|
Читайте также: |
- Окей, - говорит Лейк. – Две вещи. Первая. Стихотворение было … душераздирающе красивым.
- Как и его объект, - говорю я. Я наклоняюсь к ней, чтобы поцеловать, но она поднимает вверх руку и отталкивает мое лицо.
- Второе, - говорит она, сужая глаза. – Гевин и Эдди пытались тебя свести с кем-то? – Она обижается и садится на кровати. – Хорошо, что ты не согласился на это. Не важно, насколько ты был взвинчен из-за нашей ситуации, я не смогла бы встречаться с кем-то, принимая во внимание то, что я чувствую к тебе.
Я быстро меняю тему разговора, пока она не осознала, что хоть я и не согласился, Эдди была чертовски настойчива.
- Хорошо, теперь о вечере пятницы, - говорю я, успешно отводя ее мысли от свидания. – Твоя мама.
- Да, - говорит она, устраиваясь поудобнее рядом со мной и закидывая свою ногу на мою. – Моя мама.
Секреты
- Снова паста? – скулит Колдер. Он хватает тарелку с едой с барной стойки и несет ее к бару и садится.
- Если тебе не нравится, научись готовить.
- Мне нравится, - говорит Кел. – Моя мама готовит много овощей и цыпленка. Возможно поэтому я очень маленький, потому что я плохо пытаюсь.
Я смеюсь и исправляю его. – Плохо питаешься.
Кел закатывает глаза. – Я так и сказал.
Я хватаю свою тарелку и наполняю ее пастой…снова. Мы едим пасту, по крайней мере, три раза в неделю, но нас только двое. Не вижу смысла покупать дорогую еду, когда едим все время только я и девятилетний мальчик. Я сажусь у бара, напротив мальчиков, и наполняю наши чашки чаем.
- Время для «Отстойного и приятного», - говорит Колдер.
- Что значит «Отстойное и приятное»? – спрашивает Кел.
Как только Колдер начинает объяснять, раздается стук во входную дверь. Когда я подхожу и открываю, я удивляюсь, что вижу Джулию, которая стоит входе. Ее присутствие определенно стало более пугающим с того дня, как я встретил ее; особенно после этого вечера, когда она узнала, что я учитель.
Она смотрит на меня строго, ее руки засунуты в карманы начищенного топа.
- О. Привет, - говорю я, пытаясь не казаться таким нервным, каким был. – Кел только начал кушать. Если хочешь, я отправлю его домой, как только он поест.
- Вообще-то, - говорит она. Она смотрит на мальчишек через мое плечо, затем обратно на меня и понижает голос до шепота. – Я, в самом деле, хотела поговорить с тобой, если у тебя есть несколько минут.
Она выглядит немного нервной, что делает меня еще в десять раз более нервным. – Конечно. – Я отхожу и приглашаю ее войти.
- Мальчики, вы можете поесть в твоей комнате, Колдер. Мне нужно поговорить с Джулией.
- Но мы еще не назвали наше Отстойное и приятное на сегодня, - говорит Колдер.
- Сделайте это в твоей комнате. Позже я назову мое.
Мальчики поднимают тарелки и напитки и идут к комнате Колдера, закрывая за собой дверь. Когда я поворачиваюсь к Джулии, она улыбается.
- Отстойное и приятное? – говорит она. – Это так ты заставляешь его рассказать, что было плохого и хорошего за день?
Я улыбаюсь и киваю. – Мы начали так делать шесть месяцев назад. – Я сажусь на такое же кресло, как и она. – Это была идея терапевта. Хотя оригинальная версия называется не Отсойное и приятное. Я, своего рода, сымпровизировал, сделав одну часть такой, чтобы для него она звучала привлекательнее.
- Мило, - говорит она. – Надо начать так делать с Келом.
Я мягко ей улыбаюсь, но не отвечаю. Я действительно не уверен, что она здесь делает или какие у нее намерения, поэтому тихо жду, когда она продолжит. Она глубоко вздыхает и фокусирует взгляд на семейной фотографии, которая висит на стене напротив нее.
- Твои родители? – говорит она, указывая на фотографию.
Я расслабляюсь в кресле и смотрю на фото. – Да. Мою маму звали Клэр. Папу звали Димас. Он был наполовину пуэрториканец – назван в честь погибшего дедушки.
Джулия улыбается. – Это объясняет твой натуральный загар.
