|
Читайте также: |
Русский писатель; обучался в Киевской духовной академии, потом в Московской славяно-латинской академии, в университетской гимназии и в Московском университете. В 1761 году напечатал свой первый литературный труд - перевод с латинского: "Папирия, римского отрока, остроумные вымыслы и молчание" (в журнале "Полезное Увеселение"). Служил в коллегии иностранных дел переводчиком турецкого языка и находился в Запорожье для выдачи паспортов русским, ехавшим в Крым; позже был секретарем при князе Потемкине; с 1778 года состоял правящим должность директора новороссийских училищ, а в 1784 году перешел в военную коллегию. В похвальных гимнах, написанных Р., искреннего чувства почти нет; везде господствует риторика. Так, в оде на привитие оспы императрице, Р. сравнивает Екатерину с змием, которого Моисей вознес на древо для спасения народа. Особенную известность Р. приобрел среди современников своими похвальными надписями в стихах; некоторые из них были изданы под заглавием: "Сочиненные и переведенные надписи победы Россиян над турками и на другие достопамятности" (Санкт-Петербург, 1771). В этих надписях столь же мало оригинальности, как и в одах; большая их часть воспевает благодеяния покровителей Р. Самая знаменитая из них: "Надпись к камню, назначенному для подножия статуи императора Петра Великого" (отд. изд., Санкт-Петербург, 1770), начинающаяся стихом: "Колос Родосский! свой смири прегордый вид". С 1764 года Р. был сотрудником журналов: "Доброе намерение" (1764), "Парнасский щепетильник" (1770), "Трутень" (1770) и "Живописец" (1772), помещая в них переводы с французского и немецкого языков, а также оригинальные стихотворения. С 1769 года Р. начал издавать свой еженедельный журнал "Ни то ни се"; цель журнала, по его словам, была "услужить публике"; статей сатирического содержания почти нет; выбор статей случайный, не объединенный общей мыслью. Журнал просуществовал лишь 5 месяцев; в 1771 году вышел вторым изданием. В 1771 году Р. издавал журнал "Трудолюбивый Муравей", еще менее замечательный. В 1772 и 73 годах Р. издал две книжки, под заглавием "Старина и Новизна" - нечто в роде альманаха; статьями и материалами по русской истории это издание выгодно отличается от прежних журналов Р. Затем Р. издал: "Поход боярина и большого полку воеводы А.С. Шеина к Азову" (Санкт-Петербург, 1773), "Устав ратных, пушечных и других дел, составленный в 1607 и 1621 году Онисимом Михайловым" (Санкт-Петербург, ч. I, 1777; ч. 2, 1781), "Пешеходца Василия Григоровича Барского путешествие к св. местам и т. д." (Санкт-Петербург, 1778, 2-е изд., 1785), "Землеописания Малой России" (Санкт-Петербург, 1777), "Краткая летопись Малой России с 1506 по 1776 год" (Санкт-Петербург, 1777; летопись была ведена генеральными малороссийскими писарями, бывшими при гетманах), "Начертание, подающее понятие о достохвальном царствовании Петра Великого" (Санкт-Петербург, 1778), "Историческое, географическое и топографическое описание Санкт-Петербурга, от начала заведения его, с 1703 по 1751 год" (Санкт-Петербург, 1779; составлено Г. Богдановым по архивным документам и до сих пор представляет драгоценную справочную книгу, благодаря обилию исторического материала; украшено множеством гравюр зданий, ныне не существующих), "Описание императорского столичного города Москвы" (Санкт-Петербург, 1782), "Изъявление по полосам губерний, наместничеств и областей всей Российской империи" (Санкт-Петербург, 1785), "Любопытные месяцесловы" на 1775, 1776, 1778 и 1780 годы (кроме календарных сведений - летопись исторических событий, статьи по географии, астрономии, генеалогические таблицы российских государей и т. д.), "Дорожник чужеземный и российский" (Санкт-Петербург, 1777), "Всеобщий и совершенный гонец и путеуказатель" (Санкт-Петербург, 1791; 3-е изд., 1808), "Историческая табель владетельных великих князей, царей и императоров всероссийских" (Санкт-Петербург, 1782), "Российский царский памятник, содержащий краткое описание жизни российских государей" (Санкт-Петербург, 1783, 6 изд.), "Краткий степенник владетельных великих князей, императоров и императриц всероссийских" (1786). Ср. Б.Л. Модзалевский "В. Г. Р., историко-литературный очерк" (Санкт-Петербург, 1897); А.Н. Неустроев "В. Г. Р." (подробный хронологический перечень его сочинений, переводов, изданий и журнальных статей, Санкт-Петербург, 1896); "Сочинения Н.С. Тихонравова" (т. 3, Москва, 1898).
