И что, стоит ждать такого трека?

Интернет сайт http://rocklivebg.com (Болгария) автор: Yannis Petras

«После концерта в Болгарии»

Интервью с Торстеном и Нильсом Кинтеллой и Джейми Дином

Надеюсь, что вы еще не устали?

Торстен: Нет, нет, просто много разъездов было, но сейчас я отлично себя чувствую. Да, мы уставали от переезда, заселились в отель часа в два ночи...

(в этот момент в комнату заходят Нильс и Джейми)

Торстен: Мы встаем рано утром, часов в шесть или семь, и до следующей концертной площадки в основном добираемся своим ходом. А заснуть удается только часа в три утра, поспать всего несколько часов. Но мы к такому графику привыкли, что пугает само по себе. Но нам все равно по кайфу, адреналин закипает на каждом концерте, и мы достаточно энергичны для того, чтобы заниматься этим.

Джейми: Все так и есть, как говорит Торстен. Мы живем ради полутора часов проведенных на сцене, нам хочется увидеть позитивный отклик, как на сегодняшнем концерте. Это было наше девятое выступление, и отклик был, скорее всего, одним из лучших. Причем мы впервые приехали в Болгарию, так что подобный прием публики нас очень радует.

Торстен: Почти все концерты текущего тура были практически аншлаговыми. Было распродано 80% билетов на каждое наше выступление. Год назад такого возможно еще не было, чтобы аншлаг на каждом концерте. Мне вспоминается одно выступление в Австрии, тот аншлаг не гарантировали даже хорошие предварительные продажи. Реклама создается за счет слухов и отзывов о концертах, и это не может не радовать. Тем самым меня, Джейми и Нильса распирает энтузиазм, желание продолжать, понимание, что мы можем радовать своих слушателей, потому что, в конечном итоге, это самое главное.

Мы знаем, что Ирландия славится своей красивой природой, своим богатым культурным наследием. Вы черпаете вдохновение для своей музыки в Ирландии?

Торстен: Ну, я бы не сказал, что в этом плане на нас повлияла наша родина...

Нильс: Скорее на нас повлиял факт, что Ирландия находится на острове изолированного от остальной Европы. Это больше влияет, чем какие-то культурные различия. Знаете, мы не слушаем ирландскую музыку, ничего такого... Я начал играть на басу из-за Клиффа Бёртона из Metallica. Мне захотелось издавать на этом инструменте какие-то безумные, дикие звуки, вот откуда, на самом деле, мой интерес.

Торстен: Да, в Ирландии определенно есть своя культура, но сейчас все это не столь важно. Все бухают в пивных и играют традиционную ирландскую музыку. Мы выросли не в этой культуре. Да, мой отец вырос в ней в определенной степени как и его отец, но сейчас все поменялось. Сейчас Ирландия стала заурядной страной, люди слушают ту же самую музыку, которую слушают в Англии, Германии, да где бы то ни было. Да, Ирландия страна с богатым наследием, и я считаю...

Нильс: Здесь были хорошие рок-традиции – Thin Lizzy и Therapy в 90-х, и много разной другой альтернативной музыки. My Bloody Valentine...

Торстен: Мы живем на склоне горы «Sugarloaf», я должен сказать об этом с другой перспективы. И мне важно гулять там, чувствовать себя в изоляции, бродить по берегу океана, там красиво. Я могу прогуляться в лесную чащу и там собраться с мыслями, но это никак не влияет на мою музыку, возможно только подсознательно. Периодически рождается вдохновение, но не во время работы...

Если честно, попадая в лес, я люблю слушать вашу музыку и все звучит естественно (смеется).

Торстен: Моя подружка говорит тоже самое... Может быть это нечто глубинное, но мы сами этого не понимаем, но, может быть, мне не стоит об этом говорить.

Мне было интересно узнать, какую музыку вы слушаете в целом. Учитывая ваш музыкальный стиль, какие группы и музыкальные стили повлияли на ваше собственное творчество?

Джейми: Что нас всех объединяет... к сожалению, сегодня нашему барабанщику пришлось уехать домой, из-за рабочих обязательств. Наша четверка, как и наши отцы, всегда живо интересовались или работали на музыкальной сцене Ирландии, еще во времена барных групп. Так что я могу сказать за всех нас, когда утверждаю, что наши отцы сильно повлияли на формирование наших музыкальных вкусов, и это здорово, что нас это объединяет. Музыкально, я думаю... я буду немного моложе (смеется), то есть я вырос, слушая немного другую музыку, чем остальные. Как по мне, хорошо, что все это представляет собой головоломку, соединение кусочков, так как мы можем брать прекрасные части из разных жанров и соединять их.

