|
Читайте также: |
АГАФОНУШКА.
Из сборника автора-собирателя
Кирша-Данилова.
А и на Дону, Дону, в избе, на дому,
На крутых берегах, на печи, на дровах,
Высока ли высота потолочная,
Глубока ли глубота подпольная,
А и широко раздолье- под печью шесток,
Чистое поле- по подлавочью,
А и синее море- во лохани вода.
А у белого у города, у жорного
Была стрельба веретенная,
А и пушки- мушкеты горшечные,
Знамена поставлены помельные,
А и востры сабли- кокошники,
А и тяжкие палицы- шемшуры,
А и те шемшуры были тюменских баб.
А и билися- дралися свекры со снохой,
Приступаючи ко городу ко жорному,
О том пироге, о яшном мушнике.
А и билися-дралися день до вечера,
Убили они курицу пропашшую.
А и на тута на драку- великой бой,
Выбежал сильной могуч-богатырь,
Молодой Агафонушка, Никитин сын.
А и шуба-то на нем была свиных хвостов,
Болестью опушена, комухой подложена,
Чирьи да вереды- то пуговки,
Сливные коросты- то петельки.
А втапоры старик на полатях лежал,
Силу ту смечал- во штаны насрал.
А старая баба- умом молода,
Села серет, сама песни поет.
А слепые бегут, спинаючи глядят,
Безголовые бегут, оне песни поют.
Бездырые бегут, попердывают,
Безносые бегут, понюхивают.
Безрукой втапоры клеть покрал,
А нагому безрукой за пазуху наклал,
Безъязыкого того на пытку ведут,
А повешаны- слушают,
А и резаной тот в лес убежал.
На ту же на драку, великой бой,
Выбегали три могучие богатыря.
А у первого могучего богатыря
Блинами голова испроломана,
А у другого могучего богатыря
Кишкою брюхо пропороно.
Вто же время и в тот же час
На море, братцы, овин горит
С репою, со печенкою,
А и среди синя моря Хвалынского
Вырастал ли тут кряковист дуб,
А и на том дубу кряковистом,
А и сивая свинья на дубу гнездо свила,
На дубу гнездо свила, и детей она свела-
Сивеньких поросяточек,
Поросяточек- полосатеньких.
По дубу оне все разбегалися,
А в воду оне глядят- притонути хотят,
В поле глядят- убежати хотят.
А и по чистому полю корабли бегут,
А красна лисица потакивает:
«Хоть в право держи, хоть в лево, затем куда хошь.»
Оне на небо глядят, улетети хотят.
Высоко ли тем кобыла в шебуре летит,
А и черт ли видал, что медведь летал,
Бурую корову в когтях носил.
В ступе-де курица объягнилася,
Под шестком- то корова яйцо снесла,
В осеку овца отелилася.
А и то старина, то и деянье.
Начало документа
АХ, ЗАЧЕМ ЭТА НОЧЬ.
Ах, зачем эта ночь так была хороша,
Не болела бы грудь, не страдала б душа.
Тра-ля-ля-ляй ля-ля, ещё раз тра-ля-ля,
Не болела бы грудь, не страдала б душа.
Полюбил я её полюбил горячо,
Но она на любовь смотрит так холодно.
Не видала она, как я в церкви стоял,
Прислонившись к стене, безутешно рыдал.
Звуки вальса неслись, веселился весь дом,
Я в коморку свою пробирался с трудом.
Я в коморку зашёл, на колени упал,
И всю ночь напролёт безутешно рыдал.
И всю ночь напролёт я всё думал о ней—
Каково будет ей без милого житье.
Растворил я окно—в небе склон голубой,
Разыгралась душа—жизнь, покончим с тобой.
Начало документа
В ЛУННОМ СИЯНЬИ (ДИНЬ-ДИНЬ-ДИНЬ)
В лунном сияньи снег серебрится,
Вдоль по дороженьке конница мчится.
Динь-динь-динь, динь-динь-динь, колокольчик звенит,
Этот звон, этот звон много мне говорит.
…
…
Колокольчиком твой дивный голос звенел
Динь-динь-динь, динь-динь-динь - о любви он мне пел.
Вспомнился зал мне с шумной толпою,
Личико милое с белой фатою.
Динь-динь-динь, динь-динь-динь, звон бокалов звенит,
С молодою женой мой соперник стоит.
В лунном сияньи снег серебрится,
Вдоль по дороженьке конница мчится.
Динь-динь-динь, динь-динь-динь, колокольчик звенит,
Этот звон, этот звон в моём сердце болит.
ВОЗДУШНЫЙ КОРАБЛЬ
По синим волнам океана,
Лишь звёзды блеснут в небесах,
Корабль одинокий несётся,
Несётся на всех парусах.
Не гнутся высокие мачты,
На них флюгера не шумят,
И молча в открытые люки
Чугунные пушки глядят.
Не слышно на нём капитана,
Не видно матросов на нём;
Но скалы, и тайные мели,
И бури ему нипочём.
Есть остров на том океане –
Пустынный и мрачный гранит;
На острове том есть могила,
А в ней император зарыт.
Зарыт он без почестей браных
Врагами в сыпучий песок,
Лежит на нём камень тяжёлый,
Чтоб встать он из гроба не мог.
И в час его грустной кончины,
В полночь, как свершается год,
К высокому берегу тихо
Воздушный корабль пристаёт.
Из гроба тогда император,
Очнувшись, является вдруг;
На нём треугольная шляпа
И синий походный сюртук.
Скрестивши могучие руки,
Главу опустивши на грудь,
Идёт и к рулю он садиться
И быстро пускается в путь.
Несётся он к Франции милой,
Где славу оставил и трон,
Оставил наследника-сына
И старую гвардию он.
И только что землю родную
Завидить во мраке ночном,
Опять его сердце трепещет
И очи пылают огнём.
На берег большими шагами
Он смело и прямо идёт,
Соратников громко он кличет
И маршалов грозно зовёт.
Но спят усачи-гренадеры –
В равнине, где Эльба шумит,
Под снегом холодной России,
Под знойным песком пирамид.
И маршалы зова не слышат:
Иные погибли в бою,
Другие ему изменили
И продали шпагу свою.
И, топнув о землю ногою,
Сердито он взад и в перёд
По тихому берегуходит,
И снова он громко зовёт:
Зовёт он любезного сына,
Опору в превратной судьбе;
Ему обещает пол мира,
А Францию только себе.
Но в цвете надежды и силы
Угас его царственный сын,
И долго его поджидая,
Стоит император один –
Стоит он и тяжко вздыхает,
Пока озариться восток,
И капают горькие слёзы
Из глаз на холодный песок,
Потом на корабль свой волшебный,
Главу опустивши на грудь,
Идёт и, махнувши рукою,
В обратный пускается путь.
Дата добавления: 2015-12-08; просмотров: 125 | Нарушение авторских прав