Когда становится плохо

Тайное наказание от сира – то, о чем некоторые неонаты говорят: «Дождись, пока папочка придет домой!», что означает: «Радуйся, если тебя наказывает твой сир, потому что, если твою задницу доставят князю, все будет куда печальнее». Те, кого поймали городские власти и передали князю, отправляются прямо к «папочке», и там все пойдет к чертям. В таких случаях сира, обычно, тоже ставят на ковер и карают вместе с его заблудшим птенцом. Излишне говорить, что наказанный таким образом родитель не будет благожелательно относиться к своему дитя в дальнейшем.

Обеспечение правопорядка, зачастую, осуществляется благодаря другим сородичам в разных местах. Хранитель Элизиума может следить за нарушениями законов Элизиума или Маскарада в своей сфере, в то время как чистильщик следит за теми, кто нарушает Традиции и городские законы на пустырях, а представителям шерифа требуется всегда смотреть, что происходит вокруг. Несколько раз след нарушителей закона сородичей ловили телекамеры смертных и внимательные гули, читавшие газеты. Неонат, которому случится поднять в нужный момент глаза и увидеть, как кто-то нарушил закон, может идти с этой информацией к своему примогену или старейшине (что, зачастую, приведет к тому, что старейшина сочтет эту информацию достойной награды). Большинство арестов и конфискаций происходит после доноса князю или шерифу и, зачастую, происходит после «подставы», гарантирующей властям уверенность в том, что они ловят преступника с поличным. Когда князь по какой-либо причине считает какого-либо сородича «вызывающим беспокойство», власти вполне могут использовать ненадежные источники информации или даже пойти на провокацию – все, что угодно, чтобы сделать из него преступника. У сородичей нет habeas corpus (лат. судебный приказ о доставлении арестованного в суд для выяснения правомерности содержания его под стражей; право на неприкосновенность личности – прим. пер.); закон князя абсолютен и то, как он претворяется в жизнь, его личное дело.

Но это не означает, что нет сородичей, которым бы не сходили с рук их преступления, таких достаточно. Они – те, кто точно знает, где кончается власть князя, где за ними, вероятнее всего, никто не следит, и что можно сделать под покровом теней. Также, они, зачастую, знают истинную цену шерифа, его недостатки и слабости.

Но что случится с сородичем, которого поймали за нарушение законов? Это зависит и от всех обстоятельств преступления, и от того, когда обвиняемого доставят в судилище.

Если повезет, то преступника первым может поймать его сир или примоген. На публике сир делает все, что можно, чтобы замять инцидент или, по крайней мере, смягчить наказание. В Элизиуме, бывает достаточно выговора или пары слов, вызывающих, как правило, стыд, у непослушного отпрыска. Князь захочет убедиться, что угрозы Маскараду не было, но скорее всего, особого значения он этому вопросу не придаст. Однако за закрытыми дверями действие идет по иному сценарию. Сир захочет убедиться в том, что его потомок понимает, что именно сделал не так, каких усилий стоило сиру разгрести бардак и, что должно сделать дитя, чтобы возместить ущерб. Множественные извинения и раболепное раскаяние – лишь первый шаг к восстановлению доброго имени. Также сир вполне может потребовать, чтобы его ребенок совершил некоторые действия в качестве расплаты, или посадить его под «арест», выпуская только на охоту и только в своем обществе. Более суровые меры часто включают в себя телесные наказания (например, сир может ломать все кости в руке преступника каждую ночь в течение недели), также, если сир уже достаточно далек от своей убывающей человечности, в ход может идти личное унижение. Если дитя расценивает все как шутку и не выказывает никаких признаков раскаяния (и считает, что единственной ошибкой было – позволить себя поймать), у сира есть право сделать наказание еще более жестоким.

Суды зависят только от прихоти князя и принятой судебной практики. Традиции и законы не дают обвиняемому никаких прав.

