Яма 2. Хранитель могил 1 страница

Глава 1

С какой стороны ни глянь, пение не входило в список достоинств Муору.

Размахивая лопатой, он напевал какое-то подобие песен, начиная от популярных мелодий, слышанных им по радио, до ритмов маршевых напевов. И поскольку никто не слышал его, он пел те слова, какие хотел; что тут сказать, пел он фальшиво и порой даже выдумывал новые фразы.

Хоть голос его звучал и громко, он растворялся, не покидая безлюдное кладбище.

Пение было ему единственной отдушиной, позволяющей забыть ту идею, что он будет всю жизнь батрачить в компании трупов. И хотя он продолжал копать ямы, он оставался бодрым духом, как будто вернулся в прошлое, а если более точно, то на месяц назад.

Единственное, чего ему не доставало по сравнению с тем временем, были люди, с которыми можно спеться. И шлем.

Он стал привыкать к своей короткой лопате и ошейнику, который не отделить от шеи, но теперь он начинал замечать лёгкость на макушке.

Что бы я ни делал, мне больше никогда не заиметь шлем.

С виду не казалось, что на таком спокойном кладбище возникнет в нём необходимость. К тому же шлема явно не хватит, если он захочет защититься от монстра. Но от чего-то Муору очень нравились все эти шлемы. Они навевали воспоминания о том, как он и его сослуживцы, все одного возраста и звания, впервые потрогали винтовки и принялись хвастаться будущими подвигами. Глядя на тех парней теперь, трезвым взглядом, он припоминал, как они все носили шлемы целый день и даже когда пошли спать.

С тех пор, особенно во время военных операций, он никогда не расставался с ним, даже если врага не было в радиусе несколько десятков километров. Муору признавал странность своего поведения, но шлем, защищающий самую ценную часть человеческого тела, давал некую надежду и чувство безопасности. Став копателем могил, он разорвал на куски простыню и намотал её на голову, чтобы избежать солнечного удара. Но ткань совершенно его не удовлетворяла.

— Уважаемый Заключённый, благодарим вас за упорный труд. — Выйдя из-за спины Муору, старик прервал его песню. — Вы выглядите сносно, несмотря на увиденное.

Дарибедор окатил Муору таким взглядом, словно проверял реакцию животного на экспериментальный препарат.

Муору слегка насупился. Его правая нога была замотана с виду пожелтевшими и грязными бинтами, которые пропитались вытекающими из раны телесными жидкостями...

Потом он припомнил девочку, которая оказалась под ним после того, как он в панике сбил её с ног.

— Наоборот, вы стали работать ещё лучше и быстрее. Это хорошо.

— Ну, не то чтобы мне не любопытно, — сказал Муору. Попытавшись затем вынудить из разговора хоть что-то, он продолжил. — Например, эти штуки... откуда они явились?

— Откуда... ещё один философский вопрос. — Рот старика дёрнулся, изобразив неприглядную улыбку. — Вы явно не задавались вопросом, откуда явились люди. А ведь эти вопросы по сути тождествены.

— Большинство из женского живота, — сострил Муору, но мистер Дарибедор нисколько не развеселился.

Даже не пытаясь скрыть недовольство, Дарибедор зашагал обратно к поместью и сказал следующее: «Что ж, я понимаю, почему вы не боитесь их. Это из-за тех людей, которые так часто посещают кладбище. Хоть звучит не очень обнадёживающе, но лучше всего ограничить ночные прогулки. Это ляжет проблемой на это место, если вы умрёте после всего того, что сделали.

Ворон как обычно расположился на надгробном камне. И услышав от Муору рассказ о Дарибедоре, он насмешливо захихикал.

— Этот старик ужасен. Типа, сколько ни нанимай людей рыть ямы, как только они не в силах мириться с монстрами, они становятся бесполезными.

Израсходовав всё своё терпение, Муору сразу проигнорировал многозначительный косой взгляд Ворона и спросил: «Вы знаете друг друга?»

Ворон пожал плечами и ответил: «Что ж, честно говоря, я его ненавижу. Так или иначе, если мы с тобой умрём, он позаботится о нас на этом кладбище.

—...Ты о чём?

— Я разве не сказал? Тут могут быть похоронены в том числе и люди, которые узнали о существовании демонов.

Муору слегка заколебался, вопросы стали наваливаться один на другой.

