Я увидел: внезапно 1 страница

Капля

Оторвалась от морской пены.

На мгновение она окрасилась

Огнём закатного солнца.

И я понял:

В бесконечной Вселенной

И росинка, согретая светом

Свободна

От смерти».

Все притихли, слушая этот не менее чудной стих, чем недавнее происшествие.

— Так что же в действительности было? — вновь с заинтересованностью спросил Николай Андреевич.

— Это всего лишь одна из разновидностей искусства боя…

— Одна из разновидностей?! По-моему это настоящий шедевр!

— Можно сказать и так. Шедевр он потому шедевр, чтословно зеркало каждому открывает глаза на его собственный внутренний мир и показывает у кого что внутри, и что он втайне о себе думает, какие мысли преследует. Поэтому каждый из вас видел и слышал разное. Но суть одна. — И больше не дав нам времени более подробнее выяснить что к чему, Сэнсэй промолвил, решительно вставая со своего места. — Ладно, ребята, пора уже и собираться к завтрашнему отъезду.

Старшие ребята нехотя стали подниматься вслед за Сэнсэем, а наша молодая компания ещё пыталась его расспросить по поводу случившегося. Но Сэнсэй лишь махнул рукой, так и не ответив больше ни на один вопрос по поводу странного боя. Из его уст полились лишь шутки, которые тут же подхватил Женька, с юмором расхваливая лихо скошенный чубчик Виктора. На что сам Виктор, уже достаточно пришедший в себя, отвечал тем же, даже как-то гордясь этим обстоятельством.

Направляясь к палаткам, я заметила, как Николай Андреевич, задумчиво шедший недалеко от меня, по-прежнему вертел в руках зелёный стебелёк. Я подошла к нему и, кивнув на растение, сказала:

— А по поводу травинки вы здорово тогда выразились, что мы люди, как и эта травинка, умираем от рождения.

Николай Андреевич остановился и, с несказанным удивлением посмотрев на стебелёк в своих руках, а потом на меня, изумлённо проговорил:

— Я?! Я такое не говорил. Я сам это слушал!!!

Мы обменялись непонимающими взглядами. Но более я ничего не успела выяснить, так как в этот момент Сэнсэй, шедший впереди всех, обернулся и окликнул Николая Андреевича, подзывая его к себе. Николай Андреевич заторопился, оставив меня в полной растерянности, которая впрочем, быстро рассеялась, по мере погружения моей особы в шутки ребят вперемешку с коллективным смехом.

* * *

Действительно, надо уже было готовиться к завтрашней дороге, хотя расставаться с этим удивительным местом, подарившим нам столько незабываемых впечатлений, совсем не хотелось. Как-то мы тут прижились, позабыв об остальном мире, в котором мы обитали, о тех проблемах, что остались в большом городе... Сэнсэй занялся уборкой в своей машине, приводя её в надлежащий вид. Своим трудолюбием он практически заразил всю нашу компанию. Глядя на него, Николай Андреевич развёл целую бурную деятельность, хлопоча вокруг своей «Волги». Старшие ребята с таким же энтузиазмом подключились в качестве добровольных помощников к процессу мойки машин. Даже Андрей с Костиком и Славиком, до этого вначале с ленцой посматривая на трудившихся, присоединились к всеобщему «субботнику», дружно взявшись за чистку «до состояния блеска» старенького «Запорожца».

От прилагаемых Костиком усилий, который на совесть принялся драить салон, всё время отваливались какие-то мелкие предметы-запчасти, что приводило Андрея в состояние раздражения, точно Костик покушался не на детали старой машины, а на «ценный антиквариат». Но у Костика это получалось не со зла, а просто от большого усердия. Потому, получив пару ворчливых реплик от Андрея, он уже стремился остаться незамеченным в своих «грешках». И если уже что-то отлетало, он тут же быстро примащивал на старое место, пользуясь всевозможными подручными средствами для скрепления, в том числе и жвачкой, лишь бы Андрей не заметил и не сместил его с этой, ставшей такой почётной в данное время в нашей компании должности «мойщика машин».