Крючкотворы

Шекспир, возможно, поощрял убийства всех юристов, но в правовой системе Камарильи нашли себе место множество бесчестных адвокатишек. Государственных защитников (амер. защитник неимущего обвиняемого – прим. пер.) часто рассматривают как своих возможных детей Бруха, специалисты по нарушению авторских прав и индустрии развлечений находят себя среди Тореадор, и к Вентру попадают юристы по корпоративным вопросам и окружные прокуроры. Часто, переступив порог, юристы продолжают заниматься тем, чем они занимались и раньше, узнают все, что могут, о законах Камарильи, мелочи нормативно-правовой базы конкретного города и все возможные лазейки в Традициях. Часто, те, кто очень серьезно относятся к дальнейшему обучению, учатся у законодателей прошлых лет: у греческих мудрецов и мыслителей Просвещения, и даже у некоторых «современных» представителей закона (если верить слухам, среди них есть и такие светила, как Даниэль Вебстер и Уильям Дженнингс Брайан). Некоторые из тех, кто обучался в Академии Лихтенштейна, вспоминают ночи, когда они оттачивали навыки ведения дебатов под строгим надзором тех, кто когда-то был консулами в Риме и членами Синедриона. Выпускники Вирджинии вспоминают случай, когда им читал лекцию Кларенс Дарроу, приглашенный, буквально, прямо с суда над Скопсом[7].

Те преданные своему делу адвокаты, которые были защитниками при жизни, часто продолжают ломать копья в судах и в посмертии, предоставляя свои услуги тем сородичам, которым больше некому помочь, или по приказу своего клана. Как и в жизни, те, кто выступает в качестве правозаступника, могут заломить баснословную цену за свои услуги, и клан может стать перед выбором: либо они, защищая соклановца, буквально, продают себя в рабство, либо надеются, что тот сам сможет себе помочь. Самопровозглашенные «государственные защитники» встречаются редко, и огромной удачей будет для отчаявшегося сородича найти одного из таких. Множество раз подходящих адвокатов находили только по чужим рекомендациям и помятой визитке, которую не раз осторожно передавали из рук в руки. Удача, если эти юристы работали ради победы, а не денег. Один адвокат-тореадор говорил, что говорить последнее слово – искусство не менее волнующее и не менее прекрасное, чем живопись, в то время как бруха утверждал, что вкус победы слаще, чем все витэ, которое ему доводилось пробовать. Такие адвокаты редко требуют денег, большинство их клиентов небогаты, но мудрые сородичи всегда найдут какой-нибудь иной способ выразить свою «благодарность». В разных случаях оплатой могло быть все, что угодно: и нечто соизмеримой ценности (жизнь или даже большее), влияние, помощь, информация, семейные реликвии, обучение новым способностям и дисциплинам, предоставление себя в качестве кровавой куклы (донора, объекта питания – прим. пер.), любая услуга.

Князь может решить оставить обвиняемого томиться в подземной темнице, и ничто не сможет заставить его изменить свое решение. По сложившейся традиции, князь, опираясь на мнение примогенов, выступает в качестве судьи. Если клан обвиняемого обладает достаточной властью, они могут призвать старейшину из другого города или даже архонта для рассмотрения дела, если преступление достаточно серьезно (а все, что может караться Окончательной Смертью является достаточно серьезным) или, если способность князя вершить правосудие подвергается сомнению. И последнее – искусная авантюра: обвинение в некомпетентности может вылиться в совершенно другой судебный процесс, в то время как истинность предубеждений или предрассудков крайне сложно доказать. Некоторые современные сородичи пытаются получить помощь сразу во время «предварительного слушания», но подобное в элизиумах высмеивается. Все обвиняемые считаются виновными, пока не будет доказано обратное и не будут найдены доказательства вины кого-то другого. Предполагается, что обвиняемый сам будет себя защищать, пока он или кто-нибудь из его клана не найдет сородича, готового выступить в качестве адвоката. Если князь не принимает участие в рассмотрении дела, то он или его хранитель Элизиума могут выступать в качестве обвинителей.

Когда у вампиров есть способность формировать чужую память или создавать иллюзии событий, докопаться до истины может быть трудно. Обвиняемый или его защитник могут потребовать, чтобы во время допроса ауру обвиняемого проверили, или чтобы воспоминания обвиняемого были просмотрены на предмет блоков или иных вмешательств. Если выясняется, что подсудимый говорит правду (поскольку он верит в то, что говорит, вне зависимости от того, что на самом деле является истиной), обстоятельства требуют, чтобы ему позволили пройти проверку на наличие блоков. К сожалению, лучшие в такого рода делах – Тремеры и Малкавианы, да и даже угрозы смерти может быть не достаточно, чтобы обвиняемый пустил кого-либо в свои мысли. Тех, кто ищет в умах свидетелей, заставляют поклясться в том, что они не будут вредить или что-либо искажать, но известны случаи, когда во время расследования извлекалась другая информация или исследуемый блок усиливался.

