|
Читайте также: |
- Я открою! – крикнула Джордан матери, направляясь к двери и на ходу натягивая свитер поверх пижамы. Рождественские каникулы не только позволяли насладиться праздничным настроем вокруг, но также давали долгожданную возможность спать, сколько пожелаешь, и не слышать назойливого звона будильника в семь утра.
- Уинн? Чего в такую рань?
Уинн проскочила с холодного крыльца в дом и бросила на подругу взволнованный взгляд.
Джордан зевнула и, захлопнув входную дверь, вопросительно подняла брови, осматривая взвинченную девушку.
- Надо поговорить, но так, чтобы никто не услышал. Твоя мама дома?
- Угу, пошли ко мне в комнату.
Поднявшись на второй этаж и надежно защелкнув замок, Джордан кивнула подруге.
- Выкладывай.
Уинн задумчиво покусывала губу и все еще ежилась от холода, находясь в странном состоянии. Джордан щелкнула пальцами перед глазами девушки, и та вздрогнула.
- Помнишь, ты говорила о своем отце?
- Да, было дело, - Джордан поморщилась, будто само упоминание об этом ее не радовало.
- Ты с ним говорила? – тут же спросила Уинн и не сдержала облегченного вздоха, когда подруга отрицательно покачала головой.
- Никак не могу отвязаться от матери, - объяснила девушка. – Ей почему-то захотелось меня контролировать. Как-то поздновато. А что?
- На чье, ты говорила, имя зарегистрирован номер в отеле, где живет знакомый твоей матери?
- На имя какого-то графа, - Джордан пожала плечами. – Не помню, я где-то записала…
- Ольстер. Ты ведь сказала: граф Ольстер, не так ли?
- Да, точно. Так в чем дело?
Уинн выдохнула и запустила руки в огненные волосы, подстриженные под «каре».
- А как он выглядел? – спросила она. – Он был пожилым?
- Угу, древним стариком, - фыркнула Джордан, подозрительно косясь на подругу.
- Я серьезно! Он тебе в дедушки годился?
- Нет, ну где-то в отцы. А почему ты спрашиваешь?
- Тогда не понимаю, как он может быть графом, - пробормотала девушка больше для себя, чем для подруги.
- А почему не может? – не поняла та.
- Что? – Уинн вынырнула из размышлений и рассеяно посмотрела на Джордан. – Да так… Послушай меня, Джо, - девушка облизнула пересохшие губы. – Если твой отец тот, о ком я думаю, то это очень плохой человек и тебе лучше держаться от него подальше.
- Уинн! Ты что-то знаешь?
Но подруга уже не слышала ее.
- Мэдс Шелдон…
- Кто?
- Ты что-то слышала о ней? Ее имя кажется знакомым… Но это, наверное, из-за актрисы, Элизы Шелдон.
- Ааа, - протянула Джордан. – Так это ее дочь. Я-то думаю, где я раньше слышала это имя… Оно было на слуху лет пять назад, а то и больше. Я помню, как сидела у мамы на работе и пришел какой-то дядька с криками: «Энди, Энди! Мы должны первыми рассказать об этом!»
- О чем? – спросила Уинн, затаив дыхание.
- О том, что сын кандидата в мэры города убил Мэдс. Перерезал ей горло. – Джордан, для наглядности, провела большим пальцем по шее. – Чик!
Заметив, как смертельно побледнела ее лучшая подруга, Джордан забеспокоилась.
- Уинн? Да в чем дело, в конце концов? И что там о моем отце?
- Не нужно его искать! – воскликнула девушка, направляясь к двери.
- Как это не нужно?! – крикнула Джордан ей вслед, но Уинн уже стремительно покинула дом подруги.
Девушка вышла на улицу и с каким-то опасением огляделась по сторонам. Сумка, в которой был дневник, казалась невыносимо тяжелой. Уинн спустилась в метро и села в первый же поезд. Хотела открыть дневник с конца, но поняла, что не может. Открыла на закладке и принялась читать. Она опять в этом мире. В мире Мэдс. И как бы теперь самой выбраться живой.