— Стой! Здесь похоронены не только монстры?

— Ты что говоришь, братец Крот? Разве сейчас ты копаешь яму не размером с человека?

...Именно так и было.

Он выкопал кучу ям, но со времени похорон того монстра ему не приходилось копать что-то такое же большое. Зная силу больших монстров, он не видел смысла спрашивать, были ли мелкие их представители более миролюбивыми.

Ворон продолжил.

— С чего, по-твоему, это место называется Братской могилой? Всё просто. Оно для людей и монстров. Название происходит из того, что здесь хоронят две эти несовместимые сущности... Но что касается людей, они сюда попадают только при определённых обстоятельствах. — На лице Ворона расплылась не по-детски саркастическая улыбка.

— Тогда... что можешь сказать про могилу, на которой сидишь?

— Думаю, она принадлежит человеку.

— Слезай. Сейчас же.

— Фи... — надулся Ворон, замахав ногами, и Муору пригрозил ему лопатой.

— Да, до чего же ты хороший парень. Совсем не похож на заключённого, — сказал Ворон, наступив на землю в сопровождении глубокого вздоха.

— С чего это?

— С чего что?

— Это как-то странно. Если учесть твои слова, эти чудища — естественные враги человечества? Тогда почему твои друганы хоронят их с такими почестями?

Лишившись удобного сиденья, Ворон скрестил ноги на земле. Как и положено детям, он уселся сразу же, не желая стоять ни одной лишней секунды. Нет, не совсем так. Хотя Муору и видел много раз его детскую наружность, иногда он о ней вовсе забывал, стоило ребёнку о чём-то заговорить.

— Ты помнишь, что эти штуки бессмертны?

— Ага, — кивнул Муору. Ворон точно это говорил. «Эти штуки лишены того, что мы зовём жизнью. Как предполагает название, они нежить. Даже если зарежешь их, сожжёшь или нарубишь на мелкие куски, им не составит труда вернуться к жизни...

Постепенно парень заметил, каким неприятным чувством полнились данные слова.

Читая перемены в его выражении лица, Ворон продолжил.

— Точно, это довольно странно, да? Похороны — это почести, которые отдаёшь мёртвым. Но при всём этом мы хороним в этой земле то, что не может умереть... Разумеется, оказывая им положенные ритуальные услуги, мы вовсе не симпатизируем им.

Муору сохранял молчание.

— Как ты догадался, эти «охотники» истребляли демонов. Так и есть. Охотники действительно сражались с демонами. Однако они не могли завершить свою работу.

Вот например если бы люди из прошлого владели той же силой, какая есть у «охотников за демонами» с их современными винтовками, то уже тогда человечество обеспечило себе такое процветание, какое мы наблюдаем сейчас.

Точно, Ворон несомненно это говорил во время предыдущей беседы. Он сказал, что существование монстров выступает в качестве препятствия для развития цивилизации.

— Мы, люди, не можем убить этих существ. Что ж, если им повязать голову и лапы, они больше не смогут никого схватить. Но это лучшее, на что мы способны. К сожалению...

С угрызениями совести на лице Ворон прикусил губу.

— Стой, как раз поэтому это всё очень странно, — вставил замечание Муору. — Ты ведь на днях сказал, что люди нашли способ победить этих монстров?

— А, ага, способ у твоих ног.

— Значит, погребённые здесь звери вроде как бессмертные. Стало быть, ты не знаешь никакого способа уничтожить их?

— Ты не понял что ли? Сюда погляди. — Ворон хлопнул по земле, словно играя в песочнице.

— Эти существа обладают не только физическим телом. Если сковать их, они не смогут двигаться. Но даже если попытаешься их утопить в воде или закопать в яме, в конце концов они вырвутся из своей темницы и продолжат резню.

А потом кому-то пришла в голову мысль похоронить их в человеческой могиле.

—...Так ты говоришь, что после похорон они не могут вернуться к жизни? — спросил Муору, наконец-то уловив смысл того, что говорил Ворон.

Ворон кивнул и еле улыбнулся.

— Хотя я уже слышал твой вопрос о том, «Почему демоны не возвращаются к жизни, если их похоронить на кладбище», ответа я не знаю. Даже великие умы не знают. Но если сказать просто, то эти демоны существуют в той форме, которую мы не понимаем.

