Справедливость

Карта "Справедливость" не имела иных названий: она всегда называлась La Jasticia, Justice и другими однокоренными словами подходящих языков. В русском переводе в отдельных колодах Justice перевели как "Правосудие", но это неточный нюанс перевода значения этой карты. Она обозначает человеческую добродетель, моральное качество - Справедливость, а вовсе не является неким внешним актом оценки действий и вынужденной расплаты (или вознаграждения), каким представляется Правосудие. Функцию, и более жесткую, такого Правосудия в Старших картах Таро исполняет аркан XX - Страшный Суд. Хотя интересно, что в восточно-итальянской традиции игрального Таро эта карта иногда стояла между "Ангелом" (ныне - "Страшный Суд") и "Миром", символизируя как раз Правосудие.

В Марсельском Таро эта карта имеет VIII номер. Однако в свое время Матерс, руководитель магического ордена "Золотой Зари" предложил поменять местами "Силу" и "Справедливость", потому в колоде Уэйта и их потомках "Справедливость" имеет XI номер.

Иконографически карта "Справедливость" почти неизменна. Она представляет собой сидящую или стоящую женщину с весами в левой руке и мечом - в правой. Весами она отмеривает заслуги, деяния и проступки человека, а мечом способна покарать. Над фигурой Справедливости, начиная с самых ранних карт, присутствует фигура рыцаря на коне и с мечом - полагают, что это архангел Михаил (глава ангелов, стоящий на страже божественного закона). Аллегория Справедливости впоследствии стала аллегорией именно Правосудия, богини Фемиды и ее стали изображать с повязкой на глазах, которая символизирует непредвзятость суждений. Однако в Таро повязка на глазах у Справедливости - совершенно невозможная вещь. В символике Таро она символизировала бы духовную слепоту и беспомощность.

Добродетели в уже христианскую эпоху Возрождения были аллегоризированы наравне с небесными сферами (Луной, Солнцем и Звездами). По статусу в драматических символических представлениях Ренессанса они приближены к силам ангельским и уступали по значимости трем теологическим добродетелям - Вере, Надежде и Любви. Потому "Справедливость" старых колод обычно интерпретируют как человеческую добродетель, а не божественную. То есть, достаточно приближенную к античному представлению о справедливости как об этическом правиле социальных взаимоотношений.

Платон в "Протагоре" говорит о ней как об особой и возвышенной над другими добродетели, отличающей человека от всех других существ, однако осознанно воспитываемой и развиваемой:

"Когда же дело касается справедливости и прочих гражданских добродетелей, тут даже если человек, известный своей несправедливостью, вдруг станет сам о себе говорить всенародно правду, то такую правдивость, которую в другом случае признавали рассудительностью, все сочтут безумием: ведь считается, что каждый, каков бы он ни был на самом деле, должен провозглашать себя справедливым, а кто не прикидывается справедливым, тот не в своем уме. Поэтому необходимо всякому так или иначе быть причастным справедливости, в противном случае ему не место среди людей.

Вот я и говорю: раз считается, что всякий человек причастен к этой добродетели, значит, можно всякого признавать советчиком, когда о ней идет речь. А еще я попытаюсь тебе доказать, что добродетель эта не считается врожденной и возникающей самопроизвольно, но что ей научаются, и если кто достиг ее, так только прилежанием".

"Справедливость" в колоде А. Э. Уэйта относится скорее к божественному персонифицированному Правосудию. У него это сама Фемида, сидящая между колонной Милосердия и колонной Суровости - карта отчасти повторяет интерьер в "Жрице". Здесь актуализируется тема власти высшей судебной божественной инстанции над человеком: "Это божественный судия, которому дано сокращать, урезать, корректировать и устранять, приводя к равновесию безудержное изобилие жизни" (Таро А.Э. Уэйта… с. 74). Обратим внимание с одной стороны на персонификацию, даже антропофикацию высшего судьи, достаточно характерную для "бытового христианства", с другой стороны вынесение его за пределы "жизненного пространства" и, наконец, на преимущественно "карательную" фиксацию его функций.

