Глава 5 Ни стыда ни совести

В понедельник утром я прибежала на работу с опозданием на полчаса, снова надеясь, что никто — особенно Питер — не заметил моего отсутствия. Увы, это было не так.

— Грейнджер, ты опоздала, — мрачно сказал Питер, как только я собралась сесть за свой стол. Он стоял, сложа руки, и буравил меня взглядом своих глаз-бусинок.

«Блин».

Хотя Питер Мозли, как правило, парень дружелюбный, даже несмотря на то, что порядочный наглец и извращенец, и постоянно призывает нас поддерживать «корпоративный дух», есть одна вещь, которую он ненавидит больше всего, — даже больше, чем внезапное решение пышногрудой Лайлы из бухгалтерии одеваться менее провокационно: в свободные блузки и юбки до щиколотки, — это опоздания.

Пунктуальность — это его маленький пунктик, а часам он поклоняется как какому-то божеству. У него даже есть одни из тех антикварных немецких часов, которые сделаны в девятнадцатом веке. Они — реликвия, принадлежавшая когда-то его прапрадедушке. На массивной цепочке, закрываются небольшой крышкой, крошечные цифры на циферблате сделаны из чистого золота. Питер никогда не устает хвастаться, самодовольно улыбаясь, что эта проклятая штука стоит кучу денег.

И как любой религиозный фанатик, он постоянно сорит всякими фразочками: «время не ждет», «главное — не упустить время» и, его любимая, «время — деньги». Он постоянно пересказывает историю о том, что когда-то давно они с другом, Джоном Глазго, одновременно пробовались на должность журналиста в одной компании, и он получил работу только благодаря тому, что пришел на пятнадцать минут раньше.

Он, как правило, забывает упомянуть, что эта работа была в редакции газеты, принадлежавшей его дяде. Это вполне понятно, учитывая, что история о важности такого качества, как пунктуальность, гораздо интереснее истории о семейных ценностях.

Кроме того, у него есть свой собственный безумный метод борьбы с опоздавшими: за каждую минуту опоздания ты должен задерживаться после работы на две. К примеру, сегодня я опоздала на полчаса, и это значит…

— Час, Грейнджер, — сказал он, будучи довольным, что поймал меня на месте преступления. — Даже не пытайся сбежать раньше пяти. Я проверю завтра.

Я неохотно ответила:

— Да, мистер Мозли.

Я прошла на свое рабочее место, глядя на золотые часы в его руке. Венди всегда говорила, что когда-нибудь она украдет эту проклятую штуку и разобьет её топором на мелкие кусочки, и я не могла не воображать, как делаю то же самое. Этим дурацким часам не место в нашем мире.

— Время — деньги, Грейнджер, — добавил он поучительным тоном. — Время — мудрый наставник, и ты должна научиться ценить его. Это сейчас ты молодая, — он сделал акцент на последнем слове, с вожделением разглядывая мою грудь, — да, молодая, дерзкая… сексуальная… но когда-нибудь, через много-много лет, ты оглянешься назад и поблагодаришь меня.

«Поблагодарю за лишний час на работе? Ну уж нет, мерзкий развратник!»

— Конечно, сэр, — кивнула я.

— Тебе в любом случае нет смысла раскладывать вещи, — сказал он, когда я начала рыться в сумке. — У меня есть для тебя задание.

— Какое задание? — подозрительно спросила я. Клянусь Мерлином, если он еще раз заставит меня присматривать за этим мелким противным уродцем, которого он называет собакой, я…

— Одно из тех, с которым ты отлично справишься, надеюсь, — ответил он. — В Нижнем Хогсмиде открывается новый магазин, «Шаловливая палочка». Я хочу, чтобы ты взяла интервью у владельца. Её зовут Джулия, она моя подруга. Просто хочу немного помочь ей с рекламой для начала, понимаешь? В любом случае, это лучшее, что тебе светит в ближайшее время.

Я вскочила со стула, широко улыбаясь от такой невероятной возможности. Питер Мозли может быть чрезвычайно дотошным, когда дело касается временных рамок, но он определенно знает, как это компенсировать! Я совершенно не возражаю остаться на час после работы, если я должна буду написать статью, которая будет опубликована на первой странице, сразу после содержания номера, ибо обычно именно там публикуют рекламу.