Поскольку они настолько отличаются от живых земных созданий, даже существуют рассказы о том, что они прилетели с луны. Тип, который первый попытался закопать их на кладбище... что ж, быть может, он планировал своего рода розыгрыш или что ещё.

— Отличный, наверно, получился розыгрыш, — озорно ответил Муору Ворону, несмотря на загадочное, печальное выражение на детском лице.

Скребя землю мизинцем, Ворон ответил.

— Что ж, это только моя гипотеза... Вероятно, если убитые ими люди затаили на них злобу, то связанные тут существа окажутся не в силах воскреснуть.

— Завязывай со страшилками.

— Тебя не сильно проняло?

— Не знаю, просто не люблю привидений, — убеждённо сказал Муору.

Ворон поднял лицо и раздул мягкие на вид щёки.

— Интересно... — Совершая это детское движение, он опять сказал такое, что не сказал бы даже взрослый. — Что ж... Даже с запечатанной силой их не сможет удержать любое кладбище. Это должна быть старая земля, обладающая силой; такая земля, которая находится под присмотром людей и которая долгое время продолжает служить в качестве противопоставления колыбели. Вот такая земля может стать для этих существ вечной тюрьмой.

Прям как это место...

Вспоминая давящую атмосферу, которая окутала его во момент прибытия сюда, Муору спросил:

— Неужто такое жутко важное место как раз тут?

Ворон засмеялся.

— Ага, такое важное место именно тут. И, конечно, существуют другие кладбища, предназначенные для уничтожения демонов. Как раз в связи с важностью этой задачи необходимо перестраховываться. Если было бы только одно место, как например это, и если бы его разрушили, тогда эти демоны вернулись бы к жизни, а мы бы остались без последнего средства борьбы с ними.

...Что ж, по большей части другие места замаскированы, и обычным людям запрещено туда ходить, чтобы обезопасить от той жуткой правды, погребённой под землёй.

Это многое проясняет, вот почему никто не посещает это кладбище.

Тот факт, что сюда не заявляются обычные люди, уменьшал его шансы вынюхать лазейку для побега. К тому же...

— Это странно, но... — Хотя он понимал слова Ворона, Муору сейчас беспокоился кое о чём другом. — Где-то сотню-другую лет назад люди жили в страхе, не зная никакого способа одолеть этих монстров, так? Если это правда, почему далеко не все люди прознали об их существовании? По крайней мере, я и моё ближайшее окружение не должны были быть настолько тёмными в этом вопросе.

— Это просто. Тебе не нужно было знать, — сказал Ворон, быстро закивав, словно давая поспешное обещание.

— Утратив бессмертие, они стали редеть числом гораздо стремительнее, чем в прошлом. Интересна одна вещь, демоны словно поняли своё невыгодное положение. Теперь они не просто воздерживаются от охоты или выманивания людей, они вообще не показываются им на глаза.

— И мы всеми силами исследовали эту тенденцию. Число монстров не растёт. Можно сказать, их бессмертие — это своего рода их слабость. Возьми для примера армию. Какой бы сильной она ни была, без снабжения её сила в миг растворится.

— Ага, это точно.

Аналогия Ворона оказалась простой для понимания, и предводитель кротов ответил низким кивком.

Строго говоря, армия состояла из людей, и монстры были совсем другим делом, но в обоих случаях ослабление суммарной мощи приведёт к неспособности восстановить силы. И вскоре после этого положение в их рядах будет становиться всё хуже и хуже.

— Ага, вот так, — продолжил Ворон. — После всех наших усилий сократить их численность нападения демонов стали гораздо более редкими. Разработали газовые и электрические лампы, так что теперь даже после захода солнца возможно поддерживать привычную дневную жизнедеятельность.

Пока люди опасаются таящейся во тьме угрозы, этот страх будет влиять на индустрию и экономику. И как результат, страны посчитали предпочтительным сохранить монстров в секрете. Зови это тьмой, живущей во тьме.

Муору, ещё не полностью убеждённый этими объяснениями, кусал губу. Ворон их продолжил.

— Потому не считай ложью, что мир ничего не знал.

— Ха? Правда?

— Что ж, позволь спросить, каково тебе было в первую ночь на кладбище? Ты ведь не испугался? Почему?

