Читайте также:
|
Нередко государство поощряло и даже организовывало переселенческое движение. Показательна история немецких поселений в России. Екатерина П, озабоченная тем, что из-за острой нехватки рабочих рук пустуют земельные массивы, приглашала в Россию иностранных колонистов, предоставляя им многочисленные льготы и обещая не вмешиваться в их внутренние дела. Они жили почти изолированной общиной в условиях наибольшего благоприятствования, созданных для них по манифесту российской императрицы. При императоре Павле было даже заведено, что предписания, направляемые колонистам, составлялись для удобства последних на немецком языке. Русский язык до конца 80-х годов Х1Х в. в немецких конфессиональных школах не преподавался и колонисты, как правило, им не владели.
Последствия государственной политики в области миграции могут негативно сказаться на общей ситуации много лет спустя. Современный Ольстерский конфликт был заложен английской колониальной политикой еще в ХУП веке[137]. Колонизация Ольстера отличалась от остальных земель. В последних были заменены только собственники земли – крупные участки были переданы английским лендлордам. В Ольстере происходил массовый сгон крестьян и замена их средними и мелкими фермерами-протестантами. Земли мятежных кланов конфисковывались. Согласно плану колонизации, земли отдавались крупным фермерам из англичан и шотландцев, которые не имели права сдавать землю в аренду ирландцам и должны были привезти с собой мелких арендаторов из Британии, а также английским чиновникам и офицерам. Эти меры заложили основы будущего межэтнического конфликта. Формировались три этнических группы: ирландцы-католики, англичане-англикане и шотландцы-пресвитериане. Уже в 1659 г. пришельцы составляли в Северной Ирландии по отдельным графствам от 28 до 40% населения. Большинство населения ирландских городов составляли англичане. Белфаст уже в конце ХУП века был преимущественно английским городом.
Ирландцам из конфискованных земель досталась 1/10. Средний размер надела ирландцев был в 10 раз меньше, чем у английских колонистов. 89% земельных участков у ирландцев были мелкими, но и они иногда приходились на 2-3 семьи. Следствием была депрессия в сельском хозяйстве. Отношения между группами были резко враждебными. Аграрное движение в Ирландии приняло религиозную окраску и поощрялось католическим духовенством. Враждебными были и отношения между пресвитерианами-шотландцами и сторонниками англиканской церкви, которая имела епископальное устройство.
Дополнительные административные меры еще дальше разводили этнические группы. Католикам запрещалось занимать административные должности и был затруднен доступ к образованию. Права пресвитериан тоже ущемлялись: они не принадлежали к господствующей верхушке, также платили десятину англиканской церкви, для них существовали те же ограничения в сфере общественной деятельности и образовании, что и у католиков.
С католиками их разделяли религия, язык и конкуренция за землю. К концу ХУШ века население Ирландии быстро возросло. Ирландцы были готовы платить более высокую ренту, чем шотландцы. Лендлорды-англичане не продляли аренду с шотландцами. В Ирландии отношения между католиками и пресвитерианами обострились.
По мере развития промышленности конфликт переместился в города, так как на заводах ирландцы в большинстве своем составляли кадры неквалифицированных и малоквалифицированных рабочих. Голод в сельской местности гнал большие массы ирландцев в города, где обострялась борьба за рабочие места, принимавшая этнорелигиозный характер. Ирландцы проживали в обособленных кварталах, нищих и перенаселенных, больше похожих на гетто.
Разделение групп сохранилось до настоящего времени. Этническое и религиозное разделение практически совпадают. Браки между католиками и протестантами – исключение. Представители всех трех групп проживают отдельными кварталами. Католики в городах составляют основные кадры неквалифицированных и малоквалифицированных рабочих. Безработных в 2–3 раза больше, чем у протестантов. У каждой из групп свои начальные и средние школы с национальными особенностями программ. Лиц с высшим образованием среди католиков по-прежнему меньше.
Современные миграционные процессы вызывают беспокойство у властей многих государств. Первоначально миграцию не контролировали, а приезд некоторых категорий работников даже поощрялся государственными структурами. Так, Министерство транспорта Великобритании заключило в начале 50-х гг. ХХ в. соглашение с властями Барбадоса о вербовке нескольких сотен человек для работы кондукторами автобусов в Лондоне и некоторых других городах, а также на железных дорогах. Британская национальная служба здравоохранения и Британская ассоциация отелей и ресторанов заключили соглашение о вербовке низшего обслуживающего персонала (санитарки, уборщицы и т.п.). Им обеспечивали льготный проезд и трудоустройство.
Необходимость контролировать миграцию осознается в Великобритании к началу 60-х. Уже наблюдалось замедление экономического роста страны. Уменьшился спрос на рабочую силу. Новоприбывшие готовы были работать за меньшую плату, что угрожало некоторым экономическим завоеваниям английских трудящихся. Некоторые профсоюзы отказывали в приеме «цветным», высказывались за ограничение миграций, при составлении коллективных договоров оговаривали прием мигрантов после англичан, а увольнение в первую очередь, в некоторых отраслях устанавливали квоты на иностранный труд. Первый закон об ограничении миграции был принят в конце 1961 года сроком на 5 лет[138].