Когда дело двигалось к концу, кто-то из ребят обратил внимание коллектива на массивные грозовые тучи, внезапно появившиеся со стороны далёкого берега, расположенного за лиманом. Побросав свою работу, мы оторопело замерли, наблюдая стихийное природное явление, разворачивающееся на пол неба. Тучи надвигались очень быстро. Создавалось такое впечатление, что они росли и множились, словно мыльная пена от губки, образуя единую иссиня-черную массу, расползающуюся по голубому небу. Видневшийся вдалеке портовый город стало заволакивать сплошной серой пеленой. Огромный грозовой фронт, по сравнению с которым город казался просто крохой, грузно накрыл его, точно собираясь раздавить под своей чудовищной свинцовой тяжестью.

Женя, глянув на надвигавшуюся в нашу сторону гигантскую тучу, промолвил, в своём неизменном шутливом тоне:

— Сэнсэй, ты сегодня случайно остатки чая в небо не выплёскивал?

Сэнсэй лишь усмехнулся вместе со старшими ребятами.

— Кажется, дождик собирается! — комично поёжился Стас, поглядывая в мрачную даль.

— Неужели?! — с нотками юмора проговорил Виктор.

— Нет, ну я так и знал! — запричитал Андрей, бросая мокрую тряпку в ведро.

— Это есть такая шофёрская примета, — усмехнулся Николай Андреевич, оглядывая ряд чисто вымытых автомобилей. — Если помыл машину — это к дождю!

Коллектив вяло заулыбался, с сожалением глядя на свой напрасный труд. Машины действительно блестели как новенькие. Андрей снова в сердцах проговорил:

— Ну надо же, раз в жизни начистил этот антиквариат… А я то думаю, и чего меня потянуло мыть этот «Собарожец». Ну стоял бы он себе преспокойненько в пыли, дождик бы сам его помыл.

— Правильно, — поддержал его подхалимным голосом Костик, очевидно, вспоминания сколько деталей внутри кабины он приклеил жвачкой втихаря от Андрея, — нечего трогать этот старинный раритет. И вообще «Запорожец» — это целиком природная машина! И всё устройство в ней природное и хрупкое. Поэтому моется она, как и вся природа — под дождём, а мотор заводится, как и положено — под настроение машины к окружающему ландшафту. Вот!

— Верно! — поддержал юмор парня Володя. — «Запорожец» по природе — это вообще самая гуманная машина в мире.

— Ну, если только в том смысле, что это единственная машина, при столкновении с которой пешеход имеет возможность дать сдачи, — с усмешкой прокомментировал его слова Виктор.

Андрей после этих слов и вовсе расплылся в улыбке, очевидно испытывая гордость хоть за такое преимущество этого «исторического раритета».

— Ну ладно, смех, смехом, а вещи надо убирать в палатки, — по-хозяйски распорядился Николай Андреевич, глядя на тучи. — А то сейчас как ливанёт!...

Мы восприняли его слова как руководство к действию. Но Сэнсэй, словно за между прочим, сказал Николаю Андреевичу.

— Не беспокойся, у нас дождя не будет.

— Как не будет? — не понял тот. — А-а-а…

Он кивнул в сторону надвигающегося грозового фронта. Но Сэнсэй, оставив не только его, но и всех нас в недоумении, уже приступил к прерванному занятию, домывая колёса своей машины. Николай Андреевич не стал переспрашивать. Он внимательно посмотрел на грозовой фронт, и молча принялся чистить подножный резиновый коврик из своей «Волги», с опаской поглядывая на приближающиеся тучи. Старшие ребята, также продолжили свою работу. Один наш «младший состав» в виде Костика, Андрея и Славика, решив, что «Запорожец» и так выглядит чище, чем когда-либо в своей жизни, быстренько свернули это дело и под благовидным предлогом сбора в дорогу, стали прятать свои вещи часть в машину, часть в палатки. Мы с Татьяной занимались упаковкой содержимого продуктовой палатки, естественно, периодически поглядывая за приближающимся грозовым фронтом.

Удивительно, но через некоторое время, тучи, захватив часть огромного лимана, который простирался между нами и поглощенным дождём городом, действительно словно застряли на пол пути к нам. Иссиня-черные облака, доходя до какого-то невидимого предела, странным образом стали разворачиваться под прямым углом, точно двигаясь назад по невидимому квадрату-полукругу. Я такого природного явления ещё никогда в жизни не видела. И главное у нас тепло, солнышко, сухо, полный штиль вокруг — совершенная идиллия. А буквально в нескольких километрах от нас, вот, рукой подать — мрак, грязь, холод, дождь, гром и молнии. Вот это представление природы!