— Ну, насчёт этого... потому что, когда я был маленький, мать, ужасная тётка и все кому не лень запугивали меня. Они рассказывали о штуках, которые приходят с кладбища ночью, призраки, злые духи... зомби и тому подобное.

— Видишь? Разве это не те самые существа, которые вредят людям? Похоже, посвящённые демонам истории немного изменились, вместе с тем, как этих демонов кличут.

Тут Ворон хихикнул.

— Что ж, из-за неслыханного уровня секретности стало сложно просто найти кого-нибудь, кто может копать ямы на кладбище, и чтобы он при этом не лишился рассудка. Раз уж человека отправляют на кладбище, то он обладает определёнными качествами.

— Качествами?

— Выносить ситуацию, когда естественный враг человечества приближается к тебе на вытянутую руку. Иметь крепкие нервы. Говоря проще... стойкость.

— И вовсе я не стойкий, — решительно сказал парень.

— Что? Понимаю, ты пытаешься сказать, что обделён такой силой воли, как у меня, но тебе ни к чему скромничать.

— И вовсе я не скромничаю. По большому счёту, думаю я о себе вон как. Если бы я был по-настоящему стойким, тогда я бы не... — Муору прервался и отвёл взгляд. — Нет, ничего.

— Что... что ты говоришь?

Ворон настаивал на том, чтобы Муору высказал несказанное, но парень с печальным видом упорно держал язык за зубами. Он не показывал своё истинное лицо, прям как крот, роющий норы под землёй.

В итоге Ворон рассвирепел и вытянул раскрасневшийся язык в направлении парня.

— Глупый братец крот! Это ты пытаешься выглядеть лучше, чем ты есть? — кричал Ворон так, словно ему доставляло удовольствие принижать его. И затем Ворон ретировался так же внезапно, как и появился.

Муору издал тяжёлый вздох. После ухода Ворона он остался на кладбище один, и солнце достигло самого зенита.

Хотя пением он мог запросто сменить себе настроение, он заметил, что вместо песни с его губ всё чаще и чаще срываются охи-вздохи.

Честно говоря, он считал себя вполне стойким. А что до военных, хоть это и была кучка лоботрясов, полагающихся исключительно на мускулы, лишь изредка он мог назвать их стойкими.

Однако его уверенность в собственной крутости стремительно растаяла, стоило ему появиться на этом кладбище. И вот теперь ему нужно было сказать малолетнему на вид Ворону, что он неправильно всё понимает.

Он опасался ночной тьмы.

От самого существования этих монстров он уже начал терять рассудок.

Недавно он беспокоился о том, что девочки-хранителя могил нигде не видно...

...И что она теперь должна его ненавидеть и бояться.

Это можно понять, думал Муору, пытаясь дать оценку собственным эмоциям.

Вполне естественно тут заволноваться. Эта девочка — моя важная... моя важная опора для побега отсюда.

Раньше, когда он пустился в дикий бег — когда попросил её стать ему другом — он чувствовал, что способен довольно неплохо вести разговор. Но с тех пор он вовсе разучился реагировать. Либо он зависал, бесплодно перелопачивая содержимое своих мозгов, либо упирался в стену её отказа.

А что до Мелии, она всегда задавала ему столько вопросов, сколько успевала, а сама ответить на большую часть вопросов парня не могла, что Муору считал нечестным.

«Почему она показывает лицо только ночью?» «Чем именно занимается хранитель могил?» Когда он вываливал на неё подобные вопросы, она делала озадаченное лицо и мотала головой.

Когда он видел у неё такое выражение, в нём росло беспокойство, неужели она его и в правду ненавидит. Однако будь это правдой, она бы не стала встречаться с ним тет-а-тет каждую ночь... Стало быть, рано или поздно настанет день, когда она заговорит со мной?В самом ли деле этот день настанет?

Но при взгляде из нынешнего положения, этот день представлялся несравненно далёким.

Вот блин, и кого Ворон называл стойким?

Он засмеялся. Такие вещи были сущей нелепицей. Если бы он действительно был стойким, как на него наговаривают, он не оказался бы в такой ситуации, когда ему не удаётся успокоиться из-за мыслей о дивчине.

В любом случае, хоть он не получил от девочки ответ на предложение дружбы, ему удалось узнать её возраст. В её жизни прошло четырнадцать лет. Плюс, он разузнал много всякого разного, например, что она любит спелые яблоки и ненавидит дождь, от которого пачкается её одежда.

