Характеристики субъектного и объектного отношения матери к ребенку

7.3. Аффективно‑личностные отношения матери и ребенка

В первом полугодии жизни между ребенком и взрослым реализуется ситуативно‑личностное общение, эмоциональное по своему содержанию, поэтому связи, складывающиеся на его основе, получили название аффективно‑личностных (Мещерякова, 1979, 1991, 1993). Будучи генетически первым видом взаимоотношений, аффективно‑личностные связи специфичны для младенческого возраста. В первом полугодии жизни они выступают как бы в чистом виде, поскольку общение со взрослым состоит в обмене положительными эмоциями. Во втором полугодии в ходе ситуативно‑делового общения аффективно‑личностные связи, по‑видимому, начинают преобразовываться, дополняясь связями практического характера.

Проведенное нами экспериментальное исследование показывает, что аффективно‑личностные связи начинают складываться в первом полугодии жизни в процессе ситуативно‑личностного общения на базе обмена положительными эмоциями между ребенком и взрослым и впервые начинают функционировать в положительных эмоциогенных ситуациях. Было установлено, что при интенсификации общения с детьми первого полугодия у них происходит формирование особого отношения ко взрослому, снижается ориентировочный компонент поведения, направленный на ознакомление со взрослым и появляется интерес ребенка к реакции взрослого на совместно воспринимаемые воздействия. При этом у детей резко увеличиваются положительные эмоции и инициативные действия.

У детей первых месяцев жизни начинают формироваться зачатки сопереживания, которые выражаются в том, что младенец по мере установления аффективных связей со взрослым начинает воспринимать окружающие объекты не сами по себе, взятые в отдельности, а в единстве, в соотнесении с присутствующим взрослым. Например, радость ребенка при взгляде на игрушку выражается намного ярче в присутствии взрослого, нежели в его отсутствие. По‑видимому, общение сказывается на усилении переживаний эмоций в случаях, когда есть возможность разделить их с другим человеком. Эта способность, как нам представляется, появляется по мере образования аффективно‑личностных связей ребенка со взрослым.

Простейшие аффективно‑личностные связи в первом полугодии заметно отличаются от тех, которые формируются во втором полугодии. Поведение детей этой возрастной группы уже гораздо богаче, сложнее, имеет широкую гамму проявлений. Стремление к сопереживанию близким взрослым у этих детей выражается уже не только в одновременном восприятии или соотнесении взрослого и физического объекта, но и в прямом призыве к совместному восприятию: дети указывают на предмет, протягивают его взрослому или требуют жестами, мимикой, голосовым воздействием участия взрослого вплоть до физического контакта и бурных проявлений любви. Мы полагаем, что стремление разделить свои переживания предшествуют появлению у ребенка возможности разделить переживания другого человека и являются необходимым этапом в формировании этой способности. Такое стремление актуализируется лишь по отношению к близкому взрослому, с которым у ребенка образованы достаточно прочные и глубокие аффективные связи. Эта система связей, закладываясь в первом полугодии жизни как продукт общения ребенка со взрослым, приобретает с возрастом все большее значение.

Экспериментальные данные показывают, что аффективно‑личностные связи первично возникают только в ситуациях, вызывающих положительные эмоции. Отрицательные эмоциональные проявления, хотя и присутствуют в жизни детей первого полугодия, еще не подключаются к сфере общения. Они с самого рождения служат сигналом о неблагополучии, испытываемом младенцем, но еще не адресуются им конкретному взрослому человеку. Подобно тому, как дети до 4 месяцев не воспринимают отрицательного отношения взрослого (Мазитова, 1977; Сорокина, 1987), они и собственные отрицательные переживания по поводу другого объекта не включают в коммуникативные акты.

Во втором полугодии ребенок начинает расширять сферу своей деятельности, постепенно овладевает предметными действиями: на смену ситуативно‑личностному общению приходит ситуативно‑деловое. В рамках ситуативно‑делового общения складываются деловые, или практические, связи детей с окружающими людьми. Аффективно‑личностные связи продолжают при этом функционировать и влияют на формирование других типов отношений. Осваивая предметный мир, ребенок сталкивается с пугающими его объектами, начинает различать знакомую и незнакомую обстановку, близких и посторонних взрослых. Реакции испуга или недовольства по‑прежнему возникают у малыша, но теперь ему необходимо их регулировать, чтобы удовлетворить сильно развившийся познавательный интерес или вступить в сотрудничество со взрослым. В этих случаях ребенок прибегает к помощи близких людей, стремится актуализировать уже имеющиеся аффективные связи, адресует свои переживания взрослому и ищет у него защиты или поддержки.

Отрицательные эмоциональные проявления начинают регулироваться и произвольно использоваться ребенком опять‑таки в сфере общения со взрослым. По‑видимому, возникнув в общении и начав функционировать в качестве «жестов», отрицательные эмоции позднее начинают направлять коммуникацию со взрослым и по поводу предметов.