«И то и сио»
Первым откликнувшимся на призыв «Всякой всячины» был М.Д.Чулков — писатель, выходец из разночинной среды, начавший с середины января 1769 г. издавать журнал «И то и сио». Журнал выходил еженедельными листами в течение года вплоть до декабря (всего вышло 52 листа). Будучи единоличным издателем, Чулков выступал и основным вкладчиком журнала.
Своей популярности как писателя Чулков был обязан нашумевшему сборнику в трех частях «Пересмешник, или Словенские сказки» (1766-1767), а также роману «Пригожая повариха» (1770). Изданием журнала «И то и сио» Чулков дебютировал в большой литературе.
Название журнала было явно подсказано примером «Всякой всячины», хотя одновременно в нем заключался и намек на социальную ориентированность журнала — симпатии издателя в пользу невзыскательного читателя. С первых же листов издатель-автор подчеркивал свою принадлежность к демократической, малоимущей части читательской массы, отказываясь от претензий потворствовать вкусам социальных верхов и обслуживать высокообразованные слои читательской публики: «Г. Читатель, не ожидай ты от меня высоких и важных замыслов; ибо я и сам человек неважный, и когда правду тебе сказать, не утруждая совести, то состоянием моим похожу на самое сокращенное животное. Я предпринял увеселять тебя и шутить перед тобою столько, сколько силы мои позволят, единственно для той причины, чтоб заслужить твою благосклонность».
Это заискивание редактора перед читателем полностью согласуется с отказом от наставлений, каких-либо обличений общественных пороков, критики власти. Подчеркнутая установка на балагурство и развлекательность определяет лицо журнала. Соответственно и сатирический аспект содержания явно снижен. Состав журнала компонуется из весьма разнородных материалов, подавляющее большинство которых призвано развлечь читателя. Это бытовая новелла, анекдоты, сказки, пословицы. Значительная часть подобного материала просто перекочевала из знаменитого «Письмовника» Н.Г. Курганова. Обильно представлены в журнале стихотворные жанры: басни, элегии, эпиграммы, сатирические эпитафии, даже шутливые поэмы. Использует Чулков и жанр сатирических пародийных ведомостей, а также восходящий к античности жанр разговора в Царстве мертвых. Довольно разнообразно в журнале «И то и сио» представлен раздел словарей. Это прежде всего, по-видимому переводной, сатирический толковый словарь, продолжавший этот опыт словарь иностранных слов, своеобразные образцы мифологических словарей античных и древнеславянских божеств (Перун, Редегаст и др.). Если вспомнить, что перу Чулкова принадлежал довольно популярный в XVIII в. «Словарь русских суеверий», то материалы по древнеславянской мифологии, опубликованные в журнале, можно рассматривать как подготовительную часть его многолетних собирательских трудов в этой области.
Еще одна рубрика материалов, во множестве представленных на страницах журнала, — это описания народных обычаев, обрядов, суеверий (свадьбы, крестины, гадания, святочные игры). Такие описания сопровождаются обильным цитированием народных подблюдных песен, приговоров, пословиц, зачастую выступающих тематической основой материалов, например: «Бережливого коня и зверь в поле не берет», «Не родись не хорош не пригож, а родися щастлив», «Каков де Сава, такова ему и слава».
