Второе задание. — Ты же говорил, что уже разобрался с подсказкой в яйце

— Ты же говорил, что уже разобрался с подсказкой в яйце! — возмущённо сказала Гермиона.

— Не ори! — шикнул на неё Гарри. — Мне просто нужно, так сказать, уточнить детали, понятно?

Они с Роном и Гермионой сидели за отдельным столом в самом конце аудитории на уроке Чар. Сегодня им полагалось упражняться в заклинании, противоположном Призывающему — Отгоняющем. Из-за возможности опасных случаев, вызванных летающими по всей комнате предметами, профессор Флитвик выдал каждому ученику стопку подушек для практики, полагая, что они никому не причинят вреда, даже если полетят мимо цели. Теоретически так оно и было, но на практике работало неважно. Невилл целился так плохо, что то и дело нечаянно отправлял в полет по комнате предметы потяжелей — например, профессора Флитвика.

— Забудь ты это яйцо хоть на минуту, хорошо? — прошипел Гарри в тот момент, когда профессор Флитвик со свистом пронесся мимо них и безропотно приземлился наверху большого шкафа. — Я пытаюсь рассказать тебе о Снейпе и Хмури…

Этот урок был идеальным местом для секретного разговора, поскольку все слишком веселились, чтобы обращать на них внимание. Последние полчаса Гарри шёпотом пересказывал свои ночные приключения.

— Снейп сказал, что Хмури тоже обыскивал его кабинет? — прошептал Рон, с интересом в глазах, одновременно Отгоняя подушку взмахом волшебной палочки (подушка взвилась в воздух и сбила у Парвати шляпу). — И что… ты думаешь, что Хмури здесь затем, чтобы следить и за Снейпом, и за Каркаровым?

— Ну, я не знаю, просил ли его Дамблдор именно об этом, но он определённо этим занимается, — объяснил Гарри, и не прицеливаясь, взмахнул палочкой, в результате чего подушка проделала странный кувырок и плюхнулась со стола. — Хмури сказал, что Дамблдор позволяет Снейпу находиться здесь только потому, что дал ему ещё один шанс, или что-то вроде того…

— Что? — воскликнул Рон, широко раскрыв глаза, и его следующая подушка завертелась высоко в воздухе, рикошетом отлетела от канделябра и грохнулась на стол Флитвика. — Гарри… наверное Хмури думает, что это Снейп подложил твоё имя в Кубок!

— Ох, Рон, — вздохнула Гермиона, недоверчиво качая головой, — мы и раньше думали, что Снейп пытался убить Гарри, а оказалось, что он спасал ему жизнь, помнишь?

Она Отогнала подушку, и та пролетела через комнату и приземлилась прямо в коробку, куда им и полагалось целиться. Гарри, задумавшись, смотрел на Гермиону… Снейп и вправду однажды спас ему жизнь, но странное дело, Снейп определённо ненавидел его, так же как он ненавидел отца Гарри, когда они учились вместе. Снейпу нравилось снимать с Гарри баллы, и он никогда не упускал случая наказать его или даже предложить исключить его из школы.

— Мне всё равно, что говорит Хмури, — продолжала Гермиона. — Дамблдор вовсе не глуп. Он оказался прав, когда поверил Хагриду и профессору Люпину, хотя множество других людей не дали бы им работу, так почему бы ему не оказаться правым относительно Снейпа, даже если Снейп немного и…

— …злыдень, — быстро закончил Рон. — Слушай, Гермиона, почему тогда все охотники за Тёмными магами обыскивают его кабинет?

— Почему мистер Крауч делал вид, что болен? — спросила Гермиона, не обращая внимания на слова Рона. — Странно, не правда ли, что он не может прийти на Рождественский бал, но может появиться здесь среди ночи, когда ему захочется?

— Тебе просто не нравится Крауч, потому что он так обошелся с этим эльфом, Винки, — сказал Рон, отправляя свою подушку в полёт через окно.

— А тебе просто хочется думать, что Снейп что-то замышляет, — ответила Гермиона, аккуратно направляя свою подушку в коробку.

— А я просто хочу знать, что сделал Снейп со своим первым шансом, если ему пришлось дать ещё один, — мрачно сказал Гарри, и его подушка, совершенно неожиданно для него, пролетела через комнату и опустилась точнёхонько на подушку Гермионы.

Помня, что Сириус хотел быть в курсе всего, что творится в Хогвартсе, Гарри послал ему этой ночью бурую сову с письмом, рассказав о проникновении мистера Крауча в кабинет Снейпа и о разговоре Хмури и Снейпа. После этого он со всей серьёзностью обратился к наиболее срочной проблеме — как продержаться под водой в течение часа двадцать четвёртого февраля.

Рону приглянулась идея снова использовать Призывающее заклинание — Гарри рассказал ему про акваланг, и Рон не видел причин, почему бы Гарри не Призвать такой аппарат из ближайшего маггловского города. Гермиона отвергла этот план, указав, что даже если Гарри научится пользоваться аквалангом в течение отведённого часа, он непременно будет дисквалифицирован за нарушение Международного Кодекса о Секретности — нельзя же надеяться, что ни один маггл не заметит акваланга, летящего в Хогвартс.

— Конечно, идеальным решением для тебя было бы Преобразоваться в подводную лодку или что-то в этом роде, — сказала Гермиона. — Ах, если бы мы уже прошли Трансфигурацию людей! Но я не думаю, что мы начнем это раньше шестого класса, и оно может пройти совершенно неправильно, если ты не знаешь, что делаешь…

— Да уж, мне вовсе не улыбается расхаживать с перископом, торчащим из головы, — сказал Гарри. — Впрочем, я всегда могу затеять драку с кем-нибудь у Хмури на глазах; может, он сделает это для меня…

— Не думаю, что он позволит тебе выбрать, во что ты хочешь превратиться, — серьёзно заметила Гермиона. — Нет, по-моему, твой лучший выбор — это какие-нибудь чары.

