Сквозь века дышу тобой

http://ficbook.net/readfic/3560052

Автор: lucky_beauty_fox (http://ficbook.net/authors/1099508)
Фэндом: EXO - K/M
Персонажи: HunHan
Рейтинг: NC-17
Жанры: Слэш (яой), Романтика, Драма, Мистика, AU

Размер: Мини, 20 страниц
Кол-во частей: 3
Статус: закончен

Описание:
Сколько раз мы должны умереть, чтобы стать счастливыми?

Посвящение:
автору заявки) спасибо за вдохновение, возникшее тогда, когда я думала, что уже ничего и никогда не напишу.

Публикация на других ресурсах:
Можно.

Примечания автора:
Написано по хорошей заявке хорошего человека)
Понимаю, что не соберу много читателей (всё же это не омегаверсное PWP)), но эта работа для меня очень важна. Именно поэтому я буду рада любому, даже малюсенькому, отзыву.

Не добавила в предупреждения "Смерть персонажа", потому что смерть тут - вроде как и не смерть... Читайте заявку)

Потрясная обложка от @winter_moonlight http://cs629220.vk.me/v629220873/1ac59/8e8kBsNMaMk.jpg

Токио. Февраль 1919 г.

Неуютный, неприветливый, чужой. За два года, проведённых здесь, Сехун не сумел полюбить Токио. Ветер, будто догадываясь об этом, нещадно дул в спину. Наверное, хотел прогнать. «Уходи, ты здесь не нужен, возвращайся в свою Корею» — слышалось в каждом порыве. Он и рад бы… Да только это не его выбор. Подняв воротник, парень продолжил свой путь. Зима выдалась удивительно теплой, о снеге можно было и не мечтать. Солнечно, сухо. Люди вокруг радостные и до тошноты счастливые. Почему японцы такие приветливые друг с другом, но с настороженностью относятся к чужакам? Это Сехун не раз испытывал на себе. Хотя, дело, наверняка, было в его национальности. Кореец. Словно штамп о том, что ты - не человек, а рабочая сила. Ему повезло — он был из обеспеченной семьи, да и внешностью вышел. Это заставляло недоброжелательно настроенных японцев сменять гнев на милость, даже дружить с ним. Противно до омерзения. Когда началась Японская аннексия, маленькому Сехуну едва исполнилось двенадцать лет. Политические дела мало интересовали мальчика, но со временем он начал понимать, что что-то вокруг меняется. Отец, владеющий достаточно доходным бизнесом, быстро перешёл на сторону Японии, не желая его терять. И это решение отца казалось чем-то неправильным, грязным. Недовольство, чувство рабства и использованности росло в душе Сехуна одновременно с его взрослением. К моменту окончания школы он уже всем сердцем ненавидел этих «япошек», превративших его великую страну в третьесортную колонию, втоптавших в грязь многовековую историю и культуру. Нужно ли говорить, насколько он был против решения отца об обучении в Токийском Университете? Но мать плакала и причитала о том, что нормального образования в Корее не получить. Что только с японским образованием он может построить карьеру. Слезы матери — это единственное, что Сехун ненавидел больше Японии, поэтому пришлось согласиться.
Жалел ли он? Определённо и совершенно точно не жалел. Почему?

Коридор общежития был темным и безлюдным. Кто-то ещё находился на занятиях, кто-то делал домашнее задание. Японцы были вообще до жути организованными и тихими. Иногда Сехуну хотелось выматериться на всё общежитие или начать петь песни, чтобы хоть немного сдвинуть тяжелую тишину. Но был ли в этом смысл? Пусть тонут в своём холоде, у него есть свой собственный, персональный огонёк, который не даст ему замёрзнуть. Тихо приоткрыв дверь в свою комнату, Сехун прошёл и присел на колени около кровати. Как и ожидалось… Притянув колени к груди, на ней спал молодой парень. Красивый… Такой красивый, что Сехун подумал о том, что хочет всю ночь просидеть, любуясь.

— Хоть бы под одеяло залез… — он снял со стула плед, бережно укрыл им своего гостя, а после сел на прежнее место, положив голову на кровать рядом с рукой парня. Тепло и какое-то необъяснимое чувство восторга разливалось по телу, доходя до каждой клеточки. Это счастье? Любовь? Сехун сам не смог бы объяснить, только ему до выступивших слёз был дорог этот человек. Человек, который принадлежал ему, и которому он сам принадлежал без остатка.

Словно что-то почувствовав, парень зашевелился во сне, приоткрыл глаза, пару раз моргнул длинными ресницами и перевернулся на спину. Реальность мягко тянула его из сладкой неги сна. Нехотя привстав, он заметил, что в комнате не один.

— Привет… — нежная улыбка на несколько градусов подняла тепло, льющееся по венам Сехуна.

— Привет… — так тихо ответил он, будто боялся, что парень перед ним — призрак, который может растаять.

— Ты опять прогулял занятие, — нежная ладонь мягко коснулась чёрных волос, но тут же была поймана и прижата к губам. Лухан вылез из-под пледа и сел рядом с Сехуном, положив голову на его манер. Теперь лица разделяли всего несколько сантиметров, а чужое тёплое дыхание ощущалось на своих губах. — Сегодня приезжал русский профессор. Русский, представляешь? Рассказывал про их поэзию, мне так захотелось что-нибудь почитать…

— Мне жаль, что меня не было, — Сехун говорил искренне, представляя, как от счастья и интереса светились глаза его любимого. Жаль, что он этого не видел.

— Ты опять зависал со своими революционерами? — Лухан нахмурился, а весь задор разом исчез из взгляда. Сехун понимал, что тот беспокоится за него, но как же это объяснить?

— Мы не революционеры, а «Корейская молодежная организация независимости», — резко поднявшись, он подошёл к окну, взглянув на погрузившуюся в сумерки площадь. Одинокий фонарь тускло освещал дорогу, и Сехун подумал, что лучше бы Лухану остаться сегодня у него.

— Прости… Я знаю, знаю… — руки нежно обхватили его за талию, а спину грело родное тепло.

— За что? Я не обиделся.

— Это я тоже знаю.

А ещё Лухан знал, что ему никогда этого не понять. Его семья ещё до его рождения переехала в Японию из Китая. Он рос, окружённый заботой и любовью, не зная ненависти ни к корейцам, ни к японцам, ни к кому бы то ни было в целом. Это сердце, наполненное светом и добром, и привлекло однажды Сехуна.

— Скоро расцветет сакура… Хочу долго-долго гулять с тобой.