И мне подумалось, как же это сродни и нашему мышлению такие вот катаклизмы. Чуть не уследишь за своим Животным, поддашься на его провокации и не заметишь, как оно начинает порабощать твоё внимание. А потом удивляешься, откуда внезапно набежали тучи проблем, засверкали молнии злобы, ненависти, зависти, загремели громы эгоизма и пошла сплошная серая полоса проблем. Наши внезапные проблемы только кажутся нам неожиданными, выплеснувшимися на нас из ниоткуда. А ведь на самом деле — мы же и есть их истинная причина формирования и появления на нашем «небосклоне» мышления. Всё же случившиеся в нашей жизни события — закономерный результат неконтролируемого мышления. Так не лучше ли серьёзно заняться собой, следить и контролировать свои мысли так, словно это самая главная и важная профессия всей нашей жизни, благодаря которой Душа в конце концов займёт почётную должность Великого Мастера, выстроив великолепный храм внутри оболочки-тела. Не лучше ли поступить так, как это делает Сэнсэй: держать внутри себя всегда ясную, чистую погоду, где в море мыслей царит штиль, где нет ни ветерка сомнений, и где чистый небосклон намерений освещает сама Душа — частица Великого Бога…

* * *

Когда мы закончили общие сборы, упаковав всё необходимое так, чтобы завтра утром осталось лишь собрать палатки да мелочь, кто-то из ребят предложил пойти посмотреть с берега на это грандиозное природное зрелище, которое бушевало недалеко от нас, рисуя на своём гигантском полотне замысловатые картины, быстро сменяющие друг друга. Костик даже предложил взять с собой раскладные стульчики, которые пришлось вновь распаковывать, чтобы сотворить целый «кинозал» под открытым небом. Перейдя на другую сторону косы и усевшись полукругом на девственном берегу лимана, мы стали смотреть на огромный экран неба, восхищаясь неповторимыми сюжетами, созданными великим режиссером — самой природой.

— Ой, гляньте, прямо настоящие лебеди плывут! — всплеснула руками Татьяна. — Вон видите…

— Ага! — подхватил волну восхищения Костик.

— А там, посмотрите, — показал рукой Андрей на «угол», где разворачивались тучи. — Какая-то отвратительная рожа, словно скряги. Вон нос крюком, рот с кривой усмешкой, хитрый глаз, подслушивающее ухо…

— Точно! — кивнул Славик, очевидно уловив «фокус» Андрея.

— А там лев разворачивается, — привлёк внимание коллектива Юра.

— Где? Где?

— Да вон, же! Левее от «Скряги».

И действительно лев самый настоящий, даже можно сказать вполне живой. Воздушные массы так причудливо перемещались, что наш лев сначала стоял, потом пошёл, а затем и вовсе улёгся, гордо выпятив свою грудь. А недалеко от него стала разворачиваться панорама озера, быстро превратившегося в древнее войско, вооруженное копьями. На поле сражения разыгрывалась целая драма. Также как и в жизни, недавно стройные ряды доблестных воинов вмиг перемешались в переплетении наваленных друг на друга груды тел, которые затем и вовсе растворились в быстро меняющейся во времени картине текущих событий. Этот сюжет оставил неприятный осадок и философский вопрос: была ли эта воинская рать на самом деле или же это была очередная иллюзия природы, тешившая себя во времени подобными стремительно изменчивыми картинами? И если это всего лишь иллюзия, то почему тогда память об этих небесных воинах продолжала жить в нас — свидетелях этого мимолётного события, в тех, которым в свой час предстояло стать такой же иллюзией для последующих поколений?

Так и сидели около часа, неотрывно наблюдая за картинами природы. Чего мы там только не увидели: людей, животных, целые пейзажи, деревни, величественные замки и ещё множество всяких предметов, сюжетов, вероятно насколько у каждого из нас хватило фантазии не только увидеть это самим, но и обратить внимание на это других. Данному природному шоу, в сочетании с вариабельностью человеческих интерпретаций, казалось, не будет конца и края. Однако через определённый период времени у нас уже шеи заболели держать всё время головы кверху. Как метко сказал наш Женя, людская материя дала осечку в самый неподходящий момент. Все принялись, как по команде, разминать мышцы шеи. Во время этой процедуры Николай Андреевич заметил:

— Интересная зрительная иллюзия. Прямо как иллюзия существования рода человеческого. Сколько ни было людей, вместе с их постройками, всё со временем исчезает, растворяясь в небытии…

Услышав такие слова, я почему-то отнеслась к ним настороженно. Возможно, потому что это совпадало с моими мыслями, а может быть и потому, что вспомнила о недавно услышанном рассказе о травинке, когда, по непонятной для меня причине, восприняла видимо речь Сэнсэя за речь Николая Андреевича. Подсев поближе к Татьяне, я тихо у неё спросила:

— Это сейчас кто произнёс эти слова? Николай Андреевич?