Как свидетельствует опыт европейских стран, ужесточение иммиграционных законов часто запаздывает и малоэффективно. Выдворение мигрантов по разным причинам нереально. Можно вспомнить выселение евреев из некоторых европейских стран или выселение еврейского населения из Москвы в конце Х1Х в. в пределы черты оседлости. В первом случае выселенные обосновывались в близлежащих странах и возвращались при более благоприятных условиях. После выселения из Москвы появилось постоянное еврейское население в пригородах. В некоторых населенных пунктах евреи составили от 10 до 20% населения[139].
Законодательные меры могут повлиять на социальный облик группы. Уже упоминался высокий образовательный уровень еврейского населения внутренних губерний России. Эти же законодательные меры привели к тому, что в этой группе не было люмпенов и прислуги, многочисленных в черте оседлости[140].
| В 1791г. в России издаются указы, заложившие черту оседлости, которые будут действовать до марта 1917 г. Издается указ, запрещавший евреям записываться в купечество и мещанство внутренних губерний России. Постоянное проживание разрешалось только в некоторых губерниях. Позднее их стало 15 (Царство Польское, Литва, Белоруссия, Бессарабия, Курляндия, большая часть Украины, Кавказа и Средней Азии), т.е. там, где они проживали в момент присоединения этих земель к России. На остальной территории (так называемые внутренние губернии России) разрешалось лишь временное пребывание. Ко времени февральской революции действовало 140 «особых о евреях правил». Но перед реформой 1861г. и в пореформенное время выходят указы, отменившие черту оседлости для некоторых категорий еврейского населения: 1859 г. – для евреев-купцов 1-й гильдии; 1861 г. – для лиц, имевших ученую степень; 1865 г. – для ремесленников; 1867 г. – для отставных нижних чинов; 1878 г. – для лиц, имевших высшее образование, и купцов всех трех гильдий. |
Такие законодательные меры ограничивают миграцию и помогают получить мигрантов нужного уровня квалификации и образования. Но они же создают сильную конкурентную местному населению группу, представители которой занимают очень привлекательные экономические и социальные ниши, что чревато конфликтами не меньшими, чем в случае иммиграции малообразованных лиц с низкой квалификацией.
С помощью законов и административных мер нельзя сформировать беспроблемную для принимающей стороны группу мигрантов, но можно учитывать вышерассмотренные факторы и предвидеть конфликтные ситуации для их своевременного разрешения и смягчения.
Диаспора
В настоящее время термин диаспора употребляется очень часто, но для обозначения чрезвычайно широкого круга разнородных явлений. Сам термин происходит от греческого «рассеиваться». Как существительное впервые упоминается в Септуагинте[141] в значении «рассеяние евреев среди язычников».
Долгое время термин употреблялся для обозначения существования еврейского народа за пределами его исторической родины. Со временем термин приобрел более широкое значение: им стали обозначать этнические и религиозные группы, живущие вне стран своего происхождения. В настоящее время можно встретить его использование применительно к любым этническим меньшинствам. Однако такое употребление представляется слишком широким и теряющим специфику данного явления.
Специалисты в области диаспор предлагают ограничить сферу применения термина, но единство в понимании принципов ограничения отсутствует. За исходную точку можно взять определение, предложенное Ж.Т. Тощенко и Т.И. Чаптыковым: «Диаспора – это устойчивая совокупность людей единого этнического происхождения, живущая за пределами своей исторической родины (вне ареала расселения своего народа) и имеющая социальные институты для развития и функционирования данной общности»[142]. Данное определение позволяет обозначать термином диаспора любые стабильные этнические меньшинства, возникшие вследствие миграций. При этом нет никаких указаний на генезис группы.
Некоторые авторы полагают, что необходимо указание на причины эмиграции. Так, диаспора не любое расселение, а вынужденное, произошедшее под влиянием неблагоприятных обстоятельств: война, голод, депортация (В. Шнирельман). Еще более узко трактует термин Э.Мелконян, предлагая обозначать им только те меньшинства, которые сформировались в результате этнической эмиграции, т.е. были изгнаны из-за их этнического происхождения. По В. Шнирельману, подобная группа характеризуется наличием «диаспорального синдрома», являющегося следствием психологической травмы, унижения, обиды и отчаяния. Этот комплекс неполноценности имеет следствием расцвет в данной группе этногенетической мифологии, делающей акцент на исконной связи с исторической родиной (часто с искажением исторических фактов) и возвращении на нее через цепь переселений[143].
Большинство авторов за исходную точку берут опыт еврейской диаспоры, пытаясь выявить в нем типичные черты явления и построить идеальную модель, которую можно было бы использовать при анализе опыта других групп мигрантов.