Итак, Гарри, раздумывая о том, что скоро он будет сыт библиотеками по горло на всю оставшуюся жизнь, снова зарылся в пыльные тома в поисках заклинания, которое могло бы помочь человеку выжить без кислорода. Однако, хотя они с Роном и Гермионой проводили в поисках обеденное время, вечера и все выходные, хотя Гарри выпросил у профессора МакГонагалл записку с разрешением пользоваться Запретной Секцией, и даже попросил помочь раздражительную, похожую на недокормленного стервятника библиотекаршу мадам Пинс — они не нашли абсолютно ничего, что позволило бы Гарри провести под водой целый час и остаться в живых.

На Гарри стали накатываться знакомые волны паники, и ему снова стало трудно сосредоточиться на занятиях. Озеро, которое всегда было просто частью пейзажа, теперь притягивало его взгляд, стоило ему оказаться у окна — чугунно-серая масса ледяной воды, до тёмных и студёных глубин которой, казалось, так же далеко, как до Луны.

Так же, как и в прошлый раз, перед тем как он встретился лицом к лицу с Рогохвостом, время ускользало, будто кто-то заколдовал часы, чтобы стрелки неслись вскачь. Вот осталась неделя до 24-го февраля (ещё есть время)… осталось пять дней (нужно скорее что-нибудь найти)… три дня (пожалуйста, пусть я хоть что-нибудь найду… пожалуйста)…

Когда осталось два дня, Гарри снова не мог смотреть на еду. Единственно приятным событием за завтраком в понедельник было возвращение бурой совы, которую он посылал к Сириусу. Он вытащил пергамент, развернул его и увидел самое короткое письмо, которое Сириус когда-либо посылал ему.

«Сообщи день следующего посещения Хогсмида с обратной совой»

Гарри перевернул пергамент и взглянул на оборотную сторону, надеясь увидеть продолжение, но там ничего не было.

— Через выходной, — прошептала Гермиона, которая прочитала записку через плечо Гарри. — Вот — возьми моё перо и отправь эту сову назад сейчас же.

Гарри нацарапал дату на обороте записки, привязал её к ноге совы и проводил её взглядом. Чего он ожидал? Совета, как продержаться под водой? Он так торопился поведать Сириусу про Снейпа и Хмури, что совершенно забыл упомянуть подсказку, спрятанную в яйце.

— Для чего ему нужно знать про следующий выходной в Хогсмиде? — спросил Рон.

— Не знаю, — вяло ответил Гарри. Мимолётное ощущение радости, вспыхнувшее при виде совы, угасло. — Пошли… У нас Уход за Волшебными Существами.

То ли Хагрид хотел загладить неприятности с Взрывохвостыми Крутонами, то ли потому, что их осталось всего два, а может, он хотел доказать, что он не хуже профессора Граббли-Плэнк — Гарри не знал — но с самого своего возвращения к работе Хагрид продолжал её уроки о единорогах. Оказалось, что Хагрид знал так же много о единорогах, как и о чудовищах, хотя было ясно, что он разочарован отсутствием у них ядовитых клыков.

Сегодня он сумел поймать двух единорогов-жеребят. В отличие от взрослых особей они были чистой золотой масти. Парвати и Лаванда пришли в полный восторг при виде детенышей, и даже Панси Паркинсон изо всех сил старалась не подавать виду, как они ей нравятся.

— Их легче засечь, чем больших, — рассказывал Хагрид классу. — Когда им стукнет два года, они станут серебряными, а в четыре у них вырастает рог. Они не будут чисто белыми, пока не вырастут — это лет в семь. Они доверчивее, пока маленькие… не так остерегаются мальчишек… Давайте, придвигайтесь ближе, можете погладить их, если хотите… дайте им сахарку…

— Ты как, Гарри? — спросил Хагрид вполголоса, слегка придвинувшись, пока остальные толпились вокруг жеребят.

— Хорошо, — сказал Гарри.

— Нервничаешь, да? — продолжал Хагрид.

— Немного, — ответил Гарри.

— Гарри, — сказал Хагрид, хлопнув своей ручищей его по плечу, так что колени у Гарри подогнулись, — я волновался, пока не увидел, как ты взялся за этого Рогохвоста, но теперь я знаю — ты сможешь сделать всё, что задумаешь. Я за тебя спокоен. У тебя всё будет путём. Ты уже разобрался с подсказкой, а?

Гарри кивнул, но его тут же захлестнуло безумное желание признаться, что он не имеет ни малейшего понятия, как продержаться час на дне озера. Он поднял глаза на Хагрида — пожалуй, ему-то приходилось время от времени погружаться в озеро за тамошними созданиями? В конце концов, он же смотритель за всем, что есть в округе…

— Ты выиграешь, — гаркнул Хагрид, снова хлопнув Гарри по плечу так, что тот почувствовал, как он уходит в мягкую землю на пару дюймов. — Я знаю. Нутром чую. Ты выиграешь, Гарри.

Гарри так и не решился стереть счастливую, уверенную улыбку с лица Хагрида. Притворившись, что заинтересовался молодыми единорогами, он вымученно улыбнулся в ответ и присоединился к остальным, чтобы тоже приласкать их.

Вечером накануне Второго задания Гарри чувствовал себя так, будто запутался в ночном кошмаре. Он совершенно ясно понимал, что даже если каким-то чудом он сумеет найти подходящее заклинание, ему придётся очень постараться, чтобы овладеть им за одну ночь. Как он мог допустить такое? Почему он не начал работать над загадкой яйца раньше? Почему он позволял себе отвлекаться на уроках — вдруг учитель упоминал о том, как дышать под водой?

Они сидели на закате дня в библиотеке с Гермионой и Роном, лихорадочно просматривая страницу за страницей, отгороженные друг от друга массивными стопками книг, громоздящихся на столе перед каждым. Сердце Гарри прыгало каждый раз, когда он видел слово «вода», напечатанное на странице, но чаще всего это было очередное — Возьмите две пинты воды, полфунта измельченных листьев мандрагоры и головастика…

— Это невозможно, — раздался унылый голос Рона с другой стороны стола. — Ничего нет. Ничего. Больше всего подходила эта штука, как высушивать лужи и пруды, заклинание Засухи, но его силы совершенно недостаточно, чтобы осушить озеро.