На что моя подруга удивлённо похлопала своими длинными ресницами.

— Да.

Увидев её недоуменный взгляд, я хотела было пояснить причину такого вопроса, но тут Стас воскликнул, показывая на небо:

— О, смотрите, это же целая Мировая гора!

Мы вновь устремили взоры к небу. В очертаниях облаков чётко просматривалась огромная гора со снежной остроконечной вершиной.

— Да нет, на Мировую гору она не тянет, — с улыбкой ответил ему Сэнсэй.— Мировая гора разве что в людских мифах так изображается.

Часть нашего коллектива с любопытством уставилась на Сэнсэя, другая же во все глаза пыталась разглядеть в небесной картине признаки «Мировой горы».

— А что такое «Мировая гора»? — спросил у Сэнсэя Славик.

— Да, в общем-то, это довольно известное понятие, часто встречающееся в фольклоре разных народов мира, — к нашему удивлению стал подробно пояснять Сэнсэй. — Представления о Мировой горе, или как её ещё называют «космической горе», уходят корнями в глубокую древность. Согласно мифологии Мировая гора находится в непреступном месте, в центре мира, вернее там, где проходит Мировая ось — axis mundi — ось мироздания, на которую нанизаны все миры, в том числе и не пересекающиеся, находящиеся в одном пространстве. Считается, что на Мировой горе отражены все элементы и параметры космического устройства. Предания гласят, что на ней собираются бессмертные боги и с неё открывается всё, что творится во Вселенной.

— Там собираются бессмертные боги, — мечтательно повторил за Сэнсэем Костик, устремив свой восхищённый взор на постепенно растворяющееся в облаках изображение «Мировой горы».

Сэнсэй пожал плечами:

— Ну в каком смысле боги… Как утверждают легенды — Мудрецы со всей Вселенной, в общем, духовные существа, обладающие Знаниями и достигшие определённых ступеней духовного развития, вроде нашего Имхотепа, Будды, которые ещё будучи при жизни могли покидать свои тела в состоянии медитации и проявляться на Мировой горе, находиться там, общаться, делиться опытом с такими же просветлёнными представителями других миров. И бессмертие тут имеется в виду не в смысле тела, а бессмертие духовной сущности тех, кто там бывает.

— Ух ты, так это гора для избранных! — сделал свой вывод восхищённый Костик.

— Ну опять-таки, что значит для «избранных», — возразил Сэнсэй. — Всякий человек является избранным, раз он уже существует. Но не всякий человек делает жизненный выбор в сторону Духовного пути, не говоря уже о шествии по нему в направлении Бога. Хотя всё в руках самого человека! Каждый может, если захочет, развиться до такого духовного уровня, чтобы получить возможность поучаствовать в одном из таких высоких приобщений.

Стас, очевидно, еле дождавшийся пока Сэнсэй ответит на Костины вопросы, с нетерпением изрёк:

— Значит, Мировая гора не похожа на эту гору, — кивнул он в сторону исчезающего небесного изображения горы с тающей снежной шапкой на остроконечной вершине.

— Ой, да какая там гора, — слегка махнул рукой Сэнсэй, прикуривая сигарету, — так, лысый холмик, с большой поляной наверху. Вернее, не совсем лысый. Он покрыт мелкой травкой наподобие нашего тёмно-зелёного моха, своеобразным таким растением не из нашего мира. Единственное, что интересно, так это то, что при наличии атмосферы там нет ветра. То, что там имеется в виду под «воздухом» стоит, не двигается…

— Так Мировая гора действительно существует?! — недоверчиво проговорил Андрей, который перед этим, как и мы, казалось, даже затаил дыхание, чтобы лучше расслышать ответ Сэнсэя Стасу.