"Сказочное Таро" Карен Махони и Алекса Уколова построено по системе Уэйта, однако благодаря ориентации каждой карты на свою отдельную сказку получилась уникальная колода, предполагающая достаточно причудливую систему с ней работы. К этой карте в колоде привязана немецкая сказка "Можжевеловое дерево" (записанная братьями Гримм). И хотя здесь достаточно отчетливо проявляется тема "высшего правосудия", благодаря фольклорному источнику она оказывается в очень сильной степени продуктом коллективного бессознательного. И Справедливость предстает как связь достатка или недостатка этой добродетели у реальных людей (мачеха неприязненно относилась к пасынку), их благих и неблаговидных поступков (она убила пасынка и дала съесть его мясо отцу, а ее дочь оплакала его и не стала есть) вследствие этого и в результате ужасных и сверхъестественных последствий (мачеха была убита мельничным жерновом, свалившимся с неба, а сводная сестра получила красивые башмачки). Здесь мы видим связь реальной добродетели с безличным правосудием фатума. Представление о такой связи появилось в последнее время не только в религиозных и религиозно-мистических учениях, но и в психотерапевтической практике. Особенно сильно это заметно в долгосрочных исследованиях судьбы не только человека, его семьи, но и рода.

В колоде Тота Кроули "Справедливость" превратилась в Adjustment, что означает "регулирование, корректировка, приспосабливание, настройка". Вот что он пишет об этом:

"В старых колодах эта карта называлась "Справедливость". Но в этом слове нет ни малейшего смысла, кроме чисто человеческого, а, значит, относительного; поэтому его невозможно рассматривать как одно из явлений Природы. Справедливость в каком бы то ни было теологическом или этическом понимании Природе не присуща; однако Природе присуща точность.

Эта карта соответствует знаку Весов - обители Венеры и знаку экзальтации Сатурна. Она символизирует равновесие всего сущего. Это последнее исправление, вносящееся в формулу Тетраграмматона, когда Дочь, обретшая искупление через бракосочетание с Сыном, восходит на престол Матери и так, наконец, "освежает Дряхлость Всеотца". (A.Crowley. The Book of Thoth, в переводе А. Блейз)

Здесь женская фигура олицетворяет божественную и безличную справедливость и правосудие. Это женщина в маске, что говорит нам об анонимности; она стоит на цыпочках, что говорит о предельной концентрации и точности, но при этом балансе. Весы здесь огромны и это они ограничивают и предопределяют композицию карты, а также позу и пространство женской фигуры. Это может символизировать приоритет божественного закона даже над персонификацией Справедливости. На чашах весов - греческие буквы "альфа" и "омега", символ начала и конца вселенной; и сила "Adjustment" присутствует в нем все существующее время мира. Баланс фигуры поддерживается устойчивостью меча, острие которого направлено вниз. Это сама мировая гармония, смысл которой - в равновесии происходящего и все, что может быть представлено человеческой фигурой на этой карте - это воля вселенной, стремящееся к регулированию своего равновесия.

* * *

В колоде Хайндля эта карта называется Gleichgewicht ("уравновешенность, сбалансированность"). Здесь человеческая фигура вовсе убрана. Нет и меча. Мы видим весы, веер собранных павлиньих перьев и его основание, похожее на древний древесный ствол. Весы - с серебряной и золотой (а значит, лунной и солнечной природы) чашечками, над которыми зависли прозрачные шарики подтверждают двойственность равновесия. Павлиний веер - знак красоты и разнообразия мира, но вместе с тем и его бдительности. Ничто не остается без внимания или ответа вселенной. Древесный ствол в основании веера я бы соотнесла со стволом Мирового Древа, которое и есть матрица структуры вселенной.

В Таро Элементов - это карта Law/System, "закон". Иконографически она совмещает в себе традиционный образ сидящей фигуры с преобладанием в верхней части карты образа весов, мечом, острие которого направлено вниз - черт, характерных для колоды Тота Кроули. Фон картины "над горизонтом" составляют разбросанные наблюдательные глаза, а внизу - семена, летящие к земле, почве. Так лаконично и предельно ясно выражается суть деяний, или намерений, отношений, эмоций и чувств, каждое из которых способно дать всходы в реальности и быть увиденным, отслеженным и оцененным силой безличного божественного закона. Редкая деталь - здесь фигура сидит с повязкой на глазах. При этом авторы колоды соотносят эту карту скорее с субъективностью и условностью человеческого закона. Несмотря на это, каждый практик может выбирать самостоятельно, какой интерпретации ему следовать. По своей символике карта идет скорее в духе пост-кроулианских колод и для практиков этой традиции удобнее будет последовать ей. В то же время, сторонники "личных отношений" с правосудием могут интерпретировать ее как свои отношения с Системой.

