А не тот, кто заставляет других бояться себя». 16 страница

— О, прямо как семь Бодхисатв Шамбалы, — заметил Виктор.

— Цветок лотоса?! — одновременно с ним выразили своё удивление ребята.

— Да. Правда, чуть позже, когда люди, следуя своему мышлению, стали наделять этих Существ кого мужским, кого женским полом, они стали приписывать каждому из них в отдельности свой цветок в качестве отличительного символа. К примеру, одному из семи божеств — Воху Мана («благая мысль») — они присвоили белый жасмин, другому — Армайти (Арматай — «благочестие», которую люди приписали к супруге Ахура-Мазды) — мускатную розу, третьему Аурват («целостность») — лилию и так далее.

— Ну понятно, — кивнул Николай Андреевич. — Верно ты сказал, очевидно, чистые знания людей не прельщают. Надо всё приукрасить и перекрутить по-своему.

— Совершенно верно. Изначально цветок лотоса символизировал знания науки Шамбалы «Беляо-Дзы». Впоследствии же, когда люди утратили суть этих знаний, то появились эти цветы — так сказать разные вариации изображения формы цветка лотоса… Так вот, по поводу этой семерки в одной из книг «Авесты» — «Яшт» говорится следующее: «Они — одной мысли, одного слова, одного действия… Они видят души друг друга, думая о благих мыслях, думая о благих словах, думая о благих делах… Они творцы, создатели и делатели, защитники и хранители творений Ахуро-Мазды».

По учению Заратуштры эти шесть великих божеств, созданных Ахуро-Маздой, вызвали к жизни род «язатов», то есть «достойных поклонения» или же «(тот), кому подобает поклонение», считавшихся в древнеиранской религии добрыми богами, помощниками Ахуры-Мазда. Митра был одним из них, но наиболее почитаемым. А помощниками им в делах добраи изведения зла служили благие духи — фраваши, также считавшиеся преломлением лучей Света, сосредоточением которого был Ахура-Мазда… Первоначально, даже тот же Митра не имел определённого облика. Он относился к божественному проявлению, и даже не имел статуса какой-то отдельной сущности. Слово Митра означало договор, согласие, посредничество.

— Договор? — озадаченно промолвил Виктор. — Кого с кем? С жрецами и божествами или между людьми?

Женька усмехнулся:

— Слово договор у меня ассоциируется только с контрактом Аримана или с людскими заморочками.

— Контракт Аримана — это уже извращенная копия того, что было изначально, — заметил Сэнсэй.

— А что было изначально? — тут же поинтересовался Николай Андреевич.

— Согласно первичным знаниям, которые давались людям, в понятие слова «митра» вкладывался смысл особого внутреннего договора, если можно так выразиться, своеобразного согласия человека с самим собой, в частности со своей внутренней божественной сущностью — душой, или, как говорят современные люди, со своей Совестью. И он заключался в том, что если человек сделал свой личный выбор в сторону духовного, то он должен был следовать этому пути и по своим мыслям, и по своим словам, и по своим делам. И не нарушать этот договор!

Почему Митра позже почитался как «верховный Страж» данного договора, который следил за человеком «тысячью восприятий», «десятью тысячами глаз, тысячью ушей», «десятью тысячами шпионов» и никто не мог ввести его в обман? Это вовсе не означало, что за человеком следил какой-то глазасто-ушастый мутант извне. Нет. Человек может обмануть кого угодно из людей, но только не самого себя. Фактически контроль над соблюдением данного договора мыслями, словами и делами исходит от самого человека. И если он нарушал свои внутренние договоренности, неизменно возвращаясь к волне свого Животного начала, он просто не развивался в Духовном отношении дальше. А если выполнял эти «договоренности» — то, естественно, значительно продвигался в духовном развитии, и ему открывались новые горизонты познания духовного мира и самого себя.

