Глава четырнадцатая. Приглашение в кино.

На следующий день Ника снова оставила Киру в номере одну и, вручив ей очередную порцию задач по алгебре, закрыла дверь на ключ. Ничуть не расстроившись, девушка вынула из сумочки телефон и уже хотела набрать номер Германа, но вдруг Кире позвонила её мать, Александра Лоскутова, с которой они не виделись с начала мая.

– Мамочка, привет, я так соскучилась! – поприветствовала дочь, – Когда же ты вернёшься домой?

– Не знаю, Кира. Болезнь бабушки перевернула всё с ног на голову, – обеспокоенно сказала мать, – Ей уже легче, но мне кажется, что Марию Сергеевну лучше всего перевезти к нам, в Москву.

– Бабуля будет жить с нами! Это так здорово, – обрадовалась девушка.

– Что-то не нравишься ты мне. Какая-то подозрительно весёлая. Уж не сделал ли тебе Владик предложение? – усмехнулась Александра.

– Мам, ну что ты! Он же ещё ребёнок…. Какое предложение! – рассмеялась Кира, – просто хорошо тут очень, очень хорошо…. Вокруг всё такое интересное, такое красивое!

Подойдя к окну, она неожиданно увидела на подоконнике Германа и ещё больше обрадовалась. «Ты как раз вовремя», – ненадолго отвлёкшись от разговора, шепнула ему она. Но парень не мог усидеть на месте и принялся тормошить Мику.

– Ника мне сказала, что ты стала странно себя вести, – взволнованно сказала мать, – говорит, что ты совершенно отбилась от рук: поздно возвращаешься в отель, где-то пропадаешь, и при этом у тебя появились способности к математике!

Кира, заметив, что Герман не оставляет в покое таксу, снова отвлеклась от разговора:

– Перестань мучить собачку! Она не человек и не может ходить на двух лапах!

– Тогда я буду мучить тебя, – широко улыбаясь, он подошёл к ней сзади и положил руки ей на плечи.

– Герман, прошу тебя, тише, – снова взяв телефон, умоляюще прошептала она, но было уже поздно.

– Кира, кто с тобой? – настороженно спросила мать, – Это явно не Владик!

– Мам, пойми меня правильно…. Когда я приеду, я тебе всё объясню! – взволнованно пообещала девушка, – Я встретила другого человека….

– О Господи, Кира! Как ты могла! – вне себя от гнева и отчаяния воскликнула Александра, – Ты что забыла, что мы с Людмилой Дмитриевной и Аркадием Петровичем уже всё решили!? Ты выйдешь за Владислава, а Ника – за Владимира, и это не обсуждается!

– Прости меня, мама, но я больше не завишу от вас. Я люблю другого, и кроме него мне никто не нужен! – смело заявила Кира, – Теперь я буду или с любимым, или ни с кем!

– Да в тебя, видно, бес вселился! – ужаснулась мать, – Какая ещё любовь, тебе надо в МГУ поступать! Ты должна готовиться к ЕГЭ, ты просто обязана сдать его на сто баллов и получить бюджетное место на физико-математическом факультете! Владик – лучшая кандидатура для тебя! Умный, интеллигентный, воспитанный, из порядочной семьи…. Как только вы оба справите совершеннолетие, мы поженим вас!

– Нет, мама. Этому никогда не бывать, – непоколебимо продолжала дочь, украдкой улыбаясь Герману, – Ты можешь ругаться, расхваливать Влада, рассказывать отцу – я не отступлюсь! Сколько лет я глупо верила вам, сколько лет я не знала счастья, любви и свободы! Детство кончилось, теперь я другая. Вы не сможете больше управлять моими поступками и портить мне жизнь!

Тем временем он незаметно подкрался к ней и выхватил телефон из её рук.

– Герман, ну зачем ты? – обиженно, но ласково спросила Кира.

– Ты сказала ей достаточно, детка. Сразу много говорить не нужно, пусть пока свыкнется с тем, что ты больше не живёшь по их дурацким законам, – одобрительно улыбаясь ей в ответ, сказал он, – Ты меня приятно удивила, но тебе не следовало быть такой эмоциональной. Не исключено, что твоя мать подумала, что ты плачешь. Слёзы – признак слабости. Если ты плачешь, то может показаться, что ты признаёшь себя виноватой.

– Герман, как же мне теперь быть? – спросила расстроенная Кира.

– Просто будь хладнокровнее, – ненадолго задумавшись, ответил он и крепко обнял её за талию.