Князь может попытаться вызвать виновного старейшину в суд, но большинство старейшин глумятся над властью князей, отказываются явиться в суд и присылают шерифа обратно в нескольких коробках, показывая тем самым всю безрассудность подобных попыток. В таких случаях князь может обратиться за помощью к юстициарию, а он, в свою очередь, решает стоит ли дело того, чтобы созывать конклав. Если все же стоит, то юстициарий созывает небольшой конклав для суда, обычно, он проходит в городе заинтересованных. О подобных встречах широко не оповещается и не извещают, как о постоянных конклавах, они собираются только как суды, ничего более на них не рассматривается. Старейшина может пожелать выбрать себе помощника, чтобы тот помог ему с защитой, в ином случае, старейшина останется без поддержки. Когда закон преступает князь, вопрос рассматривается только на конклаве. Князья считаются оплотами Камарильи в городах и, если кто-нибудь из них пренебрежительно относится к законам, из него очень быстро сделают пример для остальных. Те, кто нарушил Традиции каким-нибудь масштабным, феерическим способом, повлиявшим на регион или целую нацию, также предстают перед судом конклава. Суды, проводимые конклавами, могут проходить один раз в год, во время одного из ежегодных конклавов, или могут быть созваны в конкретном городе сугубо для судебных целей и других мелких дел.

Согласно Четвертой Традиции, если дитя преступает закон, то карается его сир. Большинство наказаний такого рода публичные, дитя само увидит, что с ним с ним будет, и это послужит жестоким напоминанием о том, как изменились обстоятельства. Это стимул для сира растить и направлять свое дитя так, чтобы ничего подобного с ним не произошло. Скорее всего, если сир переживет свое наказание, дитя свой урок усвоит, если, конечно, уже не усвоило. Шериф и князь обычно занимаются этими нарушениями в пределах города.

На суде обвиняемый сидит тихо (иногда с кляпом во рту или задоминированный на молчание), слушая обвинения, предъявляемые ему как факты, и затем отвечает на них так хорошо, как только может. Если у него есть юридическая помощь, адвокат может вызывать свидетелей или просить о том, чтобы воспоминания его клиента просмотрели на наличие вмешательств в сознание. Некоторые примогены известны тем, «зашивали» некоторые вопросы в защите своего соклановца достаточно долго, чтобы посеять семена подозрений в умах других примогенов (и иногда князей). Князь, однако, может, в силу своего ранга, запретить обвиняемому говорить и вынести приговор сразу. Те, кого вызвали на судебное разбирательство в конклаве, обычно обладают достаточно высоким рангом, чтобы получить право говорить, и они его не упускают. Блистательная речь не раз спасала князей от полночного костра или следующего рассвета, хотя, как город после этого встретит своего князя – совершенно другой вопрос.

Судебные процессы бывают по-настоящему кошмарными делами. Для обвиняемого это означает то, что придется сносить клевету, издевки пэров, выворачивание памяти и реальную угрозу Окончательной Смерти самым болезненным способом из возможных. Стоит ли удивляться тому, что когда все концы вырваны, то и положение становится отчаянным? На протяжении этого времени сородич узнает своих злейших врагов и лучших друзей. Соклановцы и друзья могут погрязнуть в долгах, подкупая и пытаясь снискать расположение князя или примогената, чтобы им позволили говорить в защиту обвиняемого, одновременно с этим мешая тем врагам, которые желают убедиться в том, что такого шанса у них не будет. Примоген сородичей может воззвать к долгу признательности, чтобы быть уверенным в наиболее разумном исходе событий. Соклановцы и друзья обвиняемого, имеющие власть, часто разрываются в разные стороны: князь требует от них не «злоупотреблять» данной им властью, им хочется помочь другу, попавшему в беду, информацией, которую предоставляет им их положение, и, зачастую, их упорству угрожают те, кто стоит выше. Немало сородичей может припомнить, как внезапно исчезали важные улики или свидетель «совершал поездку» вниз по канализации в самое неподходящее время, когда взывали к долгу признательности.

Расплата.

Наказания в сообществе сородичей публичны, это нужно для того, чтобы показать, что колеса правосудия движутся, и Камарилья не остановится ни перед чем, чтобы сохранить порядок. Большинство наказаний, назначаемых архонтами и князьями можно разделить на социальные, физические и творческие. Что именно выберут сиры и лидеры кланов для своих проштрафившихся – их личное дело.