При работе с картой как с проективной методикой часто озвучивается тема самоидентификации, как определения, взвешивания на весах "того, что есть я" и отсекания мечом всего ненужного, чуждого и наносного.

Умеренность

Умеренность - четвертая из основных античных философских добродетелей. (Отметим тут, что две из четырех добродетелей - Умеренность и Справедливость несут тему равновесия - весы и два переливающихся сосуда.) С ее пониманием обычно нет сложностей. Она предназначена контролировать неуемные аппетиты и сдерживать бурные желания. Этот принцип возвел в культ великий философ и мистик, математик Пифагор. Платон в диалоге "Федр" представляет душу состоящей из двух начал: врожденного, стремящегося к удовольствиям и приобретенного, стремящегося к нравственности. Оба могут находиться в согласии, а могут - в борьбе, и тогда одно преобладает над другим. А необузданность и невоздержанность, по мнению Платона, делают невозможным созерцание божественного. Ему следует Аристотель, который полагал, что в душе содержатся страсти, способности и устои. Страсти влекут за собой чувства удовольствия или страдания, способности делают человека подвластным страстям, а нравственные устои позволяют контролировать их. Добродетель же может содержаться лишь в нравственных устоях, определенном складе души, сказывающемся в страстях и поступках. А поскольку переживания и действия чреваты как избытком, так и недостатком, которые оба губительны для добродетели, то лучшим исходом является середина. Добродетель по Аристотелю вообще это некое обладание серединой. Так, скорее Умеренность для Аристотеля является наивысшей и основной добродетелью, включающей в себя остальные.

По Платону, умеренность предполагает самопознание, которое раскрывает человеку принцип различения добра и зла, совпадает с нравственным совершенствованием. Умеренность проявляется, когда правильное мнение о благе управляет поведением человека. Платон также считал умеренность добродетелью государства, когда "ничтожные вожделения большинства" подчинены "разумным желаниям меньшинства", и когда большинство и меньшинство согласны на это распределение ролей. Умеренность государя как гармония пронизывает все государство целиком.

В христианской трактовке умеренность определяется высшей целью самоотверженного служения Богу. Содержание умеренности включает правильное отношение к миру и мирским благам. Умеренность предполагает уже не разумность "срединного пути", а исключительность отношения к земному миру. Обладающий умеренностью смиренен и удовлетворен, не подвержен гневу, тщеславию и отвергает "мирские похоти". В отношении к телесным потребностям умеренность выражает такое господство духа над человеческой природой, при котором тело является послушным орудием духа. Христианство интериоризировало человеческую жизнь, добродетели и пороки которой воплотились не столько и не только в деяниях, но и в помыслах, фантазиях, желаниях. Микрокосмос стал намного опаснее реальной обыденности, потому и Умеренность - из вполне социальной античной добродетели превратилась в мерило индивидуальной нравственности.

Новое время и век Просвещения принесли новую идею, "культуру себя", принцип согласованности душевого и телесного здоровья, которое обеспечивается согласованностью желаний души и тела. Умеренность обеспечивала человека независимостью от всего того, над чем он не властен. Это была своего рода защита себя от опасности безумств и расточительства, как телесного, так и душевного или духовного. Экстатика была уже не в чести, сдержанное благополучие протестантизма задавало и тон Умеренности.

* * *

На карте "Умеренность", как правило, изображена аллегория добродетели, льющей воду (или нечто) из одного кувшина в другой. Иконография карты почти не изменилась со времен ранних колод. Сейчас уже расписана значительная и богатая интерпретация этой карты. Как правило она связана со сдержанностью несмотря на ("ну да, будем заниматься скромным, хотя и бессмысленным занятием"); со всякими алхимическими аллюзиями ("Слушайте, а вдруг получится что-то еще?"), иногда встречается связь со временем (очевидно ассоциативное из поговорки "переливать из пустого в порожнее"). Однако почему Умеренность занимается всем этим? Ответ - в символике иконографии 14-15 веков. Тогда думали по-другому. Не то что бы сильно проще, но вкус и привкус того символического подхода (отличного от теперешнего) ни с чем не спутаешь. Женская фигура на карте разбавляет вино водой. Кстати, впоследствии "Умеренностью" назвали одно трезвенническое движение в Америке.

