Читайте также:
|
На слове «звезда» Швиль очертил не пятиконечник, а треуголочку из женской анатомии.
- Тогда вперёд!!! К нашим пленительным звёздам.
- Не-не-не, коньяк брать не будем. Накладно.
- Я про наших трёх пёзд общежитовских.
- Ааааа, так бы и сказал.
Мы завернули за угол, и тут - о, весёлая математика: всего в трёх шагах от нас стоял пивной ларёк. Дозаправившись «копытными», через 5 минут мы стояли возле прилавка отдела «Вина-Воды».
- Ты реально думаешь, что одной хватит?
- Ещё ведь пожрать надо купить.
- Лишь бутылка, взятая Штирлицем, валит с ног.
Да и то Холтоффа. Да и то, в кино.
Холтоффа среди нас нет, да к тому же бабы русские. Берём четыре, - вынес я окончательный приговор и дос-тал в довесок хрущёвские филки.
Русалки упали на хвост
И толкаются в моей голове подлещики
Спустя 20 минут мы уже выкладывали провиант на наскоро освобождённый от вчерашней попойки стол.
У наших пленительных звёзд гости менялись конвейерно.
Я выложил консервы. Надя брезгливо покрутила в руках банку:
- Интересно, откуда в Орле шпроты? - бросив баночку на стол, - так и знала, возьмёте, что подешевле.
- Я взял, что было в магазине.
- Лично я люблю латвийские шпроты.
- Ну, не ехать же по такому поводу в Лиепая.
Надюша - девица прожженная, как скатерть на столе, но, похоже, я выдержал экзамен наезда.
София прошмыгивает за стол первой.
У неё есть цель – напиться.
За ней прошмыгивает Хрущ. У него есть цель – София.
Вера, взяв инициативу, схватила Швиля цепкими пальцами передовой доярки и усадила рядом с собой.
Верка добродушная деваха, эдакая дородная предста-вительница нашего «гэкающего» края, кровь с молоком – не отстираешь. Городская жизнь не выбелила её мясомо-лочный румянец, хотя уже три года, как она оставила свою сельскую «альма-матер» с портретом Ворошилова
в красном углу избы и вырезкой Михаила Боярского из журнала «Советский экран» над своей кроватью в спальне с занавесками в крупных цветах
Надя протянула мне портвейн для откупорки, тем самым невидимо выделив меня.
Все места распределены согласно купленным билетам.
Я обломил пробочный козырёк и не мог открыть бутылку.
- Ты беспомощен, как вышедший на пенсию цирковой лев, которого продолжают кормить из сострадания.
Я тогда не знал, что подковырки это способ привлечения внимания. Ущипывающее начало флирта.
Конечно, в глубине души я знал об этом, но эта самая ду-ша была обнажена желанием к ней, что малейшие колкос-ти ранили невыносимо больно. Больно обнадёживающе.
Я сломал ноготь до корня, но бутылку открыл.
«Ничего, ещё поцарапаемся» - думал я, осмысливая тост.
- Хочу выпить за голубых. Они окружают нас повсюду. Эти блюдца из голубых озёр, этот хрустальный купол голубого неба. А теперь, Надя, ещё и эта бездна твоих голубых глаз. За голубых, ребята.
- Ты невыносим, - Надя толкнула меня коленом под столом. Вчера это я уже слышал.
- Не ты меня заносила, не тебе меня и выносить, - ответил я также, как и вчера Таше.
Тут надо больше наглости и отрешённости от её упоения. Надежда принадлежит к тем особям, которые отвергают прилипчивость обхаживания.
Я бил в цель. Ракетчик, хуля говорить.
- Во вверенном мне воинском подразделении, я возглав-ляю народный комиссариат по осушке жидких крис-таллов, -начал плести я словесные кружева.
Возглавляемый мною отряд вскоре отправляется на Галапогосские острова спасать дикобразов, которые после экологической катастрофы массово топятся в Саргассовом море, а заодно и морских ежей, которые столь же массово выбрасываются на берег.
Дата добавления: 2015-12-08; просмотров: 85 | Нарушение авторских прав