На что Сэнсэй как-то обыденно, как само собой разумеющееся, сказал:

— Мировая гора находится во Вселенной, как бы одновременно на пересечении прослоек этого мира. Но её материального нахождения нет ни в одном из отдельно взятых населённых миров Вселенной. В то же время она смыкает на себе все миры. Она абсолютно реальна, даже на ощупь…

— Как же она может быть реальна на ощупь, если её материального нахождения нет ни в одном из миров? — недоуменно спросил Андрей.

Сэнсэй внимательно посмотрел на парня, а потом добродушно промолвил:

— Ладно, забудьте.

— Нет, как это забудьте?! — запаниковал Андрей. — Как это… Почему?…

— А в каких мифах сохранилось упоминание о Мировой горе? — пришёл на помощь другу наш Философ, ухватившийся за свой излюбленный вопрос, словно утопающий за соломинку. — И насколько они древние?

При этом Костик состроил такой озадаченный вид, точно никак не мог припомнить об этих мифах, мол, знал, но забыл. Хотя я была уверена, что он, так же как и большая часть нашей молодой компании, слышал об этой горе впервые в жизни.

— О, их достаточно много, — с улыбкой протянул слова Сэнсэй. — Причём, эти упоминания сохранились в разном виде: начиная от наскальных рисунков в эпоху верхнего палеолита и заканчивая многочисленными устными и письменными мифами, легендами у разных народов мира.

— Любопытно было бы послушать эти народные предания, — тактично заметил Николай Андреевич, также заинтересовавшийся этой темой.

— Да всегда пожалуйста, — добродушно промолвил Сэнсэй. — О Мировой горе с глубокой древности сохранилось множество упоминаний и легенд практически по всей Восточной и Центральной Азии, где её называют не иначе, как великая гора Меру, и считают центром мира, расположенном в неприступном месте. В более поздних представлениях, в попытках самостоятельной трактовки исконных преданий об этой горе, одни «толкователи» помещали её уже в центр земли под Полярную звезду и окружали мировым океаном, другие помещали её в недоступных Гималаях, связывая с Шамбалой…

— Что, её даже с Шамбалой связывают? — изумился Володя.

Сэнсэй усмехнулся.

— А то как же. Таких переплетений легенд о Мировой горе с преданиями о Шамбале достаточно много. Но это и понятно. Для людей, которые не владеют подлинной информацией, что Шамбала, что космическая гора Меру, расположенные где-то там, неизвестно где, естественно будут сливаться в одно и то же представление. Хотя на самом деле разница между ними огромная. Шамбала находится между реальным вечным миром Бога и, по сути, временно существующей материальной Вселенной. Это обиталище Бодхисатв. А Мировая гора находится в центре миров материальной Вселенной. И она является местом посещения мудрых существ, вроде наших просветлённых людей, или как называли их древние люди — полубогов, то есть тех, кто достиг высокого духовного уровня. Поэтому-то эту гору и связывали в древних представлениях с обретением настоящего человеческого счастья и бессмертия.

В мифологии Древней Индии, существует целый ряд мифов, связанных с Меру. Согласно этим древним представлениямна Мировой горе, находящейся в центре Вселенной, вокруг которой вращаются звёзды, планеты, солнца находится Брахма, Вишну, Шива и другие великие боги. Упоминается также тридцать три бога, которые там общаются. Рассказывается и об их деятельности. К примеру, Вишну даёт на этой горе совет другим богам как добыть напиток бессмертия Амриту.

— Амрита, как красиво звучит, — произнесла Татьяна. — А это название случайно не связано с женским именем?

— Нет. Это слово образовано от «amrta» означающее «бессмертный». Это сродни позднему древнегреческому мифу о напитке «Амброзия», поддерживающему бессмертие олимпийских богов и их вечную юность. Амрита, Амброзия, то же, что и ведийский сок Сомы. В «Ригведе» он представлен как напиток богов, вызывающий экстатическое состояние и дарующий бессмертие и сверхъестественную силу. В древнеиндийской религиозной практике само приготовление сока представляло из себя особый ритуал. В «Авесте» этот сок называли Хаома, культ которого восходит к древнеиранскому периоду. Его также почитали сарматы и скифы. Этот сок именовали ещё «отвращающий смерть». Он не только изменял пространственно-временное восприятие, но и даровал огромную силу, просветление и знания. И как считали древние иранцы, он лучше всего приготовляет путь для души. Но вообще-то этот сок бессмертия всегда назывался «соком лотоса». Практически во всех преданиях данный священный сок описывается как сок необычного небесного растения, связанного с землёй, прекрасно и правильно созданного, бело-жёлтого, и даже золотистого цвета.