Совершенно ясно, что она пытается по какой-то причине отвлечься. Она продолжает смотреть на фотографию. – Ты не возражаешь, если я спрошу, как они познакомились? – говорит она.
Всего лишь несколько часов назад она была готова оторвать мне голову, когда узнала, что я учитель Лейк; теперь пытается узнать обо мне? Что бы ни происходило с ней, я не в состоянии спросить ее, поэтому просто соглашаюсь.
- Они познакомились в колледже. Ну, моя мама была в колледже. Папа был членом группы, которая играла в ее кампусе. Он не ходил в колледж еще несколько лет, после того, как встретил ее. Моя мама была в команде по организации досуга в кампусе, это помогло устраивать их выступления и они должны были познакомиться. Он пригласил ее на свидание, остальное история. Они поженились спустя два года.
- Как они зарабатывали на жизнь?
- Мама занималась кадрами. Папа был…он преподавал английский. – Говорить слово «учитель», сидя напротив нее, было некомфортно. – Не особо оплачиваемые работы, но они были счастливы.
Она вздыхает. – Это имеет значение.
Я киваю в ответ. Между нами неловкая тишина, которая продолжается, пока она медленно рассматривает фотографии на стенах вокруг нас. Я чувствую, что она хочет завести разговор обо всем, что случилось сегодня ранее, но, возможно, не знает как это сделать.
- Послушай, Джулия. – Я поворачиваюсь к ней в кресле. – Мне действительно очень жаль, что так все произошло между Лейк… между Лейкен и мной. Я несправедливо поставил ее в такое положение и чувствую себя ужасно. Она полностью моя вина.
Она улыбается и подходит к моему креслу, затем похлопывает меня по голове. – Я знаю, что это было непреднамеренно, Уилл. Все что случилось, это неудачное непонимание; я знаю это. Но … - Она вздыхает и качает головой. – Как бы ты не нравился мне и, я думаю, ты хороший парень…это не правильно. Она никогда до этого не влюблялась и мне становится страшно, когда я думаю о том, как она выглядела, когда прошла во входную дверь в прошлый четверг. Я знаю, что она хотела все сделать правильно, но я также знаю, что она сделает все, чтобы вернуться к тому моменту. Я первый раз видела ее такой счастливой с тех пор, как умер ее папа.
Слышать, как она утверждает, что чувства Лейк такие же сильные, как мои, делает все еще сложнее. Я знаю, что она пытается только доказать положение дел, но это то положение, которое я лучше бы не слушал.
- Что я пытаюсь сказать….все в твоих руках, Уилл. Я знаю, что она не достаточно сильна, чтобы отрицать то, что хочет ее сердце, поэтому ты должен пообещать мне сделать это. У тебя на кону больше, чем у нее. Это не сказка. Это реальность. Если вы двое все таки последуете сердцам, а не головам, все закончится бедой.
Я сдвигаюсь в кресле и пытаюсь придумать, что ответить. Джулия является тем типом людей, которые сразу видят ложь, поэтому я должен искренним с ней.
- Она мне нравится, Джулия. И странным образом, но я забочусь о ней. Я знаю, что я знаком с ней всего одну неделю, но … я забочусь. Я забочусь о ней. И именно поэтому вам не стоит беспокоиться об этом. Я не хочу больше ничего, чем помочь Лейк пройти через это – что бы она ни чувствовала. Я знаю, что единственный способ сделать это, держать наши отношения на строго профессиональном уровне. И я обещаю тебе, я так и сделаю.
Я слышу, как слова вылетают из моего рта, и я хочу признать, что я на сто процентов честен с ней. Но если я на сто процентов честен с собой, я знаю, я не так силен для этого. Поэтому мне нужно держать дистанцию.
Джулия ставит локоть на подлокотник кресла и кладет на него голову. – Ты хороший человек, Уилл. Я надеюсь, что однажды она найдет хотя бы на половину такого же хорошего человека, как ты. Ты знаешь, я просто не хочу пока, чтобы она нашла. И не при таких обстоятельствах.
Я киваю. – Я тоже не хочу этого для нее прямо сейчас, - говорю я тихо. И этот ответ доподлинно правда. Если я и знаю с уверенностью, так это то, что не хочу обременять Лейк всеми своими обязательствами. Она молода и в отличие от меня, у нее все еще есть шанс на безупречное будущее. Я не хочу быть тем, кто отберет это у нее.