Аллегория Умеренности того времени еще изображалась с удилами во рту или в руке (символ жесткого сдерживания), с часами (тема размеренности жизни) - в том числе на голове, а также с перевязанным мечом (на фреске Джотто она лукаво и стеснительно держит завязь), а также на олене, рядом со слоном и горностаем (все эти животные также ассоциируются с умеренностью, например, слон - потому что большой, а ест немного; горностай - потому что белый и пушистый). Кроме того, достаточно широко использовалась аллегория Умеренности эпохи Возрождения - с факелом и кувшином, что означало "вода тушит огонь вожделения".

Появление у фигуры Умеренности в Марсельском Таро крыльев - одна из загадок истории Таро. В христианской иконографии не существует никакого ангела с переливающимися чашами. И аллегория Умеренности не изображалась никогда сидящей на троне, что могли бы счесть на стертых колодах - крыльями и неправильно перерисовать. Некоторые исследователи (Tom Tadfor Little) полагают, что это связано с представлением об ангельских силах, которые доставляют душу человека прямо от смертного одра - туда, куда ему положено, а в Марсельской колоде и многих других карта занимает позицию между Смертью и Дьяволом. Кроме того, они считают, что это может быть связано с тем, что эта добродетель - именно в соседстве с угрожающими фигурами - призвана заботиться о душе человека в наибольшей степени, оттого у нее и крылья.

В колоде Уэйта мы также видим фигуру ангельскую, а значит ни мужскую и не женскую, переливающего из одного кубка в другой "субстанцию жизни". Карты Таро одномоментны, потому судить о происходящем можно лишь по запечатленному мгновению. Здесь также присутствует дорога, ведущая между гор, ввысь к сверкающей короне - это очевидный символ "срединного пути", ведущей к просветлению духовности. Ирисы соответствуют богине радуги Ириды, в то время как само слово "радуга" - на древнееврейском было также обозначением зодиакального знака Стрельца, знака этой карты. Толкование этой карты в данной традиции говорит о "пассивной сдержанности", "приоритета золотой середины", скорее особой динамике процесса в сочетании со смирением перед обстоятельствами.

Потомок колоды Уэйта, Викторианское Романтические Таро, созданное Карен Махони и Алексом Уколовым по картинам художников викторианской эпохи, символистов и сентименталистов, предлагает интересный вариант видения этой карты. Здесь ангельская фигура с нимбом и крыльями балансирует на самом краю лодки, успокаивающим жестом будто примиряя лодку с морем. Значение карты в этой колоде связано также со "срединным путем", сдержанностью и балансировкой, но подчеркивается гармония именно гибкости, подвижности (а не лишь стойкости), сочетание порядка и естественности течения событий, некий дзенский способ восприятия мира. Таково развитие идеи Умеренности в уэйтовской традиции современных колод.

* * *

В колоде Тота Кроули эта карта носит название Art ("Искусство"). На карте изображено свершение священного Алхимического Брака, это завершение процесса, начатого в VI "Влюбленные". Это стадия Великого Делания, представляющая собой смешение противоположных стихий.

А. Кроули так ее описывает: "На карте изображено Свершение Царственного Брака, который был заключен в Ату VI. Черные и белые персонажи слились в единую андрогинную фигуру. Соединились между собой даже Пчелы и Змеи, украшавшие их одежды. Красный Лев стал белым и возрос в размерах и значимости, а Белая Орлица, также увеличившись, стала красной. Лев обменял свою красную кровь на белую клейковину Орлицы. (Понять эти термины смогут только знатоки алхимии.)