«Я сижу в кафе и смотрю на прохожих сквозь стеклянную стену. Деймон сказал, что это очень важный разговор, а когда он так говорит, то значит, действительно, не пустое дело.
Записываю в дневник и задаюсь вопросом: зачем я его веду? Здесь столько информации, что, попади он в руки моей мамочки, я бы сидела под домашним арестом всю жизнь.
Несколько дней назад мы все опять провернули одну игру. Какой-то полицейский узнал о том, что мы причастны к смерти той девушки и нашел улики. Вроде камера была у магазина в переулке… Но Клаус сказал, что он не хочет нас сажать, ему нужны деньги наших родителей. Мы не могли допустить этого. Родители Елены пока распоряжаются средствами семьи Сальваторе, поскольку мальчикам нет двадцати одного. А мы не могли допустить, чтобы наши родители обо всем узнали… Для нас это стало бы самым страшным наказанием из всех возможных.
У нас не было выбора. Мы должны были нейтрализовать врага. Кэролайн отказалась участвовать в этом. Я не виню ее, она просто не могла нас понять. Это было нашим единственным общим страхом, даже включая Клауса и Ребекку. Для меня мать, для них отец. Тот же случай у Тайлера, а Елена просто не способна была разочаровать семью. Деймон и Стефан не могли оставить нас. Они понимали, как никто другой.
План был прост. Мы узнали распорядок дня этого полицейского. Он жил один в дешевой съемной квартире в весьма сомнительном райончике. После работы любил выпить, точнее, напиться в доску в одном из баров возле дома. Мы просто поражались, как его держали в полиции до этого времени, и все не могли понять, в чем смысл его жизни. Что мы отнимем у него для того, чтобы он не навредил нам? Оставалось только одно – работа. Мы подбросили ему наркотики в квартиру и сделали анонимный звонок в полицию. Мы нашли кассету и отобрали ее, но мы должны были убедиться, что он нам не навредит. Работнику полиции могли поверить на слово, пьянице и наркоторговцу – вряд ли.
Я отложила ручку и спрятала дневник, увидев на пороге Деймона и еще кого-то.
Они подошли к моему столику, и, встретив мой вопросительный взгляд, Сальваторе объяснил:
- Это Элайджа, брат Клауса и Ребекки.
Я промолчала, смерив гостя недобрым взглядом, а Деймона – еще более сердитым.
- Не понимаю, - проговорила я.
- Все, что вы слышали обо мне, – неправда.
- Неужели? – Я наклонила голову на бок и сузила глаза, всем своим видом показывая, что не верю и не собираюсь верить.
- Просто послушай, Мэдс, - попросил Деймон, и я только пожала плечами.
Не дождавшись приглашения, они сели напротив и встретили мой выжидающий взгляд.
- Ты девушка моего брата, не так ли? – я услышала какую-то насмешку в голосе Элайджи и вызывающе вздернула подбородок.
- Да, и что с того?
- У него не бывает девушек. Абсолютно все люди для него относятся к тем, кем можно манипулировать и кем нельзя.
- Тогда мной нельзя.
- Правда? – опять ирония. Меня выводила из себя эта снисходительность в голосе Элайджи, будто он говорил с очередной влюбленной в его брата девушкой, которой тот пудрит мозги.
- Никто никогда мной не манипулировал, - отчеканила я. – И не будет.
Этот парень видел перед собой просто школьницу. Я же хотела доказать, что он неправ.
- Деймон мне рассказал обо всем. О ваших забавах.
Я, не веря, уставилась на Деймона.
- Что?!
- И правильно сделал! – воскликнул Сальваторе. - Успокойся и выслушай, Мэдс.
- Что ж… - Я поставила локти на стол и подперла голову руками. – Вся во внимании…
- Клаус говорил тебе когда-нибудь об Эбби Картер? – спросил Элайджа.
- А это играет какую-то роль?
- Нет, по сути. Эбби не была значимой особой. Она просто переехала в Нью-Йорк из-за нас, что и стало ее основной ошибкой. Как я уже говорил, Эбби не играет особой роли в этой истории, но она была неплохой девушкой, и я расстроился, узнав о ее смерти. Умереть в багажнике украденного авто – вряд ли она этого заслуживала.