— Конечно, мистер Мозли! — ответила я с искренним энтузиазмом. Это мой шанс! Наконец-то у меня появилась возможность стать уважаемой журналисткой в этом издании, и я собиралась ухватиться за неё без раздумий. Ничто не сможет мне помешать! Никакие препятствия на моем пути…

— Малфой, опаздываешь!

«Твою мать!»

— Приношу свои извинения, мистер Мозли, — сказал человек, чье лицо не выходило у меня из мыслей все выходные. — Кровать так ласково шептала что-то мне на ухо, что я не мог ей противиться.

Питер нахмурился.

— Тогда, быть может, лишний рабочий час вместе с Грейнджер научит тебя сопротивляться сладкоголосому пению твоей кровати в дальнейшем?

Малфой кивнул, изобразив на лице серьезность:

— Будем надеяться, сэр. Будем надеяться.

— Так! — сказала я преувеличенно весело, хватая сумку и изо всех сил пытаясь избегать взгляда Малфоя. — Мне уже пора, вам не кажется, мистер Мозли? Не хочу опаздывать. В конце концов, время — деньги!

Питер кивнул, а затем произнес то, чего я так боялась:

— Возьми с собой Малфоя. Поскольку он учится…

— О, но сэр, я не вижу ничего особо познавательного в интервью! — перебила я.

Они оба посмотрели на меня как на умалишенную. Я чувствовала, что у меня горят щеки. Для «ничто не сможет помешать мне» это было слишком. Теперь у меня появилось серьезнейшее препятствие: отвлечение внимания. И всё из-за Драко Малфоя, который прочно поселился в моих мыслях и полностью спутал их.

***

Нижний Хогсмид был недалеко от редакции «Bewitched», и поэтому мы с Малфоем решили пройтись пешком до «Шаловливой палочки». «Шаловливая палочка»? Очень странное название. Интересно, что там вообще продают? Питер, прежде чем выгнать нас из здания, расплывчато намекнул, что там продают всякие полезные безделушки. Хотя, плевать на отсутствие информации. Я в любом случае узнаю, что продает Джулия, когда попаду в магазин. И обязательно напишу потрясающую статью обо всем этом!

«Конечно, если смогу сосредоточиться на том, что будет говорить Джулия».

Я украдкой взглянула на Малфоя, молча восхищаясь, каким привлекательным он стал за эти годы. Я пялилась до тех пор, пока он не посмотрел на меня, поймав на месте преступления. Покраснев, уже в который раз за сегодня, — мне в самом деле нужно что-то сделать с этим — я немедленно отвернулась.

— Грейнджер, твое лицо похоже на помидор, — съязвил он. — Все разбухло и покраснело.

— Пошел на хрен, Малфой, — сухо ответила я.

Он бросил на меня плотоядный взгляд.

— Спасибо, но я бы предпочел воспользоваться хреном несколько с другими целями.

— Боже, Малфой, ты просто отвратителен! — взорвалась я. — Меня тошнит от тебя.

— В субботу ты определенно так не считала, да, Грейнджер?

Я нахмурилась, разозлившись на него за напоминание о моих рыданиях в субботу, после позорного побега Рона, и на себя за то, что позволила ему видеть это. После того, как я выплакалась ему в жилетку, он одарил меня тем самым странным взглядом — который после моя память превратила во взгляд отвращения, — пожелал спокойной ночи и удалился, оставив меня на растерзание моим собственным мыслям.

У меня не было никаких шансов ответить — за что я была благодарна, ибо достойного ответа так и не придумала, — из-за небольшой толпы, собравшейся перед витриной магазина. Большинство из них возбужденно переговаривались, в то время как оставшиеся несколько человек кривились от отвращения. Взглянув на вывеску, я прочла: «Шаловливая палочка».

— Куда катится мир? — сказала пожилая женщина, покачав головой.

— Дженни, не будь такой ханжой! — смеялась молодая девушка, таща за собой красную от смущения блондинку. — Я уверена, Марку понравится!

Заинтригованная, я протиснулась сквозь толпу к витрине «Шаловливой палочки». И не ошиблась. Такое никак нельзя было не заметить, потому что в витрине на четырех небольших круглых белых столиках стояли продолговатые устройства различных цветов и… размеров… по форме напоминающие мужской…

— Пенис! — прокричал маленький мальчик, со счастливым видом указывая на витрину. Его мать в ужасе прикрыла глаза и потащила его прочь с неестественной скоростью. А он все продолжал кричать: — Пенис! Мамочка, это пенис! Пе-е-е-е-ени-и-и-ис!

