Глава 4 Да она сумасшедшая!

Глава 1 Подыщи подходящего

Я уставилась на экран своего ноутбука с самодовольной улыбкой на лице. Статья, над которой я работаю, определенно хорошо пошла. Не удивлюсь, если получу звание «Журналист месяца» с её помощью. Сарказм, практичность и юмор — идеальное сочетание. Даже Джин с её наивными тошнотворными статейками про «любовь-морковь» и серьезные отношения не сможет обойти меня. На этот раз я выиграю, сучка!

Кхм.

В любом случае, независимо от того, выиграю я или нет — а я выиграю, — я очень счастлива, что Питер одобрил мою идею. Это было нелегко. Мне пришлось донимать, умолять, требовать, даже соблазнять, пока этот упрямый Питер Мозли наконец не сдался. Уставившись своими выпученными глазёнками на мои скрещенные ноги, он облизнул губы и согласился. Извращенец.

Но что было, то было, сейчас не об этом. Написать эту статью будет не так легко, как кажется. Придется на практике проверять всё, о чем буду писать. Другими словами, я должна подыскать мужчину, подружиться с ним, покормить, переспать, а затем позабыть о нем и описать всё это для тех, кому будет не лень читать. Я на собственном примере докажу эффективность пяти «П». Я покажу миру, что любовь — для слепцов. Все эти слепые, следующие за такими же слепыми, когда-нибудь окажутся в темной, глубокой яме, в этой проклятой яме под названием любовь. Проще не придумаешь.

Если бы.

Как мне убедить массы, что любовь, исходя из моего восьмилетнего неудачного опыта, — это плохо? Что это бесполезное, злое и чересчур властное чувство, которое въедается в твою душу и разрушает тебя изнутри? Что, когда ты попадаешь в её сети, она раздевает тебя до нитки, оставляя незащищенным перед любой атакой, раны от которой останутся на всю жизнь? Что она лишает тебя независимости и способности рационально мыслить и чувствовать?

Я моргнула и решительно отогнала прочь смутные воспоминания о Роне. Я не хочу думать о Роне. У меня слишком мало времени для этого. Мне нужно найти мужчину и чем быстрее, тем лучше. Статья должна быть закончена к началу следующего месяца, и это означает, что у меня только около четырех недель, чтобы заставить работать мой список из пяти «П».

Но где мне найти парня, который по доброй воле пойдет на такое?

Я рассмеялась про себя. О чем я думаю? Найти парня для секса так же легко, как…

— Грейнджер!

Это был Питер Мозли, главный редактор «Bewitched» — журнала, похожего на маггловский «Cosmopolitan». Он до отказа забит статьями о том, зачем нужен секс, и о том, как, где, когда и с кем можно переспать. Очень познавательный журнал, должна сказать.

— Да? — откликнулась я.

— Иди сюда, у нас новичок в команде.

Я встала, тяжело вздохнув, и бросила взгляд на моих хихикающих коллег. Как бы то ни было, я не могла их винить за это, ибо сама поступила бы точно так же. Не слишком весело быть постоянной нянечкой для стажеров. Господи, сколько вопросов они задают! Неужели я когда-то была такой же? Невозможно. Я никогда не была такой дотошной.

— Иду!

Я направилась в кабинет Питера, бурча себе под нос что-то о тупых ленивых извращенцах в качестве начальников. Войдя в его апартаменты — я назвала это апартаментами из-за примыкающих к кабинету ванной и спальни, которые были спрятаны за книжной полкой, — я обнаружила его сидящим за своим столом в шикарном, чертовски дорогом кресле. Он положил ноги на стол, скрестив лодыжки, и был занят беседой с белокурым парнем, который сидел спиной ко мне.

«О, новичок. Блондин. Выглядит ненатурально. Возможно, крашеный…»

— Мистер Мозли, — я обозначила свое присутствие.

— О, Грейнджер, — он приветствовал меня с улыбкой, которая по какой-то причине показывала только верхние зубы. Я никогда не переставала удивляться невероятному сходству Питера Мозли с дядей Гарри, Верноном. Оба были полными, с глазами-бусинками и ужасными усами, которые… которые иногда шевелились безо всякой на то причины. — Рад, что ты пришла.

— Потому что вы позвали, — мягко ответила я.

— Да-да, — он кивнул и повернулся к новенькому. Мой взгляд скользнул по светлым волосам новичка, а затем вниз. Сильные, широкие плечи. Вероятно, любитель тренажерных залов. — Грейнджер, это наш новый сотрудник…

«Кстати, почему он до сих пор не повернулся?»

— …он заменит Джерри в разделе для мужчин…

«Он что, нервничает? Может, он урод?»

— …Малфой.

— Что? — я резко вернулась к реальности, услышав фамилию.

Блондин встал, и пока он разворачивался, я прошлась взглядом по его великолепному, очевидно сшитому на заказ, серому костюму. Должно быть, стоит кучу денег…

Питер бросил на меня раздраженный взгляд:

— Ты что, оглохла? Я же сказал, что его зовут…

— Драко… — прошептала я, оказавшись лицом к лицу с повзрослевшей, улучшенной версией своего старого школьного врага. Наши взгляды встретились. Бог мой, когда он успел стать таким привлекательным? Когда?

— Грейнджер.

— …Малфой.

Я приняла решение, даже не сомневаясь в его разумности. С одного взгляда — страсть с первого взгляда, без сомнений, — я нашла парня, с которым подружусь, которого накормлю, затем пересплю с ним — о боже! — и забуду.

Подыскать подходящего? Сделано!

Глава 2 Подружиться или поцеловать?

