Месяц последнего зерна, день 23

Я, наконец, дождался беженца из Чайндала, но вести он принес мне не самые приятные: врата закрыты, город спасен, и вновь здесь маячит фигура какого-то героя-орка. Чертов оборванец! Он сорвал мне всю торговлю. Ну да ладно, тогда я направлюсь к Бруме – приобретенные месяц назад драгоценности и мелкий скарб все еще ждут сбыта…»

Другие источники свидетельствуют, что герой Сиродила закрыл врата Обливиона не только возле Чайндала, но и во многих других местах. Мы лишь снова убеждаемся, что герой – не призрак, и его появлению предшествует длительное путешествие. Следующий отрывок не особо украшает нашего героя, скорее, он делает Чемпиону дурную славу, но это лишний раз доказывает, что героем может стать каждый.

«Месяц Начала морозов, день 2

… В Бруме, как всегда, холодно. Снег медленно опускается на крыши грубо сколоченных домов, оседает на промерзлой земле, на головах местных, таких же грубоватых и промерзлых, жителей. Драгоценности здесь у меня обычно скупает Бэнлин. Посетив местный храм, я направился именно к нему. Но и здесь судьба не развела меня и того самого орка. До сих пор, сидя в своем домике в Бруме, который достался мне в наследство от троюродного дяди, и делая эти записи, я содрогаюсь при мысли о том, сколько глупой, необузданной жестокости в этом орке. Хотя встретил я его немного раньше…

Рано утром я вышел из своего дома и отправился к кузнецу, чтобы поинтересоваться, не нужен ли ему новый кузнечный молот в обмен на теплые кожаные сапоги – мои совсем истоптались в дороге. Когда я зашел в кузницу (дверь была открыта, хоть я этого и не ожидал: утро было ранним), моим глазам предстала самая наинелепейшая картина, которую только можно себе представить: мой знакомый орк, наряженный в дурацкий яркий камзол, с гномьим шлемом на голове, в кольчужных штанах и в ржавых сапогах, стоя на цыпочках, сгребал оружие с прилавков в мешок. При этом он так шумел, что только глухой мог его не услышать. Стоило мне об этом подумать, как сверху раздались крики кузнеца; затем появился и сам кузнец с кинжалом в руках. Орк зарычал, схватил громадную клеймору и, грозно взмахнув ей, отрубил кузнецу голову. Я так и ахнул: если этот убийца увидит меня здесь, то же самое будет и со мной. Благо, все это я наблюдал в узкий дверной проем, поэтому, тихонько притворив дверь, я, что есть сил, рванул к ближайшему стражнику, чтобы он наконец остановил этого разбойника.

Стражник неприветливо посмотрел на меня, ожидая моего рассказа. Я уже начал говорить, как вдруг заметил что-то большое на крыше дома неподалеку слева от меня. Я посмотрел туда краем глаза и замер с открытым ртом: орк, волоча на себе громадный мешок, прыгал с крыши на крышу в направлении неблагополучного квартала Брумы. «Нет», - подумал я – «Такую махину и десяток стражников не остановит». Однако мой несостоявшийся собеседник заметил движение на крышах и, увидев мое выражение лица, кажется, сразу все понял. Он крикнул своих товарищей, и они вместе побежали за вором.

Я решил, что всем отрядом они орка наверняка одолеют. Тогда я отправился к себе домой выпить чего-нибудь покрепче и вздремнуть, а вечером решил наведаться в храм Брумы, чтобы помолиться богам за убитого кузнеца. По дороге я снова увидел орка: он прыгал по крышам в направлении от замка к той улице, где расположен мой дом. Мешок с оружием куда-то исчез, а вся стража куда-то задевалась. Я тогда обрадовался, что не нахожусь дома: вдруг орк решит нагрянуть ко мне.

Выйдя из храма и все еще опасаясь за имущество в своем доме и за свою жизнь, я решил сначала дойти до Бэнлина, благо он жил неподалеку от храма и от моего дома. Дверь была отворена. Я медленно зашел, не стучась. Было темно: все окна оказались занавешены. Огонь в камине не горел. Не решаясь звать кого-либо, я все так же медленно вышел в гостиную, где по вечерам любил сидеть Бэнлин. Глаза начали привыкать к темноте, и я увидел силуэт своего старого друга. Он сидел в кресле, слегка наклонившись в сторону. Я решил подойти к нему, потрясти за плечо: очевидно, он уснул. Я тогда даже не подумал о его дворецком, что было моей ошибкой.

Внезапно я запнулся обо что-то острое: присмотревшись, я понял, что это олений рог. Черт, да на полу лежала голова оленя, которая, как я помню, всегда висела над креслом Бэнлина. Подойдя к нему, я убедился в своей смутной догадке: его череп раздроблен ударом огромной головы оленя, причем кровь тогда еще текла из раны. Я закричал; от крика проснулся дворецкий и сразу же выбежал из своей каморки, зажег огонь в камине и тоже застыл перед трупом своего хозяина. Я уже слегка отошел от увиденного и вдруг услышал шорох на втором этаже, о чем взволнованно сообщил дворецкому: этот несчастный случай, очевидно, был подстроен!

Тут сверху, будто бы из ниоткуда, спрыгнул известный мне орк, на этот раз опять в черном балахоне. В руках он сжимал ту самую клеймору, которая с утра обагрилась кровью кузнеца. При слабом свете плохо разожженного камина мне могло показаться, но я увидел пятна едва засохшей крови. Убийца страшно зарычал. Дворецкий выхватил свой огромный молот (надо сказать, у Бэнлина дворецкий был не меньше орка) и ударил грабителя по черепу, затем замахнулся снова и ударил во второй раз - по ребрам.

Орк даже не заботился о защите: он делал ужасающий замах клейморой.

Чтобы не видеть всего этого, я поскорее ретировался к себе домой, запер все двери и теперь сижу и трясусь в ужасе от того, что увидел. Надеюсь, смогу завтра утром уйти отсюда в Имперский город…»

Естественно, наш герой не мог быть безупречен. Но он все-таки сумел направить свою энергию в нужное русло. И это была не только борьба с порождениями Обливиона.

«Месяц Начала морозов, день 29, утро

… Уже неделю свободно торгую в Имперском городе. Товар пользуется спросом, скоро совсем ничего не останется – тогда отправлюсь в другое государство, подальше от Обливиона, угроза которого становится все реальнее, несмотря на толки путешественников о мистическом герое-орке, который должен всех спасти…

Дата добавления: 2015-10-30