— Так и будет, — Сехун развернулся к любимому. Маленький огонёк доверчиво смотрел в его глаза, не понимая тревоги, поселившейся в сердце. Потянувшись, Лухан мягко коснулся его губ, словно запечатлев на них что-то. В ответ его крепко прижали к себе. Так близко, насколько это вообще возможно.

— Лу, на самом деле, ты — единственное, что мне нужно во всём этом несовершенном мире.

— Знаю… — тонкие пальцы мягко перебирали волосы на затылке, пытаясь успокоить.

— Не уходи сегодня. Останься со мной.

— Не уйду… Я буду рядом, Сехун, всегда.

8 февраля 1919 года в Зале собраний корейской протестантской молодежи около шестисот студентов, относящихся к Токийскому отделению «Корейской молодежной организации независимости» подготовили и зачитали Декларацию независимости, в которой требовали независимости и права на самоопределение Кореи. Однако, в Зал собраний ворвалась японская полиция, многие были схвачены, многие пострадали…
Сехун умер почти мгновенно от удара прикладом ружья. Его жизнь, ещё ночью наполненная смыслом до краёв, оборвалась неожиданно и до ужаса просто. Как страшен конец в своей лёгкости. Ещё вчера ты думаешь, любишь, живёшь, а сегодня… Тело захоронили в Токио, родители не захотели везти его назад, в Корею.

Шаги казались оглушительным звоном в окружающей тишине. Темно-серое небо впервые за несколько недель собиралось подарить городу дождь, но здесь это вряд ли кого-то волновало… Единственной живой душой был Лухан, задумчиво идущий по вымощенной дороге в поисках единственного имени. Пройдя ещё несколько метров, он достиг своей цели. О Сехун. Вся жизнь Лухана заключалась в этом человеке, он дышал им. Зачем ему теперь дыхание, зачем сердце, бившееся быстрее от одного взгляда любимых глаз? Зачем вообще нужен Лухан, если рядом нет его?

— Привет, любимый… — он опустился коленями на холодную землю, а потом и вовсе лёг, как будто пытаясь обнять того, кого уже нет. — Ты прогулял так много занятий.

Лухан не рыдал, не бился в истерике, горячие слёзы просто текли по его щекам.

— Прости меня. Знаю, что ты не одобрил бы того, что я собираюсь сделать. Но… я знаю, я чувствую, что в следующей жизни обязательно встречу тебя вновь! И снова влюблюсь в твой смех, твою улыбку, — руки крепче сжали невидимого собеседника, но не почувствовали ничего, кроме земли. — Я не пройду мимо, обещаю. Ты же тоже полюбишь меня, правда? Тогда я больше никуда тебя не отпущу. Но я не могу ждать этого долго… До встречи, Сехун. Я буду любить тебя всегда.

Снотворное, сворованное у матери, мягко отобрало душу Лухана у этого мира. В записке, которую нашли в его руках, не было ни извинений, ни признаний. Только одна просьба — похоронить его рядом с любимым, дать им хотя бы так быть вместе. Родители Лухана не смогли исполнить его просьбу, побоявшись пересудов. Где это видано, чтобы парень любил парня, да ещё и кончал жизнь из-за него? Репутация дороже последнего желания… Только Вселенная услышала мольбы несчастного влюблённого. Да и как было отказать такой светлой душе?

1929-1950

Сеул. Октябрь 1929г.

— Ещё один?

— Да… совсем кроха. Как таких бросают? Каким человеком нужно быть? — нянечка занесла в комнату плачущий свёрток.

— Эх, молода ты ещё… Я вот ничему уже не удивляюсь… — женщина постарше взяла из ее рук младенца.

— Ничем не можем его успокоить, горланит так с того момента, как его занесли в приют.

— Какой хорошенький… И сколько же тебе? На вид не больше пяти-шести месяцев… — опираясь на опыт, предположила няня.

— Ему полгода, а зовут Лухан. Это было в записке, оставленной с младенцем на пороге полицейского участка, — девушка ласково взяла ребёнка за ручку, но тот, кажется, никак не хотел успокаиваться.

— Лухан? Значит, ты у нас китаец? Давай кое с кем тебя познакомлю…

В приюте совсем недавно появился младенец примерно того же возраста. Малыш остался совсем один после того, как мать скончалась от послеродового сепсиса, а отец отказался от него ещё до рождения. С самого начала жизнь преподнесла ему немало неприятных сюрпризов. Зато сейчас самый главный и светлый сюрприз его жизни внесли в комнату.

— Смотри, Сехуни, кого я принесла с тобой познакомить… Это твой новый друг — Лухан.

Младенец в руках няни внезапно перестал плакать. Всё еще шмыгая носом, он вполне осознанно уставился на ребёнка в кроватке, с интересом его рассматривая, а потом и вовсе потянулся к нему ручками.

— Смотрите, успокоился… — молодая нянечка округлила глаза.

Когда Лухана положили в кроватку к новому другу, он тут же перевернулся на животик и подполз к нему. Сехун смотрел настороженно, ещё не понимая радоваться ему или расстраиваться. Однако, когда Лухан завалился рядом набок и своей маленькой ладошкой схватил его ручку, малыш заулыбался.

Десять лет душа Лухана ждала встречи с любимым, и вот, наконец-то, они снова были вместе. Непростое время выбрала для них Вселенная. Корея в тридцатые годы была полностью подчинена Японии, всё ещё оставаясь её колонией. Великая страна теперь трудилась на нужды своего диктатора. Подрастало поколение, для которого независимость их страны казалась чем-то абстрактным, канувшим в лету. Культурное наследие постепенно искоренялось, даже в школах детей заставляли говорить на японском. Уставшие и угнетённые, корейцы всё реже возмущались, привыкая к неизбежному.

Все, кто видел этих двух впервые, предполагали, что они братья. И очень удивлялись, узнав правду. Разве могут не братья быть так похожи и так дружны? С детства привыкшие быть всё время вместе, Сехун и Лухан правда были самыми родными людьми друг для друга. Конечно, ещё была старая няня, которую оба очень любили. Она не раз пересказывала им историю, как они, будучи ещё младенцами, подружились с первой же встречи.

С двенадцати лет мальчики трудились на местном горнодобывающем заводе. Японии, участвующей в Мировой войне на стороне Гитлера, требовались ресурсы. Но они не отчаивались. Для них, привыкших к трудностям и лишениям с детства, гораздо важнее было то, что они есть друг у друга. В мире творилось чёрт знает что, но их собственный мир вертелся только вокруг них. И в этом мире было светло и тепло. Им было шестнадцать лет, когда война закончилась, а родная страна, некогда бывшая одним целым, раскололась на Север и Юг.