В тишине мы рассматривали друг друга, а Питер Мозли бросал любопытные взгляды на нас. Драко медленно скользнул взглядом вверх-вниз по моему телу, задержавшись на мгновение на ожерелье-поясе из бисера.

Я чувствовала, будто меня раздевают.

И не возражала.

Тьфу.

Мне стало противно от самой себя. С каких это пор я стала думать как безнадежная шлюха? Я Гермиона, черт побери, Грейнджер, мисс Чопорность. Я не должна думать о том, как было бы хорошо, если бы Драко Малфой прижал меня вон к тому столу из красного дерева, приподнял мою юбку и…

— Грейнджер, какой приятный сюрприз.

Он сказал «приятный» с таким сарказмом, что я лишь закатила глаза. Отлично, если он не желает общаться по-человечески, не стану разочаровывать.

— Возможно, для тебя это и так, — небрежно ответила я, — но я бы назвала это неудачным стечением обстоятельств.

Он приподнял бровь, и выражение его лица сразу же стало скучающим.

— Ну и что ты здесь забыла? Разве ты не должна спасать мир вместе со своими двумя ручными собачонками?

— Нет, не совсем, — я сладко улыбнулась. — Это лишь часть моей работы. Но большую часть времени, как и сегодня, я работаю журналистом и иногда помогаю обучать таких высокомерных сопляков, как ты.

На этот раз он приподнял обе брови, а затем нахмурился.

— Боже, если я буду вынужден терпеть твое общество весь день, я скорее уволюсь.

По какой-то необъяснимой причине это замечание задело меня. Ехидный, бестактный Драко Малфой был так же привычен, как солнце в летний день, и надеяться, что он изменился — бессмысленно.

— Ну и пожалуйста, — сухо ответила я. — По тебе определенно никто скучать не будет.

Я развернулась и вышла от Питера, только сейчас поняв, что тот прислушивался к разговору. Я вернулась к себе в кабинет, решив немного поработать над своим проектом, но не смогла сосредоточиться. Внезапное появление Драко Малфоя и моя необычная реакция беспокоили. Этот инцидент требовал серьезного обдумывания, а для серьезного обдумывания мне нужна была энергетическая подпитка.

Именно поэтому я купила «Три мушкетера»[1] в офисном автомате.

Тем не менее спустя час я ни на шаг не приблизилась к расшифровке этой загадки. Мне оставалось только констатировать факт: мы с Драко Малфоем смертельно ненавидели друг друга. Драко Малфой вырос и теперь выглядел сексуально, как…

— Грейнджер.

Я поперхнулась водой, которую пила, и закашлялась. Конечно же этот бессовестный мерзавец даже не соизволил похлопать меня по спине. Вместо этого он просто стоял и смотрел, как я задыхаюсь, словно рыба, выброшенная на берег. Казалось, он только и ждал, когда же я наконец умру.

И, зная Малфоя, я бы и не удивилась, если оно так и было.

Наконец после нескольких экспериментальных покашливаний я подняла голову и уставилась на Малфоя своим коронным проницательным взглядом.

— Чего тебе?

— Я хочу тебя…

— Что? — я была изумлена, поражена, потрясена! Втайне даже польщена…

— …попросить провести для меня экскурсию по офису.

— О.

Молчание.

Я смотрела на него, а он — на меня, и внутри меня разливалось понимание. Мерлин, это неправильно. Почему я веду себя так по-дурацки? Что с того, что Малфой поймал за хвост удачу? Что с того, что из мелкой раздражающей сволочи он превратился в привлекательного мужчину? Разве я не должна испытывать ярость и отвращение? Разве я не должна терпеть присутствие Малфоя со спокойным, холодным равнодушием? Посмотрите на него! Кажется, я его совершенно не волную.

Должно ли это означать, что я не сильно изменилась с нашей последней встречи?

— Грейнджер.

— Что? — я быстро моргнула и вернулась в реальность.

— Экскурсия? — повторил он. — У меня не так много времени, чтобы бездельничать вместе с тобой.

Я нахмурилась.

— Зачем ты просишь меня об экскурсии? Разве ты еще не уволился?

Он устало вздохнул:

— Если бы я уволился, разве я просил бы тебя об экскурсии, Грейнджер? Не такая уж ты и умная, да?

Во мне мгновенно закипела ярость.

— Знаешь что, Малфой?

— Изнываю от нетерпения.

— Иди ты к черту со своей экскурсией.

***

В конце концов, Венди из рекламного отдела провела для него экскурсию. Тем не менее, я все еще была ответственна за его общую подготовку. Моё внимание куда-то испарилось, и я обнаружила, что убиваю время за игрой в «Косынку». У меня не слишком хорошо получалось в нее играть. Это единственная игра, которую мне еще не удалось покорить из-за её непредсказуемого поведения. Но это не имеет значения, у меня все еще есть — я посмотрела на часы — около пяти часов, чтобы стать профессионалом.

Тупой Малфой.

Ненавижу его.

Он такой засранец.

Чертовски привлекательный засранец.

Но, тем не менее, мерзкий, ни на что не годный, жалкий, отвратительный, неприятный, злобный засранец.

С великолепной задницей, должна заметить. Венди упомянула об этом, и, после тайком брошенного взгляда, я вынуждена была согласиться. Вероятно, он делал приседания, чтобы получить такую крепкую, привлекательную задницу.

Ну вот, опять я думаю как последняя шлюха.

