Читайте также:
|
Где начинают слишком много разглагольствовать о сексе, а искусство начинает откровенно его представлять, - как не в ХХ веке, где тайну Эроса пытаются заменить дешевым стриптизом, а его сокровищницу пустить по рукам разменной монетой. – так Эрос мстит обществу ослаблением эротической силы в людях, распространением импотенции и свистопляской половых извращений. Происходит девальвация секса.
В каких народах и странах может быт гармонично прямое изображение сексуального влечения? Бесспорно, наиболее богатой культурой в этом отношении является французская литература. И самые смелые сцены почему-то не коробят нравственного сознания. Очевидно, здесь сбылась некая гармония между Эросом и Логосом. В этом народе, живущем среди природы, которая во всех отношениях являет: плодородие земли, влагу, тепло и яркость солнца и воздуха – соблюдается идеальное чувство меры, разрастается и подавляется своими запросами дух телесности.
Сладострастие здесь, следовательно, вздымается как естественное дыхание национального космоса, и слову, общественному сознанию ничего не остается, как любовно отталкивать наступающий Эрос, удерживать его в своих границах.
И живость острого французского ума – в галантности и изяществе: в том, что он и дает сексу проявиться, и в то же время – увиливает от его поползновений и сохраняет независимость духа и полет ума, так что секс во французской литературе представляет собой сцены игр «Эрос». У французов в высшей степени развит стиль, то есть приодетость мысли, форма слова. Да и секс есть как «персонаж» домашний, приодетый, прикудрявленный и припудренный Эрос, лишенный стихийных вакханалий и введенный из мирового пространства в помещение салона и будуара, где Эрос стал Эротом, амурчиком.
В полосе средиземноморской, идут мистические культы: тантризм5 и прочие, где путь Эроса есть телесно-эротическое проявление, где Дух ушел в Эрос. К северу от средиземноморской полосы: в странах германских, славянских – Эрос начинает уходить в Дух. И каждая страна и народ являют в этом различный тип сочетаний и трансформаций.
В традиционном русском искусстве секс представлен в высшей степени косвенно и ценен не сам по себе, но богатством чувства, игрой духа, которые он питает и чему дает повод развернуться. В русской литературе в высшей степени развиты сублимированные, возвышенные формы секса, где он выступает как Эрос сердца и духа.
Сексуальное чувство не обладает такой гипертрофированной интенсивностью, чтобы весь Эрос мог сосредоточиться в нем, хотя бы на время; идея в том, что другие виды Эроса: любовь сердца, творчество духа – имеют в его составе больше удельный вес.
В России легко дышится, и дух человека легко уносится ветром в даль (которая здесь по святости занимает то же место, что высь у других народов). Душа не чувствует себя очень уж привязанной к телу – отсюда и самоотверженность, готовность на жертвы и не такая уж обязательность телесных наслаждений, которые легко переключаются на радости более духовные.
Любовь изъявит из-под власти секса («души моей ты не затронул», говорит русская женщина мужчине в романе Ф.М.Достоевского).
В классической русской литературе секс вместо локальной точки телесного низа растекается в грандиозное парение чувств людей-облаков в духовных пространствах. Потому становится малозначащим акт телесного соединения влюбленных или обладания.
5 Тантра (санскрит) – непрерывность, связь, нить. В индийской терминологии тантризм – учение о двуединой природе мира, в котором представлены мужское и женское начало.
Напротив, как ни в одной другой литературе мира, в русской развито искусство любить друг друга и сливаться друг с другом через слово. Если у Стендаля и Шекспира разнообразные и пылкие речи влюбленных предваряют и ведут к любовному делу, то здесь, скорее действие романа начинается после совершения любовных дел: они питают своей кровью последующее духовное действие – как истинную любовную игру.
Русская женщина, словно для того и создана, чтобы быть сосудом, вместилищем, источающим и рассеивающим по России именно такую любовь – как бы с дистанционным управлением: чтобы отталкивать от непосредственного слияния, но зато тем мощнее удерживать страсть на расстоянии; чтобы перегонять секс в дух, огненную влагу в воздух в ветры.
Вот Достоевская Настасья Филипповна. Это женщина огненная. Она как Жар-птица. Мужчины ее ловят, однако, выходит так, что она их поймала, а сама опять вольна, на ветру окрыленная. Это в ней русская любовь инстинктивно, самозащитно отталкивает свое природное осуществление – чтобы пребывать в сущем и вечно существовать в воспоминании. Ее любовь с князем уже состоялась, и свой высший миг она уже пережила: в узнавании души душой – как родных. Чего же боле? Она осуществлена уже, сбылась по-русски. Из нее источается сексуальная сила, но огненную влагу своей плоти она раздувает ветер. Огнем своим устраивает всему – в том числе и денег.
Русская женщина уступает мужчине не столько по огненному влечению пола, сколько по состраданию души: не жару сексуальной пылкости не в силах она противиться – по наплыву нежности и сочувствия.
В былинных сказаниях русская озерноглазая красавца завораживает так «что не можно глаз отвести» – то есть, через взгляд и свет, пронзает лучом и приковывает, цепенит. И руки опускаются, и ничего делать уже невозможно.
Дата добавления: 2015-12-07; просмотров: 99 | Нарушение авторских прав