— Ну хоть что-нибудь, — пробормотала Гермиона, придвигая к себе свечу. Её глаза так устали, что она почти уткнулась носом в страницу, чтобы разобрать мелкий шрифт «Старинных и забытых заклинаний и чар». — Вам бы никогда не дали невыполнимого задания.

— Но именно это они и сделали, — сказал Рон. — Гарри, слушай, просто подойди завтра к озеру, сунь туда голову и крикни этим русалкам, чтобы вернули, чего они там заныкали, и увидишь, если они это выбросят. Это лучшее, что ты можешь сделать, приятель.

— Да нет же! Ведь должен быть способ! — сердито сказала Гермиона. — Ну хоть какой-нибудь!

Похоже, что она восприняла отсутствие в библиотеке сведений по этому предмету, как личное оскорбление — книги никогда раньше не подводили её.

— Я знаю, что мне надо было сделать, — сказал Гарри, который отдыхал, зарывшись лицом в «Ловкие шутки для шутников-ловкачей». — Мне надо было стать Анимагом, как Сириус.

Анимагами называли волшебников, которые могли превращаться в какое-нибудь животное.

— Ага, и ты мог бы превратиться в золотую рыбку! — подхватил Рон.

— Или в лягушку, — зевнул Гарри. Он безумно устал.

— Требуются годы, чтобы стать Анимагом, а потом ты должен зарегистрироваться и всё такое, — рассеяно пробормотала Гермиона, просматривая оглавление книги «Таинственные проблемы волшебства и их решения». — Помнишь, профессор МакГонагалл рассказывала… ты должен зарегистрироваться в Бюро по Недопустимому Использованию Магии… в кого ты превращаешься, и твои особые приметы, чтобы ты не мог злоупотреблять…

— Я пошутил, Гермиона, — устало ответил Гарри. — Я прекрасно знаю, что мне не превратиться в лягушку к завтрашнему утру…

— Ох, это бесполезно, — сказала Гермиона, захлопывая «Таинственные проблемы волшебства» — Ну кому же захочется, чтобы волосы у него из носа росли колечками?

— Я бы не прочь, — раздался голос Фреда Уизли. — Вот была бы фишка!

Гарри, Рон и Гермиона оглянулись. Из-за книжных полок появились Фред и Джордж.

— Каким ветром вас сюда занесло? — спросил Рон.

— Разыскиваем тебя, — ответил Джордж. — МакГонагалл вызывает тебя, Рон. И тебя тоже, Гермиона.

— Зачем? — удивлённо спросила Гермиона.

— Не знаю… хотя она выглядела мрачновато, — сказал Фред.

— И велела отвести вас к ней в кабинет, — прибавил Джордж.

Рон и Гермиона уставились на Гарри, который почувствовал, как сердце ушло в пятки. Может, профессор МакГонагалл собиралась сказать Рону и Гермионе не вмешиваться? Наверное, она заметила, как много они ему помогают, а ведь он должен был готовиться к заданию в одиночку.

— Встретимся в гостиной, — вставая, чтобы идти за Роном, сказала Гермиона. Оба они выглядели очень встревоженными. — Принеси столько книг, сколько сможешь, хорошо?

— Ладно.

В восемь вечера мадам Пинс загасила все лампы и подошла к Гарри, чтобы выставить его из библиотеки. Пошатываясь под тяжестью книг, Гарри вернулся в гостиную Гриффиндора, подтащил стол в угол и продолжил поиски. Ничего не нашлось в «Сумасбродной магии для эксцентричных колдунов…» Ничего в «Пособии по средневековой магии…» Никакого упоминания о подводных деяниях в «Антологии чар восемнадцатого века», или в «Ужасных обитателях глубин», или же в «Колдовских силах, об обладании которыми вы и не подозревали, и что с ними делать теперь, когда вы знаете».

Косолап взобрался Гарри на колени и свернулся в клубочек, мурлыкая басом. Комната вокруг Гарри постепенно пустела. Ученики уходя продолжали желать ему удачи на завтрашнее утро ободряющими, уверенными голосами, точно, как Хагрид. Все они, несомненно, были уверены, что он собирается снова показать класс, как на Первом задании. Гарри не мог сказать ни слова в ответ, он только кивал, чувствуя, будто у него в горле застрял мячик для гольфа. После десяти вечера и до полуночи он оставался в комнате один с Косолапом. Он просмотрел все оставшиеся книги, а Рон с Гермионой так и не вернулись.

Всё кончено, сказал он себе. Ты не знаешь, как выполнить задание. Тебе остаётся только выйти завтра утром к озеру и сказать об этом судьям…

Он представил себе, как он будет объяснять, что он не может выполнить задание. Он увидел лицо Бэгмэна с округлившимися от удивления глазами, довольную желтозубую улыбку Каркарова. Он почти услышал, как Флёр Делакур говорит: — Я знала… он слишком мал… всего лишь маленький мальчик. — Он видел, как Малфой сигналит своим значком ПОТТЕР ВОНЮЧКА перед всей толпой, видел недоверчиво-удивлённое лицо Хагрида…

Забыв про Косолапа на коленях, Гарри резко вскочил на ноги; Косолап сердито зашипел, упав на пол, с раздражением взглянул на Гарри и гордо удалился, задрав свой похожий на посудный ёршик хвост. Но Гарри уже торопился по спиральной лестнице наверх, в спальню… Он возьмет свой Плащ-невидимку и вернётся в библиотеку, если будет нужно, останется там на всю ночь…

— Люмос, — прошептал Гарри спустя пятнадцать минут, открыв дверь библиотеки.

Светя себе палочкой, он крался вдоль полок, вытаскивая книги — книги о заклятиях и чарах, книги о русалках и водных чудищах, книги о знаменитых ведьмах и волшебниках, о магических изобретениях, хоть что-нибудь, что могло содержать беглое упоминание о пребывании под водой. Он перенёс их к столу и погрузился в работу, просматривая их с помощью узкого луча света от волшебной палочки, время от времени поглядывая на часы…

Час ночи… два часа… единственное, что поддерживало его, были слова, которые он повторял себе снова и снова, следующая книга… в следующей книге… в следующей…

Русалка на картине, что висела в ванной префектов, смеялась. Гарри бултыхался, словно пробка, в пузырящейся воде рядом с её скалой, в то время как она держала «Молнию» над его головой.