Я была все еще в шоке, — почему это выставлено на всеобщее обозрение? — когда услышала, как Малфой за моей спиной хмыкнул:

— Вот теперь становится интересно.

***

— Итак, Джулия… — я замялась, невольно бросив взгляд на один из гигантских зеленовато-голубых фаллоимитаторов, лежащих в нераскрытых упаковках на столе Джулии.

Мы сидели в её кабинете, и я пыталась провести интервью, но не могла сформулировать ни одного вопроса, постоянно отвлекаясь на эти штуки и думая: «Как оно вообще туда помещается?» Нет, с моей сексуальностью все в порядке, и я раньше была в маггловских секс-шопах и даже покупала там что-то, но все равно не могла не поразиться размерам…

Джулия с улыбкой проследила за моим взглядом, постукивая пальцем по краю упаковки.

— «Вставлятор», — сказала она непринужденно. Не понимаю, как с такой легкостью можно произнести «вставлятор» и не сорваться на хохот. Я чувствовала, как меня буквально распирает от смеха. — Пользуется большой популярностью среди женщин в маггловском Лондоне.

Драко, сидевший рядом со мной, фыркнул, немедленно напомнив мне о неловкости всей этой ситуации. Не могу поверить, что я в секс-шопе вместе с Малфоем. Нет, у меня конечно большие планы на него по части постельных утех, но разглядывать вместе с ним различные приспособления для секса — это слишком.

— Правда? — практически пропищала я. — В любом случае, Джулия, я вот что собиралась спросить: кто является вашей целевой аудиторией в этом… э-э-э… рискованном начинании?

— Да кто угодно! — весело ответила Джулия. — Как вы могли заметить, у нас представлен широкий спектр продукции: от волшебных вибраторов для женщин до искусственных вагин для мужчин. Также у нас имеются волшебные анальные пробки, эрекционные кольца, зажимы для сосков…

— В общем, очень широкий ассортимент, так? — прервала я, все еще пытаясь совладать с голосом.

Малфой хохотнул, и я покраснела еще сильнее.

— Да, очень, — кивнула Джулия, безмятежно улыбаясь. — Но лучше всего продаются продукты из серии «Игрушки для парочек». А в особенности, «Око».

— «Око»? — переспросила я.

Она коротко кивнула и подошла к одной из многочисленных коробок, разбросанных по кабинету. Спустя мгновение, она достала оттуда хрустальный шар величиной с ладонь, который красиво блестел в лучах солнца, пробивавшихся сквозь оконные стекла.

— Определяет степень сексуального влечения, — пояснила Джулия, прикоснувшись к «Оку» палочкой, и прошептала: — Форникус. — Шар засветился нежно-голубым цветом, и она посмотрела сначала на меня, а затем на Малфоя. — Вот, коснитесь его палочкой и скажите: «Форникус».

Словно под гипнозом, я смотрела, как Драко послушно касается шара палочкой и шепчет нужное заклинание. Нежно-голубой цвет внезапно сменился на темно-синий, а Джулия рассмеялась и сказала:

— Ах, какая жалость. А я так надеялась! — она вызывающе подмигнула Малфою и повернулась ко мне. — «Око», как я уже сказала, определяет степень сексуального влечения. Другими словами, по его цвету вы можете определить, возможен ли между вами крышесносный секс. Темно-синий означает, что нет, зеленый — секс будет так себе, а вот если шар окрасится в красный — готовьтесь к лучшей ночи в вашей жизни.

— Ого! — воскликнула я.

— Я даже не сомневаюсь, что в твоих руках «Око» всегда будет синим, а, Грейнджер? — ухмыльнувшись, подал голос Малфой.

Я сердито посмотрела на него.

— Только если я соберусь использовать его на тебе, хорек.

Глаза Джулии засветились озорством.

— Так, а почему бы нам не проверить это? Вот, возьмите, — она протянула шар мне. Я чуть не уронила его, но все же успела поймать вовремя. — Давайте. Коснитесь его палочкой и произнесите заклинание.