Вздохнув, я закрыла окно «Косынки», где набрала лишь жалкие четыре очка, в то время как таймер показывал уже семьсот шестьдесят девять. Я открыла свою статью и перечитала первые несколько абзацев, а затем напечатала имя Драко рядом с выделенным курсивом «Подыщи подходящего». Тут же меня посетили сомнения относительно использования Малфоя в качестве подопытного, и я удивилась, как мне вообще это могло прийти в голову.

Почему я хочу подружиться с Малфоем, не говоря уже о том, чтобы заняться с ним сексом? Таким образом я смогу достичь основной цели моего эксперимента. Главное — доказать, что долгосрочные отношения слишком утомительны, а любовь — кость в горле. Я докажу, что забыть о человеке так же просто, как дважды два. Но смогу ли я так легко забыть о моих опытах с Драко Малфоем?

Да, конечно!

Конечно, я смогу, не так ли? Он — идеальный вариант. Не незнакомец, но и не слишком важная персона в моей жизни. Несмотря на то, что мы вместе учились и были, да и все еще являемся, врагами, я уверена, что этим можно пренебречь ради великой цели. Кроме того, я бы даже могла поделиться с ним своей теорией. А знаете, это все упростит. Заключу с ним своего рода соглашение.

Но что я от этого получу?

А вот что. Без сомнений, идея о покорении Драко Малфоя очень заманчива. Если я заставлю его забыть обо всей этой ахинее о чистокровности настолько, чтобы вставить мне…

Мерлин, я опять выражаюсь как шлюха.

Я Гермиона Джин Грейнджер, и я не шлюха. Я реалист. Это очень удачное описание секса. Чтобы мы… ну… сделали это, он должен, проще говоря, «мне вставить».

Хотя, «вставить мне» звучит так… грубо.

Восхитительно грубо.

Я ущипнула себя. Это было на меня не похоже. Совсем не похоже. Сегодня я думала о сексе больше, чем за все месяцы — восемь месяцев, — прошедшие с тех пор, как он у меня был последний раз. Я не должна себя вести как сексуально озабоченная маньячка. Мне есть, чем заняться, кроме выдумывания различных способов, как Драко Малфой может «мне вставить». Действительно! Во всем виноват Малфой!

— Грейнджер.

Легок на помине.

— Что? — рявкнула я. — Чего тебе опять, Малфой?

— Я хочу тебя…

— Что?

— …попросить показать мне, где находится факс. — И он еще имел наглость ухмыляться.

— О, — я старалась не выглядеть разочарованной, на это не было никаких причин, черт возьми. — М-м… хорошо. Пойдем.

Я сохранила статью, хотя и не слишком много к ней добавила, закрыла свой ноутбук и, игнорируя продолжительный взгляд Драко, поднялась со стула. Малфой шагнул в сторону, позволяя мне идти впереди. Пока шла, я ощущала его присутствие буквально в нескольких сантиметрах позади себя. Меня не покидало чувство, что он пожирал взглядом мою задницу. Однако я сразу же отбросила эту мысль. Даже если он и смотрел, то определенно не с одобрением. Скорее всего, искал очередной повод посмеяться над моей внешностью.

Мы подошли к двери с надписью «Электроника». Это была одна из двух комнат, в которых находились различные электронные устройства: ксероксы, принтеры, факсы, сканеры и им подобные. Так как большинство из нас были заточены в этих маленьких коробочках… э-э-э… кубиклах[2], мы не могли позволить себе роскошь держать всю эту технику на рабочих столах. Вместо этого мы вынуждены были каждый раз таскаться в комнату с электроникой, надеясь, что там нет очереди. Мы так привязались к этой маггловской технике, что почти забыли о магии.

Я показала на дверь и сказала:

— Твой факс там.

На мгновение он одарил меня странным взглядом, значение которого я не смогла расшифровать. А затем ответил:

— Открой дверь. Я хочу, чтобы ты показала мне, как он работает.

«О, ставлю на что угодно, ты уже знаешь, как», — промелькнула похотливая мысль, но я тут же отогнала её прочь.

— Это довольно легко, Малфой, — сказала я с ноткой превосходства в голосе, открыв дверь и пытаясь нашарить выключатель. — Даже высокомерный…

Не успела я договорить, как меня резко толкнули вперед. Прежде чем я успела вытащить палочку, — где была она, когда мне нужно было немного света? — мои запястья обхватили сильные, теплые руки, и я оказалась прижата спиной к двери, эффектно закрыв её. Я осталась в полной темноте. К горлу начала подступать паника.

— Что за…

Меня снова прервали, но на этот раз поцелуем. Его губы коснулись моих, а затем он поймал мою нижнюю губу и начал нежно её посасывать. Это действие сразу же избавило меня от страха, и я приоткрыла рот, слегка выдохнув от удовольствия. Он воспользовался этим, углубив поцелуй. Он дразнил своим языком мой, и я сдалась, ответив на поцелуй, наслаждаясь спокойной уверенностью целовавшего меня.

Уверенностью.

Драко.

«Драко Малфой целует меня».

Прежде, чем я успела закончить мысль, поцелуй вдруг прервался.

Дверь резко открылась, заставив меня сделать шаг в сторону, чтобы не удариться. Свет проник в комнату, и мои подозрения подтвердились: Драко смотрел на меня с довольной ухмылкой на лице.

— Знаешь, Грейнджер, целоваться с незнакомцами в темной комнате — очень неблагоразумно.

Что-то внутри меня требовало узнать, почему он меня поцеловал.

Это же что-то требовало наслать на него заклятье ватных ног за использование преимущества надо мной.

Но он исчез прежде, чем я успела что-либо сделать. Единственной моей связной мыслью было: «Вау».

Глава 3 Чувствуешь меня?