У. Сафран полагает, что группа, которую можно обозначить термином диаспора, должна соответствовать следующим характеристикам: 1) члены групп или их предки переместились из определенного исходного «центра» в один или более «периферийных» или иностранных регионов; 2) они сохранили коллективную память, представление или миф о своей первоначальной родине – о ее физическом местонахождении, истории и достижениях; 3) они уверены, что не стали, а, возможно, и не могут стать полностью своими для «принимающего» общества и поэтому чувствуют себя в некоторой степени отчужденными и изолированными; 4) они считают родину предков своей истинной, идеальной родиной, куда они или их потомки в конечном счете, возможно, вернутся (или должны вернуться), когда позволят условия; 5) они уверены, что должны коллективно поддерживать существование, безопасность и процветание своей первоначальной родины или способствовать ее восстановлению; 6) они продолжают относить себя к этой родине, персонально и/или через коллективные идентичности, и этим обстоятельством в существенной степени определяются их этнокоммунальное сознание и солидарность; 7) они хотят оставаться меньшинством, передавая последующим поколениям культурное (религиозное) наследие родины предков; 8) их культурная, религиозная и/или политическая связь с родиной существенным образом отражается в их общественных институтах[144].
З. И.Левин предлагает выделять следующие стадии развития диаспор[145]:
1) Выживание на чужбине. Диаспора начинается с аморфной совокупности людей. Индивиды утрачивают привычные связи и привилегии, контакты между иммигрантами случайные, люди связаны между собой силой обстоятельств. Основная проблема мигрантов на этой стадии – выжить. Проблемы мигрантов: экономические, культурной совместимости с новой средой, этнорасовая и социальная дискриминация, конкурентная борьба, эрозия идентичности.
2) Образование общины. Накопление иммигрантской массы и ее структурирование, появление специфических институтов, складывается социальная стратификация общины-анклава как социального организма в районах компактного проживания иммигрантов. Межличностные отношения и связи порождают социальные группы и межгрупповые контакты на основе деловых, партнерских отношений, потребности людей в благотворительной деятельности, удовлетворения их культурных и духовных запросов и т.п.
Возникает бизнес для обслуживания нужд общины-анклава. Новые мигранты прибывают целыми семьями, группами родственников, односельчан, которые являются уже носителями групповых интересов, поскольку в стране исхода у них был разный социальный статус. Поэтому возможно появление нескольких общин в принимающей стране (скорее правило, чем исключение). Пример: йеменские евреи в Израиле. Прибыли из разных местностей Йемена и придерживаются разных обычаев. Фактически они составляют совокупность семейных групп, не связанных общим интересом, хотя у них есть совещательный орган и они представляют обособленную группу.
В диаспоре складывается система протекционизма по отношению к соплеменникам. Первые организации иммигрантов обычно имеют целью помощь новоприбывшим в поисках пристанища и работы. По мере того, как налаживается жизнь, появляются институты, которые образуют структуру будущей общины как социального образования: земляческие, клановые, благотворительные, конфессиональные ассоциации, создающие условия для тесного контакта между мигрантами, помогающие им в устройстве на работу и поисках жилья, выступающие в роли третейских судей. Обмен деловой информацией, внутриобщинный кредит, личные связи и покровительство – характерная черта диаспоры.
Важную роль для становления диаспоры играют особенности расселения мигрантов. Компактное расселение способствует созданию «критической массы», необходимой для создания собственных организаций и интеграции социального пространства. В иммигрантской среде связи между людьми основаны преимущественно на наличии общих этнокультурных и этнонациональных ценностей – клановых, земляческих, конфессиональных и т.п. Малочисленная группа мигрантов обычно не может образовать общину и создать институты для своего воспроизводства. Чем теснее и интенсивнее связи, тем более выпукло проявляются характерные черты диаспоры, тем больше социокультурная дистанция между мигрантами и автохтонами, больше инерционность диаспоры, сильнее влияние формирующего ядра общины на мигранта, ее устойчивость по отношению к внешним воздействиям.
Чем крупнее диаспора и компактнее иммигрантские поселения, тем сильнее поле притяжение общины для «своих», слабее влияние на иммигранта и его детей социальной среды и медленнее темпы их интеграции в социокультурную среду принимающего общества. Даже для молодежи. Чем малочисленнее и распыленнее диаспора, тем быстрее утрачивает она этническую специфику.
Дисперсное расселение мигрантов возрастает по мере того, как растет численность нуклеарных семей, она тем больше, чем выше образовательный уровень мигрантов, их социальная мобильность и включенность в городскую жизнь.
Пример дает китайская община на Гавайях. Прибывшие как плантационные рабочие китайцы на первых порах находились в социальной изоляции. Но по мере упадка плантационного хозяйства, ускорения темпов урбанизации, сопровождавшегося ростом социальной мобильности, появились новые возможности трудоустройства и для китайцев, хотя их жилищная сегрегация сохранялась. В наше время отмечается дисперсное расселение китайцев в городах, их проникновение во все сферы деловой активности, расширение их социальных контактов.