— Догоняй! — Лухан, ярко улыбаясь, стукнул друга по плечу и побежал вперёд по дороге, ведущей к реке.

Эта улыбка всегда немного парализовала Сехуна, но одновременно с этим, она казалась тем, что даёт силы жить. Дав немного форы, он быстрым бегом припустился за парнем. Солнце сегодня светило особенно радостно. Река серебрилась переливами, играя с его лучиками.

— Поймал! — Сехун настиг друга, захватив его в объятия и повалив на мягкую траву, а в ответ получил заливистый смех.

— Всё время забываю, какие длинные у тебя ноги, — Лухан удобно устроил голову на его груди, поднял ладонь вверх и начал играть с лучами солнца, то позволяя им ослеплять себя через промежутки пальцев, то прячась от них. Сехун всегда удивлялся тому, сколько жизни, радости и тепла было в его друге. Никакие трудности не могли погасить огонёк, которым искрились его глаза. Иногда ему казалось, что он жив только благодаря наличию в его жизни Лухана. Только с ним она имеет смысл.
Наигравшись, друг развернулся и сложил руки на груди Сехуна, устроив на них подбородок.

— Сехуна… А ты всегда будешь рядом?

— В смысле? — парня очень насторожила серьёзность, с которой это было произнесено.

— Ну… — Лухан запнулся в самом начале фразы, — ты не бросишь меня?

— Конечно нет, глупенький… — Сехун прекрасно понимал, как страшно остаться одному в мире. Но неужели Лу думает, что он оставит самого родного человека в своей жизни?

— Даже, если я сделаю что-нибудь неправильное?

— Даже, если так.

— Или страшное?

— Лухан, ты кого-то убил и просишь помочь закопать труп? — Сехуну стало смешно.

— Нет… — друг нахмурился и покачал головой. — Просто…

Вместо продолжения фразы он приподнялся на руках, потянулся и коснулся губ Сехуна. Сердце рвалось из груди от страха и чего-то ещё, пока неизведанного и непонятного. Лухан сам уже не помнил, когда его начало влечь к другу. Были ли виноваты гормоны или безграничное доверие и любовь, испытываемые им к Сехуну, он не знал. Только безумно хотел прикоснуться к его губам, ощутить их вкус. А ещё больше он хотел, чтобы Сехун желал того же. Но время шло, а их объятия и прикосновения оставались только дружескими. Не было даже намёка на ответные чувства. А сейчас Лухан просто поддался порыву. Ведь это же его родной, любимый Сехуни? Ведь он же простит ему всё? Сминая желанные губы, ощущая чужое дыхание на своих, Лу почувствовал крепкие руки, которые обняли и крепче прижали его к себе. Через мгновение Сехун перевернул его на спину, оказавшись сверху и прервав неумелый поцелуй.

— Прости, прости меня… — Лу закусил нижнюю губу, ожидая вердикта. Сердце стучало в висках, а дыхание никак не хотело нормализоваться.

— За что простить? — губы друга тронула лёгкая улыбка. — Я не обиделся.

— Так значит… Ты не против? — надежда, вспыхнув в груди, разлилась теплом по телу, уняв наконец дрожь.

— Знал бы ты, как давно я об этом мечтал… — Сехун уткнулся в шею любимого, провёл носом к мочке уха, вдыхая родной запах, а потом шёпотом продолжил, — Ведь на самом деле, Лу, ты — единственное, что мне нужно во всём этом чёртовом мире.

Уже пять лет прошло с момента освобождения Кореи. Казалось, жизнь должна была налаживаться, но не тут-то было. В народе росло недовольство новым правлением. То тут, то там вспыхивали небольшие восстания. Всё это оказалось хорошей почвой для КНДР, решившей объединить полуостров. Так началась Корейская война. Сехун и Лухан, будучи в призывном возрасте, оказались мобилизованными в армию. В первые дни войны наступление Северной Кореи было таким оглушительным и молниеносным, что становилось страшно. Америка, находящаяся в состоянии «холодной войны» с СССР, не торопилась прийти на подмогу, а своих сил не хватало.

Находясь в северном пригороде Сеула, отряд, в котором служили Сехун и Лухан, пытался сдержать натиск и не пустить врагов в столицу. После утомительного дежурства их отпустили хоть немного поспать. Солдат приютили жители местной деревушки, а друзьям досталось место в сарае. Июнь был теплый, а парни настолько уставшие, что сено показалось мягкой периной.

— За что мы воюем, Лу? Против кого?

— Я не знаю… — честно признался парень. Огонёк в его глазах всё еще горел ярко, только улыбка реже освещала лицо.

— Просто… Они ведь такие же корейцы. Мы - не враги… Кто сделал нас врагами?

— Жизнь… — философски ответил Лу и взял любимого за руку. — Хочу в твои объятия…

— Я тоже, — Сехун понимал его, как никто. — Но нельзя.

— Знаю… А поцелуйчик? Ну хоть один…

Сехун огляделся и тут же прильнул к родным губам. На глаза навернулись слезы, так он скучал по этой нежности. Лухан ответил со всей страстью, накопившейся за долгое время. Рука скользнула на затылок Сехуна, притягивая его ближе, углубляя поцелуй. В одно мгновение он всем телом прижался к любимому…

Атаки с воздуха не ждал никто. Северокорейские самолеты напали неожиданно, начав бомбить место дислокации войск Республики. Сехун и Лухан умерли мгновенно, всё также находясь в объятиях друг друга. Умерли бесцельно, не понимая зачем. Судьба вновь не дала им прожить счастливую жизнь. Но ведь они всегда будут любить друг друга, верно?

Сеул. Август 2015 г.

Многотысячный стадион шумел, пел и веселился, празднуя семидесятилетие независимости Кореи. Правительство не пожалело ни денег, ни ресурсов для того, чтобы устроить настоящее торжество. Лухан пришёл сюда вместе с корейскими друзьями. Ну и что, что он китаец, приехавший в Корею учиться? Он тоже рад. Страна ему очень нравилась. Она приняла его с распростертыми объятиями. Люди здесь искренние, дружелюбные, всегда готовые помочь. Таким образом, у Лухана был повод отпраздновать то, что когда-то эту страну сделали независимой, и теперь она такая, какая есть. Последняя песня подходила к концу, когда он заметил в толпе черноволосую макушку. Лу и сам не смог бы сказать, чем она ему так приглянулась. Возможно, тем, что ее обладатель был довольно высоким. Объясняя что-то одному из парней, стоящих рядом, он повернулся к Лу, встретившись с ним глазами. Лухан задержал дыхание. Вокруг стало так тихо, как будто все разом замолчали. Время перестало существовать, а может быть просто сошло с ума. Сквозь замершую толпу незнакомец пробрался к Лухану, протянул руку и кончиками пальцев дотронулся до его щеки.