— А ну, достань её! — злобно хихикала она. — Давай, прыгни!

— Я не могу, — отфыркивался Гарри, пытаясь ухватить «Молнию» и стараясь не утонуть. — Дай мне её!

Но она только больно тыкала его в бок концом метлы, смеясь над ним.

— Больно — перестань — ой…

— Гарри Поттер должен вставать, сэр!

— Перестань тыкать меня…

— Добби должен тыкать Гарри Поттера, сэр, ему пора вставать!

Гарри открыл глаза. Он по-прежнему был в библиотеке; Плащ-невидимка соскользнул с его головы, пока он спал, и его щека прилипла к странице книги «Была бы волшебная палочка, найдется и выход». Он сел прямо, поправляя очки и моргая на яркий свет утра.

— Гарри Поттеру надо торопиться! — пропищал Добби. — Второе задание начнётся через десять минут, а Гарри Поттер…

— Десять минут? — прохрипел Гарри. — Десять — десять минут?

Он взглянул на часы. Добби был прав. Было 9:20. Гарри внезапно почувствовал себя так, словно его огрели обухом по голове.

— Скорее, Гарри Поттер! — пропищал Добби, дергая Гарри за рукав. — Вам полагаться быть возле озера вместе с другими Чемпионами, сэр!

— Слишком поздно, Добби, — ответил Гарри безнадежно. — Я не буду участвовать в задании, я не знаю как…

— Гарри Поттер будет состязаться! — пропищал домовой. — Добби знал, что Гарри не нашёл нужной книги, и Добби сделал это для него!

— Что? — спросил Гарри. — Но ты же не знаешь, что во Втором задании…

— Добби знает, сэр! Гарри Поттер должен погрузиться в озеро и найти Уизи…

— Чего-чего?

— … и отобрать Уизи у русалочьего народа!

— Что за Уизи?

— Уизи, сэр, ваш Уизи — тот самый, который давать Добби свой свитер!

Добби одёрнул севший бордовый свитер, который он теперь носил поверх шорт.

— Что? — задохнулся Гарри. — Они забрали… Они забрали Рона?

— То, чего Гарри Поттеру будет не хватать больше всего, сэр! — пропищал Добби. — Но час пройдет…

— …вини себя — не нас, — продолжил Гарри, в ужасе глядя на домового. — Ты опоздал. Потерю не вернуть. Добби, что мне делать?

— Вы должны съесть это, сэр! — пискнул домовой, сунул руку в карман своих штанов и вытащил что-то, напоминающее клубок покрытых слизью серо-зеленых крысиных хвостов. — Прямо перед тем, как вы пойдете в озеро, сэр — это Жабросли!

— Зачем это? — спросил Гарри, глядя на водоросли.

— Это даст Гарри Поттеру дышать под водой, сэр!

— Добби, — с нажимом спросил Гарри, — слушай — ты уверен в этом?

Он ещё не забыл, как в прошлый раз, когда Добби пытался «помочь» ему, всё кончилось исчезновением костей из правой руки.

— Добби весьма уверен, сэр! — убедительно ответил домовой. — Добби слышит всякое, сэр, он домовой, он ходит по всему замку, зажигая камины и протирая полы. Добби слышал профессора МакГонагалл и профессора Хмури в учительской, как они говорили о следующем задании… Добби не может дать Гарри Поттеру лишиться своего Уизи!

Сомнения Гарри улетучились. Вскочив на ноги, он стянул Плащ-невидимку, сунул его в сумку, схватил водоросли и положил их в карман, затем выскочил из библиотеки с Добби, следовавшим за ним по пятам.

— Добби следует быть на кухне, сэр! — пропищал домовой, пока они неслись по коридору. — Добби хватятся — удачи, Гарри Поттер, сэр, удачи!

— Пока, Добби! — крикнул Гарри и помчался по коридору и вниз по лестнице, перепрыгивая через три ступеньки.

В вестибюле ещё оставалось несколько человек, замешкавшихся в последнюю минуту, все они покидали Большой зал после завтрака и через двойные дубовые двери направлялись смотреть Второе задание. Они удивлённо взглянули на Гарри, а он пронёсся мимо, нечаянно толкнув Колина и Денниса Криви, перепрыгнул через каменные ступеньки и выскочил на светлый и морозный двор.

Пробегая по лужайке, он заметил, что скамьи, в ноябре окружавшие загон для драконов, теперь стоят вдоль противоположного берега, образуя трибуны, заполненные до отказа и отражавшиеся в озере. Возбуждённый гомон толпы странным образом разносился над водой, пока Гарри бежал по другой стороне озера в сторону судей, сидящих за задрапированным золотом столом у края воды. Седрик, Флёр и Крам стояли возле судейского стола, наблюдая, как Гарри несётся к ним.

— Я… здесь… — пропыхтел Гарри, юзом тормозя в глине и нечаянно забрызгав одежду Флёр.

— Где ты был? — спросил начальственный, неодобрительный голос. — Испытание вот-вот начнется!

Гарри огляделся. За судейским столом сидел Перси Уизли — мистер Крауч снова не явился.

— Ну, ну, Перси! — Сказал Людо Бэгмэн, который выглядел ужасно довольным при виде Гарри. — Дай ему отдышаться!

Дамблдор улыбался Гарри, но Каркаров и мадам Максим похоже не прыгали от радости, завидев его… Судя по выражению их лиц, они уже уверились, что он не решился участвовать.

Гарри согнулся, упершись руками в колени, хватая воздух; в боку кололо, будто ему всадили нож между рёбер, но избавиться от этого ощущения он не успел; Людо Бэгмэн уже расставлял Чемпионов вдоль берега на расстоянии десяти футов друг от друга. Гарри был в самом конце очереди, рядом с Крамом, который был в плавках и держал наготове волшебную палочку.

— Всё в порядке, Гарри? — прошептал Бэгмэн, отводя Гарри на несколько футов дальше от Крама. — Знаешь, что нужно делать?

— Да, — пропыхтел Гарри, растирая ребра.

Бэгмэн мимолётно сжал плечо Гарри и возвратился к столу судей; он прикоснулся волшебной палочкой к горлу, как он делал это на Кубке мира, произнёс — Сонорус! — и его голос громом раскатился над тёмной водой.

