|
Читайте также: |
Платон первый из всех мыслителей воспринимает этическое в человеке
таким, каково оно есть, - как нечто в высшей степени загадочное. В этом -
его великая заслуга. Такое восприятие этического не позволяет ему
удовлетвориться попытками исторического Сократа свести добро к тому, что
доставляет удовольствие с точки зрения разума. Он убежден, что добро - это
нечто абсолютное, принуждающее само по себе. Утверждение такого характера
добра представляется Платону, как позднее Канту, великой задачей мышления.
К чему же приводит Платона его попытка? К бессодержательному основному
принципу нравственного. Чтобы обеспечить превосходство этого принципа, он
выводит его из сферы сверхчувственного путем абстрактных рассуждений.
Поэтому ему нет места в действительности и он не может воплотиться в ней. Из
него также не могут быть выведены правила конкретных этических действий. В
результате Платон, практически трактуя этику, вынужден опираться на
популярные добродетели. В "Государстве" он называет такие добродетели:
мудрость, мужество, рассудительность и справедливость, обосновывая их не с
помощью общей идеи добра, а с помощью психологии.
Однако собственно этика Платона не имеет решительно ничего общего с
такими добродетелями. Если понятие добра выходит за рамки вселенной, а
нематериальный мир является единственно реальным, то только направленные на
нематериальное размышления и действия носят этический характер. В мире
видимости невозможно осуществить ничего ценного. Человек в нем - вынужденный
и бессильный зритель фантасмагории. Любое желание должно уметь отвернуться
от мира теней и увидеть подлинные, протекающие на свету события.
Истинная этика - это мироотрицание. Под власть этого тезиса Платон
подпал тогда, когда, казалось, уже утвердил этическое в мире чистого бытия.
Идеи аскетической бездеятельности выступают в нем наряду с характерным для
греков деятельным отношением к действительности. Путанице способствует и то
обстоятельство, что он не признает этой противоречивости и придает своим
словам то один, то другой смысл. Его этика - хаос, а сам он - виртуоз
непоследовательности.
Платон не создает свою мироотрицающую этику сам, а заимствует ее в
индийском варианте орфизма и пифагореизма. Каким образом проник в греческое
мышление этот пессимизм, возведенный в систему и дополненный учением о
реинкарнации, мы не знаем и, вероятно, никогда не узнаем. Параллельное
господство в греческом мышлении непосредственного оптимизма и утонченного
пессимизма всегда будет оставаться для нас великой загадкой греческой
культуры. Если бы, однако, пессимизма не существовало, он непременно был бы
создан Платоном. Ибо абстрактный основной принцип нравственного, который
Платон выдвигает, чтобы отстоять впервые им осознанный как необходимый
абсолютный характер нравственного, не допускает никакого иного содержания,
кроме отрицания чувственного мира и естественной жизни.
Участь Платона пугает Аристотеля. Он не хочет возноситься в неведомую
высь, в которой потерялся Платон. Но как же складывается его судьба?
Его цель - создать практически пригодную, широко и по-деловому
полемизирующую с действительностью этику. О том, насколько преуспел он в
реализации своего замысла, мы можем судить по так называемой "Никомаховой
этике" - объемистому сочинению, написанному для его сына Никомаха.
Аристотель признает общую идею Сократа о том, что этика - это жажда счастья.
Вместе с тем, однако, он полагает, что понятие деятельности должно играть в
этике гораздо более важную роль, чем та, которую отводили ей Платон и другие
последователи Сократа. Аристотель чувствует, что речь идет о понятии
действия, и стремится спасти это понятие. Поэтому он и избегает пути, по
которому пошло абстрактное мышление Платона, и отвергает этику удовольствия
и неудовольствия, над которой бились киренаики и киники. В его этическом
мышлении обретает голос античная жизненная сила.
Дата добавления: 2015-12-08; просмотров: 151 | Нарушение авторских прав