На следующий день я приползла на работу очень поздно и была безмерно благодарна Питеру, что его не было на месте. У меня было сильнейшее похмелье, а антипохмельное зелье, как назло, закончилось. Как зомби из фильмов про апокалипсис, я стонала каждые несколько секунд, пока брела до своего рабочего места. Мне была крайне необходима чашечка крепкого кофе с фундуком. Кофе, который я выпила дома, не помог мне проснуться ни на йоту.

— Грейнджер, дерьмово выглядишь. И изо рта у тебя дерьмом несет.

— Отвали, Малфой, — ответила я. — Окажи миру услугу и сдохни.

— От твоего драконьего дыхания я бы смог, пожалуй.

Он оставил меня в покое на некоторое время.

Положив свои сумки под стол, я прошла на кухню, чтобы приготовить себе чашечку кофе, сожалея о своей ночной прогулке с Джинни и Лавандой. Причина, по которой я решила пойти с ними в клуб, зная, что на следующий день на работу, оставалась для меня загадкой. Но я предполагала, что во всём виноват этот глупый Малфой. Нет, даже не предполагала. Я знала, что во всём виноват этот тупица.

Этот поцелуй совсем выбил меня из колеи. Я, значит, спокойно прокладывала себе путь от помощника журналиста (читай: рабыни всех, кто выше по должности) к креслу главного редактора, как вдруг, откуда ни возьмись, появился Малфой, мой давний враг, прыгнул мне на шею и поцеловал меня. И вместо того, чтобы проклясть его всеми возможными способами, я просто стояла и наслаждалась. Наслаждалась поцелуем того, кто издевался надо мной все школьные годы.

И, что еще хуже, я, без сомнений, заинтересовалась этим чудовищем.

Это было просто… нелепо, другого слова не подберешь. Просто в голове не укладывалось. И поскольку в глубине души я — человек логичный, вся эта ерунда толкнула меня в «La Perra Mala», чтобы затанцевать или запить все свои проблемы в компании Джинни и Лаванды.

На кухне, пока готовила кофе, я успела мельком глянуть на свое отражение в зеркальных дверцах серванта. Я не обратила внимания на свой внешний вид, когда выходила из дома, но сейчас отражение испугало меня. Моя прическа была в полном беспорядке: волосы торчали в разные стороны как после удара током. Макияж, который Джинни уговорила меня нанести, полностью не стерся, оставив несколько темных полос от теней на щеках. И, насколько я могла судить, блузка была надета наизнанку.

Неудивительно, что эти проклятые пуговицы было так трудно застегнуть.

Мерлин.

Я действительно дерьмово выгляжу.

Еще и Малфою в таком виде показалась.

Я издала очередной зомби-стон.

***

Несколько часов спустя, когда я уже привела себя в порядок и сидела за своим столом, я услышала:

— Зд-д-дравствуй, Герм-м-миона!

Это был Нед Фландерс. К сожалению, не тот самый набожный христианин-вдовец с двумя очаровательными маленькими сыновьями и невероятно мускулистым мультяшным телом. Всего лишь обыкновенный тощий Нед (Недворт, Недворт!) Фландерс — заместитель начальника отдела графического дизайна, страдающий от заикания. И кроме того до безумия влюбленный в меня. Я пыталась бороться с этой влюбленностью, но пока безуспешно.

Среди многих его раздражающих качеств — писклявый голос, случайные сексистские замечания, постоянное покровительственное отношение — меня больше всего бесило его сходство с Роном Уизли. Несмотря на то, что он не был рыжим и веснушчатым, он обращался со мной так же, как и парень, которого я когда-то любила, и это вызывало отвращение и выводило меня из себя. Как будто мне никогда не сбежать от воспоминаний о Роне Уизли, куда бы я ни пошла.

— Здравствуй, Нед, — рассеянно ответила я, делая вид, что занята, хотя на самом деле печатала всякую бессмыслицу вроде «фывапролджщсексуальныетрусики!#».

Я такой прилежный работник.

— К-к-как т-т-ты?

— Я в порядке, спасибо. — Я не сделала ни единой попытки осведомиться о его собственном благополучии. И это только подстегнуло его.

— Эт-т-то х-х-хорошо, — кивнул он и добавил: — Г-г-гермиона?

Боже, нет. Он опять собирается это сделать. Несмотря на бесчисленные отказы, он снова собирается пригласить меня пообедать с ним, и мне снова придется выдумывать какую-нибудь идиотскую причину отказа, вроде той, что я использовала тремя днями ранее: мою бабушку сшибло стадо овец, и мне нужно навестить её в больнице.

— Г-г-гермиона, я б-бы х-х-хотел п-п-пригласить т-тебя п-п-пообедать с-со…

— Сгинь, четырехглазый, — вдруг вмешался Малфой, подкравшись ко мне сзади. И продолжил, игнорируя бедного Неда: — Грейнджер, что за ерунду ты печатаешь? Совсем ослепла? Может, тебе действительно стоит пойти пообедать с очкариком? Вы будете отличной парой, тебе не кажется? Оба страшные и слепые.

Я не обратила внимания на слова Драко, но Нед покраснел от ярости.

— Т-т-ты! М-м-мерз-завец! Д-д-да я…

На это было больно смотреть. Всем известно, что заикам в момент смущения или ярости становится только хуже. А попытка Неда оскорбить Драко Малфоя — это трижды плохо, ибо Малфой — царь и бог оскорблений. Все это может кончиться только тем, что Нед убежит отсюда в слезах.

— Нед, — начала я, прежде чем он успел договорить, — извини, но я не могу пойти с тобой. Я… меня… э-э-э… мистер Малфой уже пригласил меня.