Кстати говоря, понятия об этом внутреннем договоре было известно не только древним иранцам. Ещё раньше о нём знали и в древней Европе, и в древней Индии. В ведийской мифологии, например, до наших дней сохранилось упоминание о боге Митра, что в буквальном переводе с древне-индийского означает «друг» и рассматривается как второй участник этого договора. Митра вместе с богом Варуна (который был связан с космическими водами, и являлся охранителем истины и справедливости) считались стражами морального порядка и обладателями магической асурской силой. Древне-индийское слово Asura означает «обладающий жизненной силой», — тут же пояснил Сэнсэй. — Между прочим, славянское выражение «мир да бог» соответствует ведийскому mitra-bhaga-, и авестийскому Митра-Бага. Бага, считалось индоиранским божеством, которое ведало распределением благ, доли и было связано с Митрой. То есть, говоря простым языком, насколько ты внутренне был чист перед своей Совестью, настолько ты и формировал будущее своей Судьбы.

Именно из-за обретения человеком чистоты духовной, внутреннего очищения божественное проявление «митра» связывали с солнечным светом. Впоследствии, когда Митру стали олицетворять не просто с язатом, а возвели его до уровня сына Ахуро-Мазды, всё же сохранилось упоминание его рождения как «света из скалы», «солнца из камня». Люди стали это понимать в буквальном смысле. Хотя первоначально это указывало на источник этих знаний, данных людям, и звучало как «воплощение в мир света от священных гор» под коими и подразумевалась Шамбала. Почему в дальнейшем одно из наименований Митры был «источник Небесного Света». Того же Митру изображали и в более поздние времена не просто в лучевой короне, но и стоящим на опоре из цветка лотоса…

Когда же учение приняло религиозную форму, и Митру возвысили в пантеоне богов как посредника между богом и людьми, то люди стали приписывать ему функции, которые ранее принадлежали Ахура-Мазде. В частности уже Митра стал судьей на «мосте-разлучителе» Чинват, на который попадала душа человека после смерти.

— Чинват? Это у персов было что-то вроде загробного суда? — уточнил Николай Андреевич.

— Совершенно верно. Согласно этим религиозным воззрениям, когда человек ступал на этот мост Чинват, разделяющий царства живых и мертвых, то под стопой «грешника» мост становился узким «как лезвие бритвы», а под стопой «праведника» — широким и удобным для прохода. На загробном суде по обеим сторонам от Митры находились с весами правосудия язаты Рашну и Сраоша, которые взвешивали на весах мысли, слова и дела каждой души. Если чаша весов добрых мыслей и дел была больше, перевешивала, то душа данного человека считалась достойная рая. А если же весы склонялись в сторону зла, то душу отправляли снова в ад, коим считалось, заметьте, «жилище дурного помысла», где человек вновь переживает «долгий век страданий, мрака, дурной пищи и скорбных стонов».

— В реинкарнацию его, короче, — обобщил Виктор.

— Надо же, — удивился Костик. — У египтян — загробный суд с весами, у персов — загробный суд с весами. Так что, в самом деле есть такой загробный суд с весами, где судят душу?

— Ну как бы тебе поточнее сказать. Это всё ассоциативные объяснение, адаптированные для обыденного людского понимания, чтобы человек логикой мог уразуметь и представить себе то, что приблизительно произойдет с ним после смерти тела. Ведь процессы, происходящие вне материального мира, практически невозможно точно описать. Это же совершенно другой мир.

Женька тут же «растолковал» Костику.

— Ну да! Это тебе, брат, даже не случай с водоплавающим, расхваливающему воздуходышащему (для которого долгое пребывание в воде подобно смерти), насколько круто жить в океане.

Ребята просмеялись, а Сэнсэй одобрительно кивнул и заключил:

— Так что все эти слова — «суд», «весы», «судьи» — это всё ассоциативные слова, взятые из жизни людей, дабы им легче было понять, что их ожидает после смерти и главное, почему они должны рационально использовать отведенное им короткое земное время жизни на добрые мысли, слова и дела. Эти ассоциации конечно не точны, но для масс в целом выражают суть…

— Нет, я всё-таки не представляю себе, как можно узнать всё о человеке, о его мыслях, словах и делах, да ещё за целую жизнь, — пожал плечами Славик. — Как можно так распознать, кто есть кто?

На что Сэнсэй улыбнулся и по-философски, загадочно ответил:

— Если проявляется чистый проблеск света без всякой тени, то он сливается с общим Светом в единый луч. Если же вместо проблеска света проявляется тень, чистый Свет отталкивает тень в её среду. Ибо место тени там, где нет Света. И в этом суть.

— А какая она жизнь там, в духовном мире? — мечтательно произнес Руслан.