Нильс: По большому счету, мы выросли в 80-х, вместе с Ллойдом, так что на нас сильно повлиял трэш металл. В свое время Metallica, Slayer, Anthrax и так далее. И затем в середине 90-х, мы собрали электронную группу, по типу Chemical Brothers. Все что угодно, от тяжести до электронной музыки. Все это смешалось в современное влияние. Вот откуда тяжесть и танцевальная музыка и...

Торстен: (смеется) На Ллойда явно больше повлиял прогрессивный рок. Конечно, на сегодняшнем концерте он играл другую музыку, но он любил слушать The Police, Genesis. Он любит такие группы, как Porcupine Tree. На него, в отличие от нас, повлияла другая музыка. Например, сильное влияние Pink Floyd..

Нильс: Какие DVD он любит смотреть? Прогрессивный рок из Канады?

Торстен: Rush, он любит Rush, но мы никогда от такой музыки не фанатели. Изначально, мне полюбились...

Нильс: AC/DC.

Торстен:... точно это были AC/DC. Возможно еще раньше, Майкл Джексон, когда я был совсем мальчишкой. Мне очень понравились его ритмы и грувы. И еще в детстве я любил слушать Стиви Уандера. Мне нравились его ритмы и вообще такая музыка. Но по AC/DC я фанател конкретно. Я люблю эту группу по многим причинам, и продолжаю любить их сегодня, за то, что они выкладываются на своих гребанных концертах. Весь свой потенциал эта группа вкладывает в концерты. Они не будут просто тупо стоять на сцене, они будут выкладываться, вкладывать в концерты свою кровь, пот и слезы. Меня вдохновляет тот момент, что как исполнитель я должен полностью выкладываться. Вот уз не знаю, получается ли у меня это делать, как у Энгуса, едва ли кто-то мог бы с ним конкурировать, но смотреть, как он это делает, это очень вдохновляет. Нужно выдавать шоу, а не концерт, отдавать все, что у тебя есть. Если говорить о музыке, то я считаю, что когда появилась Nirvana, в какой-то момент они были очень влиятельными. Мы не можем сказать, повлияло ли это на нашу музыку, не знаю. Но мне очень нравились Nirvana, хотя, думаю, что в 80-х, еще больше нравились Metallica. В 90-х всюду звучал «Черный Альбом» и это повлияло на меня. Потом мне понравились Fear Factory. Кто еще? Еще Death In Vegas и Chemical Brothers...

Нильс: На самом деле, мы слушаем разную музыку, и могли бы слушать все...

Торстен: Alice In Chains. Должен признаться, что мне очень нравились Alice In Chains, наверное, это была моя следующая любовь... Затем мы начали слушать Massive Attack и мы смешали наши рок-влияния со всей этой музыкой, и соединили вместе. А потом, я совершенно странным образом влюбился в Nine Inch Nails. Сначала я их не понимал, так как они были для меня немного странными, когда я был моложе. Но сегодня, больше чем кем бы то ни было, я по-настоящему восхищаюсь Трентом Резнором. Его музыка и его сценические представления просто обалденны. Мы ходили на концерт Rammstein, великолепная группа. Должен сказать, что для меня они не настолько хороши, как Nine Inch Nails, но все равно они потрясающая группа, делающая потрясающее шоу. Мне нравятся они в целом, их энергия и фейерверки. В целом очень сильное представление. Все это реально вдохновляет меня... Танцевальная музыка – я могу назвать Chemical Brothers. Они великолепны, и потом есть Massive Attack. Мне все это нравится.

Вот почему на «Fragile» ты поешь 90% времени?

Торстен: Да, из-за многослойности. Там есть эти восклицания, «ух» и «ах» и все такое. Но изначально нам хотелось добавить эмоциональную текстуру в струнные, чтобы это была не просто партия струнных. Сами по себе струнные без эмоциональны, возможно эмоции есть в самой мелодии, но не в тембре. И вот когда мы добавили все эти возгласы, что бы это ни было в струнную партию, это сделано эту партию более живой, более человечной. Струнные словно ожили. Поэтому Джейми может играть эту струнную партию, а я добавляю вокал, пою фальцетом. Так все лучше запоминается. А вот на следующей своей пластинке мы превратим все эти возгласы в слова лирики. Нет, не думайте, лидирующего вокала не будет, это будут скорее такие выравненные текстуры, просто слова. Но мы еще не определились.

