Движение вперед или вспять?

К числу важнейших мер судебной реформы 1991–1995 гг. принято относить возрождение суда присяжных. Речь идет именно о возрождении этого института, ибо суд присяжных в России ведет свою историю от реформ 1864 г. Вводился он тогда не повсеместно, а к концу столетия наметились явные ограничения использования этой формы правосудия: подверженный эмоциям и риторическому влиянию ораторов-златоустов он очень часто выходил за пределы не только законности, но и здравого смысла.

Вопрос о целесообразности возвращения к суду присяжных был и до сих пор является предметом острых дискуссий на страницах как юридической, так и массовой печати. Их интенсивность возрастала с принятием реальных мер законодателем по реабилитации суда присяжных. Первым таким актом, как указывалось выше, были Основы законодательства Союза ССР и союзных республик о судоустройстве от 13 ноября 1989 г. с их несколько странной статьей 11: «… вопрос о виновности подсудимого может решаться судом присяжных (расширенной коллегией народных заседателей)». Затем появилась в Конституции РСФСР 1978 г. в результате поправок и дополнений 1991–1992 гг. ст. 166: «Рассмотрение гражданских и уголовных дел в судах осуществляется коллегиально и единолично; в суде первой инстанции — с участием присяжных заседателей, народных заседателей либо коллегией из трех профессиональных судей или единолично судьей».

Здесь, как видим, декларируется суд присяжных и впервые допускается отступление от коллегиальности осуществления правосудия, бывшей в СССР и России его незыблемым принципом с 1917 по 1992 годы!

Особенность суда присяжных состоит в том, что его состав делится на две коллегии: коллегию присяжных заседателей (их число варьируется от пяти до двенадцати, иногда и больше) и коллегию профессиональных судей (как правило, не более трех человек, чаще — один судья — председательствующий). Коллегия присяжных, удалившись в совещательную комнату, отдельно от профессиональных судей решает вопрос доказанности обвинения, виновности подсудимого, признания тех или иных обстоятельств смягчающими ответственность. Профессиональный судья (судьи) жестко связан вердиктом присяжных, исходя из которого применяет уголовный закон и определяет меру наказания.

Цивилизованный мир, отмечали оппоненты суда присяжных, отказывается от этой формы правосудия, как архаической и не эффективной. Ученые и практические юристы США, Англии, Италии указывают на такие недостатки суда присяжных, как ориентация его на групповые интересы, необъективность, чувствительность к риторике и общественным страстям, беспомощность в исследовании доказательств при рассмотрении сложных дел, снижение ответственности профессиональных судей за результаты рассмотрения дел, обилие необоснованных и незаконных вердиктов, крайняя волокита и дороговизна. Приводится и статистика, подтверждающая эти оценки: судом присяжных в Англии рассматривается всего лишь около 2 процентов всех дел, в США — до 4 процентов, в Канаде — 1, Франция отказалась от суда присяжных со времен второй мировой войны. Подчеркивается также, что альтернативой суду присяжных в Англии являются мировые судьи, рассматривающие дела, как правило, единолично. В США — прагматическое, далекое от идеи законности соглашение сторон в результате торга об обвинении, санкционируемое судьей ²⁴.

В проекте закона «Об устройстве и полномочиях судебной власти», подготовленном группой ученых НИИ при Генеральной прокуратуре РФ, предусмотрен суд присяжных, состоящий из двух коллегий — трех профессиональных судей и семи присяжных заседателей (ст. 15) ²⁵. Однако и до подготовки этого законопроекта и после его опубликования руководителем авторского коллектива высказывались опасения о наступлении возможных негативных последствий этой формы судопроизводства. Главное из них — отход от задачи установления истины, снижение ответственности профессиональных судей за принимаемые решения, расшатывание законности путем подмены этого принципа групповыми представлениями о справедливости ²⁶.

Аналогичные опасения со ссылкой на нравственную деградацию общества, отсутствие общепризнанных моральных ценностей, на которые могли бы ориентироваться рядовые граждане, оказавшиеся в роли присяжных, были изложены проф. Г. Хохряковым, а несколько позже и другими авторами ²⁷. Предостережения зарубежных ученых против слепого копирования англо-саксонской формы суда присяжных были изложены в статье проф. Г. Дашкова ²⁸.

Серьезную систему аргументов против введения суда присяжных предложила член Верховного суда РФ Л. Дементьева. Она пишет о трудностях комплектования скамьи присяжных, о дороговизне этого суда и значительном увеличении сроков рассмотрения этих дел, при том, что в следственных изоляторах будет возрастать число обвиняемых, ожидающих суда. «Наконец, — замечает она, — самый важный вопрос — правосудность суда присяжных.