Я уже собралась возразить, когда краем глаза заметила самодовольную ухмылку на лице Малфоя. Я легко могла прочесть его мысли. Он думает, что у меня кишка тонка, и я ни за что не приму вызов. Что я какая-то занудная ханжа, которая краснеет от вида гигантских фаллоимитаторов и таких слов, как «вставлятор». Что ж, он жестоко ошибается. В конце концов, у меня весьма коварные планы на него: переспать и забыть. Я ни за что не спасую перед трудностями.

Вытащив палочку, я коснулась ей шара, пробормотав заклинание, а затем, так же самодовольно улыбаясь, протянула «Око» Малфою. Его улыбка уже исчезла, и он не мигая смотрел на меня. В комнате установилось напряженная тишина, и я уже начала колебаться под пристальным взглядом Драко, как вдруг он резко подался вперед, коснулся шара палочкой и произнес заклинание.

Через секунду «Око» так ярко засветилось красным, что я буквально почувствовала, как оно нагревается у меня в руке. Мое лицо сравнялось цветом с «Оком», и я поспешно положила шар на стол Джулии, наблюдая за её истерическим смехом. На Малфоя взглянуть я так и не решилась.

— Ну и ну, — оживленно сказала Джулия, — вот это сюрприз! Вы двое определенно теряете время! Вам лучше как можно быстрее наладить отношения, ага?

***

Когда мы вернулись на работу, я сразу же направилась к своему столу, решительно настроившись написать статью о «Шаловливой палочке». Мои пальцы летали над клавиатурой как сумасшедшие — без конца опечатываясь, я стучала по кнопке «Backspace». Я демонстративно игнорировала Малфоя, как и он меня. И так продолжалось до конца рабочего дня.

Сильное сексуальное влечение, да? Это и удивило меня, и нет. Наши отношения похожи на те, которые можно найти в дешевых бульварных романчиках: чувственный, красивый как дьявол мужчина и привлекательная, но не подозревающая об этом скромница, которые постоянно препираются друг с другом, несмотря на скрытое сексуальное напряжение между ними. А потом автор удачно ставит их в безвыходное положение, и они, наконец, занимаются сексом и признаются в любви друг другу.

Но, слава богу, моя жизнь — это не какой-нибудь бульварный роман, хотя и похожа. Может я и планирую переспать с Малфоем, но никаких нелепых признаний в любви после этого определенно не будет. Потому что, несмотря ни на что, в любовь я не верю. Больше не верю.

«Но ты увлечена Малфоем, признай. Кто знает, как ты будешь чувствовать себя потом? Из увлечения вырастает любовь…»

Нет. Единственное, что я буду чувствовать — это приятное бессилие, если предсказания «Ока» верны.

Вскоре рабочий день подошел к концу, и к пятнадцати минутам шестого почти все на нашем этаже разошлись по домам. Остались только я, Малфой, Нед Фландерс, уединившийся в своем кабинете, и Филлип Джулс, который делал вид, что работает, а на самом деле смотрел порнографию — я знала это, потому что если скошу взгляд, то смогу увидеть отражение голой женской груди в его очках.

Фу. Неудивительно, что он так дружен с Питером Мозли.

Все еще гордясь проделанной работой, — Мерлин! Я действительно потратила шесть часов, чтобы написать восемьсот слов? — я поднялась и прошла на кухню. Я уже закрывала дверцу холодильника, достав оттуда бутылку яблочного сока, когда меня неожиданно толкнули вперед, прижав к холодной поверхности. От неожиданности я выронила бутылку, и она с громким стуком приземлилась на пол.

Прежде чем я успела вытянуть шею, чтобы узнать, кто этот негодяй, меня насильно развернули спиной к холодильнику, так что я оказалась лицом к лицу не с кем иным, как…

— Изнываешь от жажды? — это все, что сказал Малфой, прежде чем наклониться и яростно поцеловать меня.

Все желание сопротивляться, которое было у меня изначально, моментально ушло в небытие. Через несколько секунд я уже целовала его в ответ с такой же страстью. Обхватив его за шею, я поднялась на носочки, чтобы прижаться к нему, желая почувствовать каждый дюйм теплого, сильного тела.

Опустив руки мне на бедра, он задрал мою юбку, а затем приподнял меня, заставив обхватить его ногами за талию. Я охнула от удивления, почувствовав выпуклость, тесно прижавшуюся ко мне между ног, ошеломленная такой твердостью, но внезапно поняла, что это его… пряжка от ремня.

Я не удержалась и захихикала.

Он отстранился от меня и нахмурился.