Володя пробасил армейским голосом:

— Дорасти духовно — узнаешь.

Сэнсэй же ответил Руслану:

— Как бы я тебе не рассказывал о тонкостях духовного мира, мне всё равно прийдётся объясняться с тобой языком материи и использовать грубые сравнения материального мира, поскольку человеческое сознание материально. В духовном мире нет языка материи.

Стас, явно решив выведать у Сэнсэя побольше сведений относительно этого вопроса, стал поддерживать Руслана.

— Нет, ну человеческий язык настолько богат словами. Может быть, возможно как-то раскрыть эту информацию в более расширенном спектре слов.

В ответ Сэнсэй лишь устало вздохнул. Женька, глянув на такое дело, тут же решил воспользоваться ситуацией и подколол Стаса своим очередным каламбуром:

— Понимаешь, как не пытайся объяснить обезьяне устройство двигателя внутреннего сгорания, она тебя вряд ли поймёт.

Коллектив засмеялся. А Стас, недовольный вмешательством Женьки в его «чистые намерения», тут же отреагировал на шутку друга.

— Ну ты же понял!

Коллектив ещё больше рассмеялся. Лишь Николай Андреевич, покачал головой, осудительно глянув на эту неугомонную парочку, и подытожил, обращаясь к Сэнсэю.

— Так значит, в зороастризме со временем просто произошла подмена знаний о внутреннем духовном на внешние материальные стимулы?

— Совершенно верно, — кивнул Сэнсэй. — Взять того же Митру. Ведь потом, он стал почитаться, говоря современным языком, как творец социума, ведущий социальной организацией людей, как божество договора, согласия в понимании взаимоотношений в людском обществе.

— Это всё проделки Аримана! — вновь вставил своё словцо Женька.

— Я бы сказал точнее. Это всё проделки Животного начала человека. Люди даже за Аримана перекрутили всё по-своему. Ведь первоначально вообще не шла речь о войне между Добром и Злом, о каком-то небесном противостоянии. Всё это сводилось к естественным причинам возникновения высших Сущностей из Единого, гармоничного их сосуществования, ведь вся их «работа» заключается в единственной цели — духовном развитии души человеческой. А сейчас что мы имеем? Почитайте, как трактуют учение Заратуштра? Что соперником (чуть ли не врагом) Ахура-Мазды был Ангро-Майнью (Ариман), имя которого означает «Злой дух». Что согласно мифологии, когда Ахура-Мазда сотворил землю, Ангро-Майнью внедрился в её стихии. Воду в океанах он сделал солёной, часть земли — пустыней. И даже седьмое творение — огонь — он испортил дымом.

— И тут успел газку подпустить! — в шутку прокомментировал Женя, в очередной раз рассмешив ребят.

— Но среди всего этого многообразия интерпретаций знаний, конечно, есть и такие сведения, что когда Ахура-Мазда сотворил людей, Ангро-Майнью воплотился в низшую природу человека. И с тех пор за господство в человеке борются два начала: добра и зла…

— Или говоря нашим языком Духовное и Животное, — сказал Виктор.

— Совершенно верно. Кроме того, считалось, что мир, где царствует Ангро-Майнью, во всем диаметрально противоположен светлому миру Ахура-Мазды. Ариман также имеет свою иерархическую свиту, состоящую из шести могущественных божеств (в целом с ним — семь), каждый из которых противопоставляется доброму духу из окружения Ахура-Мазды.В его подчинении были злые боги — дэвы, творящие Тьму, Ложь, Зло и Неведение, а также бесчисленное множество низших злых духов. Цель дэвов — по возможности достичь максимального господства над людским миром любыми средствами, начиная от опустошения этого мира и заканчивая различными материальными соблазнами и подчинению себе последователей Ахура-Мазда. Считалось, что они везде пытаются вести свою игру и вводить людей в обман любыми способами, поэтому ни один человек, ни один дом не может быть застрахован от их воздействия. Какое бы добро ни делал Ахура-Мазда для людей, со временем Ангро-Майнью с помощью лжи и обмана превращал его деяния во зло. И основополагающая идея учения Заратуштры, — выделил Сэнсэй, — состояла в том, что торжество Добра над Злом, Ахура-Мазды над Ангро-Майнью, возможно только лишь при помощи чистых, светлых сил и исключительно благодаря участию людей, которые сделали свой личный сознательный выбор в сторону добра. И чистотой своей веры, мыслей, слов и дел стали на сторону Ахура-Мазды, пребывая на том месте, где им предназначено быть. Заратуштра призывал каждого человека не только свершить свой осознанный внутренний выбор, но и принять участие в этой, как назвали позже «небесной войне», и отречься от верности тем силам, которые не служат добру. Ибо от этой борьбы добра и зла зависит весь миропорядок.