Отсутствие в раннем возрасте глубоких и прочных аффективно‑личностные связей со взрослым приводит к тому, что ребенок лишается базы для установления полноценных практических связей. В результате ребенок не овладевает средствами преодолевать страх с помощью взрослого, не получает стимула к активной познавательной деятельности, не способен разделить свои переживания со взрослым и не стремится к этому, да и сами его переживания остаются недостаточно глубокими и яркими. Отсюда, как следствие, могут происходить задержки в его личностном и познавательном развитии.

7.4. Матери с субъектным и объектным отношением: особенности общения и взаимодействия с ребенком

Наблюдения за поведением матерей в общении с детьми младенческого возраста позволили выделить две группы матерей: с выраженным субъектным и выраженным объектным отношением к ребенку. Матери с преобладанием объектного отношения к ребенку в режимные моменты разговаривали с ребенком мало, не комментировали его и собственные действия, не использовали «бэбиток» (особо интонированную «детскую речь») и редко употребяли ласковые слова. Характеризуя ребенка, они чаще всего использовали «нейтральные» характеристики, относящиеся к особенностям темперамента ребенка (спокойный, возбудимый, заторможенный), затруднялись в определении причины плача ребенка, не выражали ему сочувствия, иногда даже поддразнивали; при пеленании редко учитывали движения ребенка, многие из них применяли тугое пеленание, редко оставляли ручки малыша свободными. Эти матери практиковали кормление из бутылочки не на руках, а в кроватке, при укладывании спать редко напевали или укачивали ребенка.

В ситуации специально организованного общения с ребенком они хотя и использовали ласковую интонацию, но не употребляли ласковых обращений, содержание обращений было формальное, оно касалось преимущественно режимных моментов («Наелся?», «Не выспался?» и т. п.) Эти матери обычно не замечали инициативных проявлений ребенка или игнорировали их, не приурочивали свое поведение к поведению ребенка, не повторяли за ним звуков и не побуждали к улыбкам и вокализациям. Во время игры с младенцем такие матери не стремились заинтересовать его и сами не проявляли интереса, часто просто молча показывали игрушку и отстраненно наблюдали за ребенком.

Матери с преобладанием субъектного отношения к ребенку вели себя совершенно иначе: при выполнении режимных моментов много разговаривали с ребенком, комментировали все действия, активно используя «бэби‑ток», употребляли ласковые обращения (малышка, красавица, солнышко, сладкий, плюшечка и др.), стремясь поймать его взгляд. Характеризуя ребенка, эти матери использовали личностные характеристики (хороший, сильный, гордая, терпеливый, независимая, требовательный). Они чутко реагировали на плач ребенка, точно определяли его причину, старались успокоить малыша, выражая сочувствие. При пеленании они приноравливались к движениям младенца, никогда не использовали тугого пеленания, часто оставляли ручки ребенка свободными. При кормлении поощряли ребенка ласковыми словами, кормили всегда на руках; при укладывании спать нередко напевали колыбельную, укачивали. В специально организованном общении эти матери адресовались к ребенку с оживленной мимикой, улыбками, ласковыми словами, использовали «бэбиток», содержание их обращений к ребенку обычно имело личностную направленность: «Ты мой дорогой!», «Как хорошо разговариваешь!», «Молодец!» и т. п. Они были чувствительны к инициативным проявлениям ребенка, поощряли их, повторяли за ним все звуки, побуждали к улыбкам и вокализациям, приурочивали свои воздействия к поведению ребенка. Во время игры они старались использовать самую занимательную игрушку, привлекали внимание к ней словами, выразительной мимикой, демонстрируя все ее качества, побуждали ребенка к рассматриванию, при этом стремились поймать взгляд малыша и разделить с ним впечатления, были сами увлечены игрой.

Анализ поведения детей показал, что те, у чьих матерей преобладало субъектное отношение к ребенку, были более инициативны, лучше владели экспрессивно‑мимическими средствами общения, умели развивать коммуникативную ситуацию (варьировать компоненты комплекса оживления в зависимости от воздействий матери), быстро включались в общение и никогда не прекращали его по собственной инициативе, активно протестовали, когда его прекращала мать. Те же младенцы, матери которых имели преимущественно объектное отношение к ребенку, демонстрировали болеее низкие показатели компонентов комплекса оживления, плохо развивали коммуникативную ситуацию, часто отвлекались от общения.

Во втором полугодии жизни ребенка начинает складываться ситуативно‑деловое общение со взрослыми. Поэтому важно рассмотреть особенности отношения матерей этих двух групп к ребенку и детей к матери в процессе их совместной деятельности в возрасте 12 мес. Выраженность субъектного отношения матери к ребенку в процессе совместной деятельности мы оценивали по следующим показателям: 1) интерес матери к совместной деятельности; 2) характеристика партнерской позиции («управление» или «на равных»); 3) характер адресованности внимания, действий, высказываний; 4) эмоциональные проявления по отношению к ребенку; 5) характер поощрений и порицаний.

Особенности отношения матери к ребенку в этой ситуации мы обобщили в таблице 7.2.

Таблица 7.2

Дата добавления: 2015-12-07