Связующим стержнем, формирующим структуру журнала и объединяющим весь этот разнородный материал, выступает фигура автора — издателя — рассказчика, балагура и шутника. Речь его буквально пересыпана прибаутками и народными пословицами с поговорками. Именно здесь вырабатывается повествовательная манера, которая будет свойственна стилю романа М. Д. Чулкова «Пригожая повариха».
Но при всем политическом индифферентизме и непритязательности позиции издателя «И то и сио» не могло избежать участия в полемике, развернувшейся между журналами. Помимо издателя в журнале сотрудничали известные авторы — А.П. Сумароков, М.В. Попов, С.С. Башилов, Н.Н. Булич. Их участие несомненно отражалось на содержании журнала. Так, в одном из февральских номеров появилась статья Сумарокова «Противуречие г. Примечаеву», резко критическая по отношению к материалу, ранее опубликованному в №11 «Всякой всячины». Речь в нем шла о причинах испорченности российских нравов, и господин Примечаев обвинял в этом татар, на что Сумароков резко возразил. Чулков опубликовал заметку Сумарокова в своем журнале, вступив в косвенную полемику с изданием императрицы. Не ограничиваясь этим, в одном из следующих февральских номеров он помещает письмо за подписью Елисея Пряникова, выражавшее полную солидарность с позицией Сумарокова.
Своеобразным откликом, естественно завуалированным, на претензии «Всякой всячины» поучать общество можно считать помещенный в одном из июньских номеров материал «Рассказ издателя о перешивке его кафтана». Иносказательный подтекст этого шутливого рассказа о злоключениях его автора раскрывается по-своему в контексте екатерининской «Сказки о мужичке», которому так и не сшили кафтан. Были и еще материалы на страницах «И то и сио», вызывавшие неудовольствие «Всякой всячины». Впрочем, Чулков нередко нападал и на другие журналы, в частности, на журнал «Поденщина», невыдержанность формы которого была едко высмеяна в «Письме», опубликованном в двух мартовских номерах. Нападал Чулков и на журнал «Приятное с полезным», и на издателя «Адской почты» Ф.А. Эмина, своего главного литературного противника. Но особенно доставалось «Трутню»: позицию издателя этого журнала Чулков резко не принимал. В одном из июльских номеров он публикует якобы посланное в его журнал письмо (не исключено, что заказанное издателем), в котором содержалась оценка наиболее популярных изданий 1769 г. — «Всякой всячины», «Трутня», «Адской почты» и, конечно, самого «И то и сио». Вот какая в письме давалась характеристика «Трутню»: «Потом попалось мне в руки сочинение Г. "Трутня". Сей человек показался мне, что он объявил себя неприятелем всего рода человеческого. Тут кроме язвительных браней и ругательства я не нашел ничего доброго... тут грубость и злонравие в наивысшем блистали совершенстве; его ведомости соплетены были из ругательства и поношения ближним, и если бы ему верить, то бы надлежало возыметь совершенное от всех людей отвращение...» Данное письмо издатель сопроводил язвительным стихотворением «Аз не без глаз», содержавшим едкие намеки на Новикова и Эмина, сопровождавшиеся рефреном «Дурак». Это было, пожалуй, единственное остросатирическое сочинение, заключавшее в себе литературную полемику, на страницах «И то и сио». Новикову пришлось в «Трутне» ответить на этот выпад не менее язвительным стихотворением «Загадка».