— Так вот в чём суть «небесной войны»! — с вдохновением проговорил Николай Андреевич, словно сделав для себя большое открытие. — Эта борьба между Ригден Джаппо и Ариманом за чистоту духовности людей! Так получается это не дело будущего, это происходит здесь и сейчас, и это никогда не прекращалось! — И ошарашено проговорил. — Какая же это мифология? Если учесть всё что ты сейчас говорил об устройстве этого мира… Это же реальность сегодняшнего дня!

Сэнсэй лишь посмотрел на него теплым, одобряющим взглядом, как на человека, который понял гораздо больше, нежели было открыто его слуху, и продолжил дальше.

— Благодаря сознательному выбору людей в пользу Добра, утверждал Заратуштра, каждый человек не только окажет этим посильную помощь Риг..., — Сэнсэй запнулся и тут же поправился, — Ахура-Мазде, но и предопределит свою будущую судьбу. Так как физическая смерть тела в мире Аримана, это не есть настоящая смерть человека. Это всего лишь освобождение души — человека истинного, от оболочки материального тела. Заратуштра утверждал, что каждая душа после смерти тела попадёт на Суд, и будет отвечать за то, что она совершила в течение жизни.

— Эх, отвечать за то, отвечать за сё, — тяжко вздохнул Руслан. — А когда же жить и жизнью наслаждаться? Для того она и жизнь, как говорил Ари...

Но на последнем слове он осекся и, как мне показалось, удивился сам себе. Старшие ребята усмехнулись.

— Ага, — с сарказмом проговорил Женька. — Ариман много чего тебе «полезного» расскажет. Только уши растопырь пошире.

— Нашел кого слушать, — в свою очередь покачал головой Виктор.

— Тебе вчерашнего визита было мало? — с улыбкой изрёк Стас.

Руслан тут же отреагировал на эти реплики ребят.

— А причём тут наш Ариман? Ну подумаешь, имя у человека совпало? С кем не бывает. Может на Востоке это имя распространённое.

Женька комично схватился за свою голову, посетовав:

— Ну всё, конец, тушите свет! Ещё один «дэва» на свет родился.

Руслан, явно невнимательно слушавший Сэнсэя, видимо не совсем понял смысл Женькиных слов. Да к тому же ещё решил шуткой выйти из этого неловкого положения, в какое сам себя загнал. С южным акцентом, он произнёс:

— Э-э-э, дорогой, какая такая «дэва»? Я вообще-то особь мужского пола.

Отчего весь наш коллектив взорвался в хохоте. А Стас ещё и добавил юмора:

— Молчи уже, особь ты наша зёмно-вводная!

После того как коллектив более менее успокоился в своих шутках, Николай Андреевич поинтересовался у Сэнсэя.

— Я читал, что в религии зороастризма упоминается о том, что в конце света и в начале так называемой эры «Разделения» произойдет всеобщее воскресение мертвых, праведники получат «будущее тело», земля отдаст кости умерших и будет последний Суд.

— Это уже приписки Аримана, дабы духовные надежды человека связать с материей, подменить реальность иллюзией, затмить работу человека над собой «здесь и сейчас» страхом отдалённого материального будущего, — ответил Сэнсэй.

— Значит, в первоначальном учении этого не было? — уточнил Николай Андреевич.