Лицо Неда стало напоминать помидор. Сжав кулаки, он посмотрел на нас с Малфоем, развернулся и ушел к себе. Спустя мгновение, Малфой насмешливо произнес:

— Я пригласил?

— Да, ты пригласил, — отрезала я. — А теперь пойдем, пока я не передумала.

***

Почему я это предложила? Зачем? Я что, мазохистка? Зачем я устроила себе эту пытку: целый час в компании Малфоя? Где было мое чувство самосохранения? Где-то в Тимбукту, вероятно.

Мы сидели на летней площадке «Fran’s», шикарного маггловского кафе с гигантскими ценами в меню. Конечно же, его выбрал Малфой, когда услышал, что плачу я. Да, еще одна моя безумная идея: отдать свой кошелек на растерзание аппетитам Малфоя. И ради чего? Чтобы сидеть и слушать, как Малфой поливает меня грязью, уплетая пятнадцатифунтовый сэндвич с тунцом? Ну уж нет.

Я как раз собиралась хлопнуть меню по столу, когда вспомнила о своем проекте. О моем списке из пяти «П». После того, как подружусь с мужчиной, я должна его покормить, так? Несмотря на то, что я хотела накормить его домашней едой — которую скорее бы сожгла, ибо мои способности по части кулинарии оставляли желать лучшего, — пригласить его в кафе было отличной альтернативой, безусловно.

Но мы всё ещё не друзья.

Нет, мы с Малфоем никогда не подружимся. Даже предполагать бессмысленно. Но, согласно моему плану, подружиться означало всего лишь способность обменяться парой приличных выражений. И нет, эти «приличные выражения» не должны включать в себя ругательства, дешевые шуточки и грязные оскорбления. Кроме того, мы же целовались, так? Это тоже считается.

Погодите. Мы целовались. Ну… он поцеловал меня!

— Малфой, зачем ты меня поцеловал вчера?

— Что будете заказывать, сэр, мэм? — прервал официант.

— Я буду салат «Цезарь»… — начал Малфой, игнорируя меня.

Я автоматически посмотрела на цену: десять фунтов. Отлично. Он милосерден…

— …с куриной грудкой…

Напротив «с куриной грудкой» значилось: пять фунтов.

— …и черными тигровыми креветками.

Еще восемь фунтов.

Двадцать три треклятых фунта. И это он еще напитки не заказал.

— Что вы будете пить, сэр? Мы недавно добавили в меню новый сорт яблочного мартини. Он отлично сочетается с салатом, сэр. — Похоже, официант с Малфоем сговорились опустошить карманы Гермионы Грейнджер десятифунтовым яблочным мартини, который будет выпит в один присест.

— Конечно, — Малфой посмотрел на бейдж официанта, — Джеффри. К салату я буду мартини, спасибо.

Тридцать три фунта, черт возьми, и я еще ничего не заказала. Мне хотелось задушить Малфоя. У меня прямо-таки руки чесались сделать это.

— А вы, мэм? — спросил Джеффри.

Я сердито посмотрела на него:

— Только чечевичный суп.

Джеффри одарил меня улыбкой, которая означала: «Боже, да вы скупердяйка», но мне было плевать. После экстравагантного выбора Малфоя имело ли значение, что я заказала всего лишь десятифунтовый суп?

— Что будете пить?

— Воду. — Ибо вода всегда бесплатна.

— Это все, сэр, мэм?

— Да, Джеффри, это все, — резко ответила я, заметив, что Малфой открыл рот, чтобы что-то добавить.

Джеффри удалился за нашим заказом, и я перевела взгляд на Малфоя. На его лице было странное выражение — похожее на то, что я наблюдала вчера, — но оно исчезло прежде, чем я успела его расшифровать, превратившись в бесстрастное, граничащее с абсолютной скукой. Такая резкая перемена насторожила меня. Как будто Малфой… скрывал что-то. Но что?

Я приберегла это открытие на потом, чтобы иметь возможность умерить аппетиты Малфоя относительно моего кошелька. Я вспомнила вопрос, заданный мною перед приходом официанта, и повторила его.

— А не все ли равно? Тебе же понравилось, ведь так?

Я покраснела.

— Неважно, понравилось мне или нет, Малфой, вопрос в том, почему ты это сделал.

Его лицо вдруг стало серьезным. Его взгляд прожигал меня насквозь.

— Потому что я хотел этого. Всю жизнь хотел, Грейнджер.

Я была ошеломлена, потрясена и, да, чуточку обрадована его признанием…

А затем он усмехнулся:

— Ты это хотела услышать, Грейнджер? О, как трогательно. Не думал, что ты настолько жалкая.

Удивительно, но это задело меня. Я настолько привыкла к малфоевским насмешкам, что, казалось, отрастила два дополнительных слоя кожи, которые не пропускали их. Но каким-то образом простейшее из его оскорблений все-таки до меня добралось.

Интересно, почему? Долгие годы я была объектом насмешек для многих, начиная от Малфоя, заканчивая Роном. Хотя, что касается Рона, тут все было несколько проще. Спустя какое-то время я научилась игнорировать его, ибо пришла к выводу, что Рон оскорблял меня из-за своих собственных комплексов. Его сильно задевали мои учебные и внеучебные достижения, вплоть до обиды. Таким образом, единственным выходом для него было унижать меня при любой возможности.

Что же касается Малфоя, то, казалось, в глубине души я постоянно пыталась заслужить его одобрение, но все мои усилия были тщетны. Независимо от того, что и как я делала, в десяти случаях из десяти он находил, к чему придраться. Что-то настолько ужасное, что заставляло меня чувствовать себя полным ничтожеством. Как будто я никогда ничего не добьюсь в этой жизни.