Таким образом, несмотря на известные попытки в период своего журнального самоутверждения выступать с относительно независимых по отношению к «Всякой всячине» позиций, по мере обострения полемики, в наиболее принципиальных вопросах «И то и сио» оказывался в одном лагере с журналом императрицы. Так намечается размежевание полюсов литературных сил в стане журналистики, решающее слово при котором оставалось за идеологической позицией издателя. Политический индифферентизм Чулкова, его подчеркнутый отказ брать на себя роль обличителя социальных пороков и отказ от критики правительства делали его журнал «И то и сио» объективно союзником «Всякой всячины».
«Ни то ни сио»
Литературный еженедельный журнал, «в прозе и в стихах ежесубботное издание». Журнал издавался с 21 февраля по 12 июля 1769 г. в Петербурге Б. Г. Рубаном, известным поэтом-одописцем и переводчиком, незадолго до этого окончившим Московский университет и участвовавшим в журнале М. М. Хераскова «Полезное увеселение».
Печатался журнал в типографии Академии наук тиражом 600 экземпляров, и вероятным соиздателем Рубана был академический переводчик С.С. Башилов. Издатели подчеркивали свое стремление подражать «Всякой всячине», выказывая к ней «всякое почтение», хотя на страницах журнала Екатерины II в письмах, присылавшихся «Всякой всячине», появлялись порой довольно уничижительные высказывания в адрес «Ни то ни сио».
Подавляющую часть публикаций в «Ни то ни сио» составляли переводные материалы и стихотворения самого Рубана. Оригинальные его сочинения были лишены какого-либо серьезного содержания и являлись стихами на случай. Из переводов следует отметить фрагменты из «Метаморфоз» Овидия и любовные элегии римского поэта. Башилову принадлежал перевод трактата римского философа Сенеки «О провидении» и ряд сатирических писем, опубликованных под псевдонимами Неспускалов и Старожилов.
Помимо издателей в журнале принимал участие поэт В.П. Петров, правда в качестве переводчика, поместившего в «Ни то ни сио» перевод оды А.Л. Тома «Должности общежития», а также группа переводчиков, таких как Ф. Лазинский (перевел аллегорическую повесть «Омар. Восточная повесть» и эссе «Великодушие дикого человека»), И. Дебольцов, Я. Хорошкевич и И. Пырский. Несколько эпиграмм, переводных и оригинальных, опубликовал в журнале М.И. Попов. Из переведенных сочинений современных европейских авторов, опубликованных в «Ни то ни сио», следует выделить философский диалог Вольтера «Разговор дикого с бакалавром».
В целом «Ни то ни сио» не пользовался успехом у читателей, это был весьма бесцветный журнал. Подбор материалов в нем носил случайный компиляционный характер, и о какой-либо продуманной определенной позиции издателей говорить трудно. Ни сатира, ни публицистика, ни чисто развлекательные материалы не нашли себе места на его страницах. «Ни то ни сио» выходил нерегулярно и на 20-м листе прекратил свое существование.
«Полезное с приятным»
В какой-то мере судьбу «Ни то ни сио» разделял журнал «Полезное с приятным», издававшийся также около четырех месяцев (с 13 февраля по 25 июня 1769 г.) еженедельно и так же нерегулярно.
Издателями его были преподаватели Сухопутного кадетского корпуса И. Ф. Румянцев и И. А. де Тейльс. Общее направление журнала, учитывая специфику интересов издателей, носило налет воспитательности. Его состав компоновался в основном из переводных материалов, в частности, из английского «Зрителя» или из немецкой «Юношеской библиотеки». Дидактические установки в этих материалах сочетались с легкой нравоучительной сатирой. Таковы статьи «О воспитании», «О науках», «О ревности», «Об обхождении и избрании друзей». Другой ряд материалов развивал темы «осуждения пороков». Это были статьи «О скупости», «О злословии», «О зависти», «О любви и волокитстве» и т. и.
В полемику журнал не вступал, но материалы сатирического характера, подчиненные осмыслению некоторых сторон российской жизни, на его страницах появлялись. Таковы «Письма Фомы Стародурова», поднимавшие вопросы домашнего воспитания. Высмеивание невежества поместных дворян сочетается в письмах с изображением богача, скупящегося пригласить в дом учителей. Критике бездумного увлечения европейской модой была посвящена статья «О путешествиях в чужие край», явно основанная на реальных фактах российской действительности.