— Что?

Я захихикала еще сильнее.

— Я думала… Я думала… — я качнула бедрами для ясности. — Но на самом деле это была всего лишь пряжка от твоего ремня.

Его хмурый вид исчез, заменившись красноречивой ухмылкой.

— Как оскорбительно. Знаешь, Грейнджер, я намного больше. И ты скоро поймешь это.

Он прервал мои саркастичные возражения еще одним поцелуем, и от прикосновения его языка к моему я полностью забыла о его чересчур раздражающей самоуверенности. Он раз-другой пробежался руками по моей талии, прежде чем скользнуть под блузку, касаясь обнаженной кожи. Его ладони были холодными, и у меня мурашки бежали по коже от его прикосновений.

«О, Мерлин, мы действительно собираемся сделать это, — подумала я. — Мы собираемся заняться сексом возле холодильника на кухне, где любой может видеть и слышать нас!»

Я уже практически пришла к выводу, что мне наплевать, и руки Малфоя уже начали так восхитительно приятно сжимать мою грудь, и его губы уже передвинулись к моей шее, когда я услышала резкое покашливание из-за спины Малфоя.

Я резко открыла глаза, — когда я успела закрыть их? — чтобы встретиться взглядом с ошеломленным Недом Фландерсом. На короткое мгновение мы все застыли на месте, и в это мгновение я мысленно отделилась от тела. Ясно, как день, насколько непристойно все это выглядело с точки зрения Неда, учитывая, как провокационно я обхватила ногами талию Драко. Откуда он мог узнать, что молния на брюках Драко не была расстегнута (пока), и мы не перешли к «самой лучшей части» (пока)?

Я отмерла первой.

— Нед! Это не то, что ты подумал! — я выпустила Драко из объятий и, как смогла, привела в порядок одежду. — Видишь? Мы не… мы не занимались сексом!

— Пока, — ляпнул Малфой. — Кроме того, что ты здесь делаешь, очкарик? Слепым людям не следует подглядывать за целующимися парочками — это бесполезная трата времени.

Без того розовое лицо Неда приобрело красновато-коричневый оттенок. Он дважды открыл и закрыл рот, намереваясь, очевидно, достойно ответить Малфою, но заикание подвело его. Проглотив оскорбление, он с отвращением посмотрел в нашу сторону, а затем развернулся и твердым, уверенным шагом вышел из кухни.

Мои плечи опустились в смущении.

Гермиона Грейнджер, ты такая бесстыжая шлюха.

Глава 6 Всем неудачникам неудачник

— Я уверена, вы все в курсе, что следующий понедельник — первое мая, и я рада сообщить, что весь персонал «Bewitched» приглашается на его празднование в субботу. Мы устроим свой собственный Майский день[4]!

Тишина.

Мы все молча уставились на Петунию Палмер. Неспроста её окрестили «беспечной Петти»: если кто и способен увидеть хорошее в чем угодно, то это она. Её вечный оптимизм поражал настолько, что злиться на нее совершенно не хотелось — только наблюдать за ней в немом удивлении.

Петуния, заместитель начальника отдела кадров, всегда была гарантом спокойствия и порядка среди сотрудников. Она выполняла большую часть работы (если не всю), в то время как её начальник, Терри Холидей, просиживал штаны в своем кабинете. Она обладала нескончаемым запасом энергии и, казалось, не менее, чем восемью руками. И, несмотря на свою рабскую долю, неблагодарного начальника и некоторых сотрудников, пользующихся её желанием всем угодить, всё ещё оставалась бодрой и энергичной.

— Давайте! — подбодрила она, хлопая в ладоши. — Будет весело! Это исключительно в целях укрепления отношений в коллективе. Я уже все продумала. Мне нужны только ваши подписи, подтверждающие участие! Вот здесь. — Она достала папку-планшет и указала на пустые строчки на бумаге, где мы должны были поставить подписи.

— Я не могу! У меня свидание!

— Извини, Петуния, но в этот день у моего сына матч по квиддичу.

— Но я уже заплатил пятьдесят галлеонов за занятия по прыжкам с парашютом голышом!

— Эй! Кто из вас, придурки, сожрал мой сэндвич с тунцом?