На этой стадии и далее очень важна связь со страной исхода. Чем больше приток мигрантов, тем медленнее происходит «вымывание» старого и его вытеснение новым в менталитете диаспоры, потому что новоприбывшие являются носителями социокультурной традиции этнического массива, еще не затронутые влиянием эмигрантского бытия (особенно приехавшие на заработки). Обычно они намерены вернуться домой, поднакопив денег. Временная отлучка не требует отказа от привычных норм и представлений.
Количественный рост диаспоры с неизбежным при этом тесным контактом иммигрантов с родиной нередко сопровождается даже восстановлением некоторых, отчасти утраченных в малочисленной диаспоре общественных институтов.
Мелкие диаспоры растворяются через межэтнические браки и ассимиляцию. Крупные диаспоры, в конечном счете, становятся этнокультурными новообразованиями принимающего общества. Они обладают своеобразной культурной характеристикой, модифицированной по сравнению с референтной моделью этноса. Выживание мелких диаспор возможно при их особом положении в принимающем обществе. Относительно немногочисленные евреи, армяне, греки в странах Востока, столетиями занимавшие важное место в торговой и финансовой сферах, что ставило их в обособленное положение в обществе, превратились там в кастоподобные группы, сохраняющие этнокультурную специфику.
В конце второй фазы завершается образование общины-анклава в качестве ее ядра со специфической социальной стратификацией: в развитой диаспоре в местах компактного проживания мигрантов существует своя инфраструктура, обслуживающая, в частности, преимущественно их нужды. Групповые интересы камуфлируются общинными.
3). Стадия зрелой общины. На этой стадии влияние общества на иммигранта преломляется только через общину. Община создает невидимую стену, отгораживающую ее членов от внешнего мира. На этом этапе наиболее полно развертывается деятельность земляческих, конфессиональных, клановых объединений, благотворительных организаций и иных учреждений. Появление у диаспоры своеобразного менталитета, отличного от менталитета исходной группы.
Устойчивость зрелой общины с развитой инфраструктурой делает ее самодостаточной. Нередко иммигрант изолирован от принимающего общества, потому что работу и все необходимое для жизни, в том числе и возможность общения, человек находит в районе, заселенном мигрантами.
Показательно, что чем теснее общение иммигранта с коренным населением, тем чаще он сталкивается с проявлениями дискриминации, этнорасовых предубеждений, нередко открытого расизма, которые существуют даже в самом благополучном демократическом обществе, особенно по отношению к цветным среди белого населения. Один из исследователей жизни корейских иммигрантов в Лос-Анджелесе приходит к следующему заключению: новые иммигранты, не знающие местного языка, остающиеся полностью в кругу корейской диаспоры, удовлетворяющие свои потребности, общаясь только с соотечественниками, дискриминации не испытывают. Однако более 70% тех, кто прожил в городе менее 5 лет, считают, что они подвергаются некоторой дискриминации, свыше 29% сталкивались с ее жесткими проявлениями. Среди иммигрантов с десятилетним и более сроком проживания в стране число тех, кто испытывал, по их словам, сильную дискриминацию, возрастает до 71%, и соответственно сталкивающихся лишь с отдельными проявлениями дискриминации составляет менее 29%[146]. Таким образом, община защищает мигранта и от проявлений дискриминации со стороны принимающего сообщества.
Закрытость общины препятствует растворению мигрантов среди принимающего населения, замедлению языковой ассимиляции. Индийцы в Торонто, равно как итальянцы, китайцы, греки и евреи, могут жить привычной для них жизнью, разговаривать на родном языке, посещать магазины и рестораны, которые держат соотечественники, отмечать семейные, религиозные и национальные праздники, не покидая пределы своего квартала. В Англии у африканцев имеются культурные и благотворительные общества на земляческой, племенной основе, свои магазины и предприятия бытового обслуживания.[147] В Германии турецкая община располагает своей инфраструктурой – магазинами, библиотеками, театрами, у них сотни мечетей и молелен, турецкие бани и рестораны, мало отличающиеся от стамбульских. В Лос-Анджелесе существуют корейские газеты и кинотеатры, дискотеки и магазины, десятки общественных организаций. Дж. Л. Вотсон, преподаватель лондонского университета, говоря о китайцах, занятых в ресторанном бизнесе Лондона, замечает, что вести простую беседу с посетителем способны менее 10% работников ресторанов[148].
Изоляция общины может иметь как внешние, так и внутренние причины. Она может быть как добровольной, так и принудительной. Классическим примером общины в изоляции служит еврейское гетто. В добровольной социокультурной изоляции находились также поселенческие колонии – французские в Алжире, немецкие в Российской империи, русские в Центральной Азии, которые жили в одном правовом и социокультурном пространстве с метрополией, в основном по ее нормам и представлениям. К тому же типу диаспоры можно отнести этноонфессиональные группы, возникшие на базе религиозной общины, подобно духоборам в Канаде. Практически в самоизоляции жили общины, которые имели завышенное представление о своей значимости, достоинствах своего этноса, или невольно оказывались в особом или привилегированном положении в принимающем обществе. Это ограничивало их интеграцию в социум. Так было, например, с армянами, евреями, а также черкесами на Ближнем Востоке. Одна из причин обособленности черкесской общины состояла в том, они порой оказывались едва ли не привилегированной кастой. Они мало отличались по хозяйственно деятельности от местного населения, но использовались на Ближнем Востоке как воины, выполняли полицейские функции, становились частью служилого сословия. Королевская охрана в Иордании традиционно состоит из черкесов, в Турции местные адыги воюют в армии против курдских сепаратистов[149].
