандовара и Орин Мерсэй. М'лар'нкэй'камбрик,- он глубоко вздохнули, закричал снова, – Лабрикс, Эйшара, Дилл.

Дата добавления: 2015-07-11