Тем не менее она до сих пор не стала ему другом. И они никогда не договаривались встретиться в определённое время или в определённом месте.

И как результат, с наступлением ночи Муору вышел на кладбище, чтобы найти её.

Может, успеха он и не добился, но время, которое он тратил на её поиски, вовсе не казалось чем-то плохим. Ему это даже казалось весёлым, хотя он не мог точно сказать почему. Кладбище, которое поначалу устрашало его в ночное время, теперь перестало быть для него проблемой. Фактически, теперь ему хватало одних звёзд, чтобы идти. Способность людей адаптироваться невероятна.

Но кладбище было запредельно огромным, и хотя он привык к надгробным камням и деревьям, раскинувшимися словно до горизонта, он затруднялся сказать, где сейчас находился. Первым его ориентиром стало гигантское дерево, росшее, по грубой оценке, в центре кладбища. Держа в голове обратный маршрут до дерева, парень отправился на поиски Мелии, но хоть он исходил кладбище, этой ночью найти её не удалось.

Он подбирал гальку и мелкие ветки, продолжая идти, и когда ноги устали, его внезапно потрясла одна идея. Он подозвал Дефена, следующего за ним на небольшом удалении.

— У тебя ведь отличный нюх? Не окажешь мне любезность и не поищешь её?

По большей мере он шутил, прося об этом, но вскоре ему показалось, что собака шмыгнула носом, а потом повернулась всем телом и сиганула в темноту. Не собираясь стоять пнём, парень последовал за ней.

И этой ночью Мелия сидела прямо под гигантским деревом, обхватив колени.

Похоже, она пряталась в тени корней и не заметила его появления. Дерево было настолько большим, что потребовалось бы пять мужчин, чтобы обхватить его. И виднеющиеся из земли корни отличались такой толщиной, что скрывали фигуру присевшей девочки.

Он почувствовал, что если сейчас позовёт сидящую там девочку, это будет первый раз, когда он станет инициатором их встречи.

Наверно, она всегда сама искала меня, думал парень, представляя себе такую приятную вероятность.

Муору умышленно наделал шума своими башмаками, приближаясь к девочке, и та ошарашенно спрятала руки за коленями.

— Привет, что делаешь?

На лице Мелии читалось явное волнение. Она словно была ребёнком, попавшимся за нелицеприятным делом.

Муору посмотрел на её ноги. Но не в похотливой манере, колени Мелии прикрывала её накидка, и она что-то прятала за ними.

...

…Тишина.

Ужасно неудобная тишина так и продолжалась, сковав парочку по рукам и ногам. Было ясно как день, что для неё эта встреча вышла на редкость неудобной. И ничего странного в том, что такие отчаянные попытки девочки что-то спрятать только будило в нём ещё больше любопытства. Он даже призадумался, насколько она его возненавидит, если он поднимет ей ноги.

Конечно, я не могу такое с ней сделать.

Он не знал, насколько ей хватит терпения продолжать эту линию, но в итоге она словно бы сдалась, свесила голову и вытащила из-под колен загадочный предмет.

Её обе ладони занимала матовая глыба тёмно-чёрного цвета. Помимо цвета, она обладала неидеально сферической формой персика, а на вершине виднелось что-то похожее на следы зубов. Если бы эта штука была тем, чем выглядела, то это оказался бы какой-нибудь сгнивший фрукт, но...

Муору тут же схватился за грудь. На него нахлынули воспоминания, словно ворвавшийся без стука гость.

У него на глазах кто-то попал под взрыв, и неизвестный человек в военной униформе упал на спину.

Ему разорвало голову вместе с ключицей, но под ней Муору видел упорно бьющееся сердце.

А что до глыбы в руках девочки, это был пульсирующий кусок чёрной плоти с отметинами зубов, выглядящий в точности как то сердце. Совершенно... совершенно одинаково.

...Это был орган или что-то подобное?

— Что... это? — задрожав, спросил Муору.

Однако свесившая голову Мелия тихо сказала: «Я не могу...»

Он понимал. Даже если она собиралась ограничиться этой фразой, он знал, что она имела в виду. В общем, послушав неделю, как она использует эту фразу для ответов на различные вопросы, он понимал это как способ сказать «не спрашивай меня об этом».