— Конечно нет. Участь души соразмерно мыслям, словам и делам человека за прожитую жизнь, решается сразу после смерти материального тела: либо душа идёт на реинкарнацию, либо — в высшие духовные сферы. Никакого общего Суда, где в представлении людей будут отбираться праведники, не будет, не говоря уже о сотворении из этих людей «бессмертных» в материальном теле. «Конец времён» — это всего лишь срок, который отводится жизни данной цивилизации в целом. Если за этот период люди в большинстве своём свершат духовный скачок, смогут направить движение цивилизации в сторону повышения духовности, тогда им будут даны знания, благодаря которым они смогут пережить надвигающиеся катаклизмы Земли. Но если люди в массе своей будут материальны, и тяготеть к земным ценностям, они будут просто уничтожены во время катаклизмов. Будет зарождена другая цивилизация и начнётся всё сначала. Но, несмотря на это общее, касательно всей цивилизации, у каждого человека есть личный Шанс вырваться из материального мира и заслужить лучшую участь для своей души. Использует ли он годы своей жизни, чтобы прожить жизнь как животное, просуществовать, как растение или же он воспользуется отведенными ему годами, чтобы выскочить в высшие сокрытые духовные сферы, осуществив долгожданное стремление своей души, — это его личное дело и выбор!... Пожалуй, проблема заключена в том, что человек разделяет себя на «я» как «личность» и душу как Нечто, просто не понимая, что его душа это и есть он истинный.

Сэнсэй немного помолчал, а потом вновь возвратился к начатой теме разговора про митраизм.

— Да, так по поводу культа Митры... Эта религия возникла в последние века до новой эры, и приобрела большую популярность на Ближнем Востоке и в Европе во многом благодаря политическим соображениям Архонтов. Тогда им нужна была какая-нибудь перспективная религия, которая бы объединяла определённые социальные прослойки населения (вне зависимости от национальности) в частности, правителей, торговцев и солдат, которые необходимы были для утверждения единой власти Архонтов в разных странах. Для этих целей они решили использовать набирающий в Персии и Малой Азии культ Митры, модернизировав его на свой лад.

— Погоди, что-то я запутался во времени, — проговорил Володя. — А Имхотеп жил до Заратуштры или после?

— Конечно же «до».

— Интересно, а почему они избрали именно Митру? — спросил Виктор.

— Просто имелось некоторое сходство популярных о нём сведений (естественно, если интерпретировать их в свете мировоззрения Архонтов) с целями, намерениями и символикой «Вольных каменщиков». Между прочим, той самой символикой, которую они в своё время позаимствовали у «Свободных каменщиков» Имхотепа, то же всевидящее око и так далее.

— Так получается и у Имхотепа, и у Заратуштра была приблизительно схожая символика? — снова поинтересовался Володя.

— А что тут удивительного? Они же черпали знания из одного источника, если я правильно понял, — высказался Николай Андреевич.

— Понял правильно, — кивнул Сэнсэй и продолжил. — «Вольным каменщикам» импонировало, что к примеру, Митра ведал социальной организацией людей, что он считался божеством договора, «контракта» и имел отношение к идеям посредничества, обмена, взаимных симпатий, и состояния мира. Они использовали и популярные легенды о том, что Митра прошел земное воплощение, родившись на «свет из скалы»; что он «вступил в бой с Солнцем и вышел из него победителем и стал другом Солнца»; что его почитали как «источник Небесного Света».

Кстати говоря, это божество в одно время уже было отмечено их предшественниками в Вавилоне, как раз тогда, когда в этом городе, после завоеваний его персами в 539 году, находилась резиденция персидских правителей. Местные жрецы подсуетились и язат Митра был олицетворен в качестве Шамаша, бога Солнца. Они окружили его множеством астрономических символов. Именно с легкой руки «Вольных каменщиков» Митра стал покровительствовать не только дружбе, награждать своих почитателей душевным покоем, многочисленным потомством, но и славой, богатством, на что и был сделан особый акцент.

Архонты во всю использовали текст «Авесты», дабы привлечь в свои ряды побольше интересных им людей. Усиленно пропагандировали, что Митра, как верховный Страж договора следит «тысячью восприятиями», «десятью тысячами глаз», «тысячью ушами», «десятью тысячами шпионов». Они акцентировали, что у Митры на каждой высоте, на каждом месте для обзора сидят восемь служителей, как наблюдатели договора, которые строго следят за его соблюдением. Именно Митра упорядочивает и организует землю, жизнь на ней. Он гарантирует мир и согласие между людьми, если они соблюдают договор, защищает те страны, в которых чтят Митру и уничтожает те страны, которые отказываются от исполнения договора и бросают тем самым вызов Митре. Они преподносили его как «выпрямителя границ», главного посредника в любых вопросах, различителя добра и зла, правды и лжи.