— Лу… — грустная улыбка, — наконец-то ты нашёл меня.

— Лу! Ау! — время вновь начало своё движение, звуки вернулись в мир, а перед Луханом стоял его друг. — Концерт закончился. Пошли.

Тряхнув пару раз головой, Лухан попытался прийти в себя. Что это только что было? Куда делся незнакомец?

— А где тот парень?

— Какой? — на него смотрели с недоумением.

— Ну тот, черноволосый, который подходил…

— Не было никаких парней… Пойдём, надо на метро успеть.

Но Лухан точно знал, что парень был. Поднявшись на цыпочках, он начал сканировать толпу на наличие уже знакомой макушки. Заметив того у выхода, Лу начал пробираться туда, расталкивая локтями окружающих. Ему почему-то казалось, что упусти он этого парня — произойдёт что-то плохое. Пытаясь не потерять того из вида, он в общем потоке вышел со стадиона и проследовал за толпой в метро. Стало посвободнее, и Лухан хотел уже подойти к незнакомцу, но перед турникетами вновь потерял его. Перепрыгивая через ступени, он спустился на платформу. Оббежав станцию, Лу нашёл потерю, к которой тут же направился. Парень стоял в толпе у края платформы. Красивый, стройный, немного надменный…

Характерный звук оповестил о прибытии поезда. Стараясь не терять незнакомца из виду, Лу уже почти добрался до него, когда началась толкотня. Желающих уехать было слишком много. Какой-то мужчина, неловко развернувшись, толкнул Сехуна, стоявшего на самом краю. Потеряв от неожиданности равновесие, тот покачнулся в сторону рельсов. Всего секунда отделяла его от неминуемой гибели.

Не успел Сехун испугаться, как его схватили сильные руки, резко дернув назад и прижав к холодной стене метрополитена. Сердце, подгоняемое адреналином, билось, как бешеное, а ноги дрожали. Опустив взгляд, он увидел своего спасителя, вцепившегося в его кофту и уткнувшегося в грудь. Тело того содрогалось от всхлипов. Он плакал?

— Эй… — Сехун мягко потрепал его за плечо. - Эй, ты чего? Спасибо тебе… Тоже испугался, да?

Паренёк не отвечал. Большинство людей уехали на подошедшем поезде. Несколько опоздавших зевак смотрели на них с любопытством.
Через несколько секунд Лухан поднял заплаканное лицо.

— Я думал, что вновь потеряю тебя.

— Что? — Сехун непонимающе уставился на него, сдвинув брови.

— Я думал… — Лу осёкся. Что он только что сказал?

Растерянно посмотрев на парня, он выпустил из хватки его кофту.

— Прости… Просто испугался.

— За что прости? Я ни на что не обиделся… — Сехун не понимал, почему ему так неприятно было смотреть на слёзы незнакомого парня. — Спасибо. Ты мне, получается, жизнь спас… Хочешь, угощу кофе или чем покрепче? Ну не плачь.

Рука сама собой потянулась к щеке паренька, ловя одинокую слезинку. Прикосновение током прошло сквозь тело. В сознании, будто воспоминания, начали мелькать сцены, которых в жизни Сехуна никогда не было. Вот он укрывает незнакомца пледом, вот целует у окна, а потом гонится за ним по лесной дороге… Одёрнув руку, Сехун отшатнулся от парня. Тот смотрел на него испуганными глазами и, кажется, пребывал в шоке.

— Ты… — осторожно начал Лухан. — Ты тоже это видел?

— Да… — Сехун не собирался врать.

— И что это было? — сказали они одновременно.

— Я не знаю…

— И я…

— Как думаешь, это будущее? — Лухан покраснел и отвёл взгляд.

— Понятия не имею… — Сехун был в такой же растерянности и смущении, только он не знал, что сцены, промелькнувшие в голове Лухана, были гораздо откровеннее, чем его. На платформе остановился следующий поезд. — Слушай, я живу недалеко. Пойдём, выпьем чего-нибудь? Заодно попробуем разобраться.

— Ну… — всё это было безумно странным. — Хорошо.

Дорога до дома прошла в молчании, редко прерываемом короткими фразами. Уже подходя к подъезду, Сехун спохватился.

— Ой, слушай, дома только токпокки. Может, хочешь чего повкуснее? Тут недалеко кафе с японской кухней…

— Не, не люблю японскую кухню. Токпокки очень даже подойдёт.

— Хорошо, — Сехун улыбнулся, их вкусы совпадали.

Квартира представляла собой обычное убежище студента-холостяка. Правда, достаточно аккуратного студента-холостяка, судя по чистоте, царившей вокруг.

— У меня есть пиво, а ещё бутылка шампанского, — Сехун достал из холодильника весь имеющийся арсенал.

— Это хорошо, — глаза незнакомца смеялись. — Только я бы, если честно, лучше выпил кофе. Пить совсем не хочется…
— Слава Богу… — Сехун выдохнул. — У меня чего-то тоже нет желания… Зато кофе я варю вкусный!

Лу осматривал квартиру. Он впервые оказался здесь. Откуда тогда ощущение того, что он дома? Почему так спокойно и хорошо?

— Лухан, тебе молоко добавлять? — пытался докричаться до него незнакомец с кухни.

— Да, спасибо… — Лу вернулся туда, наблюдая за ним. Пожалуй, это всё ещё было странно. Особенно то, что промелькнуло в его голове после прикосновения этих длинных пальцев к его щеке. Очень красивых пальцев, переходящих в очень красивые руки, широкие плечи… Так, что это вообще за мысли?

— Сехун, а на кого ты учишься?

— Я? На архитектора. Не знаю, что из меня получиться, но… стоп, — Сехун поставил кофе перед Луханом и застыл с печеньем в руках. — Слушай, а мы разве представлялись друг другу?

— Ещё нет, — Лу не почувствовал подвоха в вопросе и спокойно отпил кофе, которым чуть не подавился спустя мгновение.