Для следующего альбома?

Торстен: Да, для следующего альбома.

А поподробней можно?

Торстен: Да, думаю, что новый альбом будет неким отходом. На меня повлияла концепция группы My Bloody Valentine, манера их лидера компилировать разные вещи. Я собираю просто какое-то безумное количество гитарных педалей. Есть мнение, что я покупаю их так как во мне живет большой ребенок, но мое безумное увлечение спланировано. Я приобрел больше 50-60 новых гитарных эффектов, процессоров, просто шикарные гитарные эффекты, MG, все эти странные вещи, такие как антикварные педали. Я могу рассказать о звучании, которое все эти эффекты помогают мне создать, я сочиняю с помощью этих педалей. Я не сочиняю какую-то композицию, и только потом стараюсь применить эти педали, я сочиняю, одновременно используя педали. Поэтому в итоге получается очень экспериментальное звучание. Потом у меня появилась безумная идея, соединить эксперименты и андеграунд, что уже было, эксперименты и мейнстрим, чего раньше никто не делал. Вот такая моя новая концепция, экспериментальная мейнстримовая музыка. Так что посмотрим, что из этого получится.

Как вы создаете свою музыку? Вы сочиняете раздельно, то есть каждый пишет свои партии, скажем, сидя дома или же вы собираетесь и играете все вместе?

Торстен: И так и этак. Множество идей...

Нильс: Если кто-то приходит с идеей, мы ее разбираем, и она превращается в полноценную композицию. Мы не та группа, которая приходит на репетиционную точку, и старается придумать свои партии. На самом деле, мы все записываем изначально в студии. Сначала гитарную партию или партию пианино, потом прослушиваем, что у нас вышло, а потом, на следующий день или на следующей неделе, возвращаемся и вносим какие-то дополнения. А потом все это дело записываем, то есть все наоборот, вот что необычно (смеется). На самом деле, всему виной наши танцевальные корни, или та электронная музыка, на которой мы выросли в 90-х. Нам оставалось только самостоятельно записывать свои альбомы в студии, а потом играть эти же вещи на концертах.

Торстен: Я остаюсь в студии и накладываю барабанный луп или что другое. По такому принципу я записывал новый альбом, но метод мой отличался, по сравнению с записью других альбомов. Я загружаю свои гитарные процессоры и могу получить странный шумовой эффект или шум от эффекта «обратной связи», и делаю резкий луп, быстро перенастраиваю все свои струны, чтобы все звучало в сочетании с барабанами и треками, чтобы понять, что может из этого получится. Потом я начинаю придумывать какие-то строчки лирики и т. д. Потом я спешно записываю CD, а через неделю может прийти Джейми и сказать: «Мне кажется, что эта твоя партия здесь прекрасно вписывается», и мы продолжаем работу. Раньше, я записывался по-другому, например, в ходе работы над диском «Far From Refuge», все было очень органично, то есть более естественно. Ллойд придумывал ритм, а потом я что-нибудь сочинял. Это была другая техника, но по большей части мы записывались так, как записывают танцевальную музыку, с использованием техники записи электронной музыки. На концертах же все было по-другому. Записывая альбом, мы говорили: «Получилось не очень, давайте сосредоточимся на концертах, как мы все это будем играть...». Но это хорошо, так как нельзя чтобы жизненные условия влияли на манеру сочинения.

Джейми: Я бы отметил, что нельзя забывать об эмоциональности. Если сочиняешь ради самого сочинения, ничего никогда не получится. И конечный продукт всегда будет отстойным, если автор готовит материал для альбома и думает своим мозгом. Явно должны присутствовать чувства, нужно сочинять от души, от сердца, иначе...

Торстен: Невозможно что-то сочинять ежедневно, то есть можно сочинить три трека за две недели, или месяцами ничего не писать. Вдохновение приходит само. Я продолжаю сочинять с удовольствием. Один из музыкантов, друзей моего отца, Бадди Болин, скончался, и меня очень расстроила его смерть. И мне хочется что-то об этом написать. Поэтому иногда какие-то депрессивные вещи могут оказывать на меня сильное влияние. Но я думаю, что на новом альбоме у нас есть несколько радостных, позитивных дорожек, и несколько задумчивых. Поэтому эта пластинка пропитана разными эмоциями.

