До и после свадьбы

В начале ноября, боясь не управиться с хлопотами, Кузьмич взял отпуск. Отпуск у него оставался неиспользованным еще за прошлый год, но он решил пока взять один. «Приведу в порядок квартиру, напишу плакаты к свадьбе и заготовлю продукты», - размышлял Кузьмич, оформляя выходное пособие.

Заботы начались на следующий же день. Поначалу посидев с женой и сыном прикинули список приглашенных. С предприятия пригласил лишь давнего знакомого Сидорука и начальника установки Сергея Ивановича. Вспомнив главного, Кузьмич лишь досадливо сплюнул и в список не внес. Печатать пригласительный он доверил сыну, сам занялся приведением в порядок несколько запушенной квартиры. Решив заменить покраску межкомнатной двери, он долго скоблил многослойную краску сапожным ножом. Тридцатилетний слой не снимался, и Кузьмич решил разобрать дверь полностью. Работа затянулась. С простругиванием и полной заменой дверных филенок растянулась эта дверная эпопея почти на две недели, тем более, что не было под рукой материалов. Пришлось добывать их хождением по многим столярным мастерским. Пока достал материалы, отшлифовал и прокрасил, истекло как раз две недели. Свадьба приближалась и больше всего на свете он боялся опоздать. Плакаты и сценарий свадебного вечера Кузьмич приспособился писать по ночам. Днем же усиленно ремонтировал и подновлял комнаты. Кое-где обновили обои, подкрасили плинтуса и освежили, прикупив с женой на рынке палас для тесного коридорчика. Квартира приобрела не только жилой, но, на удивление, нарядный вид. Уже накануне самой свадьбы наготовил десяток плакатов и загодя вышел в арендованный для свадьбы зал, чтобы украсить помещение. Написанные гуашевой краской плакаты свело в тесный круг, и они не хотели разгибаться. Кузьмич, развернув их в обратную сторону, сунул всей кучей под мышку левой руки и направился к банкетному залу. Зимняя дорога была скользкой и раскатанной и заняла немало времени. Прикрепив два плаката, он с удивлением для себя обнаружил, что остальных-то нет. Как в воду канули. Задумался крепко: «куда же они подевались? Неужели дома оставил?». Пройдя по обратной дороге до самого дома, плакатов не обнаружил и, вконец расстроенный, сел в кресло, размышляя: «Где же они могут быть?»

Подъехал улыбающийся Константин и, пряча довольную ухмылку, спросил:

- Пап, ты потерял плакаты что ли?

- А ты откуда знаешь? – удивился расстроенный Кузьмич.

- Да нашел их потому что, поэтому и знаю! – ответствовал Костя, - Эх ты! Рассеянный с улицы «Бассейной», забирай свои плакаты из машины!

«Батюшки, да хоть эта баба с воза свалилась!» - обрадовался Кузьмич и вприпрыжку бросился пересчитывать потерю. Теперь он понял, что попался в собственную ловушку: не надо было сгибать их в обратную сторону. Кое-как, после длительной примерки плакаты заняли место и зал подготовили к вечеру.

Весь первый да и на второй день свадьбы тоже, Кузьмич выглядел усталым и удрученным. Ему не столько было жаль отделяющегося сына, насколько он сочувствовал сам себе. Кстати, ему приближалось пятьдесят и пенсия не за горами. Одинокое существование на небольшую пенсию не радовало, он настолько привык к мысли, что сын это его собственность, что не мог поверить в его уход.

Свадьба прошла по им же разработанному сценарию и уже подходила к концу. Вечерело, и на открытой площадке перед кафе толпились лишь родственники и приглашенные гости. Для посторонних посетителей кафе закрыли. Кузьмич, стоя в небольшой группе давних друзей, слушал их громкие, но неразумные подпитые разговоры и размышлял: «когда подавать другое второе». Танцы пора была завершать, по его программе оставалось еще немало увеселительных мероприятий.

Краем глаза он заметил, как во двор плавно въехала новенькая черная «Волга» и, скрипнув тормозами, остановилась у второго подъезда пятиэтажного дома. Он повернул на скрип замороченную печалями голову. С передней двери, чуть пригнувшись и поправив темнокоричневую шляпу с высокой тульей, вышел осанистый Алексей Александрович. Вышел и остановился, пристально приглядываясь к группе стоящих напротив раскрепощенных людей.

- Это ты Иван Кузьмич сабантуй устроил, весь день шум до потолка? – спросил он, приметив в толпе Кузьмича. – Что ж, поздравляю, поздравляю! Все через это проходим, я как будто недавно своего женил, а уже внука год как нянчим! Идет время брат, идет!

- Добрый вечер Алексей Александрович, - вынужден был подойти к нему с приветствием Кузьмич, - вы же не здесь как будто проживаете? Может быть выпьете стопочку за здоровье молодых? – тут же спросил он оглянувшись, кого бы послать за стопкой.

- Сын, говорю же, с внуком здесь обосновались, вот навещаю изредка. Часто не приходится, дела сам знаешь - работы хватает! Ну, да ладно, я побегу, вы продолжайте, не обращайте внимание на мое брюзжание. А от стопочки освободи, видишь за рулем сам заворачиваю, так что пожелай молодым счастья без тоста. Да…вот…Ты отгуляешь и выходи быстрей, мы там седьмую колонну остановили, катализатор менять будем. Вот поле деятельности, так что давай, ждем! – он захлопнул двери машины и прошел в подъезд, оставив Кузьмича в глубоком размышлении. «Что они там успели натворить? Как работать после пуска?» - в конце концов, он махнул рукой и пошел звать гостей за стол.