— Откуда я тогда знаю, как тебя зовут, а ты, как зовут меня?

— Так… Это всё начинает напоминать малобюджетный триллер, — из уст Лу вырвался истеричный смешок.

— Ты… только не бойся, — Сехун сел напротив и очень серьёзно посмотрел в его глаза. — Я тебе ничего плохого не сделаю.

— Да у меня даже мысли такой не было, — почему ему было так тепло в присутствии незнакомца? Точнее, Сехуна… И откуда он узнал его имя? — Слушай, в прошлый раз эти… сцены появились тогда, когда ты дотронулся до моей щеки. Может повторить это? Вдруг что-то прояснится?

— Давай… — Сехун протянул ладонь. Кожа под пальцами была такой нежной, буквально бархатистой. Пальцы прошлись по щеке, а большой очертил скулу. Новый знакомый был таким красивым… Это странно, но Сехуну даже показалось, что в его глазах играют маленькие огоньки, согревая душу. Губы Лухана тронула улыбка.

— Думаю, ты можешь опустить руку, ничего не произошло, — за улыбкой Лу пытался скрыть смущение, а ещё рвущееся из груди сердце. Только от себя ведь его не скроешь?

— Да… Кажется, не прокатило, — на пальцах всё ещё осталось ощущение чужой кожи.

— А что ты увидел там, в метро? — Лу хотелось проверить, одинаковые ли видения их посетили. И, если да, то пусть лучше об этом расскажет Сехун. Самому ему было слишком неловко.

— Ну… Я видел тебя. Сначала я укрыл тебя пледом, потом бежал за тобой в лесу, а ещё… — Сехун замялся, — я целовал тебя, стоя у окна. А ты?

У Лухана видения были совсем иные, только обсуждать их он был совсем не готов, поэтому пропустил последний вопрос мимо ушей.

— А давай попробуем воспроизвести это? Может быть, ещё что-нибудь всплывёт?

— В смысле? — Сехун немного удивился такой прыти. — Что именно ты хочешь воспроизвести?

— Ну… леса здесь нет, а с малознакомыми парнями я не целуюсь, так что… Ты можешь меня чем-то там укрыть, — Лу засмеялся, а Сехун подумал, что никогда не видел такой красивой, яркой улыбки. Или видел? Интересно, а с хорошо знакомыми парнями Лухан целуется?

— Тогда не уходи, оставайся у меня ночевать, всё равно уже поздно.

— Не уйду.

Свет от ночника мягко освещал комнату, скользя по стенам.
— Диван у меня один, но большой. Придется спать вместе, — Сехун будто оправдывался. Он меньше всего хотел, чтобы Лухан испугался или подумал, что тот пытается его соблазнить.

— Ай, где наша не бывала, — попривыкнув, Лу стал таким, каким его обычно видели друзья — веселым, жизнерадостным, немного азартным. - Ну, куда ложиться?

— Ты… вот тут, с краю, — новый знакомый послушался. — И свернись клубочком.

— Что?

— Ну… «поза эмбриона».

— Так и сказал бы, — Лу хихикнул, притянул колени к груди и закрыл глаза.

Уставший и насыщенный эмоциями организм среагировал почти мгновенно — Лу начало клонить в сон.
Сехун сел на колени перед диваном. Сейчас ему очень ярко вспомнилось то видение. У Лу была другая прическа, да и обстановка отличалась. Значит, это не было предсказанием будущего? А ещё вспомнились эмоции. Эмоции, которые он испытал в видении. Любовь, безграничная, такая искренняя и глубокая, что захотелось плакать. Да что же это? Лухан поёжился, видимо, засыпая. Сехун уже забыл, что они проводят эксперимент. Он накрыл одеялом парня, кажущегося таким хрупким и беззащитным, а сам лег рядом. Ночь была непривычно тихая. Кажется, даже она охраняла сон Лухана. Сехун смотрел на его спину, а в голове была только одна мысль — обними. Всё тело хотело этого настолько, что он начал ощущать себя наркоманом во время ломки. Повинуясь желанию, Сехун тихо придвинулся ближе к парню, обхватил рукой его талию и уткнулся носом в шею. Запах кожи казался невероятно родным, а мерное дыхание убаюкивало получше колыбельной. Растворившись в ощущениях, Сехун погрузился в сон.

Лухан проснулся и сладко потёрся щекой о чью-то футболку. Какое замечательно утро, какие уютные объятия… Объятия? Резко распахнув глаза, он замер. Да, совершенно точно он сейчас лежал в объятиях Сехуна, устроившись на его плече. Одна рука парня обнимала его за талию, а вторая покоилась на его собственной руке, которой он обхватил того за шею. Лухан даже представить не мог, каким образом они оказались в таком положении, но дискомфорта он не чувствовал. Наоборот, было так хорошо, так правильно. Как будто эти руки, это тело, этого человека он любил всю жизнь. Может ли такое быть? Что-то их определённо связывало, иначе к чему тогда все эти странности? Может быть, судьба? Сехун нахмурился во сне, и Лухану захотелось дотронуться и разгладить морщинку, появившуюся между бровей. Сехун тем временем причмокнул губами, словно ребенок, а затем открыл глаза. Находясь в полудрёме, он инстинктивно прижал парня в его объятиях ближе и прижался щекой к его волосам. Мгновение потребовалось, чтобы осознать ситуацию и всю её неловкость. Сонным взглядом он уставился на Лухана, который кротко застыл на его плече и смотрел невинным взглядом.

— Ой, прости… — Сехун выпустил парня из объятий и отодвинулся подальше, отведя взгляд.

— За что простить? Ты меня не обидел, — Лу оперся на руку и коварно улыбался. Его забавляло то, как тот смутился. — Я замечательно выспался в твоих объятиях.

— Да? — Сехуну всё ещё было неловко. — Я тоже… То есть, не в своих объятиях, а в твоих, и… Будешь завтрак?

— Обязательно, — Лухан просто млел от вида покрасневшего парня.

Кофе Сехун варил действительно божественный, а обычный омлет просто таял во рту. Или Лухан был так голоден? Глотая кусочек за кусочком, он рассматривал нового знакомого, который листал новости в телефоне, облокотившись на подоконник. Красивый, определённо во вкусе Лухана. Юркий язычок парня облизал губы, и Лу безумно захотелось к ним прикоснуться.
Он медленно поднялся и тихо направился к ничего не подозревающему парню.

— Слушай, кажется, наш вчерашний эксперимент с треском провалился… — Лухан подошёл к нему вплотную и отобрал телефон, положив его рядом. — И ты уже не такой малознакомый… Воспроизведём что-нибудь ещё?