Делитесь ли вы переживаниями друг с другом? Вы можете обсуждать свои чувства, или, как правило, говорите о каких-то технических моментах?

Нильс: Для меня музыка своего рода клапан, и мы выражаем себя через музыку. Вот почему наша музыка кажется такой личной. «Fragile», наверное, лучший пример такого личного подхода, эта музыка сродни упадку, тогда как в «When Everything Dies» есть что-то апокалипсическое, когда все уже пропало, как вы понимаете (смеется).

Джейми: Могу сказать, что мы очень доверяем друг другу. Конечно, Нильс и Торстен родные братья, но сейчас я переживаю тоже самое, что и они, и они для меня как мои братья. Сейчас моя бабушка очень больна, поэтому мои близкие очень переживают, так что я постоянно звоню Торстену, чтобы поговорить об этом...

Торстен: Я обсуждал с Джейми смерть моего друга Кевина Фаррела, и тогда я не мог закончить работу над одним треком, я сочинил трек. Когда Джейми начал делиться со мной переживаниями по поводу смерти своей бабушки, я смог дописать ту композицию. Его рассказ напомнил мне о чувствах, которые я сам пережил. Мне думается, что иногда композиция должна быть написана специально для избавления от негативной энергии, которая накапливается в душе. Многие другие наши композиции основаны на сновидениях, на самом деле я впервые что-то сочинял на основе собственных снов. Одна вещь называется «Beneath The Ocean», мне тогда приснился очень яркий сон, что я в океане и вижу, как над водой солнце опускается в воду. Я решил, что мне необходимо передать эти переживания в композиции, которую задумал. Так что это один из примеров таких вещей... Некоторые вещи просты, и в них также не нужно вкладывать какое-то серьезное содержание. Конечно, есть такие композиции, как «Suicide By Star» и «Fragile». Для меня они схожи своей эмоциональностью. И в той и в другой теме гребанный негатив нагнетается и возрастает. На мой взгляд, «Suicide By Star» получилась более яростной, тогда как «Fragile» это такой крик о помощи, если вы понимаете, о чем я. «Suicide By Star» я словно хочу сказать: «Вот так. Я это пережил, и полностью выжат сейчас». Если же говорить о такой композиции, как «First Day Of The Sun», то я представил себя на пляже, как я наблюдаю за утренним солнцем. Это простая картинка, и мне захотелось передать это в музыке. Поэтому переживания диктуют все остальное. Новый альбом получился таким экспериментальным, не потому что я решил, что буду играть «post-rock», или как угодно назовите. Нет, у меня есть свои личные переживания. У меня появилась новая подружка, и мне захотелось перемен. Я не впадаю в депрессию как раньше, но при этом нахожусь в неизвестных водах. Поэтому эти дорожки получились немного ярче, и некоторые из них передают предчувствие чего-то дурного, неправильного. Все слишком хорошо, поэтому жди беды. А еще в этих композициях чувствуется сомнение, незнание того, что прячется за углом. Все стареют, мой отец стареет. У него недавно умер друг, а ведь он был ровесником моего отца. Я боюсь, что мой отец может быть следующим. Некоторые треки передают эти переживания. Ведь мой отец ездит с нами на гастроли, он водитель в нашей группе, а еще продает товары с нашей символикой.

Джейми: Его можно назвать членом нашей группы.

Торстен: Для меня он таковым и является.

Нильс: (смеется) Он басист.

Джейми: Он прекрасный музыкант.

Торстен: Мой отец был басистом больше полувека. В 60-х, он играл на психоделической рок-сцене. Он оказал огромное влияние на меня и на моего брата, и научил нас играть. Он один из самых классных парней, не только потому, что он мой отец, он может врубиться в музыку Rammstein, The Eagles, и Rolling Stones. Он понимает и ценит все...

Он клёвый папочка.

Торстен: Он классный, только вот не любит махровое техно или дэт металл. Эта музыка для него не приемлема.

Джейми: Мне думается, что все наши отцы в чем-то похожи. Они похожи так как когда они были нашими ровесниками, очень активно участвовали в музыкальной жизни. Поэтому они нас всегда поддерживали, нас и нашу музыку.

Торстен: Мне запомнилось, мое знакомство с Дерриком, отцом Джейми. Когда-то Деррик Дин играл в группе, которая называлась The Freshmen. И мне очень хотелось с ним познакомиться, потому что он и по сей день очень увлеченная натура. Он так гордился Джейми... Деррик писатель, он пишет книги – очень интеллигентный парень, очень открытый. Когда он смотрит на меня, я знаю, что он видит во мне похожие черты с парнями, о которых он писал. Он увидел схожести с...