— Так что, действительно существует напиток бессмертия? — удивился Костик, у которого появился даже блеск в глазах от такой информации.

— Да. Но не в таком виде, в котором его обычно представляют люди. Я могу привести вам весьма интересный пример средневекового описания одной из части тайного ритуала посвящения во внутренний круг Ордена тамплиеров. Автор этого текста рыцарь Храма Эврар. В личных записях он оставил свои впечатления об этом событии. «… В конце великого таинства посвящения, пребывая в особом поднятии духа, я всем сердцем возжелал увидеть то, о чём рассказывали мне … И мне открылось. Всё вокруг как будто исчезло, лишь чудный свет озарил дорогу и повлёк за собой, точно в самый зенит высших небес. Что-то божественное и неугасаемое стремительно приближало меня к потоку яркого притягательного Света. Сила его сияния была огромна, но не обжигала. Я почувствовал присутствие в нём чего-то Высокого и Необъяснимого. В радостном волнении я вошёл в ослепительный Свет. И здесь, просветлевши глазами, увидел лик неописуемо прекрасной Девы, окутанной светозарным сиянием. Я увидел её — саму Софию! Этот божественный образ, невозможно описать никакими человеческими словами.

Великая тайна окружала всё вокруг. Божественная София приблизилась ко мне. От неё исходил чудесный аромат мира иного. В руках она держала золотую чашу в виде вечного цветка Любви, раскрывшего множество своих лепестков в божественной чистоте их первозданного сияния. В чаше искрился золотистый напиток. Кротко возложив мне руку на голову, второй рукой прекрасная София поднесла чашу к моим губам и стала поить золотистым напитком. Благодатная услада начала разливаться по всему моему существу. Я видел, как убывает из чаши эта искрящаяся божественная жидкость, вливаясь в меня, но я не ощущал её во рту, не чувствовал её вкуса. Однако явно ощутил, как неземноетепло начало растекаться внутри меня, словно омывая пустой сосуд моего тела: сначала по рукам, потом по груди, животу, ногам. А затем наполнило стремительным потоком неугасающего сияния всё моё существо с ног до головы, пробуждая в моём сердце беспредельную радость и благодать. Когда последние капли этой чудесной жидкости истекли в моё тело, София устремила на меня свой нежный взор, полный божественной Любви. И словно разверзлось что-то внутри, прояснился ум, и я почувствовал в себе открытие неведомого источника могучей силы. Внезапно меня озарило понимание Бессмертия, словно распахнулась дверь в мир иной. И мне открылась Мудрость…

Присутствующие же на моём посвящении видели нечто иное. Позже, участвуя в посвящении других, я и сам не раз был свидетелем этого божественного чуда, совершавшегося в своей неизменной последовательности, но уже с иными. И было это так. Когда окружив посвящаемого по кругу все молились о нём, внезапно лучезарный свет осиял присутствующих. И свет сей исходил от посвящаемого, как будто он в едином порыве вспыхнул и был объят несжигающим пламенем со всех сторон. Мы ещё сильней углублялись в священную молитву. И свет сей становился нестерпимо ярким и столь плотным, что сквозь него невозможно было что-либо увидеть. Мы продолжали читать с нарастающей внутренней силой молитву. Постепенно свет изменялся, приобретая необыкновенную мягкость и прозрачность. И сквозь него нам дано было увидеть немногое из сокрытого божественного Таинства — очертания Младенца, словно погруженного в первозданный океан мироздания. После сего недолгого таинства божественный Свет усиливался и сгущался, а затем, вновь вспыхнув, рассеивался, проявляя нашему взору привычный облик посвящаемого».

Сэнсэй сделал паузу, а затем продолжил:

— Но самое интересное, через подобное таинство проходили не только тамплиеры, но и другие воины — Гелиары. При своём вхождении во внутренний круг, проходя посвящение, они видели то же самое видение — Деву, которая наполняла их силой из золотой чаши в форме лотоса.

— Гелиары? — переспросил Андрей.

Однако не успел Сэнсэй ответить, как Костик перехватил инициативу у Андрея своим последующим вопросом.

— А кто эта божественная София?