Социальные наказания чаще всего назначают сирам, чьи пойманные потомки преступили закон или тем, чьи преступления недостаточно серьезны, чтобы заслужить физического наказания. В перечень подобных преступлений входит неудачное решение о ведении дел со смертными или сородичами, которые плохо соблюдали или нарушили нормы этикета, в отношениях с другими сородичами. Преступника могут вызвать на ковер в элизиум и стыдить перед всеми и каждым. Гарпии обычно ухудшают ему репутацию, а то и вовсе лишают доброго имени, и также могут начать распространять слухи о его глупости в качестве наказания. Он должен будет оставить все посты, занимаемые им в городе, в ту же секунду. Его имя не будет появляться в списках гостей еще очень долго, его будут игнорировать и унижать и в тоже время будут коршуном смотреть за каждым его шагом, выжидая, когда он снова совершит подобную ошибку. Сородичи таких социально-ориентированных кланов, как Тореадор и Вентру, очень боятся подобных наказаний.

Физические наказания напоминают способы, использовавшиеся раньше для клеймления преступников: отрубание рук, выжигание клейма, рубцевание, порку и все в этом же духе. В основном их применяют к анархам (если преступника не прикончат до этого) и таким кланам, как Бруха, тем не менее, князь может покарать подобным образом любого. Чтобы обеспечить видимость наказания осужденный не может отращивать недостающую часть тела в течение какого-то времени или должен возвращаться каждую ночь для того, чтобы снова поставить тавро или что-то подобное. Те, кто пытается уклониться от своего наказания или те, кто игнорирует его, часто становятся объектами кровавой охоты, так как тем самым они подтверждают свою вопиющую непокорность, и, следовательно, не заслуживают спасения.

Творческие наказания – это наказания, которые заставляют полоумных сородичей поежиться. Это может быть что угодно, от передачи обвиняемого клану, которому он причинил вред (смертельно в случае Бруха и Тремер, ужасающе в случае Малкавиан), до приказа ему отправляться в Диогеновы поиски. Творческие наказания, порой, могут привести к интересным результатам. Один непослушный бруха, которому приказали убираться в библиотеке его старейшины и читать о наказаниях, назначенных за неповиновение в другом домене, понял, что ему нравится бльшая часть той классической литературы, которую ему предоставили. В последний раз его видели, когда он пытался найти кого-нибудь из тех сородичей, которые были современниками Джонатана Свифта в свою бытность смертными. Однако, обычно «творческое наказание» означает «творческая пытка»; мало кто из князей заинтересован в реабилитации, для них это способ подчеркнуть свою власть и совершить месть.

Тем, кого судят на конклаве, предстоит столкнуться с куда более серьезными наказаниями в соответствии с их преступлениями. У обвиняемого, как это ни странно, есть некоторое право выбора. Он может оспорить судебное решение, попросив юстициария назначить себе испытание. Испытанием может быть буквально любая высказанная задача, которую нужно выполнить в определенный срок. Если юстициарий не удовлетворен выполнением задачи, то обвиняемому придется принять свой приговор. Если преступление считается слишком серьезным, чтобы позволить провести испытание, обвиняемый может бросить вызов одному из своих обвинителей в ритуальном бою. Как и испытания, ритуальные бои могут включать в себя все, что угодно от завязывания глаз и до запрета на использование оружия и дисциплин. Исход многих таких боев известен с самого начала, и обвиняемый видит в них просто возможность умереть стоя на ногах, а не на коленях. (Если ему повезет, он сможет отыграться над одним из тех сородичей, которые наебали его на процессе.)

В тех редких случаях, когда ответчик превзошел своего обвинителя, его приговор смягчают. Смягчение не всегда означает что-то хорошее, в большинстве случаев помилование – смерть вместо изгнания. Даже победа в испытании боем не дает победителю право уйти. Множество историй рассказывает о победивших в ритуальном бою сородичах, которые были убиты, потому что зрелище поединка ввело толпу в ярость.

Конклав

Конклав – это крупнейшее событие в политической жизни вампиров, в котором может поучаствовать каждый вампир. Он выступает в качестве высшей судебной инстанции Киндред Камарильи, законодательного органа, выбирает руководство Камрильей и определяет место секты в обществе, как смертных, так и вампиров, и как помостки на которых вновь подтверждаются принципы Камарильи. Для старейшин, конклав – это сбореще не имеющее себе равных, удобный случай встретится с равными себе, организовать совместную работу и вести дела с ними без потоянных вмешателсьтв со стороны «дитей». Для служителей и неонатов – это социальные помостки для встречи с соклановцами и друзьями, прстранство для обмена сплетнями и (если у вас есть достаточно мужества) возможность рискнуть и погрузиться в мир большой политики вампиров. Кроме того, конклав – это одна из нескольких привелегий, которые препятствуют многим молодым вампирам переходить на сторону анархов и Шабаша или просто выйти из рядов Камарильи, так как она позволяет молодежи напрямую говорить со старейшинами и иметь шанс быть услышеными, а так же выбрать руководство, которое возглавит Камарилью.