Джейми: Билли Брауном.

Торстен: Билли Браун. Он видит те же черты в нас, и он гордится тем, что мы, возможно, делаем шаг вперед, дальше любого из наших отцов. Я считаю, что мы очень музыкальная семья. И Ллойд тут не исключение, потому что Крис, отец Ллойда, в 60-х также был музыкантом. Когда думаешь, что мы в этом деле не одиноки, это очень вдохновляет.

Секундочку, мы увидели барабанщика группы разогрева, Mental Architects. Как вы оцениваете вашу группу поддержки?

Нильс: К сожалению, мы застряли здесь, и нам пришлось давать два интервью, поэтому все выступление мы пропустили. Нам очень хотелось увидеть их выступление, из-за CD и съемок на «YouTube», ведь все это звучало просто охрененно.

Джейми: Надо отдать должное этим ребятам, во время раздачи интервью, мы слышали, как их встречает публика. Похоже, что для них все прошло замечательно, поэтому мы желаем им успешной карьеры и готовы поддержать их во всех начинаниях.

Нильс: На гастролях, к сожалению, неудобно слушать группы разогрева, потому что приходится отстраивать звук перед выступлением, и еще нужно что-то перекусить. Если назначены интервью, значит надо раздавать интервью, а потом пропускать выступление групп разогрева. Всегда приятно посмотреть концерты других групп, и это может очень приятное зрелище.

А с какими группами вам бы хотелось гастролировать?

Джейми: Кого бы мы хотели к себе на разогрев...?

Нет, нет. Кого бы вы хотели разогревать. Назовите несколько групп, они могут играть в совершенно другом, отличном от вашего, жанре. Например, Slayer.

Нильс: Точно, Slayer. (смеется)

Джейми: Я думаю, что это интересно... Нам бы совсем не хотелось, чтобы нас на гастролях поддерживали другие группы в стиле «post-rock». К моменту нашего выхода на сцену, фанаты бы уже заскучали, они бы сидели на своих местах и думали: «Это классно, но довольно уже, хватит». Поэтому нам бы хотелось, чтобы нас разогревала группа другого стиля. Было бы идеально, если бы перед нами выступал ди джей, что-то типа этого. Но если бы мы только могли найти другую группу, которая бы...

Нильс: Мы дали очень интересный концерт в Чехословакии, в Праге. Как называлась та группа разогрева?

Торстен: Dragged Into Sunlight?

Нильс: Dragged Into Sunlight. Они оказались просто обалденными! Я фанател от злобного дэт металла (рычит). Да, это было охрененно.

Они играли с вами?

Нильс: Да, они играли первыми, и это было просто обалденно. Все эти рога дьявола и козлиные головы. Они развернулись лицом к усилителям, и спиной к толпе и это было охрененно. Нам очень понравилось.

Торстен: Мы выступали со многими разными группами. Scale The Summit играли у нас на разогреве в прошлом. Мы выступали в первом отделении у The Fall Of Troy, когда несколько лет тому назад мы впервые приехали в Штаты. Мне очень понравился гитарист этой группы, прекрасный музыкант. Мы выступали с Whipping Boy, конечно с Tides From Nebula и Caspian, они играли с нами. С кем мы только не переиграли, мне уже сейчас и не вспомнить. Хорошо, когда выступают группы разные по жанру. Я думаю так, если хэдлайнером какая-то фолк певица, а ее разогревает другая фолк певица, то это разрушает новизну всего вечера, понимаете?

Нильс: И кого же ты тогда предпочел на разогреве?

Торстен: У кого бы я предпочел сыграть на разогреве? Я бы хотел выступить в первом отделении у Nine Inch Nails или Rammstein, но мне кажется, что для них это была бы не самая хорошая группа поддержки. У них шоу построенное на визуальных эффектах, и они попробовали бы сделать еще более грандиозное шоу, так что это сомнительно. Иногда группа разогрева хороша тем, что она не портит общей концепции шоу, вот что, на самом деле мы хотим сказать. Вот если бы мы организовывали фестиваль, где все было бы на равных, тогда...

Нильс: На самом деле мы будем выступать на фестивале в июле, или в июне?

Джейми: В июне.

Нильс: Мы будем играть с Manowar! (смеется) На одном фестивале с Manowar.

