Выхожу один я на дорогу».

Стихотворение построено как созерцательное лирическое размышление, как речь поэт, обращенная к самому себе, при этом мысль поэта развивается не ассоциативно, а стройно и последовательно. В стихотворении соединяются два начала: музыкальность (лиризм, напевность, не случайно существует много музыкальных переложений этого стихотворения) и интеллектуализм (он сказывается в закономерности переходов от переживания к переживанию, в логике вопросов и ответов). Но логика стихотворения – это поэтическая логика, основанная не на умозаключениях, а на эстетически организованном движении образов и переживаний.

1 строфа. Стихотворение начинается кратким, но важным сигналом одиночества, причем одиночество лирического героя сопоставлено с огромностью, величием и красотой мира. В лермонтовском описании нет описания в полном смысле этого слова, он называет общие признаки ночи - тишина, звезды, сон земли, есть лишь несколько деталей, которые конкретизируют этот образ и приближают читателю: кремнистый путь, блестящий в тумане, голубое сиянье, окружающее землю. Величие ночи священно, она внемлет Богу. В эпоху Лермонтова слово «пустыня» - это не географическое понятие, но необитаемое обширное место, простор. У Лермонтова это слово приобретает и дополнительные метафорические смыслы: это одиночество, но такое, которое возникает у человека наедине с миром вообще как библейским творением. Не случайно звезда с звездою говорит - Вселенная огромна, одушевлена.

2 строфа. 5 и 6 строки развивают философский смысл 1 строфы. Особенно важно здесь слово «чудно», в котором сохраняется связь со словом «чудо» (особенно рядом со словом «торжественно») Поэтому образ лермонтовского неба становится еще шире: оно видится не только звездным и торжественным, но и полным таинственных и непостижимых чудес.

Но на 6 стихе тема природы резко и внезапно останавливается – следует многоточие. Здесь врывается второй голос, заполняющий вторую часть стихотворения. Этот голос, полный тревоги и горечи, противопоставлен первому: Что же мне так больно и так трудно? Столкновение двух голосов составляет исходную идейную ситуацию стихотворения: красота и правда, сквозящая в природе, противопоставлена горестному неустройству человеческой жизни. Сформулированный здесь конфликт имеет огромную предысторию в мировой литературе и в творчестве самого Лермонтова. Романтикам, не принимавшим наш земной и пошлый мир, природа казалась идеалом гармоням, ассоциировалась с мечтой о свободе, естественным состоянием человека. Лермонтова природа восхищала и притягивала, но вместе с тем он мучительно ощущал свою оторванность от нее. Страдающий и бунтующий поэт и его герои не могли преодолеть границы, которая отделяла их от природы – прекрасной, но лишенной человеческих страстей и волнений. В стихотворении «Небо и звезды» 1831 года он писал: «А там вдали грядой нестройной,\ Но вечно гордой и спокойной, \Тянулись горы – и Казбек \Сверкал главой остроконечной. \И с грустью тайной и сердечной \Я думал: жалкий человек. \Чего он хочет! небо ясно, \Под небом места много всем, \Но беспрестанно и напрасно \Один враждует он – зачем?»

Но, признавая этот непроходимый рубеж, разделяющий природу и человека, Лермонтов не переставал мечтать о духовном преодолении этого рубежа. Когда ему казалось, что мечта о слиянии его с природой осуществлена, он испытывал чувство покоя и умиротворения («Когда волнуется желтеющая нива») Но такие моменты редки и были лишь передышками на пути трагического и мятежного поэта.

В лирическом монологе «Выхожу один я на дорогу» мотив разочарования о противопоставленности двух начал еще резче и драматичнее, чем всегда. Его лирический герой не испытывает просветляющей душу гармонии. Внутреннее противоречие не снимается величием ночи, гармонического начала в душе нет, а есть лишь мечта и утопия некоего воображаемого блаженного сна, живой смерти.

Третья тематическая часть стихотворения, занимающая половину текста, является рассказом об этой мечте, ее утверждением, почти заклинанием. Лермонтовский протест против мира превращается в романтически-универсальное избавление, в фантастическую грезу о блаженном состоянии полужизни – полусна полусмерти (к такой нирване призывала измученного Мцыри примечтавшаяся ему рыбка).

Возникает кольцевая композиция: вначале говорится о высоком космическом сне, в который погружена земля, в конце лирический герой мечтает приобщиться к этому сну мира – стихотворение сцеплено и окружено снами. Мечта наполнена огромным содержанием. Она несет мысли о свободе, покое, забвении, отдыхе, о блаженстве бытия, который снимет антагонизм человека и природы. В мечте соединяется счастье непосредственного ощущения жизни, вечности. Этот неосуществимый в злом мире союз освещается еще одним важным началом – любовью. Неясно, какая это любовь – к женщине, людям, миру. Вероятно, это любовь как чувство мировой связи (это романтическое понимание эроса).

Но мечта остается мечтой и иллюзией, в сознании автора конфликт остается – как остается в стихотворении до самого конца печаль.

Содержание стихотворения выявляется и ритмом. Стихотворение написано 5-стопным хореем (редкий размер). Но хорей «деформирован» - выпадение ударения на 1 слоге, что придает началу строк анапестический характер; цезурой после 3 слога. Стихотворение тяготеет к тоническому стиху с 3 ударениями. Все это создает напевность, созерцательность, затаенную страстность.

Напевность стихотворения передается также традиционно песенными подхватами, повторами слов и смыслов (дорога-путь, жду ль чего – уж не жду, я ищу – я б хотел).

Интонация стихотворения строятся как смена интонаций: торжественно-спокойных (но щемящих) – потом боль выходит наружу, превращаясь в драматически-напряженный шепот – после вопросов 2 строфы возникает вильная интонационная пауза, это момент сосредоточенности и раздумья после горького вопроса, в 3 строфе появляются интонации страстные, из глубины отрицания рождается жизненный импульс, интонация становится восходящей, сокращается число пауз, тормозящих стих, лирический порыв развивается, подымается до апогея и, как музыкальная мелодия, медленно гаснет в последнем стихе (образ дуба менее значим, чем любовь, что ведет к снижению интонации). Тема грусти сменяется прославлением вечной жизни и полноты человеческого бытия. Это то, что придает традиционному лермонтовскому мятежу и протесту положительный смысл, цель, это мысль о высоких возможностях жизни.

Дата добавления: 2015-12-07