Внутри все оборвалось. Я встретила взгляд Деймона и поняла, что мои худшие опасения подтверждались.
- Она переехала вместе с вами? – переспросила я. – Ник знал ее…
- Полагаю, весьма близко.
Я только кивнула. Чувствовала, что самая «потрясающая» новость еще впереди.
- Полагаю, вам знаком Билл Форбс? – поинтересовался Элайджа, и по тому, как обреченно Деймон опустил глаза, я поняла, что новость будет не самой лучшей.
- Отец нашей Кэролайн? Я с ним никогда не встречалась.
- Они с матерью вашей подруги расстались весьма нехорошо, и ему запретили видеть дочь. Право, не знаю, что там произошло, но Билл остался в полиции, живет в Нью-Йорке, и вы с друзьями наносили ему визит на днях.
- Нет… - Я закрыла глаза и мысленно прокляла Клауса последними словами. На моих губах появилась усмешка. – И он, конечно же, ничего не знал о смерти Эбби Картер?
Элайджа кивнул, и я сделала глубокий вдох. Не помогло.
Мой кулак с силой опустился на поверхность стола.
- Сволочь! – воскликнула я, чувствуя, как в нутрии поднимается буря.
Смерть той девчонки на игре не была случайностью. Она просто перешла дорогу Клаусу… Как я могла верить этому подонку?! Каждое его слово – ложь, каждый поступок – очередная чертова игра. Из-за своей извращенной фантазии он заставил нас навредить отцу лучшей подруги, и если Кэр узнает…
Я поднялась, и комната поплыла перед глазами.
- Он пожалеет… - выдохнула я. – Как же он пожалеет…»
Дверь открылась на станции Уинн, но девушка не спешила выходить. Она смотрела на дневник большими синими глазами и боялась перевернуть страницу. Клаус мог оказаться отцом Джордан. Этот человек, лишенный всяческих моральных принципов, мог быть отцом ее подруги. Мэдс хотела ему отомстить. Мэдс, мертвая девушка, запись чьей жизни находилась в руках Уинн…
Дрожащая рука перевернула страницу. Пути назад не было.
***
- Открой! Я знаю, что вы там!
Вот чего Стефан Сальваторе не ожидал, так это, выйдя из лифта, увидеть знакомую, с криками колотившую в дверь квартиры Викки.
- Анна? – удивился он. – Что стряслось?
Его появление заставило девушку взять себя в руки. Она несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула, прежде чем с очень натянутой улыбкой повернуться к парню. Стефан увидел, что в глазах ее блеснули слезы.
- Я ее не понимаю… - прошептала Анна, беспомощно поникнув. – Зачем она вновь рушит его жизнь, если он совсем ей не нужен?
Девушка покачала головой, потом опять выдохнула и, прислонившись к запертой двери, медленно съехала по ней к полу.
- Ничего не понимаю. – Но у Стефана уже появилась кое-какая догадка. - Ты о Джереми?
- О ком же еще… - прошептала Анна. – Я знаю, что он опять с ней. Чувствую. Он ведет себя так, только когда встречается с ней. Исчезает на несколько дней. Отключает телефон, не появляется дома. Если он не с Викки, то я не знаю, где…
- У них все серьезно? – спросил Стефан. Викки говорила, что они с Джереми встречались некоторое время, но поняли, что слишком разные люди. Разница в возрасте, социальном положении, жизненных целях… Она приводила так много причин, чтобы убедить младшего Сальваторе в том, что с Джереми Гилбертом ее больше ничего не связывало. Может, Анна не права?
Но с другой стороны, о Викки уже почти месяц ничего не слышно. Стефан тоже приходил сюда время от времени, но у него уже начало складываться впечатление, что девушка съехала. Почему она ничего не сказала? Он думал, что они друзья. Допустим, Викки захотела уехать с Джереми куда-то подальше от его родных, туда, где их никто не будет упрекать за отношения… Чем дольше парень думал, тем больше склонялся к этому варианту.
«Она не могла!» - говорило подсознание, но Сальваторе списывал это на свое дурацкое качество идеализировать всех и вся. Почему не могла? Для Викки Донован не существовало ничего, на что она бы не наплевала ради себя. Так почему же он решил, что имеет для нее какое-то значение?