Правда? Друг за другом, или...?

Нильс: Я не знаю, в какой последовательности.

Торстен: Мне кажется, мы будем играть раздельно, на разных сценах.

Нильс: Nightwish и еще пара-тройка имен, очень странный фестиваль.

Торстен: А еще Дэвид Таунсенд...

Нильс: На самом деле, мы уже играли с Дэвидом Таунсендом в Лидсе.

Но он все же более амбиентный, так что, возможно и подойдет, но только не Manowar.

Нильс: Да, мы выступали на фестивале «Damnation Festival» в Лидсе. Это был фестиваль тяжелых групп, что было для нас необычно.

Торстен: Кто-то поинтересовался у меня, не чураемся ли мы играть на одной сцене с металлическими группами? Вовсе нет, так как существует миф о том, что тяжелее металла ничего вообще не бывает. Для меня тяжелая танцевальная музыка или электронная музыка, гораздо мощнее, чем любой металл, тяжелее своими басами и всем остальным. Если же говорить о гитарах, металлические пластинки звучат на частоте 90 герц, еще выше по басам просто не возможно. Вот и в танцевальной музыке тоже самое, если мы говорим о таких группах, как Infected Mushroom или о любой другой музыке, типа Chemical Brothers. Я скажу вам больше, эта музыка гораздо разрушительней металла. На самом деле, сейчас люди стремятся слушать именно такую музыку. Возможно, танцевальная музыка лишена металлической интенсивности, но невозможно тащиться от интенсивности металлической группы. Мы решили попробовать соединить эти две вещи воедино, и я никогда бы не стал волноваться о металлической группе. Разве только об Manowar...

Джейми: На том фестивале в Лидсе мы были одной из лучших групп в программе, и за нас проголосовали фанаты металла.

Торстен: На мой взгляд, мы стараемся дать своему слушателю концертную интенсивность рок-группы, смешенную с электроникой. Поэтому, при необходимости, мы вписываемся в металлический фестиваль. Мы могли бы отказаться от нескольких эмбиентных элементов, если бы мы были...

Вам не стоит этого делать.

Джейми: Но мы были к этому готовы.

Когда мы начали говорить о гастролях и фестивалях, вы выступали в Америке в 2008...

Нильс: На самом деле, провели там два турне. Выступали в прошлом году.

Джейми: Это тот самый знаменитый вопрос?

Нильс: Или это грабительский вопрос?

Америка большая страна и публика там со своими специфичными вкусами. Американскую группу на сцене я узнаю мгновенно. Как американская аудитория принимала вашу музыку?

Нильс: О, это интересно. В 2008 мы выступали в маленьких залах и вернулись в эту страну в декабре. Американские концерты в марте и в декабре 2008, на восточном западном побережье. Мы побывали в Америке совсем недавно, отработали не столь массивное турне, но проехали много миль, давали только аншлаговые концерты. Подростки приходили на нас благодаря слухам. В Нью-Йорке была небольшая реклама, это были наши самые интересные выступления.

Торстен: Наш дебют в Нью-Йорке состоялся в клубе «Knitting Factory», и тогда публика просто внимала и переваривала. У меня появилась безумная идея потратить все заработанные в том году деньги на мощное сценическое шоу. То, что вы здесь видите, это все наше оборудование. Мы привезли его с собой. Мы потратили на провоз оборудования больше 30000 фунтов, но все это было не напрасно. Мы монтируем акустическую систему, точно такую же использовали Nine Inch Nails на своих концертах. На наших концертах народ угарал в партере, девчонки теряли сознание, вот это было круто...

Нильс: Какая-то девчонка получила удар в лицо, ударилась об лестницу. Она свалилась с той лестницы прямо в бар. Вот какие ужасы творились (смеется).

Все насилие есть все...

Нильс: Все неистовое должно быть сломанное (смеется).

Торстен: Дело в том, что в Штатах нас приняли быстрее, чем в Европе. Вернувшись в Штаты, мы выступали строго с аншлагами, с тех пор нас хорошо принимали и в Европе. И я сказал Нильсу, что если бы мы выступали в Штатах... Нильс сказал, что мы сильно рисковали, так как если бы ничего не вышло, мы бы потеряли все наши деньги.

Нильс: Да, это стоит огромных денег. Мы потратили 40000 евро.