И думаю, что он прав. Я жалкая. Действительно жалкая, если все, что я хочу — это впечатлить его хоть как-нибудь… любым способом.

Я уже собралась встать и уйти, когда вернулся Джеффри с нашим заказом. Натренированными движениями он расставил еду и напитки и, закончив, кивнул в знак того, что мы можем приступать к обеду, а затем ушел. Вспомнив, что вынуждена заплатить за обед, я осталась.

***

Удивительно, но обеденный перерыв мы провели за полудружественной беседой. И как только солнце с неба не свалилось? Мы успели обсудить нейтральные темы: погоду, путешествия и даже книги (я удивилась, что Малфой и в самом деле читает). И хотя совсем без споров и оскорблений не обошлось, все же этот наш разговор значительно отличался от наших перепалок в Хогвартсе. Малфой даже рассмешил меня пару раз.

Мои надежды на использование Малфоя возродились, и когда мы возвращались обратно, я столкнулась с мыслью, что раз уж я накормила его — после того, как нашла и подружилась, — то пора бы перейти к главному — переспать с ним.

Мерлин всемилостивый, но как?

С чего начать, чтобы подтолкнуть его в этом направлении?

Спросить? «Эй, Малфой, как насчет того, чтобы пойти к тебе и заняться сексом?»

Поставить перед фактом? «Малфой, мы собираемся заняться сексом».

Потребовать? «Малфой. Секс. Прямо здесь. Немедленно!»

Нет, нет и еще раз нет. Но тогда как еще?

Соблазнить? Но как? Он только посмеется, когда узнает, а он узнает, это точно. Я не знаю…

Мои размышления прервались, когда Малфой резко схватил меня за руку и потащил в сторону темного узкого прохода неподалеку. Прежде чем я успела закричать, он прижал меня к грязной стене, вжимаясь в меня всем телом. А затем положил ладони по обе стороны от моей головы, так что наши лица оказались буквально в паре сантиметров друг от друга. Мы смотрели друг на друга, не моргая, и Драко был так близко, что я была уверена — он вот-вот меня поцелует.

Очевидно, я ждала этого. Предвидела.

Но ничего подобного. Вместо этого, не разрывая зрительного контакта, он погладил меня по щеке, мягко лаская её. Медленно, ласково, он провел пальцами по моим губам, по подбородку, спускаясь вниз по шее. Его руки нежно прошлись по всей верхней половине моего тела. Он даже коснулся груди, и я, как полная идиотка, вместо того, чтобы наорать на него и оттолкнуть, прикрыла глаза и еле слышно застонала.

Нет, это определенно не я. Настоящая Гермиона Грейнджер превратила бы Малфоя в нечто неописуемое за его дерзость. Она бы никогда не позволила Драко Малфою вытворять такое с её телом. Никогда!

И все же, когда он наклонился, чтобы поцеловать мою шею, я только лишь повернула голову, чтобы помочь ему. Почему это я должна его останавливать? Я хочу Драко Малфоя прямо здесь и сейчас, возле этой грязной стены, где любой мог нас увидеть. Где-то на задворках сознания мелькнула мысль, что сейчас мне было бы легче легкого исполнить четвертый пункт моего списка, «переспи с ним».

Но как только я об этом подумала, Малфой отодвинулся от меня. Я открыла глаза и увидела на его лице то самое странное выражение. Я хотела спросить, почему он на меня так смотрит, но когда я уже почти сделала это, Малфой произнес:

— Грейнджер, я не люблю играть в игры.

Я разозлилась.

— Я не играю с тобой, Малфой! Кто из нас это начал?

Но он продолжил, будто бы и не слышал меня:

— Особенно когда проигрываю.

И, как обычно, испортив всё удовольствие, он трансгрессировал, оставив последнее слово за собой.

Глава 4 Да она сумасшедшая!

Как хорошо, что сегодня суббота, хотя бы на работу не нужно. Я бесцельно слонялась по квартире, пытаясь переделать все, до чего на неделе не дошли руки. Я находила себе все новые и новые занятия, только чтобы убить время… или занять мысли. Особенно занять мысли, ибо они постоянно возвращались к Драко и к тому, что произошло после обеда в пятницу.

Чертов придурок.

Что он имел в виду, сказав, что не любит играть в игры? Насколько я могла судить, это он первый начал всю эту ерунду с «почувствуй меня полностью». Собственно говоря, я и не была никогда инициатором этих интимных прикосновений. Да я даже не касалась его! И, тем не менее, этот надменный ублюдок вел себя так, будто это я во всем виновата.

«Я не люблю играть в игры, особенно когда проигрываю».

Особенно когда проигрывает? Эту фразу я никак не могла понять. Что он вообще теряет при этом? Рассудок, это точно. Сначала он лапает меня или запихивает свой язык мне в глотку, а потом оскорбляет или отталкивает пренебрежительно. Из крайности в крайность. Я совсем запуталась.

Перебирая одежду в шкафу, я обнаружила несколько вещей, которые вряд ли когда-нибудь еще надену, и запихнула их в большой мешок для мусора. Посмотрев на прекрасную весеннюю погоду за окном, я решила, что прогулка до местного филиала «Армии спасения»[3] будет хорошим способом отвлечься от мыслей о великолепном… нет… противном белобрысом придурке, чьи прикосновения не имели никакого права возбуждать меня.

Я как раз собиралась перебросить сумку через плечо, как услышала стук в дверь. Интересно, кто бы это мог быть? Лаванда на работе, а Джинни уехала с Симусом в Ирландию на выходные. Я открыла дверь и обнаружила за ней Рона Уизли с букетом роз.