Намерение, скрытое в её отказе, превратилось для него в бездонную пропасть, на краю которого он сейчас балансировал. А на противоположном краю находилась девочка. Но когда он пытался перебраться на её сторону, он понимал, что сколько бы земли он ни накидал в бездну, эту пропасть никогда не удастся заполнить.

Мелия поднесла чёрный фрукт обратно к губам, двигаясь исключительно медленно, словно парня там не было. Затем она принялась есть.

Глядя на её неказистый рот, Муору спросил: «Вкусно?»

Он не ждал от неё ответа, но она медленно покачала головой, зажав фрукт в зубах.

Сегодня она вела себя странно, даже для неё. И хотя ей в жизнь не удастся отвесить комплимент за изящные манеры, Муору впервые почувствовал, что она явно избегает его.

«Я тебе мешаю?» — думал спросить он, но единственной вещью, ушедшей с его открытых губ, стало...

— Ну, дай скажу одну вещь.

Точно. Она рассматривает его как надоеду. Он так это понимал.

Но хоть он и понимал это, услышать это воочию было слишком неприятно, из-за чего он лишился сил.

Навалившись спиной на ствол дерева, парень не проронил ни слова.

И всё ещё держа фрукт во рту, девочка с печальным видом замотала из стороны в сторону головой.

Глава 2

Над водной гладью мельтешили мухи.

До данного момента он этого не замечал. Ему почудилось, будто насекомых видит впервые с тех пор, как пришёл на кладбище. Это-то и удивляло, ведь следует учесть тот факт, что незадолго до прибытия сюда не прошло и дня, когда он не видел назойливых насекомых.

— Где бы ни собирался народ, туда непременно слетятся мухи и торговцы. — Он забыл, кто это сказал, но словно в подтверждение этих слов вокруг одной большой семьи, отправившейся в путешествие, мухи кишмя кишели.

Насекомые в местах дислокации армии без еды точно не останутся. Выбирать они могли из лошадиных и людских экскрементов, выброшенной еды, мусора и трупов. По стечению обстоятельств, кроме рытья траншей в обязанности кротов входило также рытьё ям, чтобы заполнять их всем этим добром.

Военный лагерь, отказывающийся сдаться на милость шумным мухам, сдавался на милость местным торговцам, которые покупали у офицеров право прохода.

Человек, отправленный гильдией торговцев, располагал телегой, полностью загруженной такой роскошью, как табак, алкоголь, шоколадные батончики, газеты, игральные карты, обереги против пуль, солнечные очки и смена нижнего белья. Словом, всё то, что хорошо расходится среди солдат, ставших лагерем.

Особенно лихорадочными были дни сразу после зарплаты или когда торговцы привозили эротические фотографии знаменитостей. В обоих случаях между грубыми, некультурными мужланами начиналась потасовка, потому сюда направляли военную полицию, чтобы предотвратить первые драки и удержать людей в строю.

Другим, не менее интересным делом были сопутствующие товары. Хотя клиенты на сто процентов состояли из мужчин, среди товаров в телеге встречалась даже туалетная вода и губная помада, как на это ни смотри, совершенно женское барахло. В зависимости от телеги, кто-то продавал даже аксессуары для одежды.

Естественно, Муору долгое время не мог понять, что это за солдаты такие, которые покупают и используют такие вещи. Но однажды тайна раскрылась, когда он наткнулся на одного из своих офицеров, приобщившегося к жалованию. Улыбающийся офицер прикупил какие-то серьги. Затем он направился от телеги прямо к палаткам, установленным в задней части лагеря.

Разумеется, покупать разрешение на торговлю во время военной кампании не было правом исключительно гильдии торговцев. Также там была палатка под названием «Дамские услуги», которую сшили из расписанной цветами ткани, что сильно отличало её от палаток солдат.

Муору не ведал о намерении своего офицера, но он посчитал, что аксессуар был нужен для подката или типа того.

Даже если и так, телега того торговца не приезжала на это кладбище, и даже будь оно иначе, Муору обитал на финансовом дне. Плюс, он не мог себе представить, чтобы Мелия обрадовалась таким подаркам, как губная помада или парфюм.

Ну, может, тут проблема чисто с моим воображением.

Эта девочка отличалась от обычных женщин, что понимал даже Муору, спускавший своё военное жалование на самокрутки или глоток алкоголя.