Торстен: Но все получилось. Я потратил все, все, что мы в том году заработали. Никто не заработал ни одной гребанной копейки, мы все вложили в дело. Когда вернулись, знали, что будем выступать строго с аншлагами, но мы ничего не заработали. Потеряли все деньги.

Нильс: Не забывайте, что пришлось заплатить 30% ваших налогов, плюс 10% местных налогов, поэтому 40% наших заработков, отдается «военной машине», как мы это называем (смеется).

Торстен: Поэтому нам пришлось отдать 50%. Конечно, поехав в Америку, мы потеряли от 15 до 20000 фунтов. Но когда вернулись туда, заметили, что интерес повысился и мы отыграли на ирландском фестивале «Eurosonic Festival», и нас очень хорошо принимали. Все остальные – устанавливают свою аппаратуру и дают концерт, мы же устанавливаем аппарат – и выступаем с аншлагом. Голландцы, которых я видел, которые впервые приехали на наш концерт, были от нас в полном восторге. Мне кажется, что на текущем турне каждый наш концерт – полный зал или аншлаг. Мне думается, что 80% концертов были аншлаговыми. По крайней мере, зал был полный.

Как публика в разных европейских странах реагирует на вашу музыку? Как вас принимали в Болгарии по сравнению с другими странами?

Нильс: Все было круто. В Болгарии так много энергии. На самом деле, нам здесь нравится выступать. Мы играли здесь, кажется, в прошлом году, не ездили в Болгарию, но выступали на Украине, в Румынии и в Венгрии. Фанаты нас очень тепло встречали. Как же здорово, выступать и получать назад столько энергии. От такого просто «слетаешь с катушек» (смеется).

Торстен: Если оценивать разные места, в которых мы играли, то в Нью-Йорке состоялось одно из лучших наших выступлений. Но должен признаться, что на сегодняшнем концерте было нечто фантастическое, огромная энергия, переданная нам публикой. Нас еще очень тепло принимают итальянцы, просто замечательно, они полностью выкладываются. Еще в Испании. Даже когда мы приезжаем в Португалию, иной раз там так классно.

Джейми: Еще в Польше.

Торстен: В Польше вообще какое-то безумие. В Голландии раньше всегда было непросто выступать, но когда мы играли на фестивале «Eurosinic», публика буквально сходила с ума. Не знаю почему, но они от нас просто с ума сходили. В последний раз в Англии было замечательно, в Лондоне вообще шикарно. В таких городах как Манчестер нам труднее выступать, но я думаю, что если бы мы туда вернулись, все бы поменялось. В Ирландии играть тяжеловато. На мой взгляд, это одно из самых тяжелых в плане концертов мест, особенно для местных групп. Можете посмотреть на «YouTube», как мы играем в Ирландии «Echoes», а толпа никак не реагирует...

Да, я смотрел видео, вы играли «Echoes», а все тупо стояли, а ведь эта композиция должна завести половину зала.

Торстен: Это было в Ирландии. Мы не выступали там уже почти два года.

Джейми: То видео было снято на фестивале...

Торстен: Нет, мы говорим о концерте в клубе «Academy» в Дублине. Мы играли «Echoes», а фанаты никак не реагировали. Типично для ирландской публики, и такое отношение также влияет на нашу собственную музыку. Поэтому своими визуальными эффектами мы стараемся публику как-то развлечь... А развлекать ирландцем непросто...

Нильс: Ирландцы «на своей волне», вот что плохо. Если бы американец проезжал мимо дома рок-звезды, он бы сказал: «Однажды, я буду жить в таком же доме», тогда как ирландец, проезжая мимо такого же точно дома, скажет: «Когда-нибудь я сожгу этот дом» (смеется). Вот вам суть ирландской психологии.

Торстен: Я думаю, что все могло бы измениться, если бы мы вернулись. Я прождал почти два года. Я считаю, что сейчас вся группа, и я имею право говорить за всех, сейчас мы заслуживаем уважения от ирландской аудитории. У нас есть много хороших ирландских групп, но вся ирландская индустрия, вся музыкальная индустрия не уважала нас. Если мне нужно подождать еще два года, я подожду, сколько потребуется. Когда мы играем в Ирландии, нам хочется выступать не перед 500 человек, а перед аудиторией минимум в 1500 человек. Я больше не играю в Ирландии, и никогда не сыграю снова. На данном этапе, со стороны ирландской публики, мы заслуживаем не меньшего уважения, чем Mogwai или Explosions In The Sky. Я знаю, что мы никак не хуже этих групп, я чувствую это своим сердцем, я считаю, что мы лучше, вот моя истинная правда. Я говорю это совершенно искренне, я не хвастаюсь, просто я очень верю в нас и в наше творчество. Я не хочу проявить неуважение к этим группам, все это отличные группы, и они играют свою музыку, но мне не хочется, чтобы ирландцы считали нас вторыми, какими-то подражателями. Мы не подражатели, мы по-своему уникальны, также как и они. Я считаю, что пора уже уважать нас за оригинальность и не запихивать нас в рамки пост-рока, не ставить в один ряд с Sigur Rós, Mogwai, Explosions In The Sky и Godspeed. Все не так. Да, если угодно, мы группа того же жанра, но каждая из групп играет свою музыку.