— Лес? — сердце Сехуна совершенно точно пыталось установить какой-то рекорд.

— Ага… лес, — губы Лухана замерли в нескольких миллиметрах. — Такое чувство, что у нас одно дыхание на двоих.

Сехун совершенно точно не помнил, чтобы испытывал что-то подобное при поцелуях. Разве так бывает? Голова кружилась, руки в каком-то отчаянии пытались прижать Лухана ещё ближе к себе. Он тонул в этих губах, растворялся и совершенно терялся. Лу и не думал, что на его поцелуй ответят с такой страстью, но сейчас просто таял от умелых губ.

— Кажется, этот эксперимент тоже не удался… — Сехун выдохнул и прижался к его лбу, всё ещё держа руку на его затылке.

— Отчего же, — Лу улыбнулся, — мне так очень понравилось.

— Нет… Мне тоже… Я не об этом, — ну вот, Сехун опять смутился.

— Да я понял, — улыбнулся Лухан.

Телефон Лухана, лежащий на столе, издал звук, оповестивший о пришедшем смс. Нехотя, он выбрался из таких приятных объятий.

— Чёрт, совсем забыл, друзья ждут меня в Чайна Таун… — прочитал он напоминание друга.

— Сейчас? — Сехуну совсем не хотелось расставаться.

— Ага… Только мне чего-то не хочется уходить от тебя, — он подошел к Сехуну и обнял того за талию. — Может, пойдём вместе?

— Вместе? — Сехун в ответ обнял его за плечи. — А твои друзья не будут против?

— Да пусть попробуют, — хихикнул Лу. — Только чур ни на кого не засматриваться!

Жара в Сеуле немного спала, но солнце всё равно пекло нещадно. Но даже это сейчас не портило настроение Сехуна. Наверное, дело было в человеке, который шел рядом, жуя мороженое. Сколько они знакомы? Меньше суток? Быть этого не может. Ему казалось, что он знает Лу с детства. Вот он привычным жестом стирает с губ мороженое, щурится от солнца, а потом улыбается Сехуну.

— Ты чего?

— Ничего… Гляди, там лавка с кошечками, которые приносят в дом удачу. Всегда такую хотел.

— Ты серьёзно? — в ответ Лухан только смеётся. — Это же чушь.

— Хочу, — насупился Сехун.

— Ну ладно-ладно. Пойдём. Посмотрю, чтобы тебя не нагрели с ценой.

В небольшом помещении, наполненном сувенирами, играла тихая китайская музыка, и очень приторно пахло благовониями.

— Что-то выбрали, молодые люди? — из комнатки, прилегающей к торговому залу, вышла пожилая китаянка. Казалось, она вышла из какой-то сказки, настолько красочной была ее одежда.

— Да, мне вон ту кошечку, — Сехун, поклонившись, указал на один из сувениров.

— Ох, молодые люди, вряд ли она вам поможет, — старушка глубоко вздохнула.

— В смысле? — Сехун растерялся, а Лухан прыснул со смеху.

— Беда над вами нависла…

— Какая беда? — Сехун, очень восприимчивый к таким вещам, пребывал в тихом шоке.

— Малобюджетный триллер вернулся, - Лу, еле сдерживая себя от того, чтобы не расхохотаться в голос, прошептал ему на ухо.

— А вот вы зря иронизируете, молодой человек. Именно вы в этом и виноваты.

— Я? — Лу всё еще улыбался.

— Да. Не стоит перед смертью загадывать того, чего скорее всего не исполнят…

— Перед какой смертью? — Сехуну было уже не до шуток, он начинал злиться.

— Ты ничего не понимаешь, — весело продолжил Лухан. — Сейчас нам скажут, что на нас порча, а помочь ее снять может только эта милая леди.

— Ты готов снова его потерять? — смотря прямо в глаза Лухана, не обращая внимания на его шутки, спросила женщина.

Улыбка сползла с лица Лу, а Сехун вспомнил его слова, сказанные в метро. «Я думал, что вновь потеряю тебя». Слова старушки уже не казались таким бредом.

— Что Вы имеете в виду? — Сехун сжал руку парня, увидев, как тот побледнел.

— А вы разве сами не чувствуете?

— Что?

— Связь, которая невидимыми нитями опутывает вас. Я её вижу. Она такая крепкая, что вы не можете не чувствовать её.

— Чувствуем, — внезапно тихо прошептал Лухан, а Сехун удивлённо посмотрел на него. — Только о какой беде Вы говорите? И почему в ней виноват я?

— Ох, мальчики… — старушка опять вздохнула. — Вы уже не первый раз любите друг друга. Точнее, не в первой жизни.

— Что? — парни посмотрели друг на друга и тут же отвели глаза. Всё это хорошо, но ни о какой любви ещё и речи не шло.

— Да-да, — продолжила китаянка. — А вина твоя в том, что твою просьбу остаться вместе с любимым даже после смерти не исполнили. А это было твоё самое сильное, самое глубокое желание. Когда такие желания не исполняются, энергетические пласты сдвигаются. Ни в одной из последующих жизней вы не будете счастливы, да и сама жизнь долго не продлится.

— Мне это не нравится, — пролепетал Сехун и крепче сжал руку Лу.

— Хорошо, я в прошлом был идиотом, но исправить-то это как-то можно? — Лухан все ещё не до конца верил в происходящее.

— Разве что объединить два любящих сердца из прошлого сейчас.

— Это как? — Сехун вообще переставал что-то понимать.

— Нужно землю с могилы его первого воплощения перенести на могилу первого воплощения тебя, и наоборот…

— Да как мы найдём их сейчас! — Лухан чувствовал, что у него скоро начнётся истерика.

— Не знаю… Это уже и не моё дело… Я вижу только, что вы оба умерли в Токио весной 1919 года. И ты, — указала она на Сехуна, — участвовал к каком-то студенческом митинге или восстании. Дальше разбирайтесь сами…

— Мама! — из комнатки вышла молодая женщина. Увидев застывших в шоке молодых людей, она закатила глаза. — Опять ты пугаешь посетителей! Вам помочь, мальчики?

— Нет… Мы, пожалуй, пойдём, — Лухан потянул Сехуна прочь из этого странного места.

Только на улице они смогли глубоко вздохнуть. Происходящее казалось нелепостью, какой-то шуткой или сказкой.

— Ты ей веришь? — Сехун внимательно смотрел в глаза парня.