***

После войны мы с Роном целый год встречались и еще год были помолвлены. Большую часть этого времени я любила Рона и верила, что он тоже любил меня. Но что-то пошло не так, и мы не смогли спасти даже нашу дружбу после разрыва отношений.

Думаю, что началом конца стало мое поступление в университет. После окончания Хогвартса я сразу же подала заявление в один из уважаемых магических университетов. Спустя несколько дней, я получила подтверждение о зачислении — без сомнений, из-за моего статуса героини войны — и с радостью поспешила поделиться этим с Роном, получив в ответ только безразличное пожатие плечами.

— Не вижу необходимости, Миона, — сказал он. — Разве Хогвартса недостаточно?

— Конечно нет, Рон! — заспорила я. — Моя карьера зависит от правильного…

— Ты всегда думаешь только о себе, да? — прервал он с ноткой легкого раздражения в голосе. — О себе и о своей карьере.

— Рон, не неси чушь, — отрезала я, будучи и удивленной, и раздраженной его тоном одновременно. — Как ты можешь говорить такое после того, как весь прошедший год я поддерживала тебя, пока ты пытался попасть в «Пушки Педдл»? Не то чтобы ты хоть чего-то добился на этом поприще.

Я пожалела о сказанном еще до того, как лицо Рона исказилось от боли.

Усмехнувшись, он ответил:

— Ну, я, по крайней мере, пытаюсь что-то делать, вместо того, чтобы прятаться от реальности за стенами школы.

С того момента началась наша двухдневная ссора, когда мы демонстративно избегали друг друга. Я была сильно обижена на Рона за то, что он даже посмел предположить, что я использовала учебу как предлог спрятаться от реальности, и, как последняя эгоистка, думала только о своей карьере. Возможно, это потому настолько сильно меня обидело, что он был в чем-то прав.

Тем не менее, на третий день мы помирились, и днем позже, во время ужина в хорошем ресторане, Рон сделал мне предложение. Удивленная таким неожиданным поворотом событий и помня об улыбающихся зеваках, я, запнувшись, ответила согласием. Но тем вечером во мне зародились сомнения — а нужно ли вообще выходить замуж за Рона?

Трещина в наших отношениях стала расти осенью девяносто девятого, когда начались занятия в университете. Я усердно взялась за учебу, но даже когда в этом не было особой необходимости, я делала вид, что слишком занята, чтобы уделять время Рону. Я начала бояться нашего с ним совместного будущего, особенно когда он случайно ляпнул, что хотел бы видеть меня дома с детьми, когда его наконец пригласят в «Пушки». Детей он, к слову, хотел иметь не меньше шести.

Когда же его на самом деле взяли в «Пушки Педдл», я по-настоящему испугалась. Рон начал намекать, что благодаря его растущим доходам мне можно больше не учиться. А когда я продолжила посещать занятия, стал раздражительным и чересчур придирчивым. И вот весной двухтысячного в гроб наших отношений был забит последний гвоздь.

Сдав экзамены, я приехала к Рону — он все еще жил с родителями, — чтобы отпраздновать свою временную свободу. Войдя, как обычно, через кухонную дверь, я направилась в сторону гостиной, зная, что Рон наверху, в своей комнате. Громкие стоны и всхлипы должны были подсказать мне, что что-то не так, но в тот момент я их почему-то не услышала.

Однако голую веснушчатую задницу Рона, двигающуюся вверх-вниз между чьих-то стройных, загорелых бедер, трудно было не заметить. Громкие стоны любовников и скрип бедного дивана в цветочек, принадлежащего миссис Уизли, решили, что их непристойный акт все же должен был быть услышан.

Удивление сменилось яростью, и я, не задумываясь, схватила первое, что попалось под руку — здоровенную керамическую фигурку ангела, протягивающего руки к небу в безмолвной молитве, — и кинула её в направлении двигающихся тел. С характерным стуком фигурка аккуратно приземлилась где-то в районе шеи Рона.

— Ой! Твою же мать! — вскрикнул он и, обернувшись, обнаружил меня, кипящую от ярости. Выражение его лица надо было видеть: пойман, ошеломлен, напуган…

Что было дальше, я помню смутно. Измена Рона стала ударом исподтишка, и, чтобы справиться с болью, я заставила себя забыть о ней. Если бы я стерла эти воспоминания или же как-то скрыла их с помощью магии, это бы только ухудшило ситуацию. Я одновременно хотела и забыть об этом, и запомнить этот болезненный урок на всю жизнь: не следует дарить свою любовь кому попало, чтобы избежать разрушительных и непоправимых последствий.

И хотя этот болезненный эпизод случился несколько лет назад, я все еще не могу смотреть на Рона без ноющей боли в сердце.

— Чего тебе? — равнодушно спросила я.

Он попытался улыбнуться.

— Миона, могу я войти?

Я скрестила руки на груди и спокойно ответила:

— Меня зовут Гермиона, и нет, ты не можешь войти. Я как раз собралась уходить.

— Почему ты всегда… — он фыркнул. — Знаешь, я пытался написать тебе с тех пор, как… ну… с тех пор, как ты ушла, но ты все время блокировала мои сообщения. А с тех пор как ты переехала, я даже не знал, где ты живешь, и ни Гарри, ни Джинни не хотели мне ничего рассказывать.

Я нахмурилась.

— Ну и как же ты нашел меня?

Он покраснел.

— Э-э-э… неважно. Вот, держи. — Он протянул мне цветы.

С неохотой, я взяла букет, чувствуя себя предательницей за принятие этого нелепого подарка в качестве запоздалых извинений.