В Израиле есть два крупных черкесских[150] села. Местные черкесы служат преимущественно в полиции и армии. У них есть свои общеобразовательные школы, где ведется преподавание родного языка, истории адыгов, изучаются народные обычаи. В 1993 г. по решению Израильского правительства в одной из деревень открыт институт изучения кавказских народов.
4). Упадок диаспоры. Ослабление ее внутренней сплоченности.
Происходит постепенное накопление изменений. Например, вынужденный обстоятельствами отказ от соблюдения религиозных и подобных им традиционных ограничений расширяет для мигрантов возможности трудоустройства, общения, выбора брачного партнера и т.п. Непрерывно идет сокращение культурной дистанции между общиной и принимающим социумом.
Зрелая община является для принимающего социума частью его социально-экономической структуры. Попытки общины приспособиться к меняющимся ситуациям приводит лишь к ее разрушению. Ее организации и социальные группы утрачивают специфику: парикмахеры, рестораторы, банкиры, которые обслуживали обычно соплеменников в местах их компактного проживания, расширяют круг клиентов, национальные школы не имеют перспектив, вытесненные образовательной системой принимающего общества, даже мафиозные группы, возникшие на сугубо клановой и этнической основе, обретают космополитический характер.
Иммигрант все менее нуждается в защите общины. Один из показателей ослабления общины – рост дисперсности расселения иммигрантов и межэтническая миксация. Дисперсность возрастает с ростом социальной мобильности и темпов урбанизации. Городская жизнь, современное производство и предпринимательство, школа, средства массовой информации, расширение возможности социальных контактов сочетаются с ростом потребностей и потребления формируют личность, более информированную, социально более динамичную, более подготовленную.
Но особенно мощный фактор самоуничтожения диаспоры – смешанные браки. Число смешанных браков постоянно растет, особенно в городах. Среди итальянцев американского города Буффало в 1930 г. мононациональными были более 2/3 браков. К 1960 г. таких стало меньше 1/3. Часть индийцев, прибывших в Малайзию на заработки, брали в жены местных девушек и оседали в стране, так что к концу прошлого века они почти растворились в малайской среде, образуя самостоятельную этническую группу – джави пекан. Примером быстрой трансформации индийцев в новое этнообразование может служить Ямайка. В 40-х годах ХХ века здесь 12% от общей численности индийцев составляли потомки от их смешанных браков (преимущественно с неграми). В 60-х гг. таких уже почти половина численности всех индийцев. Здесь сохранились лишь рудименты индийских языков, кастовой системы и многих традиций. Обращает на себя внимание, что процент смешанных браков между членами этносов, которые общественное мнение ставит на разные ступени предпочтений, очень незначителен. Так, на арабском Востоке, где окружающая социальная среда, с точки зрения местных армян, недостаточно цивилизованна, у них число смешанных браков еще и в конце 60-х годов ХХ века не превышало 7%[151]. В развитых же странах смешанные браки среди местных армян третьего и последующих поколений стали обычным явлением. Например, во Франции и США к началу 90-х гг. ХХ в. доля смешанных браков среди армян была более 60% от их общей численности[152]. В Москве 70% браков среди армян – смешанные [153].
Судьба диаспорной группы: межэтническая миксация, ассимиляция или превращение общины в этнокультурное новообразование принимающего общества. Следствием миксации может быть как растворение в доминирующем населении, так и возникновение новой этнической группы.
Примером последнего варианта могут служить китайцы баба, живущие в Малакке, Пенанге и Мингапуре (Малайзия). Возникшая еще в начале ХУ в. группа этнических китайцев, изолированная от родины и оказавшаяся в малайском окружении. Они говорят на испорченном малайском, китайский для них – второй язык и обладают китайско-малайской культурой. К концу Х1Х в. баба служили в английской колониальной администрации. Они владели английским языком и выполняли для англичан функцию посредника в контактах с аборигенами и китайцами. Они не смешиваются с китайскими мигрантами новой волны.
Выводы. В исторической перспективе неизбежен рост этнического многообразия многих стран мира. Росту этнического многообразия будут способствовать миграции вследствие неравномерности экономического развития различных регионов мира, этнических конфликтов и войн.
Социальный облик групп этнических мигрантов в принимающих странах будут формировать следующие факторы: демографические характеристики потока мигрантов, их расовая принадлежность и антропологический облик, расселение мигрантов в принимающем обществе, социальное происхождение мигрантов, их экономические и социальные предпочтения, религиозная принадлежность, развитость мезоструктур, маргинальный статус, ожидания и возможности принимающей стороны и государственная политика в сфере миграционных процессов.