— Sophia в переводе с греческого означает «мудрость», «знание». У тамплиеров же София означала не только Мудрость, но и божественный образ Марии Магдалины, как Грааля.

— Марии Магдалины, как Грааля? — удивился Виктор вместе со старшими ребятами.

— Об этом я вам расскажу подробнее чуть позже.

Николай Андреевич в свою очередь тоже высказался в не малом изумлении.

— А что, разве тамплиеры пользовались греческой терминологией, как и православное христианство, а не латинской, как католичество?

— Да, — ответил Сэнсэй. — Даже на печати Ордена, так сказать их символике, где изображено два всадника, сидящих на одном коне, имя Христа написано по-гречески, а не на латыни.

— Любопытно, любопытно, — проявил заинтересованность к данному вопросу Николай Андреевич.

— Да, ничего тут удивительного нет, — сказал Сэнсэй. — Когда я расскажу, как и почему был организован этот Орден вы, доктор, сами всё поймёте. Но давайте всё по порядку… Так вот, что я хотел сказать по поводу этой «космической горы». Знания о ней попали в своё время и к Сиддхартху Гаутаме.

— В смысле, легенды? — уточнил Стас.

— Нет, знания. И впоследствии, благодаря ним, Будда сам смог посещать Мировую гору. Благодаря Будде и его некоторым последователям, владевшими этими знаниями, информация о горе Меру стала известна по всему Востоку. Буддисты, кстати говоря, точно так же как и индуисты, описывали эту гору в виде пестика цветка лотоса — священного цветка, как для тех, так и для других. И этот образ больше связан не столько с самой горой, сколько с основными элементами динамической медитации для подготовки к посещению Меру.

Даже взять наше славянское «язычество». Ведь в нём, что примечательно, знания и практики о Мировой горе были доступны простому народу, в отличие от «прихватизации» этих знаний жрецами других народов. На славянских территориях долгое время осуществлялись старинные ритуалы магических «полётов» на космическую гору, которые проводились на священном холме, похожем по форме на очертания Мировой горы. К слову сказать, раньше великие праздники назначались не потому, что людям вздумалось повеселиться. Испокон веков они проводились именно в те дни, которые совпадали с определёнными космическими циклами. И начинали их праздновать не с утра, как это сейчас принято, а с вечера, с восходом первой звезды.

Со временем, когда «язычество» начали огнём и мечом искоренять среди славянских народов, насаждая христианскую веру, стали жестко преследоваться и служители «языческих» культов. Они были объявлены не иначе как «бесовским отродьем», «слугами дьявола», а «языческие» древние обряды — шабашами, гульбищами враждебных человеку «сатанинских сил». И, в общем-то, с физическим уничтожением большинства волхвов знания о Мировой горе, как таковые, были утрачены, а то, что осталось, перекручено в отрицательную сторону до неузнаваемости. Праздники переименовали. Хотя от переименования праздников одних в другие прохождение определённых космических циклов, естественно, не изменилось, да и святость мест тоже. Так, к примеру, на местах бывших капищ главных языческих богов строились храмы христианства. Но это уже, как говорится, история.

Аналогичный образ Мировой горы в центре Вселенной был известен и алтайцам. Только они называли её Алтын-ту. В их представлении эта золотая космическая гора была прикреплена именно своим основанием к небу (то есть, самая широкая часть была вверху, а самая узкая внизу), и свешивалась вершиной над землёй на расстоянии «равном длине человеческой голени». Кроме этого, у них были распространены и другие названия Мировой горы, такие, к примеру, как гора Сумеру, вокруг которой вращаются звёзды, известная так же и калмыкам, и многим другим народам Центральной Азии. Согласно мифам алтайского народа на ней находятся 33 тенгри, то есть 33 бога.

У китайцев Мировую гору величают Куньлунь, через которую по их верованиям можно проникать в высшие сферы мироздания. Её считали вроде «рая». В одном из древних сочинений есть такая запись: «Кто с Куньлуня поднимется на вдвое большую высоту, достигнет горы Прохладного ветра и обретёт бессмертие; кто поднимется ещё вдвое выше, достигнет Висячей площадки и обретёт чудесные способности, научившись управлять ветром и дождём; кто поднимется ещё вдвое выше, достигнет неба, обиталища Тай-ди — верховных владык, и станет духом». Для несведущего — это красивая сказка, для знающего — всего лишь подсказка.

Дата добавления: 2015-10-30