— Понятно. Явно просматриваются их намерения, — кивнул Володя.

— Архонты просто использовали в своих целях эти общие установки для создания определенной модели поведения людей. Толкование популярных священных текстов направляли в совершенно иное, выгодное им русло. Так Митра стал ещё и богом войны, божеством верности императору (в Римской империи II-III века н.э.), освящал власть царей и выделял их из числа смертных. Подобная игра Архонтов на вере людей зачастую приводила к такому абсурду, что солдаты двух воюющих стран, поклонявшиеся и молившиеся одному и тому же солнечному богу «Непобедимому Митре», шли убивать друг друга во имя этого бога с верой, что обретут за это «правое дело» своё «духовное» спасение.

«Вольные каменщики» создали, заметьте, чисто мужскую религию. Женщины категорически не допускались в митраистский орден. Однако туда допускались мальчики даже до наступления зрелости. Как и во многих других древних школах, посвящение в ритуал Митры состоял из трёх уровней: духовное самоочищение, самосовершенствование, контроль над своей Животной природой. Но если в древности конечная цель была направлена на внутреннюю работу человека и духовное развитие, то люди от Архонтов уделяли больше времени внешней атрибутике, символике, ритуалам посвящения в «тайные силы» Митры, основанные на агрессивном мужском начале.

У них было также семь ступеней иерархии (а понятия «ступеней» были взяты ещё от «Свободных каменщиков» Имхотепа и их ступенчатой пирамиды). Человек, находящийся на низшей ступени, прислуживал посвященным более высших степеней. Ступени назывались: «Служитель», «Ворон», «Воин», «Лев», «Перс», «Солнечный Вестник» (его облачали в красные одежды, а атрибутами как раз и служили лучистая корона и факел). И седьмая ступень — «Отец», которому, считалось, покровительствовал Сатурн. Его атрибутами был фригийский колпак, перстень и жезл, как символ тайной власти. «Отца» почитали как большого авторитета в митрианской общине. Но был и «Отец отцов», который объединял под своей властью все общины. Такова была их структура.

«Вольные каменщики» распространили данный культ среди римских солдат, а через них это учение очень быстро разнеслось по всей Европе. Появилось множество святилищ-митреумов. Особенно большое их сосредоточение было в Германии, Англии, Франции. В одном только Риме насчитывалось около сотни храмов.

В конце концов, данный культ стал настолько влиятельным, что в эти сети Архонтов начали попадаться люди, от чьих решений зависела судьба целых народов. Возьмите того же римского императора Диоклетиана, который был почитателем Митры и даже «даровал» этому богу титул «Защитника империи», преобразовал устройство империи по типу восточных деспотий, введя неограниченное правление — доминат. Кому было выгодно такое неограниченное правление подопечной марионетки? Архонтам.

В митраизм была обращена чуть ли не вся Европа. Но, несмотря на такую большую работу, проделанную Архонтами, культ Митры не был единым. Ибо ещё чётче пошло явное разделение на созданный «Вольными каменщиками» культ Западного Митры (который они начинили не только зороастризмом, но и вавилонской астрологией, греческими мистериями и философией, преподнося это всё под личиной новой философии и иного образа жизни для людей Запада) и древний культ Восточного Митры, который по-прежнему почитался в русле исконныхперсидских верований.

Но умные люди всё равно же докапывались до истины! И естественно, долго такое противостояние продолжаться не могло, поскольку митраизм был весьма популярным на Востоке и слишком многие знали о подлинном древнем учении персов. Поэтому когда в мир пришел Иисус, и его учение начало набирать популярность, вот тогда-то и произошло следующее. Архонты сначала активно противостояли этим духовным всплескам, выставляя тот же свой Западный митраизм, как непримиримого конкурента новому учению. А потом, устав бороться, просто сотворили из этого нового духовного движения свою религию — христианство, скопировав туда многие психологические установки, легенды митраизма, элементы культа, символику и даже форму организации их общин.

Николай Андреевич удивленно посмотрел на Сэнсэя:

— Ты хочешь сказать, что христианство… А поподробнее об этом можно?

— Можно. Но давай я расскажу об этом чуть позже, слишком большая тема, чтобы раскрывать её сейчас.

— Хорошо, — согласился с ним Николай Андреевич.