— Я не знаю… Это объясняет все те странности, что произошли вчера…

— Да… Но… Неужели мы правда любили друг друга на протяжении нескольких жизней?

— Я не знаю, Сехун… — раздраженно ответил Лу, он чувствовал за собой вину, хотя ничего и не сделал. По крайней мере, в этой жизни.

— Но, если это правда, нам действительно грозит опасность?

— И в этом виноват я, — сокрушённо прошептал Лухан.

— Не говори глупостей, — Сехун быстрым шагом подошёл к нему и прижал к себе. — Ты ни в чём не виноват.

Уже безо всяких сомнений Сехун наклонился к парню и поцеловал его. Мир вокруг снова покачнулся, переместив его в прошлое. Пасмурный день грозился разразиться дождём. Лухан лежал на чьей-то могиле и плакал. Взгляд скользнул на надгробную табличку. «О Сехун». Надпись обдала холодом. Реальность вновь резко забрала его обратно. Лухан смотрел на него снизу вверх, а в глазах стояли слёзы.

— Ты тоже это видел, да? — Лу прошептал это тихо, но Сехун услышал, кивнув. — Там была твоя могила.

— Кажется… Всё, что сказала та женщина — правда.

Перелёт был коротким. Токио встретил их кучей туристов и хорошей погодой. Желая понять, что искать, Сехун и Лухан проштудировали кучу исторической литературы. Весной 1919 года было всего одно выступление студентов — корейцы, учащиеся в Японии, требовали независимости и права на самоопределение Кореи. Участников, а тем более пострадавших в этом столкновении, было немного. Облегчило задачу то, что имя Сехуна совпадало с именем его предшественника, да и тот, похоже, был из обеспеченной семьи. Корейские историки даже указали место его захоронения, куда парни и отправились сразу же после прилёта. Кто знает, когда судьба решит вновь разлучить их? Нужно было торопиться.

Кладбище сильно изменилось за эти годы, да и погода была совсем не похожа на ту, из видения. Проблуждав какое-то время вокруг, они наконец нашли то, что искали. Могила была старой. Было заметно, что за ней никто не ухаживает.

— Это так странно… — поёжился Лухан, прижимаясь к спине Сехуна, — видеть здесь твоё имя.

— Да уж, — ему самому было неприятно, но что поделать, надо было как-то разорвать этот энергетический круг.

— Интересно, а он тоже выглядел, как ты? Мы ведь не нашли ни одной фотографии...

— Кто знает…

— Если да, то я понимаю себя из прошлого, ты тот ещё красавчик…

Сехун улыбнулся. Лухан умел поднять настроение даже в такой, казалось бы, унылой обстановке. Наклонившись, он сгрёб немного земли и положил ее в мешочек.

— Ну что? Теперь осталось самое сложное — найти могилу прошлого тебя.

— Да… — Лу ответил отстранённо, подошёл к могиле и присел. — Привет… — прошептал он тихо. — Прошлый я, наверное, очень любил тебя… Сколько лет прошло? Почти сто? Смотри, мы снова вместе. Обещаю, в этот раз мы обязательно будем счастливы.

— Конечно будем, — Сехун сгрёб его в объятия. Непонятно откуда взявшиеся слёзы комом стояли в горле. Теперь он лучше понимал свои чувства и ту нежность, что испытывал к этому мальчику, которого знал всего несколько дней.

Найти могилу Лухана из прошлого действительно оказалось сложно. Он не участвовал ни в каких исторических событиях, о нём нигде не упоминалось. Оставалось только надеяться, что оба возлюбленных учились в одном университет, куда парочка и отправилась после кладбища. В архиве на них посмотрели, как на идиотов. Данных такой давности почти не сохранилось, да и как найти одного человека?

— Это с самого начала было безнадёжно… — Лу устало сел на лавочку в парке недалеко от университета.

— Может, стоит ещё раз навестить ту старушку? Она подскажет?

— Не уверен, она же сказала, что это всё, что она знает…

— Да, но стоит попробовать. А пока… пойдём, поедим? Вон, через дорогу китайский ресторанчик. — Сехун потрепал парня по волосам. Ничего, они что-нибудь придумают.

Девушка, принимавшая у них заказ как-то странно покосилась на Лухана, но ничего не сказала. Пошептавшись о чём-то с женщиной за кассой, она удалилась, а та нерешительно подошла к их столику.

— Здравствуйте. Простите, — обратилась она к Лу, — а у Вас нет родственников в Китае?

— Здравствуйте, я сам китаец, — Лу непонимающе смотрел на незнакомку.

— Правда? — та искренне обрадовалась. — Тогда, возможно, мы родственники? Извините, но вы очень похожи на брата моего прадедушки.

— А когда жил Ваш прадедушка? — Сехун начал что-то подозревать. Может быть, не зря его потянуло именно в этот ресторанчик?

— В начале двадцатого века… Но его брат очень рано умер. Вы правда просто его копия, — она снова обратилась к Лухану. — Да что я говорю, у нас есть фотографии.

Оказалось, что история ресторана насчитывала уже больше ста лет. Его открыли предки девушки, переехав в Японию из Китая еще в конце девятнадцатого века. На стенде в зале висели фотографии всех представителей семьи.

— Смотрите, — женщина указала на одну из фотографий. С него на Лу и Сехуна действительно смотрел парень, как две капли воды похожий на Лу.

— А как его звали? — снова вмешался Сехун.

— Лухан… Красивое имя, правда?

— Очень, — выдохнул Се и посмотрел на Лу взглядом, означающим «такого просто быть не может». — А вы случайно не знаете, где он похоронен?

— Нет… — удивилась китаянка, — Но я могу спросить у бабушки…

Вопросов было избежать трудно, но Лухан придумал какой-то бред насчет того, что его давние предки действительно когда-то эмигрировали в Японию. После этого их приняли, как родственников. А вышеупомянутая бабушка действительно вспомнила, где был похоронен её дядя.

— Ну что, сегодня на кладбище уже не поедем? — Лухан еле передвигал ноги, облокотившись на руку Сехуна.
Сумерки медленно опускались на город, зажигающий тысячи неоновых вывесок.

— Нет… Как-то жутковато бродить там ночью, давай утром.

— Тогда надо искать гостиницу… — Лухан осмотрелся в поисках нужной вывески. Они не думали задерживаться здесь на ночь, поэтому и номер не бронировали.

— Смотри, — Сехун указал на небольшое трехэтажное здание, приютившееся среди высоток. Вывеска гласила о том, что зданьице было как раз тем, что они искали.