— Итак, все наши Чемпионы готовы ко Второму заданию, которое начнется по моему свистку. Им даётся ровно один час на то, чтобы вернуть то, что было у них отнято. Внимание, на счёт три. Один… Два… Три!

Свисток пронзительным эхом отозвался в холодном, застывшем воздухе; трибуны взорвались приветствиями и аплодисментами; не обращая внимания на остальных, Гарри стянул ботинки и носки, вытащил пригоршню Жаброслей из кармана, запихал их в рот и вошёл в озеро.

Оно было таким холодным, что он почувствовал, как кожу на ногах обожгло, будто в озере был огонь, а не ледяная вода. Намокшая одежда тянула его вниз, пока он заходил всё глубже; теперь вода была ему по колено, и занемевшие ноги скользили по илу и плоским, скользким камням. Он жевал Жабросли так старательно и быстро, как только мог; ощущение было неприятно слизистым и резиновым, вроде щупалец осьминога. Зайдя в ледяную воду по пояс, он остановился, сглотнул и стал ждать, что случится.

Он слышал смех в толпе и знал, что он выглядит глупо, просто заходя в озеро и не демонстрируя никакой магии. Грудь, оставшаяся над водой, покрылась гусиной кожей; наполовину войдя в ледяную воду, под пронизывающим ветром, трепавшим его волосы, Гарри начал сильно дрожать. Он избегал смотреть на трибуны; смех становился всё громче, а со стороны Слизеринцев раздавались смешки и колкости…

Затем, совершенно неожиданно, Гарри почувствовал, будто к его рту и носу прижали невидимую подушку. Он попробовал вдохнуть, но это вызвало головокружение; его легкие были пусты, и внезапно он почувствовал острую боль по бокам шеи…

Гарри схватился руками за горло и ощутил два больших разреза чуть ниже ушей, хлопающих в холодном воздухе… У него появились жабры. Ни секунды не раздумывая, он сделал единственную вещь, которая имела смысл — бросился с головой в воду.

Первый же глоток ледяной воды из озера будто вдохнул в него жизнь. Голова перестала кружиться; он сделал второй большой глоток воды и почувствовал, как она мягко идёт через жабры, отдавая кислород мозгу. Он вытянул вперёд руки и посмотрел на них. Под водой они казались зелёными и призрачными, и на них появились перепонки. Он обернулся и посмотрел на свои голые ноги — они удлинились и между пальцев тоже появились перепонки — выглядело так, как будто у него отросли плавники.

Холода воды больше не чувствовалось… наоборот, он чувствовал приятную прохладу и лёгкость во всём теле… Гарри сделал ещё один гребок, восхищаясь тем, как далеко и быстро несут его под водой ноги-ласты, заметив, как ясно он видит и что ему, похоже, не нужно больше моргать. Вскоре он заплыл так далеко в озеро, что дна больше не было видно. Он перевернулся и нырнул в глубину.

Тишина давила ему на уши, пока он скользил над странным, тёмным пейзажем. Он плыл словно в тумане, и новые сцены вдруг внезапно надвигались из окружающей тьмы; заросли колышущихся, спутанных чёрных водорослей, широкие глинистые равнины с разбросанными тускло мерцающими камнями. Он погружался глубже и глубже и плыл к середине озера, широко раскрыв глаза, всматриваясь сквозь призрачную сероватую воду в тени там, внизу, где вода становилась непрозрачной.

Маленькие рыбки, мерцая, проплывали мимо него, как серебряные стрелки. Один или два раза ему показалось, что он видит что-то большое, плывущее впереди него, но когда он приближался, то обнаруживал, что это всего-навсего затонувшее бревно, или плотные заросли водорослей. Никаких признаков других Чемпионов, русалок, Рона — гигантского спрута тоже, к счастью видно не было.

Светло-зелёные водоросли расстилались под ним, насколько хватало глаз, густые, словно заросли травы. Гарри, не мигая, смотрел вперёд, пытаясь различить контуры в темноте… и вдруг, совершенно неожиданно, что-то схватило его за лодыжку.

Гарри развернулся и увидел Гриндилоу, маленького, рогатого водного демона, высунувшегося из водорослей. Его длинные пальцы сильно сжались вокруг ноги Гарри, а клыки обнажились — Гарри быстро сунул под одежду перепончатую руку и попытался нащупать волшебную палочку. Когда ему наконец удалось до неё добраться, ещё два гриндилоу всплыли из водорослей, схватили Гарри за одежду и пытались утащить вниз.

— Релашио! — прокричал Гарри, но никакого звука не было… Изо рта у него выплыл большой пузырь, а палочка, вместо того, чтобы выпустить искры, обстреляла Гриндилоу чем-то вроде струи кипятка, судя по тому, что там, где она в них попала, на их зеленой коже появились красные пятна. Гарри высвободил ногу из захвата Гриндилоу и кинулся прочь, время от времени наугад посылая через плечо новые струи кипятка; то и дело он чувствовал, как Гриндилоу снова хватает его за ногу, и отбрыкивался изо всех сил… Вдруг его удар достиг цели и, ощутив под ногой рогатый череп, он оглянулся и увидел, как ошеломлённый Гриндилоу уплывает прочь, а его товарищи грозят Гарри кулаками, опускаясь назад в водоросли.

Гарри немного притормозил, засунул палочку обратно и огляделся вокруг, прислушиваясь. Тишина глухо давила на барабанные перепонки. Он знал, что сейчас он очень глубоко, но всё вокруг было неподвижно, лишь водоросли едва колыхались, словно от ветра.

— Ну как дела?

Гарри подумал, что его хватил удар. Он крутанулся вокруг себя и увидел Плаксу Миртл; она неясно светилась в воде и пристально смотрела на него сквозь толстые очки в перламутровой оправе.

— Миртл! — попытался крикнуть Гарри — но опять ничего не вышло, только очень большой пузырь вылетел у него изо рта. Плакса Миртл самым настоящим образом захихикала.