В этом мире не было ни одного человека, в чьем списке приоритетов Стефан занимал первую позицию. Родители, брат, друзья… Для них он был где-то на прочном втором, третьем месте, но всегда находился кто-то, кто был важнее. Наверное, поэтому он так ухватился за Ребекку тогда. Она заставила Стефана поверить, что в этом мире для нее нет никого важнее его. Она врала. Единственное, что на самом деле заботило эту девушку, – грязные интриги и жестокие игры.
Стефан мысленно отругал себя за то, что думает о ней. Он хотел быть к ней безразличным. Не любить, не ненавидеть, просто не чувствовать к ней ничего. Но Бек опять объявилась в его жизни, одним махом уничтожив все те годы, за которые он пытался стать парнем, которым она так не хотела его видеть.
Эта девушка была, наверное, родственником дьявола, потому что, как только младший Сальваторе о ней подумал, дверь лифта открылась и оттуда вышла Ребекка собственной персоной.
Когда Стефан впился в нее взглядом, девушка растерялась на мгновение, застыла на месте и одними губами произнесла какое-то ругательство.
Ребекка на пороге дома Викки. Той самой, которой недавно Стефан решил помочь. Той, которая пропала тогда, когда вышеупомянутая Ребекка объявилась в городе. Сальваторе почувствовал, как его руки сжимаются в кулаки.
- Дай угадаю: мимо походила? – поинтересовался Стефан с иронией и увидел, как девушка медленно потянула сжатую ладонь к карману.
Парень перехватил правую руку блондинки и с такой силой сжал запястья, что ее пальцы непроизвольно разжались.
- Сколько можно рукоприкладствовать! – пожаловалась девушка, но Стефан не обратил внимания, его взгляд сосредоточился на ключах в руке Ребекки.
- Почему я не удивлен? – спросил он, поворачивая ключ в двери.
Анна поднялась и в растерянности наблюдала эту сцену. Это был тот случай, когда Ребекка не знала, что сказать в свое оправдание.
В квартиру они зашли втроем. В пугающей тишине раздалось негромкое восклицание Анны:
- О Боже!
Стефан подбежал к креслу, в котором находилась Викки. Голова девушки была откинута назад, руки были привязаны к креслу, а рукава свитера закатаны выше локтей, показывая следы от уколов.
- Викки, - тихо позвал младший Сальваторе девушку, опускаясь на колени перед ней.
Но Викки его не слышала. Ее лицо было мертвенно-белым, а пульс едва прощупывался. Молча отвязав девушку, Стефан повез ее в больницу, всю дорогу думая только о том, удастся ли ее спасти.
Всю свою жизнь Викки Донован стремилась к деньгам и признанию. Причем деньги играли намного меньшую роль, чем признание. Обделенная вниманием матери, она хотела, чтобы ее замечали. И для этого делала много плохих вещей. Во всем остальном же Викки была обычной девушкой, которая в тайне мечтала о принце и большом красивом доме, где постоянно бы раздавался смех ее детишек. И именно понимание того, что такой жизни ей не видать, привело ее к наркотикам. Они помогали забыться, проще воспринимать обиды и не обращать внимания на безразличие. Но ирония заключалась в том, что однажды то, что должно было делать жизнь девушки проще, начало рушить ее. Шутка судьбы была еще и в том, что наркотики – то, перед чем она не могла раньше устоять, в результате пришлось вводить ей насильно.
Викки стойко, из последних сил сопротивлялась препаратам именно из-за того, что тот, о ком она мечтала всю жизнь, заслуживал девушки лучше. И пусть ей никогда не стать той, что будет достойна его, но предать веру Стефана в себя Викки была не в силах.
Она умерла у него на руках. На руках парня, за сердце которого так и не сумела сразиться. Чувствуя, что сил хватит всего на пару слов, Викки так и не сказала «я люблю тебя» или «ты лучший из всех, кого я встречала в своей проклятой жизни». Она просто попросила его об отмщении.
- Заставь ее заплатить по заслугам, - прошептала девушка, в последний раз встретив взгляд зеленых глаз.