Им повезло, свободные номера были. Правда, остались только двухместные, но это не было проблемой. Номер, доставшийся паре был не слишком просторный, но уютный. Даже несмотря на новый ремонт, было заметно, что зданию уже не один десяток лет.

Сехун подошёл к окну. Вид открывался на небольшую площадь, посреди которой стоял одинокий фонарь. Сехун подумал, что, если бы не рекламные вывески, от этого фонаря было бы немного толку в темноте.

— Завтра всё закончится… — Лухан подошёл к нему сзади и обнял, грея своим теплом.

— А мы? — Сехун развернулся к парню. — Мы тоже закончимся?

— Конечно нет. Уж прости, никуда ты от меня не денешься, — Лу снова улыбнулся своей яркой улыбкой.

— А я и не хочу… — Сехун наклонился к его губам.

Он едва коснулся их, прикусив нижнюю губу Лухана. Почему целовать его было так хорошо? Языки сплелись в сладком поцелуе, только Лухана всё равно было мало. Хотелось его ещё. Ближе. Руки судорожно прижимали к себе, а тело каждой клеточкой стремилось к его теплу. Как будто оно тосковало по нему многие годы. Ладонь Сехуна скользнула под футболку, провела по обжигающей коже спины, опустилась ниже и сжала ягодицы Лу, который что-то невнятно простонал ему в губы.

— Прости… — опомнился Сехун, поняв, что торопится.

— Хватит извиняться, — прошептал Лухан. — И не останавливайся. У меня ощущение, что я ждал этого лет семьдесят.

Перехватив инициативу в свои руки, он усадил Сехуна на подоконник, а сам залез сверху, тут же вновь врываясь в его рот. Сняв с себя футболку, он позволил Сехуну опуститься поцелуями ниже, сначала на шею, потом на грудь. Горячий язык творил такое, что у Лухана плыло перед глазами, а в штанах уже было так тесно и жарко, что хотелось поскорее от них избавиться. Подавшись вперёд, он потёрся о Сехуна, поняв, что ощущения у них примерно одинаковые.
Тот подхватил его за бедра и, не переставая целовать, отнёс на кровать.

— Как думаешь, — прошептал он ему на ухо, нависнув сверху, — у прошлых нас было что-то подобное?

— Уверен… — Лу перевернул Сехуна на спину, расправившись сначала с его футболкой, а потом с джинсами и бельём. — Хочешь покажу то, что я увидел тогда в метро?

Не дождавшись ответа, он опустился к возбуждённому члену Сехуна и без прелюдий погрузил его в тепло своего рта, услышав тихий стон. Влажными губами он скользил по всей длине, стараясь доставить как можно больше удовольствия, которого и так было много, судя по довольным стонам и тому, как Сехун подавался навстречу его языку. Лухан почувствовал, что тот был уже на грани, когда его мягко оторвали.

— Что же ты сразу не рассказал? — Сехун потянул его наверх, втянув в поцелуй. Дрожащими руками он пытался расправиться с его ширинкой.
— Ну, ты же был малознакомым, — Лу встал и сам снял с себя остатки одежды, освободив наконец своё возбуждение. Забравшись сверху, он ладонью провёл по члену Сехуна, собирая смазку и остатки своей слюны. Растягивать себя было не так приятно, как если бы это делал Сехун, но тот явно никогда с таким не сталкивался, а сейчас и вовсе перестал дышать, наблюдая за Луханом.

— Плевать, — возможно, подготовки было недостаточно, но у Лу просто уже не было терпения, так сильно он хотел Сехуна внутри себя. Приподнявшись, он стал медленно насаживаться на него.

— Чёрт… — зашипел тот, чувствуя, как плотно его обхватил Лухан.

Немного привыкнув, Лу начал двигаться. Кто бы мог подумать, что это будет так хорошо? Знал бы он это, возможно, давно бы уже попробовал. Через несколько движений Сехун не выдержал медленного темпа и, вцепившись руками в бёдра Лухана, начал вбиваться в того. Комнату заполнили стоны. Надолго Лухана не хватило, и, когда Сехун начал надрачивать ему в такт своим движениям, он сразу излился на его живот, сотрясаясь в оргазме. Через несколько мгновений Сехун последовал за ним.

Тяжело дыша, Сехун гладил по спине парня в своих руках. Его снова охватило то чувство, которое он испытал в первом видении. Только на этот раз это чувство не было чужим, оно полностью принадлежало самому Сехуну. Безграничная любовь и нежность к Лухану заполнила каждую клеточку его тела. Кажется, он даже дышал ими.

— Знаешь, — Лу приподнялся с его груди и посмотрел в глаза, — я сейчас подумал, что больше ни капли не сомневаюсь, что мы и правда любим друг друга почти сто лет…

— И я, — Сехун провёл рукой по любимым волосам. — Как же долго я ждал тебя…

Они так и не узнали, что провели эту ночь в комнате, в которой когда-то они последний раз перед смертью любили друг друга. Старое здание в своё время было общежитием при университете, а потом его отдали в частные руки. Со временем здесь открылся отель. Где ещё можно было лучше осознать свои чувства?

Утром двое влюблённых без труда нашли могилу Лухана из прошлого. Ухожена она была гораздо лучше, оно и понятно, в Токио у него были родственники.

— Давай приезжать сюда иногда? — Лухан высыпал на могилу землю из мешочка, примяв её.

— Зачем? — удивился Сехун.

— Не знаю… Просто мне кажется, им тут одиноко.

— Уже нет… Лу, их души — это мы. А мы теперь вместе.

Забрав немного земли, они отвезли её на могилу Сехуна. Кажется, теперь миссия была выполнена. В ожидании своего рейса влюблённые сидели в аэропорту.

— Мы сделали всё, как она сказала. Как думаешь, сработает? — Лу вздохнул и положил голову на плечо Сехуна.

— Уверен, — тот приобнял его. — Ты знаешь, у меня даже на душе полегчало. И ещё я прям чувствую — мы проживём очень долгую и счастливую жизнь.

— Надеюсь, — Лу улыбнулся, посмотрев на самого дорогого и любимого человека.

— Да и в любом случае, мы всегда сможем встретиться в другой жизни, — продолжил Сехун, а потом склонился к уху Лухана. — Ведь, если честно, ты — единственное, что мне было и будет нужно во всём этом прекрасном мире.

Не забудьте оставить свой отзыв: http://ficbook.net/readfic/3560052

Дата добавления: 2015-12-07