— Попробуй-ка вон там! — сказала она, показывая рукой. — Я с тобой не пойду… Я их не люблю, они всегда гоняются за мной, когда я подбираюсь слишком близко…

Гарри показал ей большой палец в знак благодарности, и отправился дальше, стараясь плыть повыше, чтобы избежать встречи с Гриндилоу, которые могли прятаться в водорослях.

Он плыл уже, по меньшей мере, минут двадцать. Паря над просторами чёрной глины, которая закручивалась мутью, когда он волновал воду, он наконец услышал кусочек завораживающей русалочьей песни.

На поиски тебе отпущен час

Так что не мешкай, отправляйся в путь.

Гарри поплыл быстрее и вскоре увидел большую скалу. На ней были изображения русалов; они несли копья и преследовали кого-то, очень похожего на гигантского спрута. Гарри поплыл вдоль скалы, следуя за звуками песни.

Полсрока позади, спеши вперёд,

Иль то, что ищешь ты, навек уйдёт…

Внезапно он оказался посреди обвитых водорослями грубых каменных жилищ, возвышающихся в окружающем мраке. То там, то тут в тёмных окнах Гарри видел лица… Лица, которые не имели никакого сходства с изображением русалки на картине в ванной префектов…

У русалов была сероватая кожа и длинные, спутанные, тёмно-зелёные волосы. Глаза у них были жёлтого цвета, как и их сломанные зубы, а на шеях болтались ожерелья из гальки. Они косились на Гарри, когда он проплывал мимо; один или два вылезли из пещер, чтобы лучше разглядеть его, их мощные серебристые рыбьи хвосты взбивали воду, в руках они сжимали копья.

Гарри спешил вперёд, оглядываясь по сторонам, и скоро строений стало больше; вокруг некоторых были садики из водорослей, и он даже видел домашнего Гриндилоу, привязанного к будке у одной из дверей. Русалы теперь появлялись со всех сторон, пристально глядя на него, показывая на его перепончатые руки и жабры, переговариваясь друг с другом. Гарри завернул за угол, и перед ним открылась очень странная картина.

Целая толпа русалов плавала перед зданиями, окаймляющими нечто вроде деревенской площади на подводный лад. В центре пел хор, призывая участников состязания, а позади них высилась грубая статуя; гигантский русал, высеченный из камня. Четыре человека были крепко привязаны к его хвосту.

Рон был привязан между Гермионой и Чо Чанг. Ещё там была девочка, на вид не старше восьми лет, облако серебристых волос которой уверило Гарри, что это сестра Флёр Делакур. Все четверо, казалось, находились в очень глубоком сне. Их головы болтались из стороны в сторону, а изо ртов поднимались тоненькие струйки пузырей.

Гарри поспешил к заложникам, отчасти ожидая, что русалки опустят свои копья и нападут на него, но они ничего не делали. Верёвки из водорослей, привязывающие заложников к статуе были толстыми, скользкими, и очень крепкими. На какую-то секунду он подумал о ноже, который Сириус купил ему в подарок на Рождество — запертый в сундуке в замке, в четверти мили отсюда, он был в любом случае бесполезен.

Гарри оглянулся. Многие русалы, окружившие его, держали копья. Он стремительно подплыл к русалу семи футов ростом, с длинной зелёной бородой и ожерельем из акульих зубов и попытался жестами попросить взаймы копье. Но тот лишь рассмеялся и покачал головой.

— Мы не помогаем, — сказал он резким, хриплым голосом.

— Да ну же! — отчаянно сказал Гарри (но только пузыри вылетели изо рта), и он попробовал забрать у русала копьё, но тот отдернул назад руку, по-прежнему качая головой и смеясь.

Гарри крутился вокруг, вглядываясь. Что-нибудь острое… что-нибудь…

Дно озера было усеяно камнями. Он нырнул, схватил самый зазубренный и возвратился к статуе. Он стал рубить верёвки, обязывающие Рона, и после нескольких минут упорной работы, они лопнули. Рон плавал без сознания в нескольких дюймах над дном озера, понемногу дрейфуя по течению.

Гарри осмотрелся. Никаких признаков других Чемпионов. Что они, в игрушки играют? Почему они не торопятся? Он вернулся к Гермионе, поднял зазубренный камень и начал рубить и её веревки…

Тут же несколько пар сильных серых рук схватили его. Полдюжины русалок оттащили его от Гермионы, качая зеленоволосыми головами и смеясь.

— Возьми только своего заложника, — сказал одни из них. — Оставь других…

— Ни за что! — гневно воскликнул Гарри — но только три больших пузыря вылетело изо рта.

— Твоё задание — вернуть своего друга… Оставь других…

— Она — тоже мой друг! — завопил Гарри, показывая на Гермиону, и огромный серебряный пузырь беззвучно появился из его рта. — И чтобы они умерли, я тоже не хочу!

Голова Чо лежала на плече Гермионы; маленькая девочка с серебряными волосами была призрачно зелена и бледна. Гарри боролся, пытаясь отогнать русалок, но они смеялись ещё сильнее, удерживая его на расстоянии. Гарри дико озирался. Где же остальные участники? Будет ли у него время поднять Рона на поверхность и вернуться вниз за Гермионой и другими? Сможет ли он найти их снова? Он взглянул на часы, чтобы узнать, сколько времени ещё осталось — часы остановились.

Но тут русалки вокруг него стали возбуждённо показывать на что-то над его головой. Гарри посмотрел вверх и увидел Седрика, плывущего к ним. Вокруг его головы был огромный пузырь, который искажал черты его лица, делая его странно широким и растянутым.

— Я заблудился! — беззвучно проговорил он, белый как мел. — Флёр и Крам скоро будут!

Чувствуя огромное облегчение, Гарри наблюдал, как Седрик достал нож из кармана и освободил Чо. Он потянул её наверх и скрылся из виду.

Гарри смотрел вокруг в ожидании. Где же Флёр и Крам? Время истекало, и согласно песне, заложники будут потеряны по прошествии часа…

Русалы внезапно завизжали. Те, что держали Гарри, ослабили захват, глядя ему за спину. Гарри повернулся и увидел, как что-то чудовищное мчится сквозь воду к ним навстречу; человеческое тело в плавках с головой акулы… Это был Крам. Он, похоже, Преобразовался, но неудачно.

