|
Читайте также: |
- Не может быть... - ахнул толстяк и осекся.
- Где пленники? - спросил капитан. И так спросил, что никакого сомнения не было: сейчас толстяк все расскажет.
И толстяк тут же засеменил к туннелю. Он бормотал:
- Я совсем забыл... это все Крыс... Я всегда говорил... и всегда был против.
- Простите, капитан, - сказала Алиса, спеша за ними. - Я бы обязательно вспомнила, но было так много событий, что я забыла. Но я бы обязательно вспомнила...
- Не расстраивайся, девочка, - сказал Первый капитан и положил ей на макушку широкую ладонь. - Ты молодец, и никто тебя не обвиняет. А с этим пиратом мы поговорим особо.
- Вот тут, - сказал толстяк. - Сейчас я свет зажгу. Все будет отлично... Как я мог забыть! Это все Крыс.
Вспыхнул свет, и мы увидели за небольшим залом, в котором стоял пиратский корабль, еще один длинный туннель, перегороженный недалеко от входа толстой решеткой. Толстяк подбежал к решетке и непослушными пальцами старался вставить ключ в замочную скважину. Первый капитан отобрал у него ключ и отодвинул в сторону решетку. Решетка ушла в нишу в стене.
- Я сам... я сам... - бормотал толстяк, но его никто не слушал.
Неудивительно, что толстяк не хотел, чтобы мы увидели этот туннель. По обе стороны его шли комнаты, заваленные награбленным добром, драгоценностями и другими трофеями.
- Нет, - сказал я, заглядывая на ходу в одну из комнат, - взрывать это место мы не будем: здесь столько ценностей, что можно построить сто городов.
- Погодите, - сказал Первый капитан.
Мы остановились, прислушались.
Далеко, откуда-то снизу, донесся еле слышный жалобный стон.
Мы поспешили в ту сторону. Дверь в одну из комнат была заперта.
- Ключ! - приказал капитан.
Толстяк уже держал ключ наготове.
Комната оказалась лестничной площадкой. Отсюда вниз вела крутая лестница, вырубленная в скале. В конце ее была еще одна решетка. Капитан направил в ту сторону луч фонаря, и мы увидели, что за решеткой на куче тряпок на каменном полу сидит прикованное к стене странное существо, в котором я с трудом узнал жителя планеты Фикс, хрупкого большеглазого фиксианца.
Фиксианец умирал. Мне достаточно было одного взгляда, чтобы понять это. Он был на последнем пределе истощения. А кроме того, он был истерзан пытками.
- Я его сейчас убью! - сказал Первый капитан, глядя на толстяка.
- Всеволод, - прошептал Второй капитан, - ты не узнаешь...
- Не может быть!
И Первый капитан вдруг с такой силой рванул вбитую в камень стальную решетку, что она согнулась и вылетела из пазов. Он отшвырнул в сторону путаницу стальных брусьев и бросился к умирающему фиксианцу. Он поднял его на руки и понес к выходу.
- Кто это? - спросила тихо Алиса.
Я покачал головой. Я не знал.
Рядом всхлипывал толстяк. Он сдержал на секунду слезы и ответил мне:
- Это Третий капитан. Они думали, что он давно мертв.
И тут же, словно вспомнив об очень важном, толстяк заспешил по коридору за капитаном, визжа:
- Это все он! Это все Крыс!
Третий капитан был без сознания. Первый положил его на пол и обернулся ко мне.
- Скажите, профессор, - спросил он, и голос его дрожал, - скажите, можно ли что-нибудь сделать?
- Не знаю. Сомневаюсь, - сказал я. Я наклонился над фиксианцем. - они морили его голодом и пытали.
- Они пытали его четыре года, - сообщил Второй капитан. - А мы были уверены, что он давно мертв! И если бы не Алиса, оставили бы его здесь. И он им ничего не сказал. Профессор, я умоляю вас, сделайте все возможное, чтобы его спасти!
- Меня не надо просить об этом, - сказал я. - В первую очередь нужны укрепляющие уколы. Алиса, беги, милая, на "Пегас" и принеси оттуда аптечку.
Алиса стрелой побежала по коридору.
- Я с ней, - сказал Первый капитан.
- Не надо! - отозвалась Алиса на бегу. - Я лучше вас знаю, где искать.