Вам никогда не хотелось взять в состав второго гитариста? Мне вот кажется, что ваш одноименный альбом намного более насыщен по гитарам. Не было желание взять второго гитариста, так сказать «для утяжеления»?

Торстен: Только не сейчас. Джейми играет на гитаре, и мы обсуждали, на каких треках он мог бы играть вторую гитарную партию. Помню, что когда мы давали грандиозное шоу в Хорватии, когда ты, Джейми, играл концовку в «Fire Flies And Empty Skies», мне пришлось играть партию лидер гитары. Многое зависит от расходов. Конечно, я мечтаю о том, чтобы у нас был свой собственный инженер, и тогда гитары смогли бы предложить дополнительное пространство. Но в данный момент я доволен своими гитарными эффектами и результатом. Я доволен своими новыми гитарными педалями и дополнительными возможностями. Да, конечно, со временем было бы неплохо пригласить второго гитариста, но в данный момент это не в приоритете.

Джейми: Если говорить о музыке, то Торстен для меня просто фантастический гитарист, а Нильс потрясающий басист. Сейчас в нашей группе талантливых музыкантов хватает. Если же возникнет такая необходимость и нам потребуется второй гитарист, я мог бы играть вторые гитарные партии. Поэтому я не считаю, что....

Торстен: Если честно, то на роль второго гитариста я мог бы пригласить Эджи, нашего гитарного техника. У меня одиннадцатый рэк, так что можно подключиться и при необходимости помочь мне на нескольких дорожках. Я не хотел бы, чтобы Эджи был нашим постоянным гитаристом, он мог бы просто сидеть и играть на парочке дорожек. Вот это мы могли бы сделать.

Джейми: Мы даже не знаем, является ли он техником, так как он занимается нашим сценическим светом. Он рабочий сцены, он же гитарный техник, он занимается всем подряд.

Торстен, ты сказал, что одну из композиций написал на основе собственного сна. Но это добрый сон, по сути, тот добрый сон, от которого иногда даже не хочется просыпаться. Тебе никогда не хотелось создать нечто концептуальное, нечто такое, что звучало бы мрачно и даже саморазрушительно?

Торстен: Если говорить о нашем новом альбоме... Моей подружке приснился сон о женщине, которой в глаза втыкают длинные иголки. А я написал на основе этого сна композицию, и назвал ее «Girl With The Needles» («Девушка с иголками»). Вот тебе и вдохновение на сочинение чего-то мрачного.

И что, стоит ждать такого трека?

Торстен: Да он уже готов, и в нем звучит убийственная басовая партия, которую Нильс помог мне сочинить. Качевая, но вместе с тем мрачная тема. Чем-то напоминает мне группу Death In Vegas. И потом у нас есть композиция «Dark Rift» и все такое. По типу «Event Horizon» («Сквозь Горизонт»). Фильм, в котором космический корабль пролетает сквозь тоннель в пространстве-времени и приносит истинный хаос, зло или как угодно это назовите. Я думаю, что «Dark Rift» повлияла на многие наши композиции. А еще у нас есть вещь «Remaining Light». Знаете, на композицию «Remaining Light» повлиял мини-сериал «30 Days Of Night», ужасы с вампирами. Я даже вмонтировал в эту вещь фрагменты из этого фильма, разные звуки, они просто прокрались на задний план. Вся эта дорожка основана на одной сцене, вас заковывают в лед, а в тенях что-то прячется недоброе. Вот о чем была написана эта тема. В то время как вещь «Everything Dies» на самом деле была написана о ядерном холокосте, когда на планете Земля больше ничего не остается. Это уже не планета, а одинокая холодная скала. Вот о чем эта композиция, ветер, продувающий весь пейзаж в начале.

Дата добавления: 2015-10-29