Человек-акула поплыл прямо к Гермионе и принялся рвать и кусать связывающие её веревки; беда была в том, что новые зубы Крама были расположены очень неудобно для того, чтобы перекусить что-нибудь меньше дельфина, и Гарри был почти уверен, что, если Крам не будет осторожен, он разорвёт Гермиону пополам. Рванувшись вперед, Гарри с силой ударил Крама по плечу и подал ему зазубренный камень. Крам схватил его и начал резать веревки, чтобы освободить Гермиону. Через несколько секунд ему это удалось; он обхватил Гермиону вокруг талии, и, не оглядываясь, начал быстро подниматься с ней к поверхности.

— Что теперь? — отчаянно подумал Гарри. Если бы он мог быть уверенным, что Флёр появится… Но её всё не было. Ничего нельзя было сделать, кроме…

Он схватил камень, который бросил Крам, но русалы теперь окружили Рона и маленькую девочку, качая головами. Гарри выхватил волшебную палочку.

— Прочь с дороги!

Только пузыри вылетели из его рта, но было очевидно, что русалы поняли его, потому что они внезапно прекратили смеяться. Их желтоватые глаза уставились на палочку Гарри, и похоже они испугались. Их было намного больше, но Гарри мог, по выражению их лиц, сказать, что они видели на своём веку не больше волшебства, чем гигантский спрут.

— Считаю до трёх! — прокричал Гарри; струя пузырей вылетела у него изо рта, но он поднял вверх три пальца, чтобы удостовериться, что они поняли. — Один… — (он загнул палец) — два… — (он загнул второй)…

Они расступились. Гарри бросился вперёд и начал рубить верёвки, привязывавшие маленькую девочку к статуе, и, наконец, освободил её. Он обхватил девочку вокруг талии, схватил Рона за воротник и оттолкнулся от дна.

Подъём тянулся невыразимо долго. Гарри больше не мог грести руками; он неистово работал ластами, но Рон и сестрёнка Флёр тянули его вниз, как мешки с картошкой… Он всё время смотрел вверх, хотя знал, что он, должно быть, всё ещё очень глубоко, потому что вода над ним была такая тёмная…

Русалы поднимались вместе с ним. Он видел, как они непринуждённо сновали вокруг него, наблюдая, как он сражается с водой… Утащат ли они его вниз, как только кончится время? Может быть, они едят людей? Ноги Гарри сводила судорога от усилий; его плечи ужасно болели под весом Рона и девочки…

Дышать стало ужасно тяжело. Он снова почувствовал боль по бокам шеи… он чувствовал воду у себя во рту… и всё же темнота определённо отступала… он уже видел дневной свет над головой…

Он изо всех сил оттолкнулся ластами и обнаружил, что они снова превратились в ноги… вода через рот попала в лёгкие… он ощутил головокружение, но знал, что свет и воздух всего в десяти футах над ним… он должен добраться туда… он должен…

Гарри грёб ногами так сильно и быстро, что мускулы протестовали; его мозг будто был насыщен водой, он не мог дышать, он нуждался в кислороде, он должен был двигаться, он не мог остановиться…

А затем он почувствовал, что его голова пробила поверхность озера; замечательный, холодный, чистый воздух ужалил его мокрое лицо; он заглотнул его, чувствуя, будто никогда раньше не дышал так, как нужно, и, задыхаясь, вытащил на поверхность Рона и девочку. Повсюду вокруг него из воды высовывались дикие, зеленоволосые головы, но они улыбались ему.

Толпа на трибунах ужасно шумела; свистя и крича, они все, видимо, повскакали на ноги; Гарри показалось, что они думали, будто Рон и девочка мертвы, но слава богу… оба открыли глаза; девочка растерялась, но Рон просто выплюнул большую струю воды, моргнул на яркий свет, повернулся к Гарри и сказал: — Ну и мокро же здесь, правда? — тут он заметил сестру Флёр. — Ты что, сдурел? А она-то тебе зачем?

— Флёр не появилась, а я не мог оставить её там, — пропыхтел Гарри.

— Гарри, балбес, — сказал Рон, — ты что, принял песню всерьёз? Дамблдор не позволил бы никому из нас утонуть!

— Но в песне говорилось…

— Это для того, чтобы ты наверняка вернулся в срок! — пояснил Рон. — Я надеюсь, ты не тратил время зря там, внизу, изображая героя!

Гарри вдруг почувствовал себя идиотом и рассердился. Конечно, для Рона всё было нормально; он-то спал, он не чувствовал, насколько жутко было внизу в озере, в окружении вооружённых копьями русалов, которые выглядели вполне способными на убийство.

— Давай, — коротко сказал Гарри, — помоги мне, я не уверен, что она умеет плавать.

Они потянули сестру Флёр к берегу, откуда смотрели судьи; двадцать русалов сопровождали их вроде почётного караула, распевая свои ужасные визгливые песни.

Гарри увидел, что мадам Помфри хлопочет вокруг Гермионы, Крама, Седрика и Чо. Все они были завернуты в толстые одеяла.

Дамблдор и Людо Бэгмэн стояли, улыбаясь Гарри и Рону с берега, пока те подплывали ближе, но Перси, который был очень бледен и почему-то выглядел гораздо моложе, чем обычно, кинулся в воду, чтобы встретить их. Тем временем мадам Максим пыталась удержать Флёр Делакур, которая билась в истерике, кусалась и царапалась, пытаясь снова броситься в воду.

— Габрриэль! Габрриэль! Она жива? Она не рранена?

— С ней всё хорошо! — хотел крикнуть Гарри, но он так устал, что едва мог говорить, не то что кричать.

Перси обхватил Рона и тащил его на берег (— Отвали, Перси, я в норме!); Дамблдор и Бэгмэн поднимали Гарри; Флёр вырвалась от мадам Максим и обнимала сестру.

— Это были Гриндилоу… они нападать на меня… о Габрриэль, я думала… я думала…

— Идите сюда, вы все, — сказала мадам Помфри. Она схватила Гарри и потащила его к Гермионе и остальным, закутала его в одеяло так туго, что он почувствовал себя в смирительной рубашке, и влила ему в горло порцию очень горячей настойки. Пар повалил у него из ушей.