- Заставлю.
Стефан поднимался по ступеням городской больницы с ней на руках, все еще надеясь ее спасти. На улице кружил снег, а плакат на соседнем здании гласил: «С Рождеством, Нью-Йорк!». Умирая, Викки думала о том, что так обидно, что ей не дали прожить свою жизнь. Оставалось надеяться, что тот, кто так жестоко с ней поступил, заплатит по заслугам.
Но Викки знала одно: Стефан не подведет.
***
Дрожащая ладонь прошлась по гладкой деревянной поверхности изголовья детской кроватки. Другая рука прижимала к сердцу мягкого плюшевого медведя, такого же белоснежного, как снег за окном. Глаза зацепились за фотографию на стене: молодая мать склонилась над своим новорожденным чудом, а надпись на картинке словно излучала тепло.
«Наибольшее благословение небес».
Горло болезненно сжалось, но карие глаза оставались сухи – слез уже не осталось. Небеса отказали девушке в таком благословении.
- Я смогу иметь детей? – с опаской спросила она тогда своего лечащего врача.
Между бровями мужчины залегла глубокая складка, но он попытался улыбнуться и произнес:
- Нужно верить в лучшее. Жизнь порой преподносит нам чудо.
Почему-то в его фразе, произнесенной ровным успокаивающим тоном, брюнетка услышала громкое, оглушительное «нет».
- Я так и знала, что ты здесь.
Елена повернулась к матери и изо всех сил попыталась выдавить улыбку. Безуспешно. Как-то странно пытаться обмануть мать, понимая, что она ей все равно не поверит.
- Прости, - прошептала девушка, положив мишку обратно в кроватку.
- Будто ты в чем-то виновата, - вздохнула Миранда. – Это я с этой комнатой… - Женщина подошла к дочери и обняла за плечи.
Елена вся сжалась от боли и едва сдержала стон от этого, казалось бы, совсем легкого прикосновения. Миранда, однако, успела уловить гримасу боли, на мгновение исказившую лицо дочери.
- Прости, солнышко. – Женщина осторожно отстранилась и неодобрительно покачала головой. – Ты не должна была подниматься с кровати.
- Я в порядке, - машинально ответила Елена, сама поражаясь такой наглой лжи.
Неизвестно, как нужно характеризировать такое состояние, но явно не «в порядке». Вряд ли так можно сказать о своей жизни, когда утром к тебе заходит убийца твоего ребенка, приносит цветы и мандарины, с милейшей улыбкой желая скорейшего выздоровления. А ненавистные глаза тем временем пристально рассматривают твое лицо, ища признаки лжи, и ты должна сдерживать эмоции, не позволяя им вырваться наружу ни на миг.
- Еще Джереми куда-то запропастился, - тревожный голос матери вырвал Елену из размышлений.
- Я уверена: с ним все хорошо, - заверила девушка. – Опять проявляет независимость и ночует у кого-то из друзей.
- Можно было хотя бы позвонить и рассказать мне о том, что решил проявлять независимость… Я же волнуюсь, а он отключил телефон и доволен, - запричитала Миранда. – Лучше бы в нашу компанию пошел работать на каникулы. Практика была бы…
Елена умолчала о том, что для начала брату не помешало бы посещать пары. На днях отцу позвонили из института Джереми и сообщили, что того могут исключить. Грейсон весь день бушевал, и счастье парня, что он исчез к тому времени. Хорошо, что мама не в курсе: она в последнее время все воспринимала близко к сердцу. Но с братом давно пора поговорить по душам – нужно внести этот пункт в список срочных дел. Сразу после «поквитаться с убийцей».
- Сегодня Рождество, и если этот парень не явится домой… - Миранда не успела закончить свою мысль, ее прервал звонок мобильного Елены.
- Да? – отозвалась мисс Гилберт.
- Мы ждем тебя возле твоего дома.
- Хорошо, сейчас иду.
- Куда это ты идешь? – возмущенно спросила мать, видя, как ее дочь решительно направилась к двери.
- За мной подруги приехали, - объяснила девушка.