В результате миграционных процессов в принимающих обществах возможно формирование структурированных анклавов иноэтнического населения – диаспор.
Литература:
· Арутюнян, Ю.В. О трансформации социальной структуры постсоветских наций/ Ю.В. Арутюнян // СОЦИС. – 1998. – № 4. – С. 57–67.
· Бредникова, О., Паченков О. Азербайджанские торговцы в Петербурге: между «воображаемыми сообществами» и «первичными группами»/ О. Бредникова, О. Паченков // ДИАСПОРЫ. – Независимый научный журнал. – 2001. – №1. С. 131–147.
· Валлерстайн, И. Анализ мировых систем и ситуация в современном мире/ И. Валлерстайн. – СПб.: «Университетская книга», 2001.– С.131–165 (416 с.).– ISBN 5-94483-042-5.
· Кайзер, М. Русские как меньшинство в Центральной Азии / М Кайзер // Журнал социологии и антропологии. – 1998. – Том 1. – № 3. – С. 55–73.
· Кастельс, М. Информационная эпоха: экономика, общество и культура / М. Кастельс. – М.: ГУ ВШЭ, 2000.– С. 314–353, 435– 490 (608 с.).– ISBN 1557866163 (англ.), ISBN 5-7598-0069-8.
· Козлов, В.И. Иммигранты и этнорасовые проблемы в Британии / В.И. Козлов. – М.: Наука, 1987. – 204 с.
· Колсто, П. Укореняющиеся диаспоры: русские в бывших советских республиках / П. Колсто // ДИАСПОРЫ. – Независимый научный журнал. – 2001. – №1. С. 6-38.
· Мультикультурализм и трансформация постсоветских обществ / Под ред. В.С. Малахова и В.А. Тишкова. – М., 2002. – 356 с. – ISBN 5-201-13747-4.
· Парк, Р.Э. Культурный конфликт и маргинальный человек / Р.Э. Парк // Социальные и гуманитарные науки. – Отечественная и зарубежная литература. – Серия 11. – Социология: РЖ / РАН. ИНИОН. Центр социальных науч.-информ. исслед. – Отд. социологии и социальной психологии. – М., – 1998. – № 2. – С. 172–175.
· Парк, Р.Э. Человеческая миграция и маргинальный человек / Р.Э. Парк // Социальные и гуманитарные науки. – Отечественная и зарубежная литература. – Серия 11. – Социология: РЖ / РАН. ИНИОН. Центр социальных науч.-информ. исслед. – Отд. социологии и социальной психологии. – М., – 1998. – № 3. – С. 167–176.
· Попков, В.Д. Феномен этнических диаспор / В.Д. Попков. – М.: ИС РАН, 2003. – 340 с. – ISBN 5-93810-041-0
· Радаев, В.В. Этническое предпринимательство: мировой опыт и Россия / В.В. Радаев // ПОЛИС. – 1993. – № 5. – 79–87.
· Рыбаковский, Л.Л. Демографическое будущее России и миграционные процессы / Л.Л. Рыбаковский // СОЦИС. – 2005. – № 3. – С. 71–81.
· Рывкина, Р.В. Евреи в современной России/ Р.В. Рывкина // ОНС. – 1996. – № 5. – С. 47–58.
· Рязанцев, С. Влияние миграции на социально-экономическое развитие Европы: современные тенденции /С. Рязанцев. – Ставрополь, 2001. – С. 195–261, 527–535.
· Рязанцев, С.В. Этническое предпринимательство как форма адаптации мигрантов / С.В. Рязанцев // ОНС. – 2000. – № 5. – С. 73–86.
· Рязанцев, С.В. Внутрироссийская миграция населения: тенденции социально-экономические последствия / С.В. Рязанцев // Вопросы экономики. – 2005. – № 7. – С. 37–49.
· Снисаренко, А. Этническое предпринимательство в большом городе современной России (на материалах исследования азербайджанской общины Санкт-Петербурга) // Неформальная экономика. Россия и мир / Под ред. Т. Шанина. – М.: Логос, 1999. – 576с.(138–155). – ISBN 5-88439-037-8.
· Современные этнонациональные процессы в странах Западной Европы. – / Отв. ред А.С. Токарев. – М.: Наука, 1981. – 185 с.
· Цапенко, И. Роль иммиграции в экономике развитых стран / И. Цапенко // Мировая экономика и международные отношения. – 2004. – № 5. – С. 27–30.
· Щедрина, О.В. Возможна ли мультикультурная модель интеграции мигрантов в России? / О.В. Щедрина // СОЦИС. – 2004. – № 11. – С. 67–74.
· Этнические группы в городах европейской части СССР / Отв. ред. Е.М. Поспелов. – М.: МФГО, 1987. – 146 с.
· Этничность и экономика. Сб. ст. по материалам международного семинара / Под. ред. О. Бредниковой, В. Воронкова, Е. Чикадзе – СПб.: Центр независимых социологических исследований, 2000. – 129 с. Труды. Вып. 8.