Вышел на службу Кузьмич в понедельник и в самый раз угодил на загрузку колонны. Бригада Горячева в полном составе крутилась на отметке, выполняя последние приготовления. Загрузка катализатора момент чрезвычайно ответственный и прямая обязанность заместителя его контролировать. Даже не обсудив с коллегами последние новости, Кузьмич впрягся в работу. Он проверил средства безопасности, осмотрел оснастку и подписал наряды. Подошел подъемный кран, и работа закипела. Катализатор к реактору подвозили в громоздком кюбеле, загрузка проводилась во избежание окисления под водой и требовался очень жесткий контроль. Новшеством сегодня являлось то, что вместо верхней корзины, снимающий двойные связи элемент катализатора загрузили в низ колонны. Ожидалось резкое улучшение качества по важному показателю.

Горячев, плотный рыжебородый мужчина, умело распоряжался внизу. На кюбеле, поливая его со шланга, стоял тощий аппаратчик Садыков. Он подгонял копошащихся внизу с могучими стропами молодых ребят.

- Ей, вы там, на низу! - покрикивал он с ясно выраженным тюркским акцентом, - вы из меня что, Карбышева сделать хотите, поживее пошевеливайтесь!

- А вы, там на верху, лейте, да присматривайте! Пока тебя заморозим сами вперед окачуримся! К кюбелю не подойти уже, все обледенело! – отругивались ребята. Вода действительно струйкой стекала по нижнему конусу конструкции и уходила вдоль железнодорожного полотна, все расширяя и расширяя ледовую дорожку.

Работа шла своим чередом и, наблюдающий за правильностью действий, Кузьмич вставлял редкие замечания. Он сам проследил за количеством навески, проверил уплотнения и, промерив высоту отстоящего термокармана, прочистил его поверхность. Закрывал колонну очень опытный бригадир Сукмаров и, после того, как крышка была накинута, Кузьмич поднимался наверх всего дважды. Сукмарову он доверял, лишь проверил сборку обвязки и прошел в кабинет. Там сняв, затвердевшие с мороза и от избыточной влажности зимние ботинки, он переобулся и, раскурив папироску, отогрел застывшие руки, поочередно ложа их на горячее оребрение отопительной батареи. Пуск провели спустя трое суток.

Катализатор не пошел сразу. Узнал об этом Кузьмич в первую же вахту после подачи сырья, по докладу старшего смены.

- Иван Кузьмич, - сообщил ему встревоженный голос по прямому проводу, - ерунда какая-то творится, вторую пробу отбираем, мутнеет проба, воды, видимо, много!

- Восстановили катализатор плохо, вот и вода в пробе! – попытался успокоить он бригадира, сам, накинув телогрейку, поспешил на место.

Осмотрев доставленные ему пробы, он и сам убедился: нет, столько воды в ней быть не может! Это реакция направленная не в то русло. Побочная или углубленная реакция! Точно, более активный катализатор углубил реакцию и довел разложение до простейших элементов и воды! Вот это фокус! Катализатор не шутка, он обязан работать год, там ошибаться никак нельзя! Дав указание направить пробу на более полный анализ, он доложил начальнику. Сидорук сморщился и покраснел лицом как свекольный корень.

- Не было печали, так черти накачали!.. Попали мы с тобой брат Иван в переплет! – опытный технолог, он сразу понял масштабы бедствия и пошел докладывать наверх, не дожидаясь даже результатов полного анализа.

Кузьмич поторопил с результатами химанализа и вскоре, в числе других, он был приглашен к директору. Разъяренный «Дед», сняв от возмущения серый пиджак, бегал по просторному кабинету, выпуская густой дым и размахивая тощими руками точно жерди выглядывающими из коротких рукавов белой крахмаленной сорочки.

- Бал-л-бесы! Да как же вы могли до такого д-додуматься! – заикаясь чаще обычного, кричал он на сидящих по одну сторону стола цеховых и заводских инженеров, - г-где заключение от науки, г-где рекомендации опытного производства? Вы к-как теперь людей кормить думаете? – он распалялся больше и больше. В конце, не дав даже слова молвить, сурово заявил:

- Алексей Александрович! Через т-три дня чтобы на столе у меня лежал приказ с самыми строгими выводами! Б-братской могилы не требую, но начальника установки с замом не пощажу!

Приказ вышел вовремя и пострадали, как и предполагалось, прежде всего начальник установки и Кузьмич. Начальника установки перевели в аппаратчики, Кузьмич опять возглавил установку. Четыре месяца плюхался цех с неимоверными ухищрениями выполняя план и получая продукцию, лишь через столько времени даже многоопытный Сидорук смог пробить новую партию катализатора и совершить перегрузку. Ведь и предыдущая партия была незапланированной. Истинный виновник проявленной инициативы при встречах злорадно улыбался и проходил не здороваясь. Он никогда не заговаривал, но было вполне понятно, что радовался он весьма заметно.

Дата добавления: 2015-12-07