Однако, несмотря кажущуюся безобидность, Петуния могла показать себя и с другой стороны. Это случалось нечасто, но тоже заставляло наблюдать за ней в немом удивлении. Может быть, у неё какое-нибудь психическое расстройство, или тоненькая ниточка, на которой держится рассудок, иногда обрывается из-за стресса, но я точно знаю, что Петуния — это современное воплощение доктора Джекила и мистера Хайда[5].

Разные негативные возгласы и откровенная ложь слышались со всех сторон, пока…

Хрясь!

Петуния хлопнула папкой по столу Мередит, отчего та подскочила на месте от неожиданности.

— Тихо!

Лицо Петунии исказилось от ярости. Она обвела взглядом комнату.

Полная тишина.

— Отлично, — она сделала глубокий вдох и натянула на лицо улыбку. — Итак, Каролин, прости, но тебе придется отменить свидание, так как ты отвечаешь за раздачу напитков. Верно?

— Э-э-э… Конечно…

— Олсон, у тебя дочь, а не сын. Будешь петь вместе с Барри и Винстоном. Хорошо?

— Д-да…

— Мэтью, я уверена, что магическое сообщество поблагодарит меня за избавление их от созерцания твоих болтающихся прелестей. Вместе с Дженнифер отвечаешь за развлечения. Идет?

— К-конечно.

— И еще. Филлип, это я выкинула твой сэндвич. Он уже вонять начал. Проблемы?

— Э-э-э… Конечно нет, Петти!

В комнате установилась напряженная тишина: все, не моргая, смотрели, как Петуния царапает что-то на своей папке-планшете. Даже я, сражавшаяся с Волан-де-Мортом и Пожирателями смерти, была немного напугана. Драко был единственным, кто, казалось, забавлялся происходящим.

— Гермиона?

— Да?

— Будешь Королевой Мая?

— Конечно!

— Отлично! — воскликнула Петуния, ухмыляясь. — Спасибо всем за готовность сотрудничать! Не забудьте до конца дня подойти ко мне и поставить подпись! Я буду ждать.

***

— Оценила иронию, а, Грейнджер?

Это был Малфой, так как именно он сейчас стоял позади меня, облокотившись на стену.

Я обреченно вздохнула, вынужденная оторваться от созерцания красных замшевых туфель на шпильке от Кристиана Лубутена на экране ноутбука.

— С чего это, Малфой?

— Видишь ли, Королева Мая должна быть хоть чуточку привлекательной. А ты… ну, понимаешь… — он умолк и бросил на меня презрительный взгляд.

Я равнодушно ответила:

— Малфой, твои шуточки и оскорбления по поводу моей внешности давно устарели. Кроме того, — я самодовольно ухмыльнулась, — не помню, чтобы ты жаловался вчера на кухне.

Он изобразил многострадальный вздох.

— Отчаянные времена, отчаянные меры.

Мое самодовольство полностью растворилось в ярости.

— Да это хрень полная, Малфой!

— Грейнджер, твой красочный язык никогда не перестает удивлять меня. Но, думаю, это нормально, с твоим-то воспитанием. Тебе действительно нужно вымыть рот с мылом. Не обязательно всему миру знать о твоем позорном происхождении.

— А тебе не помешало бы проверить рассудок: кажется, ты потерял пару винтиков! — ответила я. — Только этим можно объяснить твое нелепое поведение в последнее время.

— Нет-нет. Мое необычное поведение — это твоя вина, Грейнджер. В тебе есть что-то невероятно ядовитое. Это невозможно объяснить, но в твоем присутствии любой становится хуже, чем есть на самом деле. Должно быть, это всё твои дьявольские волосы…

— То же самое могу сказать и о тебе, Малфой! — горячо возразила я, будучи в бешенстве. — Потому что я не знаю, почему я вообще… когда-либо…

— Почему ты вообще что?

«Целовала тебя. Обнимала тебя. Хотела тебя».

Стремительность, с которой эти слова всплыли из глубин моего подсознания, беспокоила меня. Так же как и мое молчаливое согласие с ними. Я хочу целовать Малфоя, я хочу обнимать Малфоя, я хочу хотеть Малфоя. Иногда мне кажется, что он испытывает те же самые чувства, но никогда нельзя быть полностью уверенной. Особенно в такие моменты, как сейчас, когда он становится далеко не дружелюбным и вызывает раздражение.

— Малфой, зачем ты это делаешь? — спросила я, желая тоже вывести его из равновесия.