И прознав о его проблемах, Ворон добавил: «Сердце скелета».

За миг до этого заявления рассеянный Муору показушно сетовал на то, что ему не удаётся сблизиться с Мелией, и с виду бездельничающий Ворон решил с ним это обсудить.

Чем больше он размышлял об этом, тем больше он думал о возможной ошибке, которую допустил. Для Ворона, относящегося к тем людям, которые выплёскивают всю свою энергию, если увидят шанс повеселиться, данная тема была идеальным способом поиздеваться над парнем.

— Вот оно что... это ты тогда отказался рассказать мне, — прожужжал Ворон, не скрывая ехидной улыбки. — Вот тебе на, я всё ждал, когда ты заговоришь со мной об этом. Наш крот заинтересовался противоположным полом!

Хм, похоже, Ворон на подъёме.

Ворон всё понял не настолько неправильно, чтобы его стоило поправлять. Муору сближался с Мелией исключительно ради побега, ни больше, ни меньше. Однако, если он попытается указать на это недопонимание, то станет ещё более желанной целью для издёвок, ясно как день. Хотя он не любил лишние хлопоты, тут он мог лишь смириться с недопониманием.

— Что ж, помимо подарков фундаментальное значение имеет восхваление её хороших качеств. Например, если бы я получил комплимент о своих волосах, то стал бы счастливым.

Никто не спрашивает про тебя.

Сдержавшись от резкого ответа, Муору стал представлять в уме. В его разуме появилась Мелия и заговорила с ним. К счастью, он мог сделать ей комплимент о целой куче вещей. И поскольку дело происходило у него в воображении, слова совсем не путались. Привет, Мелия, твои волосы прекрасны, как и всегда. Спасибо, Муору. Так радостно это слышать.

—...Нет, не выйдет. Она точно не обрадуется.

Ворон направил на хмурящегося парня взгляд, полный симпатии.

— Да уж, да уж, малышка Мелия, да? Я не могу сюда приходить, кроме как днём, потому никогда не встречал её, но она производит впечатление трудного человека.

Чистая правда. Тем не менее он не мог просто так взять и сказать что-то типа «ты ведёшь себя безрассудно, так что прекрати». Может, на деле он хороший парень, думал Муору, не ведая правды.

... Отчего-то кажется, что я уже опускаю руки.

Затем, вместо того, чтобы успокоить его, Ворон сказал кое-что странное.

— Хмм, в этом есть смысл. Другими словами, у той девочки может быть сердце скелета.

— Сердце скелета? — спросил в ответ Муору, не утрудившись лишними раздумьями.

Глаза Ворона внезапно сузились, и он заговорил чарующим голосом, словно он всамделишный гипнотизёр.

— Попробуй-ка представить содержимое груди скелета, где некогда плоть переплеталась с костями. А за белыми рёбрами...

Ворон внезапно свёл руки вместе, словно собираясь воскликнуть.

— Пустота, — продолжил Ворон.

Муору выдохнул, словно его толкнули в грудь.

— Ты о чём вообще?

— Не только лишь уши повинны в твоём непонимании.

Ворон положил руку на грудь и заговорил загадочным, мистическим голосом.

— Думаю, даже ты это испытывал. Ты ведь чувствовал, как сердце выпрыгивает из груди, когда слушаешь что-то удивительное или шокирующее? Точно, если спросишь меня, самые важные слова затрагивают гораздо боле глубокие уголки сознания, нежели его поверхность. Но дивчина, о которой ты думаешь... Не похоже, чтобы она была наделена такими чувствами. Что бы ты ни сказал ей, твои слова не достигнут её сердца, словно его у неё нет.

Слушая это, Муору неосознанно прикусил губу.

— Эй, эй, не расстраивайся ты так. Это всего лишь моё собственное, субъективное мнение. Ведь может так оказаться, что она попросту обделена социальными навыками?

— Если так, то здорово. Но у меня такое чувство, что всё бесполезно, как бы я ни старался.

Смеясь над робостью парня, Ворон сказал.

— Что ж, давай проверим, есть у дивчины сердце или нет.

— Чё?

Девочка является человеком, потому она по определению не может обойтись без сердца. Выражение «сердце скелета» должно быть просто аналогией. Но Ворон всё равно сказал, что нужно это проверить... заявление, которое полностью озадачило Муору.

Дата добавления: 2015-10-26