По смыслу закона любое судебное разбирательство призвано установить истину по делу. Насколько отвечает этому требованию рассмотрение дел судом присяжных? Присяжные заседатели должны ответить на три вопроса: доказано ли, что деяние имело место; доказано ли, что это деяние совершил подсудимый; виновен ли подсудимый в совершении этого деяния?

По мнению некоторых сторонников суда присяжных, его преимущество перед профессиональными судьями в том, что присяжные заседатели, не обремененные знанием закона, будут принимать решения на основе эмоционального восприятия полученной в ходе судебного разбирательства информации. Но какое отношение это имеет к установлению истины по делу?

Часто приводимый пример с Верой Засулич, которую суд присяжных оправдал, является примером беззакония, а не торжества законности. Можно понять побудительные мотивы совершенного Засулич террористического акта, но виновность ее в преступлении очевидна.

Это как раз пример того, что законность и правосудность решения, неотвратимость наказания за содеянное зависят от случайности, от эмоционального, не регулируемого законом восприятия присяжными заседателями совершенного обвиняемым деяния. А ведь суду присяжных подсудны дела о наиболее тяжких преступлениях, в том числе об умышленных убийствах, за совершение которых предусмотрена и смертная казнь. При нынешнем росте именно тяжких преступлений, доступности оружия, организованности преступных группировок введение судов присяжных увеличивает шансы истинных преступников остаться безнаказанными.

И еще: на предотвращение преступлений влияет не столько суровость наказания, сколько его неотвратимость. Суд присяжных, на мой взгляд, эту неотвратимость обеспечить не может. Присяжные не несут никакой ответственности за принятые ими решения, нельзя гарантировать их неподкупность, поскольку система отбора кандидатур не исключает попадания в заседатели нужных преступным группировкам людей.

Так кого в настоящих условиях будет защищать суд присяжных, кому он выгоден?» ²⁹.

Еще более решительно против суда присяжных выступают некоторые судьи низовых звеньев судебной системы. Так, П. Мельников (народный суд Киржачского р-на Владимирской области) уверен, что суд присяжных вводить преждевременно, что там, где он действует, он допускал и допускает грубейшие ошибки и произвол, что он не добавит ни законности, ни справедливости в уголовный процесс ³⁰.

Но немало опубликовано и статей, аргументирующих противоположную позицию. Так, газета «Известия» опубликовала ряд статей, в которых противники суда присяжных отнесены к числу чуть ли не махровых реакционеров и ретроградов ³¹.

А некий С. Тропин публикует восторженную статью под заголовком «Суд присяжных может изменить страну и народ». Автор приводит высказывание А. Ф. Кони: «Суд присяжных укореняет и поддерживает в обществе представление о правде и справедливости как о реальных, а не отвлеченных понятиях». «И в этом, — пишет автор, — конечно, отличие суда присяжных от суда профессионалов. Последний не может не следовать закону, присяжные — могут, ибо их решения — это отражение народного правосознания… Присяжные раздвигают горизонты милосердия до пределов, не доступных профессиональному судье… Никто не понимал и зачастую не понимает сегодня, что суд присяжных — это не просто изменение судопроизводства, а трансляция в наше общество совершенно новой культуры: политической, социальной, а не только правовой» ³².

Трудно удержаться от столь пространной цитаты — уж очень красиво звучит. Так и только так нужно агитировать за нововведения. А что из этого произойдет потом, — это ведь когда еще будет!

Важно отряхнуть пыль скучной и надоевшей законности с ног одряхлевшей Фемиды, опять пуститься в бурное правовое море с единственным компасом — совестью народной; вернуться от упорядоченной системы статутного права к судебным прецедентам.

— Как тебя судить? — спрашивал добрую сотню лет назад известный сатирический персонаж понурого русского мужика. — По закону или по совести? Законов эвон сколько, — показывал он широким жестом на толстые книги.

— По совести, батюшка, по совести.

— Ну и ладно.

Итак, присяжные будут раздвигать горизонты милосердия и транслировать новую культуру без оглядки на правовые принципы… Профессиональные же судьи, напротив, считают в полном соответствии с утвердившейся в нашем обществе правовой психологией, что «никакие ссылки на «высшую справедливость» или целесообразность, интересы общества или конкретного человека не могут признаваться приоритетными по отношению к Закону». Записали они это положение как абсолютно бесспорное не где-нибудь, а в ст. 1 Кодекса чести судьи Российской Федерации (пока еще в проекте).

Назревал, как видим, конфликт между двумя судебными коллегиями еще до создания суда присяжных. Хотелось надеяться, что ситуация столь драматичной выглядит только в теории, что на практике острота противоречий сгладится и «жизнь все снесет», — как говорил Лев Толстой относительно необходимости завышения нравственных требований к человеку. Будем и мы надеяться, что жизнь «несет».

Дата добавления: 2015-07-14