— Выражайся яснее, Грейнджер. Знаю, тебя, возможно, это удивит, но даже такой потрясающе умный человек, как я, не умеет читать мысли.

Я хотела ввернуть парочку своих излюбленных острот в ответ на это заявление, но все же предпочла проигнорировать его.

— Почему ты то оскорбляешь меня, то пытаешься определить, насколько далеко тебе удастся запихнуть свой язык мне в глотку? Ты сказал, что не любишь играть в игры, хотя сам черт знает чем занимаешься!

Он ухмыльнулся.

— Я не люблю играть в игры, но проигрывать я ненавижу еще больше. Не я это начал, Грейнджер, и я намерен выиграть.

— Начал это? О чем ты? Я ничего не начинала!

Он отлепился от стены, наклоняясь ближе ко мне.

— Да ладно? Тогда объясни мне, о чем твоя статья, Грейнджер? Та самая, про «подыщи», «переспи» и что там еще?

Я уставилась на него, открыв рот от изумления, и поспешно выдавила:

— Моя статья не о тебе. Она… м-м-м… о другом человеке!

Он выпрямился, прожигая меня надменным взглядом.

— Грейнджер, ты врешь так же ужасно, как одеваешься. И это не говоря о том, что я стоял прямо за тобой, когда ты печатала мое имя в своей статье. По-прежнему утверждаешь, что не играешь со мной в игры, принцесса?

Я потеряла дар речи.

— Так я и думал.

Он развернулся и ушел на свое рабочее место.

***

Я практически не видела Малфоя всю оставшуюся неделю, и это меня устраивало, ибо я совершенно не желала встречаться с ним. Не знаю почему, но я чувствовала себя униженной из-за того, что он узнал о моих намерениях. Часть меня даже начала сомневаться в искренности всех этих интимных поползновений со стороны Малфоя. Для него это была всего лишь «игра», которую он «намерен выиграть».

И это огорчало меня.

Это огорчало, потому что огорчало, почему я вообще огорчаюсь? Как я могла быть настолько наивной, чтобы поверить в то, что Малфой сможет по-настоящему заинтересоваться мной? Захотеть меня? Я должна была заподозрить что-то с самого начала. Но, увы, интерес к нему ослепил, заглушил мою обычную проницательность. И полагаю, что мое возбуждение тоже сыграло не последнюю роль.

Как обычно, все это было очередным развлечением для этого мерзавца. Если в конечном счете он хотел узнать, сможет ли вывести меня из себя или свести с ума, то он своего уже добился. Он уже выиграл. Это до чертиков раздражало, потому что я проиграла, даже не зная, что это с самого начала было игрой.

Но больше всего меня раздражало, что хоть я и знала, что заигрывания Малфоя были не из-за интереса ко мне, часть меня продолжала верить, что игрой было не всё.

***

В субботу в парке Хогсмида сотрудники «Bewitched» отмечали Майский день. Пасмурная погода, огромные тучи на небе и ветер убивали все веселье наповал. Хотя нам и предлагали привести с собой семью, мало кто последовал этому совету, поэтому народа на празднике было очень мало.

Несколько пожилых прохожих с легким интересом поглядывали на Олсона, Барри и Винстона, которые что-то фальшиво пели, компания подростков громко хохотала над смешными попытками Филлипа и Неда изобразить танец моррис[6]. А парочка особо наглых девушек пыталась смутить меня насмешками: «Не стара ли ты для Королевы Мая?»

После обеда, несмотря на попытки Петунии ободрить нас, мы решили завершить празднование. Я помогала собирать вещи, когда краем глаза заметила Малфоя, который непринужденно беседовал с Петунией. Они стояли близко друг к другу и над чем-то смеялись, и это почему-то безмерно раздражало меня. Я злобно уставилась на Малфоя и забыла обо всем на свете, поэтому когда я услышала: «Гермиона, уйди с дороги!» — было уже слишком поздно.

Я повернулась в направлении крика и только успела сказать: «Что…» — когда что-то тяжелое больно ударило меня по голове.

Я сразу же потеряла сознание.

***

Когда я очнулась, то с удивлением обнаружила, что лежу на своей собственной кровати.

Голова разрывалась от боли в левом виске. Я прикоснулась к нему и нащупала небольшую шишку, напрасно понадеявшись, что она совсем скоро исчезнет. Встав с постели, я обнаружила, что вместо платья Королевы Мая на мне только трусы и розовая футболка с Гарфилдом.