· Юдина, Т.Н. Социология миграции: к формированию нового научного направления. – М.: Издательско-торговая корпорация «Дашков и К», 20003. –399 с. – ISBN 5-94798-457-1.
Дополнительная литература:
· Арутюнян, Ю.В. Армяне-москвичи. Социальный портрет по материалам этносоциологического исследования / Ю.В. Арутюнян // Этнографическое обозрение. – 1991. – № 2. – С. 3–16.
· Арутюнян, Ю.В. Армяне в Москве (по материалам сравнительного исследования) / Ю.В. Арутюнян // СОЦИС. – 2001. – № 11. – С. 13–21.
· Арутюнян, Ю.В. Русские в ближнем зарубежье / Ю.В. Арутюнян // СОЦИС. – 2003. – № 11. – С. 31–40.
· Арутюнян, Ю.В. О потенциале межэтнической интеграции в Московском мегаполисе / Ю.В. Арутюнян // СОЦИС. – 2005. – № 1. – С. 27–40.
· Аствацатурова, М.А. Чеченская диаспора в России / М.А. Аствацатурова, Д. Тэпс // СОЦИС. – 1999. – № 2. – С. 60–62.
· Бабаков, В.Г. Кризисные этносы/ В.Г. Бабаков. – М., 1993. –183 с. – ISBN 5-201-0184409-8.
· Бенбасс, Э. Евреи Леванта: Сефардская община в Х1У-ХХ веках/ Э. Бенбасс, А. Родриг. – М.: Российский гуманитарный университет, 2001. – 381 с. – ISBN 5-7281-0350-2.
· Винер, Б.Е. Этническая идентичность у крупнейших меньшинств современного Санкт-Петербурга (по результатам полевого исследования 1997–1998 гг.) / Б.Е. Винер // Мир России. – 1999. – № 1–2. – С. 227–280.
· Габдрахманова, Г.Х. Роль миграции в преобразовании этнической структуры Татарстана / Г.Х. Габдрахманова // СОЦИС. – 2004. – № 6. – С. 62–68.
· Гельбрас, В. Китайские землячества в российских регионах / В. Гельбрас // ДИАСПОРЫ. – 2001. – №2–3. С. 113– 125.
· Глущенко, Г. Инновационные методы привлечения денежных переводов мигрантов в официальный финансовый сектор / Г. Глущенко // Вопросы экономики. – 2005. – № 7. – С. 50–65.
· Давид, Я.У. Иностранная рабочая сила в Москве / Я.У. Давид // СОЦИС. – 2000. – № 4. – С. 32–39.
· Дятлов, В.И. Современные торговые меньшинства: фактор стабильности или конфликта? (Китайцы и кавказцы в Иркутске) / В.И. Дятлов. – М.: Наталис, 2000. – 190 с. – ISBN 5-8062-0025-6.
· Касаткина, Н.В. Особенности адаптации этнических групп в современной Литве / Н.В. Касаткина // СОЦИС. – 2004. – № 5. – С. 46–53.
· Колосов, В.А. География диаспор на территории бывшего СССР /В.А. Колосов, Т.А. Галкина, М.В. Куйбышев // ОНС. – 1996. – № 5. – С. 34–46.
· Курносова, Л.С. Этнические мигранты: социальный облик и статус / Л.С. Курносова // Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского. Серия: социальные науки. Выпуск 1 (2). Н. Новгород: Изд-во ННГУ, – 2002. – С. 138–143. – ISBN 5-85746-582-6.
· Куропятник, А.И. Мультикультурализм: идеология и политика социальной стабильности полиэтнических обществ / А.И. Куропятник // Журнал социологии и социальной антропологии. – 2000. – Том Ш. – № 2(10). – С. 53–66.
· Левин, А.М. Социальный контекст эмиграции в Израиль: 1988-1992 годы А.М. Левин // Социологический журнал. – 1997. – № ½. – С. 148–161.
· Левин, З.И. Менталитет диаспоры (системный и социокультурный анализ) / З.И. Левин. – М.: Институт Востоковедения РАН, Издательство «Крафт+», 2001. – 176 с. – ISBN 5-89282-175-7, – ISBN 5-93675-019-1.
· Майничева, А. Армяне современного Новосибирска / А. Майничева //ДИАСПОРЫ. – 2002. – №1–2. С. 145–159.
· Макарова, Л.В. Россия и новое зарубежье: миграционный обмен / Л.В. Макарова // СОЦИС. – 1995. – № 3. – С. 105–109.
· Мелконян, Э. Л. Армянская семья в условиях диаспоры / Э. Л. Мелконян // Советская этнография. – 1988. – № 6. С. 98–104.
· Мелконян, Э. Диаспора в системе этнических меньшинств (на примере армянского рассеяния) / Э. Мелконян // ДИАСПОРЫ. – 2002. – №1–2. С. 6–28.
· Неэстонцы на рынке труда в новой Эстонии / Отв. Ред. Л.М. Дробижева. – М.:, 2001. –128 с. – ISBN 5-902109-01-9.
