Читайте также:
|
В последний раз мы с Г. Копчинским лично общались в апреле 2001 г. в Украинском доме на конференции, посвящeнной 15-й годовщине Чернобыльской катастрофы. А 29 апреля 2011 г. т.е. через 10 лет, мы с ним снова встретились, но заочно на страницах киевской газеты "Факты". На апрельской же конференции 2001 г. был представлен наш доклад, в котором количественно было показано, что все официальные версии причин Чернобыльской катастрофы 1986, 1991, 1996, 2001 гг. ошибочно описывают аварийный процесс и поэтому неправильно определяют еe истинные причины. В докладе было также показано, что так называемые "конструкционные недостатки" реактора 4-го блока при их явном наличии к причинам аварии не имеют никакого отношения, а к аварии привели только авантюрные, непрофессиональные действия персонала.
Из материалов нашего доклада с очевидностью вытекала необходимость официального пересмотра обстоятельств и причин Чернобыльской аварии на современной документальной базе. Г. Копчинский присутствовал на нeм и даже пытался невнятно его оспорить, но председатель секции академик В. Кухарь не дал ему пространного слова "из-за отсутствия времени на дискуссии".
На другой день на пленарном заседании мы встретились снова. И там он привeл мне свой "гениальный" контрдовод, мол, раз персонал не хотел взрывать реактор, значит, он ни в чeм не виноват. Откуда следовало - раз реактор взорвался против воли персонала, но из-за его непрофессиональных действий, значит, реактор "плохой" и он сам во всeм виноват. Для человека, имеющего высшее инженерно-физическое образование, такая логика выглядела явно неадекватной.
В 2002 г. после выхода моей статьи "О причинах Чернобыльской аварии нам врали 15 лет" на страницах газеты "Зеркало недели" мы с Г. Копчинским обменялись полемически весьма острыми статьями. Сразу после выхода его статьи (в соавторстве с Н. Штейнбергом) я сильно удивлялся, почему они, такие солидные люди, вместо научного обсуждения новых результатов, не приводя никакой научной контраргументации, пытаются с таким злобным ожесточением отрицать очевидные для физиков факты? В науке это же считается обычным делом - проводить научные дискуссии, когда появляются новые объяснения известным явлениям. И если эти объяснения основаны на более широкой и более достоверной документальной базе, то они принимаются общественностью как дальнейший шаг, углубляющий наше понимание этого явления. Вот, собственно, и всe то научное, что вытекало из нашей статьи.
Но из текста их статьи было очевидно, что они не сумели или не захотели понять значения всех тех подробностей Чернобыльской аварии, которые были приведены в нашем докладе и которые в их анализах просто отсутствовали. Ну, Н. Штейнбергу, наверно, это непонимание можно было бы как-то простить, ибо по основной специальности он всe-таки не физик, а турбинщик. А Г. Копчинскому, наверное, нельзя, ибо он имеет высшее инженерно-физическое образование, полученное в Московском энергетическом институте. Да, и по опыту работы он был инженером-физиком, связанным с прикладными работами на киевском исследовательском реакторе.
Чисто по-человечески их чувство недовольства или даже обиду можно было понять. Ведь оба некоторое время занимали высокие должности и в атомной энергетике СССР, и в Министерстве энергетики Украины, и в государственной администрации, которая "ядерно регулировала" всю Украину. А в высоких бюрократических кругах оба считались большими авторитетами в вопросах атомной энергетики. А тут в нищей Академии Наук, с которой тогда из высокого руководства вообще мало кто считался, появляется реалистическая и научно обоснованная версия, из которой следовало, что версии столь высоких министерских работников ошибочны. Причeм, опровергнуть новую версию научными методами оказалось невозможно. Поэтому к ней можно было проводить только политику замалчивания.
В общем-то, им было от чего расстроиться. Но нельзя же распаляться на новые научные результаты до степени злобного ожесточения, даже если они кому-то не нравятся. Тем более, "членам" различных высоких консультативных советов, от которых требуется объективная оценка ситуации. Однако такая их, можно сказать, болезненная реакция, которая явно не соответствовала сложившемуся положению, наводила на мысль, что за ней скрывается какая-то тайна, которую оба хотят скрыть.
Докопаться до этой тайны тогда так и не удалось из-за засекреченности материалов уголовного дела. Поэтому пришлось ограничиться публикацией ответной, полемически весьма острой статьeй. В ней даже пришлось поставить вопрос ребром, знали они или не знали все те важнейшие подробности Чернобыльской катастрофы, которые были приведены в нашем докладе? И после такой постановки вопроса оба оппонента сразу же попали в неловкое положение. Ибо если они их не знали, то, им, как официальным исследователям причин Чернобыльской аварии, в глазах общественности становилась грош цена. А если знали, но замалчивали, значит, они действительно сознательно "нам врали 15 лет", и поэтому обижаться на заголовок статьи 2002 г. не было оснований. Естественно, ответа на этот вопрос от них мы так и не дождались. Что, впрочем, и ожидалось.
Однако до 2006 г. оставалось неясным, отчего они так сверхнервно отреагировали на нашу статью? И только после публикации материалов В. Комарова появилось хоть какое-то естественное объяснение - они, видимо, опасались, что при дальнейшем расследовании нам удастся докопаться и до личной ответственности Г. Копчинского за Чернобыльскую катастрофу, а срок давности по уголовной ответственности тогда ещe не истeк.
Дата добавления: 2015-12-07; просмотров: 77 | Нарушение авторских прав