- Послушай, Третий, - сказал Второй капитан. - Слушай. Не сдавайся. Так мало осталось терпеть. Неужели ты сдашься в последнюю минуту? Ведь мы пришли.
И вдруг фиксианец открыл глаза. Ему было очень трудно это сделать, потому что его тело уже умирало. Лишь мозг боролся со смертью.
- Все хорошо, - шепнул он, - все в порядке. Я ничего не сказал. Спасибо, друзья, что пришли. - он закрыл глаза, и его сердце остановилось.
Я тут же начал делать фиксианцу искусственное дыхание. Но это не помогало. Положение было безвыходное - у меня не было ни хирургических инструментов, ни диагностической машины, ни лечебных автоматов. И мне пришлось поступить так, как делали врачи сто лет назад.
- Я рискну, - сказал я капитанам. - Боюсь, что иного выхода нет.
- Мы вам верим, профессор, - ответили мне капитаны.
Тогда я разрезал ножом грудь Третьему капитану, взял в руку остановившееся сердце и начал его массировать. Мне казалось, что прошел час, рука онемела. Я не заметил, как подбежала Алиса с аптечкой и инструментами. Первый капитан сам ввел в вену своему другу оживляющую смесь. И не знаю, что помогло, мои ли усилия или действия Первого капитана, но сердце Третьего дрогнуло, еще раз... и забилось.
- Еще живительного раствора! - приказал я.
Алиса передала ампулы капитанам.
- Он очень могучий фиксианец, - сказал я. - Любой другой на его месте давно бы умер.
Я достал из аптечки сшиватель, и в минуту этот маленький аппаратик сшил ему все сосуды и зашил грудь. Мы осторожно перенесли фиксианца на "Синюю чайку", где я мог оказать ему настоящую врачебную помощь. Там ко мне присоединился доктор Верховцев, и через полчаса мы могли уже сказать, что жизнь Третьего капитана вне опасности.
Мы оставили Второго капитана дежурить у его постели, а сами спустились вниз, в пещеру, нам надо было отдохнуть. Первый капитан вышел с нами.
У входа сидел на корточках толстяк под охраной Зеленого.
- Он будет жить? - спросил с робкой улыбкой Весельчак У, словно речь шла о его любимом брате.
- Да, - коротко ответил Верховцев. - Хотя ты сделал все, чтобы он умер.
- Нет, нет, что вы! - засуетился толстяк. - Это все Крыс. Неужели вы до сих пор не поняли, какую роковую роль он сыграл в моей жизни, как обманом и посулами он втянул меня в отвратительные авантюры? Ведь мне что нужно было? Весело жить и иметь все, чего душа захочет. А ему? Ему нужна была власть. Как другие люди питаются супом и котлетами, так он питался властью. Если он в течение дня ни над кем не проявит власти, то для него этот день потерян. И ему нужна была власть над планетами, над всей Галактикой. А мне что? Мне бы только повеселиться. Я ведь, по существу, безобидный человек, попавший под дурное влияние.
Мы отвернулись от толстяка, и он продолжал говорить, обращаясь к Зеленому, будто хотел и в самом деле убедить нас, что он веселый, безобидный ягненок.
- Ну вот, - сказал доктор Верховцев, улыбаясь так, что казалось, все его лицо состоит из тысячи добрых морщинок, - наконец-то все три капитана снова встретились. Как в добрые старые времена. Некоторое время вы были достоянием истории, извините - историческими реликвиями, а теперь...
- Да, - согласился с ним Первый капитан, - все как в старые добрые времена.
И я, глядя на него, подумал, что он совсем не стар. И может быть, даже вернется снова в космос. Тем более что проект "Венера" завершается.
И Первый капитан угадал мои мысли:
- Снова придется привыкать. Я, пока летел сюда, понял, что мои руки многое забыли.
- Вы все-таки собираетесь вернуться в космос? - обрадовался доктор Верховцев.
- И еще, - продолжал капитан, не отвечая прямо на вопрос доктора, - надо обязательно переменить название планеты и музея. Неудобно как-то: мы живы, здоровы, ничем особенным не прославились, а наши каменные копии стоят в музее, словно мы умерли давным-давно.
Дата добавления: 2015-12-07; просмотров: 97 | Нарушение авторских прав