|
Читайте также: |
Чтобы разбить фашистов нужно сходить налево (по карте). Сталин не был географическим пуританином и сходил.
Что-то я стал плохо переносить занятия по «повышению боевого духа». Если ахинею замполита Бляхина слушать было ещё забавно, то Мухина уже утомительно. Возможно по сроку службы.
Замполиты, как и китайцы похожи друг на друга.
Азиаты на лицо, замполиты на язык.
Наконец, закончились занятия, и мы с повышенным боевым духом отправились в казарму.
Там вновь негодование Цирульского по селектору:
«Какой мудак опять поставил этого сраного киргиза в наряд по штабу? Поставьте нормального белого человека. В крайнем случае, еврея. Еврей хоть не набухается».
И тут он ошибался. Ох, как он ошибался.
Не таков был Сергей Семёнович Неймарк.
Маленький, толстенький, если бы не последние 5 лет возлияния алкоголя, то он был бы похож на Малыша, а так встречайте – Карлсон!!!
Он был конченый оптимист – мистика из него лилась оптом. Сергей в роли Неймарка всегда шёл с попутным ветром, а в роли Карлсона летел против.
Улетел от жены и обещал вернуться. Карлсон залетал в спальню к фрекен Бок, но сама Бок в спальне не залетала.
А от Сергея Семеновича Неймарка залетали.
К своим 18-ти годам Сергей Семенович Неймарк был круче Папы Римского. Иоанн Павел Второй один раз стал папой, а Неймарк к своим 18-ти годам был им уже дважды Цитата «Не учи отца ебаться» здесь носит двоякий характер.
Помимо ебли и водки он любил гимнастику. Особенно турник. Неймарк мог сидеть на нём, не держась руками. При этом ещё и курить. При этом ещё и играть на гитаре. И, конечно же, при этом плевать сквозь дырку в зубе.
Его друган Вова Иванов тоже любил гимнастику. Особенно турник. Только допрыгнуть никак не мог.
Он, вообще, был осторожен. Иванов говорил Неймарку, что учится у него русской бесшабашности. И хоть у него это не получалось (а может именно потому), они были дружны, как попугаи неразлучники. Везде и всегда вместе. Потому Вова и возрадовался, когда начштаба и по совместительству его однофамилец подполковник Иванов (если Ивановых, вообще, можно считать однофамильца-ми), непривычный к иноземным рожам, увидев иудейский нос Сергея Семеновича Неймарка, забраковал его от вступления на пост №1.
Это был первый случай в Советской армии, когда не был пройден фейсконтроль и дрэсс код.
Что ты здесь делаешь?
– Слежу.
– За кем?
– За базаром
(из милицейской сводки)
2 августа – Парк Горького периода.
И хоть в Ромнах нет парка Горького – там, как и во всех городах Украины есть парк имени Тараса Шевченко (это как сыноубийца Тарас Бульба – украинский ответ нашему Ивану Грозному), но происходящее в этот день одинаково для всех городов и парков страны.
Этот летний день был похож на раннюю весну.
Город усыпан голубыми беретами, как талая апрельс-кая земля пестрит подснежниками.
Десантура, уже с утра: кто, позвякивая медалями, кто пузырями, собирались в штурмовые батальоны.
Десятки пластиковых стаканов с шорохом встречались в середине круга. И штабные писари, и участники войн, сейчас они все, переплетённые тельняшками, были одной командой, разминающиеся перед глав-ным боем с ментами.
Импровизированным рингом служил вышеупомяну-тый центральный парк города им. Тараса Шевченко.
Вечером под горячую руку десантников попал капи-тан Боровой, и ему в очередной раз разбили хрючку. Дело было так: Свина пригласили на свадьбу к двою-родной племяннице.
Он пришёл в назначенное место - там никого.
Оказалось, молодожёны заключили брак на небесах.
Надо было только глаза поднять.
И тут Боровой совершил большую ошибку – расст-роившись, что не попал на свадьбу, напился до чёртиков и, вычерчивая зигзаги по улице, то и дело поднимал взгляд в облака, грозил кулаком и клял небо, на чём свет стоит.
Вдруг откуда ни возьмись – десантники. Неожиданно, как с неба свалились.
С неба, которому капитан Боровой грозил кулаком.
Как известно, десантникам палец в рот не клади – бутылку о голову разобьют. Причём о свою.
Зная об этом, Боровой засунул средний палец себе в рот, причмокивая. Десантники восприняли такой жест оскорбительным для себя, и разбили бутылку.
Не о свою голову, а об его нос.
Ах, если бы происходящее произошло в любой другой день…а так капитан Боровой лежал под клёном в парке имени Тараса Шевченко и смотрел в небо. Сверху сыпались листья и десантники.
Смеркалось.
«Федот и Яков» - универсальное средство от икоты
«Федот, Яков и всякий» - сообразим на троих
«Федот, Яков и всякий» - нажрись до икоты
(реклама в аптеке №1)
Маруся Гусейнова заведующая единственной в городе аптеки прогуливалась вечером с единственным в городе ризеншнауцером по единственному в городе парку имени Тараса Шевченко. Сердце в довы бывшего директора пти-цефабрики Маруси Гусейновой сжалось, увидев под ве-черними звёздами капитана со звёздами.
Как написали бы дотошные романисты эпохи пост-модернизма: «Маруся Гусейнова была дама бальзаковского возраста», подразумевая русский аналог «вновь поспевшей бабы-ягодки». На самом же деле у так называемого «баль-заковского возраста» есть конкретная цифра.
Бальзак описал её в романе «Тридцатилетняя женщина». Наши тридцатилетние дамы скорее причислят себя к тургеневским девушкам, нежели смирятся с тем, что достигли «бальзаковского возраста».
Краткая литературная справка:
Дата добавления: 2015-12-08; просмотров: 122 | Нарушение авторских прав