Джулия присаживается в кресло и снова смотрит на фотографию моих родителей. Я наблюдаю за ней, пока она на нее смотрит. Теперь я могу увидеть, откуда у Лейк этот отчужденный взгляд. Мне интересно, были ли они когда-либо такими подавленными до того, как умер папа Лейк, или это естественная реакция, когда кто-то очень близкий тебе умирает. Это заставляет меня задуматься, такой же я подавленный, когда думаю о своих родителях.
Рука Джулии поднимается к щеке и она вытирает появившиеся слезы с глаз. Я не знаю, почему она плачет, но моментально чувствую ее грусть. Она исходит от нее.
- Как это было для тебя? – шепчет она, все еще смотря на фотографию.
Я снова повернулся и посмотрел на их фотографию. – Что было? – спросил я. – Их смерть?
Она кивает, но не смотрит на меня. Я наклоняюсь обратно и скрещиваю руки на груди, откидывая голову на спинку кресла. – Это было… - Я понимаю, что я никогда не говорил ни с кем о том, как это было для меня. Кроме слэма, где я выступил об их смерти, я ни с кем не разговаривал об этом. – Это как будто каждый ночной кошмар, который приснился мне за всю мою жизнь, стал реальностью в одно мгновение.
Она сжимает глаза и кладет руку на рот, быстро отворачиваясь.
- Джулия?
Сейчас она не может контролировать свои слезы. Я пододвигаюсь ближе к ней и приобнимаю ее и пододвигаю к себе. Я знаю, что она плачет не из-за того, что я сказал. Она плачет из-за чего-то совершенно другого. Что-то другое серьезное происходит, а не только я и Лейк. Что-то более серьезное. Я отодвигаюсь и смотрю на нее.
- Джулия, скажи мне, - говорю я. – Что случилось?
Она отодвигается и встает, идет к двери. – Мне нужно идти, - говорит она сквозь слезы. Она выходит из входной двери до того, как у меня появляется шанс остановить ее. Когда я выхожу, она стоит на террасе и неудержимо плачет. Я подхожу к ней, неуверенный, что сделать. Неуверенный, в положении ли я что-то сделать, даже если бы захотел.
- Слушай, Джулия. Что бы это ни было, ты должна поговорить об этом. Ты не должна говорить мне, но тебе нужно поговорить об этом. Ты хочешь, чтобы я пошел и позвал Лейкен?
Она резко поднимает на меня глаза. – Нет!, - говорит она. – Не надо. Я не хочу, чтобы она видела меня такой расстроенной.
Я кладу руки ей на плечи. – Все в порядке? Ты в порядке?
Она отводит от меня взгляд, показывая, что я угадал правильно. Она не в порядке. Она отходит от меня и вытирает своей рубашкой слезы. Она глубоко вдыхает несколько раз, пытаясь остановить катящиеся слезы.
- Я не готова, чтобы они узнали, Уилл. Не сейчас, - шепчет она. Она крепко обнимает себя руками и смотрит на свой дом. – Я просто хочу дать им шанс устроиться. Они через многое прошли в течение этого года. Я еще не могу сказать им. Я разобью их души.
Она не заявляет открыто, но я слышу это в ее голосе. Она больна.
Я приобнимаю ее. Я обнимаю ее за то, через что она прошла, через что она проходит. Я обнимаю ее за Лейк, я обнимаю ее за Кела, и обнимаю ее за Колдера и за меня. Я обнимаю ее потому что это единственное, что я могу сделать.
- Я ничего не расскажу. Я обещаю. – Я даже не знаю, как представить себя на ее месте, чтобы посочувствовать. Я не могу представить, как ей трудно. Знать, что оба ее ребенка, скорее всего, останутся одни во всем мире без тебя? По крайней мере, мои родители не знали, что случится с ними, пока не случилось. По крайне мере, они не несли такой груз, который несет Джулия.
Наконец она освобождается и снова вытирает слезы. – Просто отправь Кела домой, когда он доест. Мне нужно на работу.
- Джулия, - говорю я. – Если ты захочешь поговорить об этом…
Она улыбается, затем поворачивается и уходит. Я остаюсь стоять напротив дома, опустошенный. Знание того, что случится с жизнью Лейк – заставляет меня защищать ее еще больше. Я раньше был на ее месте и не пожелал бы такого даже моему худшему врагу. Я никогда не пожелал бы такого девушке, в которую я влюбился.
Глава 9
Дата добавления: 2015-12-07; просмотров: 52 | Нарушение авторских прав