· Нитобург, Э.Л. У истоков русской диаспоры в США: вторая волна / Э.Л. Нитобург // США. Экономика. Политика. Идеология. – 1998. – № 8. – С. 70–83.
· Петров, В.Н. Этнические мигранты и полиэтничная принимающая среда: проблемы толерантности / В.Н. Петров // СОЦИС. – 2003. – № 7. – С. 84–91.
· Попков, В.Д. Сообщество афганских мигрантов в Москве: вопросы структуры и идентичности / В.Д. Попков // Журнал социологии и социальной антропологии. – 2003. – Том У1. – № 2. – С. 150–164.
· Соколов, А.С. Российская трудовая иммиграция в Америку в последней четверти Х1Х в. /А.С. Соколов // Советская этнография. – 1986. – № 2. – С. 95–104.
· Старовойтова, Г.В. Этническая группа в современном советском городе. Социологические очерки / Г.В. Старовойтова. – Л.: Наука, 1987. – 174 с.
· Старый Петербург: историко-этнографическое исследование. – Л.: Наука, 1982. – 201 с.
· Титов, В.Н. Межкультурная коммуникация как фактор адаптации иммигрантов к городской среде / В. Н. Титов // ОНС. – 2003. – № 6. – С. 128–139.
· Томпсон, Д.Л. Социология: Вводный курс / Д.Л. Томпсон, Д. Пристли. – М.: Издательство АСТ, Львов «Инициатива», 1998. – С. 105–137 (496 с). – ISBN 5-237-00290-0 (АСТ), 966-7172-05-8 («Инициатива»).
· Торопова, Е.Л. Дух американизма и маргинальная этничность / Е.Л. Торопова // США. Экономика. Политика. Идеология. – 1998. – № 11. – С 74-87.
· Федоров, Н. Проблема этносоциальной интеграции иммигрантов из бывшего СССР в Германское общество / Н. Федоров. – М. «Социоэкономика», 1998. – 106 с.
· Фирсов, Е. Ю. Инварианты армянской диаспоры в российской провинции / Е.Ю. Фирсов. // Журнал социологии и социальной антропологии. – 2002. – Том У. – № 2. – С. 113–132.
· Халмухамедов, А.М. Армянская диаспора как социокультурный и политический феномен / А.М. Халмухамедов // СОЦИС. – 1999. – № 2. – С. 54–59.
· Хачатурян, В. Становление армянских колоний в России / В. Хачатурян // ДИАСПОРЫ. – 2002. – № 1–2. – С. 78-97.
· Цапенко, И. Международная миграция специалистов и студентов / И. Цапенко // Вопросы экономики. – 2005. – № 7. – С. 66–81.
· Черкасов, А.И. Этнокультурные общины и национальная самобытность Канады / А.И. Черкасов // США. Экономика. Политика. Идеология. – 1998. – № 7. – С. 83–95.
· Этнические процессы и образ жизни / Ред. В.К. Бондарчик. – Минск: Наука и техника, 1980. – 279 с.
· Этносоциальные проблемы города / Под ред. О.И. Шкаратана – М.: Наука, 1986. – 284 с.
· Юнусов, А. Азербайджанцы в России – смена имиджа и социальных ролей / А. Юнусов // ДИАСПОРЫ. – 2001. – №1. – С. 108–130.
· Юхнева, Н.В. Этнический состав и этносоциальная структура населения Петербурга второй половины Х1Х – нач. ХХ в. / Н.В. Юхнева. – Л.: Наука, 1984. – 223 с.
КОНТРОЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ:
Ø Какова конфессиональная принадлежность основной части иностранных мигрантов в Европе.
Ø Что такое «черта оседлости»?
Ø Что защищало евреев от ассимиляции в большинстве обществ, где они проживали.
Ø Почему среди евреев внутренних губерний России не было люмпенов и прислуги.
Ø У какой из групп мигрантов Великобритании занятость женщин была выше средней по стране.
Ø Какой фактор в большей степени определил социальные позиции в Великобритании выходцев из Вест-Индии.
Ø Каким фактором современная социология объясняет рост самозанятости среди этнических мигрантов.
Ø Почему доля «цветных» в британском обществе возрастает, хотя миграционные законы изменены и ужесточены.
Ø Какие группы британских женщин чаще вступают в браки с мигрантами.
Ø Почему предприятия основанные мигрантами в Британии успешно конкурируют с местными.
Ø Почему евреи средневековой Европы, не смотря на запреты, часто занимали высокие посты.
Ø Почему среди евреев внутренних губерний России было много лиц с высшим образованием.
Ø Какие социальные структуры способствуют успешной предпринимательской деятельности этнических мигрантов.
ТВОРЧЕСКИЕ ЗАДАНИЯ:
1. Оцените необходимость мигрантов для Нижегородской области и ее иммиграционные возможности.
2. Оцените привлекательность России для мигрантов из бывших республик СССР и близлежащих стран.
3. Опросите своих знакомых и друзей по поводу их отношения к мигрантам в России и Нижнем Новгороде.
Дата добавления: 2015-11-26; просмотров: 135 | Нарушение авторских прав