— Так ты позволишь мне войти?

— Я уже сказала, что нет, Рон. Я ухожу. Я уже собиралась выходить, когда ты постучал.

Он окинул взглядом мои потертые шорты и дырявую голубую рубашку, прожженную снизу.

— Куда ты уходишь?

Я буквально взорвалась от гнева. Да как он вообще смеет спрашивать? Этот изменщик! Он не имеет никакого права лезть в мою личную жизнь. У меня возникло жгучее желание выставить Рона за дверь вместе с этими проклятыми розами, послав его куда подальше. Я уже была готова высказать все, что о нем думала, когда мне на ум пришла идея получше.

— На свидание. С коллегой. С мужчиной.

Выражение неверия на его лице было столь провоцирующим, что я не удержалась и добавила:

— С Драко Малфоем.

И поскольку судьба — испорченная маленькая ведьмочка, из квартиры напротив вышел белобрысый дьявол собственной персоной. До этого момента в божественное вмешательство или чудеса я не верила. Хотя, возможно, этот мерзавец заколдовал свое имя, и когда о нем говорили, он тут же появлялся.

— Здравствуй, Крысли. А ты все так же уродлив, как я погляжу.

***

— Малфой? — Рон скривился. — Ты с Малфоем?

Это было великолепное, пьянящее чувство: наблюдать, как ненависть, ревность, отвращение и шок сменяют друг друга в глазах Рона. Смотреть, как он, разинув рот, глазеет то на меня, то на Малфоя, выглядя при этом так, как будто бы его бессовестно предали. Я наслаждалась этим чувством, жалея, что не воспользовалась таким вариантом мести раньше.

Решив поднять ставки в этой игре, я кинула цветы на пол и дернула Малфоя за руку, ласково улыбнувшись ему. Он подчинился, шагнув вперед, ко входу в мою квартиру. Будучи благодарной, что он подыграл мне, я улыбнулась еще шире и нежно коснулась рукой его подбородка. Подушечками пальцев я чувствовала короткие волоски его щетины, и это было безумно приятно.

— Привет, милый, — ласково сказала я.

Он нагло обнял меня за талию, притянув к себе, и мое сердцебиение ускорилось. Моя грудь оказалась прижата к его, и я была уверена, что он мог почувствовать удары моего сердца. А когда он обезоруживающе улыбнулся, обнажив ровные белые зубы, я просто растеклась лужицей у его ног.

— Привет, детка. Скучала? — хрипло спросил он.

Я безнадежно, безнадежно увлеклась Драко Малфоем.

— Убери от нее свои грязные лапы, хорек! — потребовал Рон, брызжа слюной и отпихивая Малфоя в сторону.

В мгновение ока очаровательная улыбка Драко превратилась в такую злобную ухмылку, какой я никогда раньше не видела. Он достал палочку, и Рон тоже. Пространство между ними буквально искрило от магии, и я шагнула к ним, разводя на безопасное расстояние друг от друга.

— Драко, перестань. Рон, уходи, — скомандовала я.

— Что? — огрызнулся Рон. — Хорек может остаться, а я — нет?

— Да, верно, — сказала я.

Он ухмыльнулся.

— Не могу поверить, что ты спишь с Малфоем. Мерлин, Миона, да ты даже хуже, чем я когда-то. Ты действительно раздвигаешь ноги перед этим…

Я полностью развернулась к Рону, сжала руку в кулак и ударила его со всей силы. Мой кулак встретился с его лицом с характерным хрустом, и Рон отлетел в сторону, грубо приземлившись на коврик у входа.

Мою руку пронзила острая боль. Я была практически уверена, что сломала пару костей, но моя ярость была настолько всепоглощающей, что я не обратила на это внимания. Вместо этого, мне захотелось еще сильнее ранить Рона. Так сильно, чтобы он никогда не оправился от боли. Ранить его физически было недостаточно. Я жаждала постоянной, непрекращающейся душевной боли.

Тяжело дыша, я поддерживала ноющую правую руку левой. В голове звучал странный звон, а лицо и шея горели.

— Убирайся. — Тон моего голоса был настолько холоден, что я сначала даже не поняла, что эти слова принадлежали мне.

Он пробормотал откуда-то с пола:

— Стерва! Ты мне нос сломала, глупая…

Крик, вырвавшийся из моего горла, был таким неожиданным, что удивил даже меня. Я вложила в него весь свой гнев, всю боль и разочарование. Ярость и неверие в то, что я когда-то любила этого парня, и все это было напрасно. Что он оказался настолько черствым и эгоистичным, что, разбив мне сердце, явился с извинениями только через три года и, кроме того, посмел судить меня.

— Убирайся вон! — кричала я не переставая. Мне было плевать, что на меня смотрели соседи, привлеченные шумом. Плевать, что прямо позади меня стоял Драко Малфой, оказавшийся свидетелем моего унижения. Плевать, что Рон уже убежал, обозвав меня проклятой истеричкой, а я фактически кричала на грязный серый коврик.

Когда я слишком охрипла, чтобы кричать, почувствовала, что силы покинули меня, и чуть не упала. Однако меня поддержали сильными руками, обхватив за пояс.

Драко.

Он пинком закрыл дверь, избавляясь от любопытных взглядов, жаждущих продолжения шоу. По-прежнему держа меня в объятьях, он развернул меня лицом к себе, но смотреть на него я не могла. Я просто не могла.

— Гермиона.

Он сказал это так нежно, так ласково, с таким сочувствием, что я уткнулась носом ему в грудь и разрыдалась.

Дата добавления: 2015-10-29