Как правило, на конклаве рады преветствовать только киндред Камарильи, которые слышали на него призыв, однако на конклаве так же присутствуют и некоторые дружески настроенные независимые, так как дела решаемы на нем могут коснуться всех Киндред в целом. Сообщения о предстоящем конклаве, как правило, делается на Элизиуме, вместе с новостями и передается отсутствующим через дитей и товрищей по котери. Только бдящии могут созвать конклав; за редким исключением (например, конклав, созванный семь лет назад в Новом Орлеане бывшим бдящим Гангрел) это нечастые и проходящие не регулярно события. Организационная работа, связанная с проведением бодобных сборищь не позволяет обявлять их из прихоти; по аналогичной причине для отмены конклава требуется очень веская причина. Из-за того, что среди приглашенных зачастую очень много старейшин и обладателей могущественной кровью в остновном место проведения конклава держится в тайне как можно дольше, в то же самое время организаторы пытаются учитывать время, затрачиваемое на дорогу, и потребности тех, кому предстоит преодолеть большое растояние.

Лишь только катострафические обстоятельства – люди или ситуации, угрожающие или волнующие всей Камарильи в целом, могут сподвигнуть бдыщих созвать конклав. Организация путешествий, проживания и маскарад обуславливают это требование. Кроме того, конклав зачастую выносит решения относительно Традиций, пользуясь удобным случаем, представляемым подобное собрания, для обсуждения существующих проблем. На ежегодном конклаве 1994 года был обсужден вопрос Интернета в свете Маскарад, равно и как Вторая Традиция, т.к. она касается веб-сайтов. Многие старейшины видили преимущество во включение в обсуждение многоих сведующих в технологиях присутствующих на конклаве служителей и неонатов; в результате своих выступлений некоторые из молодых Вентру довились высокго авторитета.

Некоторые конклавы созываются в качестве суда над влиятельными Киндред, чтобы сдерживать разрушительные ссоры между старейшинами Киндред или сместить коррумпированного князя, нак например, в ходе миннеаполисского конклава 1887 года суду был предан деспотиеский князт Сирил Ксименес за свои нереальные требования по отношению к Маскараду и за еще более возмутительные средства принуждения.

Не все, кто посещают конклав, делают это только из-за деловых соображений, многие вампиры посещающие конклав с целью встретиь собратьяв по клану и секте, как по деловым вопросам, так и ради удовольствия. Суета и переполох конклава в сочетании с обилием приглашенных вампиров, делает его идеальным местом для встречи партнеров по закулисным сделкам, или для группы старейшин собирающимя на встречу, которая не выглядит подозрительнее обыкновенной светской вечеринки.

Для молодых вампиров конклав – одна из немногих привелегий, которые может предложить членство в Камарильи. Возможность очутиться в обществе и стать частью системы во время конклава сносит крышу, для многих неонатов он дает возможность бросить первый взгляд на тот огромный мир, к которому они стали пренадлежать. Немало сиров привозят сюда свои дитя, чтобы представить их большей части клана, а возможно и своим сирам и сирам своих сиров, или же чтобы перподать им урок личного знакомства с политической структурой Камарильи. Молодыи вампиры могут выступать на собраниях, высказывая свое мнение, а те из них кто проявит себя как обладатели хорошо подвешенного языка и острого ума могут произвести впечатление на потенциального ментора, способствуя укреплению репутации своего сира. Кроме того, молодеж может голосовать, в результате этого считается, что они имеют минимальную возможность управлять своей судьбой в обществе, которое огранизивает их благоденствие их вамирским возрастом. Большинство служителей и старейшин соглашаются, что подобные мелочные уступки (а они действительно нечтожны в сравнении с многочисленными рамками вампирского общества) молодежи сохраняют куда большие ограничения, делая менее верояным начало нового Востания Анархов и могу осмотрительно вести к становлению нового поколения, продолжащего традицию (и Традицию).

Дата добавления: 2015-12-08