Читайте также:
|
Еще один словарный пример отражает устоявшееся общественное мнение. Он про плохих поэтов: у них рассуждение заменяет чувство. Это утверждение настолько привычно, что вовсе не просто понять, что оно значит. В первую очередь, потому что совсем не ясно, что такое это «чувство» поэтов. Кстати, и сами поэты это понимают плохо. Они, скорее, чувствуют, когда с чувством в их стихах плохо или хорошо.
Не буду уходить в это исследование от собственного, скажу кратко, как психолог: речь идет не о чувстве, а о душевном отклике. То есть о способности души отзываться на то, что сказал поэт. Или на то, как он это сказал. И это тоже может сильно запутать понимание, поэтому я опять уйду в психологию: душа отзывается на образы.
Но не на все, а на те, которые соответствуют миру ее мечты, попросту, либо «раю», в котором она хотела бы жить, либо дороге домой. То есть миру, через который душе обязательно надо пройти, потому что в нем живет либо её боль, либо её любовь, либо её спасение.
При этом однозначно то, что души, воплотившиеся на Землю, считают именно Землю тем миром, где они должны быть. Земля — это Дорога Домой для всех душ, которые сюда пришли. Поскольку память после воплощения отодвигается, происходит подмена, и души теряют видение дороги. Дом и Земля совмещаются, поскольку Земля и в самом деле оказывается домом на земную жизнь. И это верно, даже для человека, помнящего о том, что он не из этого мира.
Поэтому люди начинают искать в земном мире признаки Дома, откуда пришли души. Главный из них — это красота. Также покой, уют…. Так появляются мифы о рае в виде садов, о горах, где живут боги, о местах силы, позволяющих человеку раскрыть сверхвозможности и так вернуть частичку своей божественности.
Эти воспоминания об ином мире и иной жизни должны быть высказаны и на ином языке. Просто потому, что волшебство не может говориться обычно, поскольку обычно мы говорим много, но ничего не происходит. Значит, надо просто сказать это иначе, и тогда родится чудо.
Чудо рождается, но это чудо — поэзия. То есть образы, выраженные такой речью, которая не применяется в быту. Какие образы? Те, что напоминают душе либо о ее Доме, либо о ее Задаче, о том, ради чего она на Земле. И то и другое вызывает душевный отклик и душевные движения, которые и воспринимаются нами как чувства.
Что же не так с поэзией, в которой «рассуждение заменяет чувство»?
Похоже, она не вызывает ответного душевного движения. Все эти оды осьмнадцатого столетия, вроде: Когда б ты взял правленье в руки, с тобой воспрянула б страна!.. — не вызывают отклика. Почему? Нет чувства?
Нет, человек писал это «с большим чувством», то есть вкладывал в свое произведение действительное душевное движение. Но мы совсем не можем это читать. Для нас это стало предметом газетных статей. Во-первых, потому что газеты, пресса забрали себе подобные предметы. Во-вторых, потому что мы разуверились во власти и в том, что придет царь-батюшка и спасет нас.
А когда-то эти оды писались и читались в изобилии, и их рассуждения были вполне поэтичны. Это было в то время, когда подобные рассуждения могли повести к желанным изменениям мира, то есть были действительным Путем и, стало быть, Дорогой Домой. Наверное, это относится ко времени Петра и некоторых его преемников, когда существовала определенная культура воздействия на власть через общественное мнение, выраженное в стихах.
И люди писали вместо стихов — политические рассуждения, в которых закладывали хитрые воздействия на правителя, пытаясь то лестью, то здравым смыслом заставить его что-то сделать. Это была магия, сродни обрядовой, а язык был жреческим, то есть необычным, иным.
Самое любопытное, что поэзия была в этих сочинениях до тех пор, пока они вели к изменениям. И люди той поры наслаждались своими одами, как впоследствии Пушкиным, Блоком или сумасшедшими футуристами. Была и ушла, как только изменился мир. В нашем, новом мире, где оды больше не открывают путей к Власти, поэзия ушла в совсем иные вещи. С уходом советской идеологии, когда требовалось идеалами увлекать души и воображение трудовых масс, она ушла даже из стихов…
Миры меняются, меняются Пути, меняются и магические средства, необходимые для управления миром. То, что было поэзией, превратилось в скучное «рассуждение».
Но были ли оды плохих поэтов действительными рассуждениями? Само построение предложения: когда б… тогда б… — безусловно, признак рассуждения. Иными словами, рассуждения в тех одах, безусловно, присутствовали>. Однако в целом это были совсем иные орудия обработки сознания. Чародейские орудия.
Если вспомнить подобные оды, писавшиеся и читавшиеся к юбилеям правителей, то суть их в том, чтобы сначала захватить внимание лестным рассказом о самом человеке, потом это самое внимание затащить в образ мира, который хочет иметь автор, причем мира, в сущности, райского, чудесного. И только очаровав слушателя этой мечтой, чародей применяет короткое рассуждение: когда б… тогда б…
Он может вставлять его много раз, но лишь для усиления воздействия. Сама же рассуждающая часть очень коротка. Почему же, в таком случае, подобные вирши ощущались рассуждениями?
Очевидно, потому, что описание мира, в котором это рассуждение работает или сработает, как некий волшебный рычаг, должно обязательно быть и являться не рассуждающей частью рассуждения.
Отличие же настоящей поэзии от плохой оказывается в том, что настоящая поэзия любуется настоящим миром и настоящими чувствами. Плохая же предлагает нам сначала построить для себя подходящий мир и лишь в нем, потом и может быть, блаженствовать…
Поэт все-таки жрец и философ. Его задача не усыплять, а будить, напоминая, что мы избрали эту Землю не случайно. Она во всем подходит для решения задач нашей души. Потому мы и пришли.
И искать красоту или меты пути Домой надо в этом мире, а не в ином. Надо лишь научиться видеть и путь, и возможности, которые дают Земля и земная жизнь.
Отвращение к рассуждению и рассудочности возникло так же, как и к поэзии или коммунистической идеологии, — от пресыщения. От пресыщения играми со снами об иной жизни в иных мирах.
Рассуждение, как топор, можно использовать для чего угодно. Его использовали, чтобы убеждать. Но убеждали в том, что надо спать и во сне делать то, что нужно чародеям.
Сны — приятны до поры до времени. Но когда-то мы вызреваем к настоящей жизни и просыпаемся. Похоже, такая пора пришла. Мы пробуждаемся. Во всяком случае, от одних снов, к другим. На этом сломе сно-культур возможно обрести силу и проскользнуть в разлом этой ловушки.
Нужно только проделать верное рассуждение. Только повернуть этот волшебный рычаг, я надеюсь…
Дата добавления: 2015-11-28; просмотров: 146 | Нарушение авторских прав