Читайте также:
|
– Слушай, если ты не хочешь сознаваться, что у вас с Джексоном любовная переписка, – твое дело. Но могла бы придумать что‑нибудь поизобретательнее. Вот ты‑то уж последний человек, от которого я бы ожидала, что ты попытаешься въехать в модную тусовку на монстрах. Как‑то это ниже твоего достоинства.
Мелоди чуть было не принялась оправдываться, но передумала. Почему бы не позволить Кандис думать, что печальная история Фрэнки выдумана? Так будет лучше для всех.
– Ты права. – Мелоди вздохнула и уселась за низенький столик с зеркалом. – Я соврала. Я слишком стесняюсь…
– Ага! – Кандис вскочила. – Так ты все‑таки сказала правду!
– Что? Вовсе нет!
– Врешь! – Кандис пронзила душный воздух несокрушимым пальчиком. – Ты никогда не признаешь, что я права, когда я вправду права.
Мелоди виновато хихикнула. Кандис в очередной раз опровергла стереотип «тупой блондинки». У нее в голове ветер не гулял. У нее в голове работала полноценная вычислительная машина.
– Так что, дочка Франкенштейна вправду существует? – шепотом спросила Кандис.
Мелоди кивнула.
– И она вправду живет в лаборатории?
Мелоди снова кивнула.
– И она бьется током?
– Да!
– Как это банально! – Кандис бросила взгляд на раздвижные стеклянные двери, выходящие на лощину. – А остальные?
– Я точно не знаю, – призналась Мелоди. – Но ты можешь не бояться. – Тут она почувствовала, что должна объясниться. – Они совершенно нормальные… ну, почти.
– Бояться? – Кандис медленно улыбнулась. Лицо ее озарилось, словно озеро на восходе солнца. – Я вовсе не боюсь. Я в восторге.
– Да?
Мелоди подтянула колени к груди. Поверхность столика холодила ее и без того холодные и влажные ноги.
– Я горжусь тобой, – ухмыльнулась Кандис. – Ты наконец‑то участвуешь в чем‑то опасном.
– Что, правда?
– Угу. Я только не могу сообразить, почему, – призналась Кандис, выбивая белую пыль из диванных подушек. – Это как‑то не похоже на тебя – ввязываться во что‑то.
Это замечание обидело Мелоди, хотя оно и исходило от человека, считавшего, что если он скачал «Норе for Haiti Now», то это уже делает его гуманистом.
– Полагаю, я в курсе, каково это, когда о тебе судят по внешности, – объяснила она – по ее ощущениям, раз в сотый.
– И? – Кандис встала. В голосе ее звучало скорее любопытство, нежели снисходительность.
Мелоди знала, что идеальному от природы человеку вроде Кандис трудно понять, каково это – быть эстетически ущемленным. Потому что, сколько она ни рассказывала сестре про свою жизнь до исправления носа и про то, как ее доставали одноклассники, до нее, похоже, просто не доходило. Это было все равно что объяснять танзанийскому бушмену про клубную систему «Costco».
– И я хочу, чтобы люди перестали оценивать друг друга, – продолжала Мелоди. – На самом деле я хочу, чтобы люди не чувствовали, что их все время оценивают. И да, я не хочу, чтобы всякие уроды доставали людей… или монстров… все равно, кого… – Она умолкла, понимая, что ее слова звучат несколько бессвязно. – Я просто хочу помочь, ясно?
Кандис завертелась, словно собака, ловящая свой хвост.
– Ты можешь начать со сдирания остатков воска, – сказала она. – Я не могу нормально ухватиться тут сзади.
– Забудь, – буркнула Мелоди. – После всего, что я тебе рассказала, ты думаешь о своих ногах?
Звяк!
Дата добавления: 2015-12-07; просмотров: 64 | Нарушение авторских прав