- Какие еще подруги? Я их знаю? – Миранде было известно, что Елена ни с кем особо не дружит, кроме Кэролайн. А с той у них сейчас тоже не лучшие отношения, что также не укрылось от внимания миссис Гилберт.
- Ммм… Нет, но это замечательные девчонки. Я вас потом как-нибудь познакомлю. Мы пройдемся по магазинам, знаю, поздно покупать подарки, но у меня не было возможности сделать это раньше.
Девушка улыбнулась матери как можно более оптимистически.
- Я даже не знаю... – растерялась Миранда. Она колебалась – с одной стороны Елене было противопоказано тратить силы на что-то вроде шопинга, но безжизненное выражение лица дочери женщина видеть уже не могла. Возможно, прогулка на свежем воздухе хоть немного окрасит румянцем бледные щеки Елены, а веселая компания заставит вновь улыбнуться.
- Хорошо, только недолго, - поддалась мама на умоляющий взгляд.
- Да-да, конечно, - с энтузиазмом согласилась брюнетка, прекрасно понимая, что недолго точно не выйдет.
Для нее было очень сложно спуститься со второго этажа, одеться и пройти к машине. Каждое движение требовало слишком много сил, которых у Елены и так не было. Ноги подкашивались, а к горлу то и дело подступала тошнота, но девушка крепилась, понимая, что сейчас ей нельзя быть слабой. Она осуществит задуманное, накажет виновного и сможет тогда целыми днями валяться в теплой мягкой постели.
Компания оказалась немного в другом составе, чем предполагала Елена. Сев на заднее сидение старенькой потрепанной машины Бонни, мисс Гилберт с удивлением уставилась на красивую незнакомку спереди, которая показалась смутно знакомой.
- Кто это? – нахмурилась Елена. – Я же говорила вам: чем меньше людей знает, тем лучше.
- Привет, - как ни в чем не бывало улыбнулась незнакомка. – Мы уже встречались, хотя ты, наверное, меня не заметила… Я была у тебя на свадьбе, и, должна заметить, ты очень эффектно сбежала.
Лекси, сидевшая возле мисс Гилберт, громко кашлянула и адресовала только что говорившей девушке сердитый взгляд. Елену уже начинало раздражать это переглядывание знакомых а-ля «не упоминай при ней об этом дне».
- Кстати, привет, - Лекси дружески улыбнулась, чтобы немного разрядить атмосферу. – Как ты себя чувствуешь?
- У нас нет на это времени, - бесцеремонно вмешалась Бонни. – Это, - она махнула рукой на незнакомку, закатившую глаза, когда ее обозвали «этим», - Кэтрин, моя подруга. Она влезла в это дело из-за какой-то девчонки…
- Эбби Картер, - вставила Кэтрин.
- Да хоть королева Англии! – отмахнулась Бонни. – Мне плевать. Все, чего я хочу, – это избавить общество от психа и распрощаться с вами тремя.
- На самом деле она меня любит, - заверила Кэтрин.
- И моя любовь измеряется в километрах, - буркнула Беннет. - Чем ты дальше, тем сильнее мне нравишься. А теперь хватит пустых разговоров, у нас много дел. Какой план действий, супергероиня? – насмешливо обратилась она к Елене, и две остальные девушки тоже выжидающе на нее посмотрели.
- Сначала едем к Кэр, потом на бывшее место работы Лекси, затем к Деймону, - брюнетка вздрогнула, произнеся его имя. Лучше не вспоминать о нем, если она намерена осуществить задуманное.
- О, давайте сначала заглянем в пункт приема донорской крови, - попросила Кэт и вновь улыбнулась. – По дороге расскажу. И огромная просьба: я знаю, что у нас планы наполеоновские, но можно побыстрее, а? Меня парень ждет на Рождество.
- А меня нет, - весело заметила Лекси.
- Плюсуюсь, - грустно вздохнула Бонни.
- Воздержусь от комментариев, - мрачно отозвалась Елена.
Им предстояло веселое Рождество. В любом случае, если собралась такая немыслимая четверка, то несчастному психу ох уж несладко придется…
Дата добавления: 2015-12-07; просмотров: 94 | Нарушение авторских прав