По своему типу «Полезное с приятным» в чем-то напоминал журнал «Праздное время, в пользу употребленное», издававшийся в стенах Сухопутного шляхетного корпуса предыдущим поколением его преподавателей. Устарелость подобного типа периодических изданий, сочетавших установку на познавательность с дидактической направленностью, на рубеже 1760-х годов была очевидной. Поэтому серьезным явлением в развитии журналистики этого периода такое издание стать не могло. К тому же в июне 1769 г. умер один из издателей — И. Ф. Румянцев, что также способствовало прекращению издания.
«Поденщина»
«Поденщина» — журнал, выходивший на протяжении месяца, с 1 марта по 4 апреля 1769 г., ежедневно в виде листков.Издателем его был «обер-офицер полевых полков» В.В. Тузов, в литературном мире никак себя не зарекомендовавший.
Это был, скорее, не журнал, а этнографический справочник, сочетавший в себе элементы пособия по медицине с дилетантскими разысканиями этимологического характера в духе тех, которыми занимался Сумароков в «Трудолюбивой пчеле». Содержание «Поденщины» в основном сводилось к описаниям народного быта, исконных обычаев крестьянства и жизни русской провинции. Тузов решительно восстает против распространенной в литературе тенденции рассматривать народные приметы, составлявшие неотъемлемую часть русского сознания, как «суеверия». Он рассматривает их в контексте своеобразных форм развития медицины. Антизападная и в чем-то антипросветительская направленность его образа мыслей очевидна: «...во всех, а особливо в восточных народах между непросвещенными людьми имя волшебника от лекарей неотъемлемо; тем больше, что сии простолюдные лекари знание свое в силе трав и других лечебных вещей, по случаю или по научению от других им доставшееся, прикрывают всегда видом волшебства, дабы вящще чрез незнающих привесть к себе в порабощение».
То, что М.Д. Чулков в своем журнале «И то и сио» превращал «Поденщину» в объект насмешек и третировал ее издателя, было не случайным. В некотором роде «Поденщина» по существу дублировала отдельные аспекты содержания чулковского журнала: его пропагандирование народных обрядов, обычаев, приверженность к суевериям. Но вместо установки на развлекательность в расчете на невзыскательного демократического читателя, как это было в журнале Чулкова, издатель «Поденщины» подчинял содержание своих листков сугубо познавательным целям. Он относился к обрядам и суевериям народа серьезно, раскрывая их тесную зависимость от условий жизни самого народа.
Интересовался Тузов и вопросами языка. Чулков, как профессиональный писатель, вырабатывал на страницах журнала свою повествовательную манеру, опираясь прежде всего на богатство простонародного языка. Прекрасно владея тонкостями этого языка, он щедро использовал неограниченные возможности его стихии для того, чтобы опять же развлечь читателя, повеселить, отвлечь от жизненных тягот. На этом фоне этимологические разыскания Тузова в последних листках «Поденщины» призваны были по-своему глубже проникнуть в мир русского слова; правда, его попытки объяснить происхождение лексем условиями быта простонародья были весьма наивными. Например, слово счастье Тузов выводит из сочетания щи ясти, объясняя это следующим образом: «Может быть, в старые времена бедные люди говаривали о достаточных: так разбогател, до такого состояния дошел, что каждый день щи есть может». А вот как объясняется происхождение слова нищета: «От неимения денег нищета, что нечего щипать». Все это действительно напоминало разыскания Сумарокова в области этимологии. Тузов также сопоставлял русскую лексику с лексикой других языков, в основном восточных — персидского, арабского, татарского и др.
Дата добавления: 2015-12-08; просмотров: 57 | Нарушение авторских прав