– Такой, как ты? – прижимаясь к его груди, уточнила она.

– Стать такой, как я, ты не сможешь, да и вряд ли захочешь. Люди, у которых есть совесть, не могут быть полностью свободны, – с сожалением сказал Герман, – их всё время что-то сковывает. Я сам когда-то был таким. Лет до четырнадцати, наверно. Хорошо, что однажды у меня хватило смелости сбросить эти цепи!

– Значит, по-твоему, хорошие люди не могут быть счастливы? – несколько разочарованно спросила она.

– Почему не могут? Могут, – усмехнулся он, – в сказках, например. Или в женских романчиках про любовь. Хотя…. Ведь есть такие глупцы, которым для счастья совсем и не нужна никакая свобода. Выучатся в универе, женятся на однокурснице, заведут кучу детей, устроятся на работу, а потом живут и пашут всё жизнь непонятно зачем. Наивно думают, что будут жить долго и счастливо! Потом годам к тридцати на работе не клеится, денег нет, жена надоела, дети бесят, тёща со свекровью с потрохами съедают…. Хочется чего-то новенького, начинают пить с друзьями, ходят налево, берут взятки, устраивают скандалы…. Потом, как ты думаешь, что? Само собой, развод! Суд, раздел имущества, жена психует, дети ревут, бабки режут без ножа…. Потом ещё им алименты плати и их причитания выслушивай! Как же я сочувствую этим парням, если бы ты знала!

– Но как тогда, по-твоему, нужно жить? – с изумлением выслушав его рассказ о типичной русской семье, спросила она.

– Так, как хочешь, – воодушевлённо ответил Герман, – жить и брать от жизни всё! Любить, прежде всего, себя, плевать на других! Найти себе друзей и не заморачиваться всерьёз о девках. Главное ни в коем случае не жениться – на всю жизнь оседлают! Зачем? Если хочется, доступных девочек всегда можно найти, были бы деньги!

Кира была поражена его безнравственностью и гордыней.

– О Боже, Герман! Ты такой плохой! – не выдержала она.

– Что же ты тогда меня так любишь? – усмехнулся он, – шла бы к своему ботанику – он хороший!

– Я не знаю, – растерянно ответила Кира, нежно гладя по плечу любимого мерзавца, – ты, наверно, меня приворожил!

Уловив в её голосе нотки флирта, Герман потянулся губами к её щеке.

– Сначала реши мне задачи! Что-то мы забыли о них, – придвигая к нему учебник, сказала она.

– Не забывай, с кем разговариваешь, Кирочка, – грубо напомнил он, – сама ведь потом плакать будешь: «Мамочка, меня в Америке один нехороший мальчик обидел!».

– Герман, ну пожалуйста, – жалобно попросила девушка, – ты такой красивый, такой умный!

– Ладно, давай, – нехотя открывая книгу, согласился он, – эти что ли?

– Да, – кивнула Кира.

Герман долго бормотал что-то по-немецки, записывая решения. Кира видела, как он сосредоточенно читал условие задачи и, ещё не дочитав до конца, начинал что-то рассчитывать. Время от времени парень бросал на неё недолгие, но многозначительные взгляды. Когда Герман очередной раз поднял на неё свои бездонные синие глаза, в сознании девушки возник ещё один вопрос, самый волнующий и мучительный. «Любит ли он меня? – подумала она, – Вряд ли. Наверно, это просто страсть, влечение, желание. Он сам уже не раз мне в этом признавался. Значит, это действительно так. С другой стороны, он отчего-то меня жалеет. Наверно оттого, что я ещё маленькая, несмышленая, неискушённая. Было бы мне лет двадцать, он бы меня не пощадил».

Когда все задачи были решены, Герман страстно поцеловал её и пригласил в кино, чего Кира от него никак не ожидала. Для приличия немного посомневавшись, девушка с радостью согласилась.

– На что ты хочешь сходить? – поинтересовался он, доставая откуда-то расписание сеансов.

– Давай на «Сумерки». Я их очень люблю, – призналась она, – что ты о них думаешь?

– Ничего особенного. Розовые слюни, – усмехнулся Герман, – но ты сегодня это заслужила.

Но оставалась одна маленькая проблема: дверь в номер снаружи была закрыта, а спускаться вниз по решёткам Кира боялась.

– Что же теперь делать? – растерянно спросила она.

– Это несложно, – выдёргивая невидимку из её волос, улыбнулся Герман и без труда открыл ей замок, – И не такие двери открывать приходилось!

Дата добавления: 2015-12-07