— Это что же получается, — вслух стал размышлять Виктор, — история повторилась? Религия христианства была списана с религии митраизма?

— Ну скажем так, — промолвил Сэнсэй, — использована та же идея победы Вечного Добра над мировым злом с приходом Спасителя, обещания верующим бессмертия души и воздаяния в ином мире. Тот же смысл обрядов, который состоял в том, чтобы человек духовно очищался и преображался, создавал неразрывную связь с Богом.

— Так что здесь плохого? — пожал плечами Стас. — Вроде идея правильная.

— Совершенно верно. Идея правильная. Но в чьих она была руках? Религия — это мощная сила влияния. А сила, она и есть сила. Всё зависит от того, кто и как её использует и в какое русло направляет. Отсюда и соответствующие результаты.

— Ага, либо дом, либо руины, — поддакнул Женька.

— Так о то ж, — тяжко вздохнул Сэнсэй и продолжил. — Но если религию митраизма творили как религию «воинов», которые должны были активно вести борьбу «со злом»…

— Ну да, а образ того «зла»-козла рисовали для них Архонты, исходя из своих политических целей, — с усмешкой пробасил Володя.

— А как же… Так вот, если митраизм был религией «воинов», то христианство было прежде всего религией покорности, всепрощающей любви ко всем людям, даже если это был твой злейший враг… Люди от Архонтов значительно расширили рамки своего электората, так как теперь в их религию покорности и смирения могли входить не только мужчины, но и женщины.

— Ох и лихо они обрабатывают людей, — заметил Виктор.

Женя тут же добавил свой очередной ляпсус.

— А то как! Внизу муравейника чай не видно кто в лесу хозяин.

Сэнсэй усмехнулся вместе со всеми и проговорил.

— Сейчас многие историки спорят, почему же митраизм, под которым была вся Европа и Передняя Азия, вдруг так просто сдал позиции христианству, прежде «малоизвестному» и подвергавшемуся жестокому гонению. А на самом деле никто ничего не сдавал. Просто Архонты заменили свою старую вывеску на новую. Фирма та же, а вывеска новая.

— Да уж, — усмехнулся Женька, обращаясь к Стасу. — Вот тебе и солнечная корона с фак-кюлом!

— Да, так по поводу Статуи Свободы.., — напомнил нам Сэнсэй. — В те годы она была самым большим сооружением Нью-Йорка. Интересно, что официально принимали статую те же представители «Вольных каменщиков», в том числе и бывший тогда президент США франкмасон Гровер Кливленд. Единственными лицами женского пола, которые были допущены на церемонию открытия этой статуи, были жена Бартольди — Жанна-Эмилия и восьмилетняя дочка Лессепса — Тотот.

— И те еврейки! — прокомментировал Женька, вновь породив усмешки старших ребят.

— Это ещё что, — с юмором произнёс Сэнсэй, — Гровер Кливленд на этой церемонии заявил такие слова: «Мы никогда не забудем ни того, что Свобода выбрала себе здесь дом, ни того, что ею избранный алтарь никогда не будет заброшен».

— Да уж, — усмехнулся Николай Андреевич, — исходя из понимания мироустройства Архонтов, эти слова имеют более глубокий смысл.

Сэнсэй кивнул.

— Надо сказать, что вначале данная статуя не пользовалась особой популярностью среди народа. Эта ситуация сохранялась вплоть до начала Первой мировой войны, пока у Архонтов не появился интерес использовать статую Свободы для манипулирования сознанием людей и, естественно, неплохо на этом заработать. Действуя через Министерство финансов США, которое в это время было озабочено изысканием средств на покрытие военных расходов, их люди «получили разрешение» на рекламирование и массовый тираж плакатов с изображением статуи Свободы, преподнося его как «подлинный символ Свободы Америки». Вырученные средства составили почти половину военного бюджета.

— Ого! — присвистнул Володя. — Вот так рекламку они сделали на плакатиках!

— Но самое забавное, что сейчас официально считается, что статуя Свободы принадлежит государству США, что она внесена ЮНЕСКО (Организацией Объединённых наций по вопросам образования, науки, культуры) в число памятников мирового значения, однако тщательно замалчивается, кто в действительности стоит за этой массовой раскруткой и до сих пор реально получает с этого доходы.

Дата добавления: 2015-10-30