Равновесие и взаимообмен совершенным образом представлены и в самой центральной фигуре: у белой женщины теперь черная голова, у черного короля - белая. Женская голова увенчана золотой короной с серебряным обручем, мужская - серебряной с обручем золотым; но белую голову, ту, что справа, дополняет действием белая рука слева, держащая кубок с белой клейковиной, а черной голове, той, что слева, соответствует черная рука справа, которая держит копье, ставшее факелом, и изливает из себя пылающую кровь. Огонь воспламеняет воду; вода угашает огонь". (A.Crowley. The Book of Thoth, в переводе А. Блейз)

Толкуя эту карту, он добавляет: "Многое из того, что современные люди считают невежеством, воспринимается так лишь потому, что сами они невежественны в том, над чем размышляли люди былых времен. В нижней части этой карты, например, изображены гармонично соединившиеся друг с другом Огонь и Вода. Но это всего лишь грубый символ духовной идеи, которая заключается в удовлетворении желания несовершенной стихии каждого рода довести свою формулу до совершенства, восприняв равную себе противоположность". ". (A.Crowley. The Book of Thoth, в переводе А. Блейз)

* * *

Колода Хайндля следует принципу проявленному в колоде Тота Кроули. Здесь карта прямо называется "Die Alchemie". Алхимия понимается здесь безусловно как духовный процесс. В этой колоде карта являет собой принцип дуальности, разделения полюсов, благодаря диагональной линии (напоминающей нам стрелу знака Стрельца), разделяющей ее на две части, красную (огненную) и синюю (водную). Огонь и вода - две кардинальные стихии, мужское и женское начало, участвующие в алхимическом процессе. В "водной" части можно увидеть пересекающиеся круги, заимствованные с крышки колодца в Гластонбери, связанного с историей о святом Граале. На самой карте два изображения Грааля: синий в красной части и красный - в синей, повторяя тему двух чаш традиционной Умеренности (а также добавляя связь карты с Двойкой Чаш). Изображение солнечного затмения, слияния Солнца и Луны также предлагает нам тему слияния двух начал. В целом эта карта производит впечатления первичного разделения хаоса на две составляющие силы или стихии в большей степени, чем напоминает об их слиянии, в отличие от колоды Тота Кроули.

В интерпретации этой карты Рэйчел Поллак (написавшая две книги об этой колоде после личного знакомства с четой Хайндлей) говорит о необходимости четкого измерения и вариаций, балансировки и компромиссов. Однако добавляет, что это не все: "Алхимия" не успокаивает, а наоборот, пробуждает. Это победа, а вовсе не "мертвая точка". В реальности она говорит об установлении контроля над собственной жизнью, благодаря осознанному выбору, а не метанию между иллюзиями и настроениями.

* * *

В Таро Элементов карты "Умеренность", даже трансформированной, но узнаваемой нет - настолько XIV аркан непохож ни на какой другой подобный аркан другой колоды. Здесь это Peace ("Мир, Примирение")/Justice. Четырнадцатый аркан этой колоды связан с темой как Справедливости (Justice), так и Суда (лозунг: "I am the Judgement and I am the acquittal" - "Я - Суд и я же - Оправданье"). В этой системе оказались связаны темой суда XI аркан "Закон/Система", XIV - "Примирение/Справедливость" иXX "Суд/Прощение", а тема добродетелей практически не прослеживается. Возможно, на примере этой колоды мы можем увидеть развитие, одно из возможных, семантики Таро в целом и в будущем.

Использованная литература

1. Crowley, A. The Book of Thoth/Перевод Анны Блейз. - В рукописи.

2. Moackley, Gertrude. The tarot cards painted by Bonifacio Bembo for the Visconti-sforza family: An iconographic and historical study. - N.Y.: New York Public Library. - 1966.

3. Tom Tadfor Little. The Hermitage Page: The histories of the Trump Cards // http://www.tarothermit.com

4. Kaplan, Stuart R. The Encyclopedia of Tarot. - Stamford: U.S. Games Systems. - vol. II. - 1994.

5. Pollack, R. The Haindl Tarot: The Major Arcana - Franklin Lakes:New Page Books.

6. Smith, Caroline, Astrop, John. The Elemental Tarot. - N.Y.: St. Martin's Griffin. - 1999.

7. Аристотель. Этика. - М.: АСТ. - 2002.

8. Каплан, Стюарт Р. Классика Таро: Происхождение, история, гадание/Пер. с англ. Л.А. Карповой. - М.: Центрполиграф. - 2004.

9. Платон. Избранные диалоги. - М.: Художественная литература. - 1965.

10. Таро: Теория и практика: Полное описание системы Артура Э. Уэйта/Под ред. А. Костенко. - М.: София. - 1999.

11. Хаецкая, Е. Мракобес. - М.: Азбука. - 1997.

Дата добавления: 2015-10-28