Кто-то не только взял на себя смелость отнести меня домой, но и переодел меня. Но кто это мог быть? Никто не смог бы попасть ко мне в квартиру… ну, кроме Лаванды и Джинни, ибо только они знали, где я прячу запасной ключ.

Но опять же, сегодня суббота. Значит, Лаванда на работе. Джинни тоже.

Тогда кто…

Вдруг на кухне раздался грохот, а за ним последовали ругательства. Голос был мужским.

Я застыла в тревоге. Кто этот злоумышленник? Это он нагло раздел меня? Что он делает на моей кухне? Собирается ли он причинить мне вред? На кухне опять что-то загремело, а следом послышался отборный мат. Мое сердце начало колотиться как сумасшедшее. Я схватила первое, что попалось под руку: бутылку с кремом для тела.

Конечно, что-то тяжелое может послужить эффективным инструментом самозащиты…

Стараясь не шуметь, я боком протиснулась мимо открытой двери спальни и осторожно заглянула на кухню. Все мои напольные шкафчики были открыты, а внутри одного рылся какой-то парень, Мерлин знает зачем. Улучив момент, я подкралась сзади, подняла бутылку с кремом над головой и с криком «Ки-и-и-я!» со всего маху опустила её на спину злоумышленника.

Реакция была ожидаемой. Удивленный моей неожиданной атакой, злоумышленник подскочил на месте, ударившись головой о шкаф.

— Мать твою за ногу!

Я продолжила бить его бутылкой так сильно, как могла. В какой-то момент я вспомнила, что я одаренная волшебница, и вместо бесполезной бутылки с кремом мне бы следовало поискать свою палочку. Но уже было слишком поздно, назад пути не было. Нужно было как можно сильнее ранить злоумышленника, хотя от бутылки с кремом не могло быть серьезного вреда, кроме как от разбрызгивающегося во все стороны содержимого.

— Убирайся. — Бум! — Отсюда. — Бум! — Ублюдок!

— Ай… Грейнджер… вот черт… прекрати! Грейнджер! Остановись!

Погодите. Этот голос.

Я замерла с поднятой бутылкой.

— Малфой?

— Да, это я, тупица! — сердито сказал он, вылез из шкафа и уселся на кухонном полу, прожигая меня взглядом.

— Что ты делаешь в моей квартире? — требовательно спросила я.

— Я отнес тебя домой, неблагодарная. Хотя я уже начинаю думать, что лучше бы оставил тебя валяться в беспамятстве.

— А-а-а… эй! Кто-то ударил меня!

— Не кто-то, а что-то. Тарелка, если быть точным. И вот, — он поднялся на ноги, смотря на меня сверху вниз, — вместо благодарности, которую я заслужил за то, что отнес тебя домой и вылечил, я подвергся избиению.

А затем он пробежался взглядом по мне, и я вдруг вспомнила, что на мне только футболка и простые хлопковые трусики.

Ухмыльнувшись, он продолжил:

— Если, конечно, ты не подумала о какой-нибудь другой форме благодарности, а, Грейнджер?

— Нет, конечно! — раздраженно ответила я. — Это ты меня раздел…

Он шагнул ближе.

— И я могу сделать это еще раз. И сделаю.

Я отступила на шаг назад.

— Держись от меня подальше, Малфой! Я сыта по горло твоими выходками. Прекрати! Ты выиграл, Малфой! Ты выиграл!

Установилась напряженная тишина. Мы смотрели друг на друга не моргая, не двигаясь, не издавая ни звука. Казалось, даже время остановилось, заставив нас замереть на пике эмоций.

Выражение его лица было абсолютно серьезным. Ни намека на улыбку или ухмылку. Он просто смотрел на меня, обезоруживая взглядом. Его руки свободно свисали по сторонам, а на шее и плечах темно-зеленой рубашки были брызги крема. У меня возникло сильное желание подойти к нему. Поднять руку и втереть крем в его кожу. Прижаться ближе и вдохнуть его запах.

А затем он тихо произнес:

— Пока еще нет. Я еще не выиграл. Но хочу верить, что я близко к цели.

— Самоуверен до ужаса, да? А что, если у тебя не получится?

— Тогда, думаю, я буду продолжать пытаться до тех пор, пока не выиграю.

Дата добавления: 2015-10-29