— Отлично, Гарри! — крикнула Гермиона. — Молодец, ты сам во всём разобрался!

— Ну… — начал было Гарри. Он рассказал бы ей о Добби, но тут заметил, что Каркаров наблюдает за ним. Он был единственным судьёй, который не поднялся из-за стола; единственным судьёй, не выказавшим удовольствия и облегчения, что Гарри, Рон и сестра Флёр вернулись.

— Конечно, — сказал Гарри, слегка повышая голос так, чтобы Каркаров услышал.

— У тебя вотяной жук в волосах, Эрм-он-нини, — сказал Крам. Гарри показалось, что Крам пытался снова привлечь её внимание к себе; возможно, чтобы напомнить ей, что он только что спас её из озера, но Гермиона нетерпеливо стряхнула жука и сказала: — Однако ты сильно опоздал, Гарри… Что, так трудно было найти нас?

— Нет… Нашёл я вас легко…

Гарри почувствовал себя ещё глупее. Теперь, когда он вышел из воды, было совершенно ясно, что меры предосторожности, принятые Дамблдором, не допустили бы смерти заложника только потому, что его освободитель не явился. Почему он просто не забрал Рона и отправился восвояси? Он вернулся бы первым… Седрик и Крам не тратили время впустую, заботясь о ком-то ещё; они не приняли всерьёз русалочью песню…

Дамблдор сидел на корточках у края воды, беседуя с особенно дикой и свирепой на вид русалкой, которая, видимо, была предводительницей. Он издавал те же самые визгливые звуки, что и русалы; было ясно, что Дамблдор умеет говорить на их языке. Наконец он выпрямился, повернулся к другим судьям и сказал: — Думаю, нам нужно посоветоваться, прежде чем мы выставим оценки.

Судьи сгрудились в сторонке. Госпожа Помфри отправилась спасать Рона от объятий Перси; она подвела его к Гарри и другим, дала ему одеяло и Перечную настойку, затем сходила за Флёр и её сестрой. У Флёр были порезы на лице и руках, её одежда была порвана, но она казалось, не обращала на них внимания, даже не позволила мадам Помфри смазать их.

— Позаботьтесь о Габриэль, — сказала ей Флёр, и повернулась к Гарри. — Ты спас её, — сказала она, задыхаясь. — Несмотря на то, что она была не твой заложник.

— Да, — сказал Гарри, который теперь от всего сердца желал оставить всех трёх девчонок привязанными к статуе.

Флёр наклонилась, поцеловала Гарри дважды в каждую щеку (он почувствовал, что его лицо горит и не удивился бы, если бы пар снова пошёл у него из ушей), потом сказала Рону: — И ты тоже — ты помогал…

— Ага, — сказал Рон, всем видом выражая надежду, — ага, немножко…

Флёр спикировала на него и тоже расцеловала. Гермиона закипела, но в этот миг, усиленный волшебством голос Людо Бэгмэна громыхнул позади них, заставив их всех подскочить, а толпу на трибунах притихнуть.

— Дамы и господа, мы приняли решение. Предводительница русалов Муркус рассказала нам в точности, что случилось на дне озера, и поэтому мы решили присудить очки, исходя из пятидесяти для каждого претендента, следующим образом…

— Флёр Делакур, хотя она продемонстрировала превосходное использование заклинания Пузыря-головы, была атакована Гриндилоу на пути к цели и не сумела спасти своего заложника. Мы присуждаем ей двадцать пять очков.

Аплодисменты с трибун.

— Я заслужила ноль, — грустно пробормотала Флёр, качая головой.

— Седрик Диггори, который также использовал заклинание Пузыря-головы, первым вернулся со своим заложником, хотя и на одну минуту позже установленного времени, — гром приветствий в толпе со стороны Хаффлпаффа; Гарри видел, как Чо одарила Седрика сияющим взглядом. — Поэтому мы присуждаем ему сорок семь очков.

Гарри совсем упал духом. Если Седрик не уложился в лимит времени, он уж точно опоздал.

— Виктор Крам использовал неполную форму Трансфигурации, которая, тем не менее, оказалась эффективной, и был вторым, кто вернулся с заложником. Мы присуждаем ему сорок очков.

Каркаров хлопал особенно сильно.

— Гарри Поттер использовал Жабросли с превосходным результатом, — продолжал Бэгмэн. — Он возвратился последним и намного превысил часовой лимит. Однако Предводительница русалов утверждает, что мистер Поттер первым достиг заложников, и что его задержка при возвращении была вызвана намерением спасти всех заложников, а не только своего собственного.

Рон и Гермиона, оба наградили Гарри понимающе-сердитыми взглядами.

— Большинство судей, — тут Бэгмэн недоброжелательно покосился на Каркарова, — считают, что это доказывает высокие моральные качества и заслуживает высшей оценки. Однако… Счёт мистера Поттера — сорок пять очков.

Сердце у Гарри ёкнуло — теперь он делил первое место с Седриком. Рон и Гермиона, застигнутые врасплох, уставились на Гарри, затем рассмеялись и стали усиленно аплодировать вместе с остальными.

— Так держать, Гарри! — прокричал Рон сквозь шум. — Ты вовсе не тормоз — ты демонстрировал моральные качества!

Флёр тоже усиленно хлопала, но Крам выглядел расстроенным. Он попытался снова вовлечь Гермиону в разговор, но она была слишком занята поздравлением Гарри, чтобы слушать.

— Третье и заключительное испытание состоится на закате, двадцать четвёртого июня, — продолжил Бэгмэн. — Участники будут уведомлены о том, что их ожидает, ровно за месяц. Спасибо всем за поддержку Чемпионов.

Всё кончилось, — думал Гарри рассеянно, пока мадам Помфри подгоняла участников и заложников обратно в замок, чтобы переодеться в сухую одежду… всё позади, он прошел это испытание… можно ни о чем не беспокоиться до двадцать четвёртого июня…

— Следующий раз, когда буду в Хогсмиде, — решил Гарри, поднимаясь по каменным ступеням в замок, — обязательно куплю Добби по паре носков на каждый день в году.

Дата добавления: 2015-10-28