Глава 22 УЖИН С СОБАКАМИ

Едва схлынула горячка сражения, как руку юноши снова пронзила боль; пальцы разжались и выронили нож, вновь онемевшая конечность повисла плетью, с изжеванной кисти часто закапали в снег крупные алые бусины. Однако Нанас не обратил на это внимания. Он бросился к сидящему возле медвежьей туши большеголовому псу, упал рядом с ним на колени и обхватил верного друга левой рукой.

– Сейд! Родненький мой, хороший! Спасибо тебе! Спас меня!.. Откуда ты взялся?!..

«Погоди, – отозвались в голове „мысли“ Сейда. – Надо сначала выручить друга. Помоги нам!»

– Друга?.. – заморгал юноша, но быстро вспомнил, что, падая, смертельно раненный медведь придавил одну из собак.

Остальные псы с присоединившимся к ним Сейдом, вцепившись зубами в редкие клочья шерсти, уже вовсю тянули на себя массивную тушу. Нанас подскочил к ним и, схватившись здоровой рукой за одну из задних лап медведя, попытался перевернуть его на спину. Сил единственной руки на это не хватило. Тогда парень перебрался к собакам, резким взмахом скинул с руки рукавицу и ухватил пальцами клок жесткой бурой шерсти. Вчетвером им удалось немного оттащить убитого зверя, и из-под него, отряхиваясь от налипшего снега и крови, выбрался придавленный пес. По счастью, кровь на нем была только медвежья, сам он почти не пострадал – спас глубокий снег.

Белый пес проковылял к своим товарищам, и все они, кроме Сейда, уселись в снег, устремив на саама выжидающий взгляд трех пар глаз цвета спелой морошки. Верный же друг подошел к Нанасу и «сказал»:

«Ты ранен. Лечи руку».

Нанас хотел поднести к глазам правую кисть, но не сумел двинуть рукой – ту вновь пронзила острая боль. Рукав куртки, несмотря на толщину прочной кожи, был в нескольких местах порван, а по изжеванному запястью стекала кровь и капала с пальцев. Нанас мысленно поблагодарил всех добрых духов за то, что на нем была эта куртка, – иначе медведь мог бы и вовсе откусить ему руку. Но и сейчас радоваться было рановато; Сейд был прав, раны следовало перевязать.

Левой рукой парень расстегнул куртку; покряхтывая от боли, снял сначала ее, затем бушлат, потом вытащил из-под брюк край тельняшки, достал нож и сделал внизу тельника разрез. Затем оторвал широкую полосу ткани, засучил правый рукав и хотел заняться перевязкой, но Сейд вдруг мотнул большелобой круглой головой и попросил дать ему руку. Нанас опустился перед псом на колени, и тот принялся теплым шершавым языком вылизывать раны. Потом уселся в снег и разрешающе кивнул.

Юноша принялся неуклюже бинтовать раненую конечность. Получилось не очень аккуратно, но достаточно прочно. Затем он, опять покряхтывая и постанывая, оделся, жалея, что выбросил шарф, – сейчас кстати было бы уложить поврежденную конечность на перевязь. «Бедная рука, – подумал он, – что-то часто ей стало в последнее время доставаться…» Но, жалей не жалей, приходилось как-то приспосабливаться и действовать пока, как выражалась порой Надя, «одной левой».

Нанас погоревал бы, наверное, заодно и о возлюбленной, но, к счастью, его отвлек вопрос Сейда:

«Еще что-нибудь болит?»

Нанас прислушался к ощущениям. Кроме измочаленной правой руки, которая, после вылизывания Сейдом и перевязки, болела чуть тише, ныли отдавленное медведем левое плечо и помятые ребра, но на это можно было не обращать внимания.

Он помотал головой.

«Хорошо, – „сказал“ пес. – Теперь надо поесть. Есть чем разжечь костер? Мы обошлись бы и так, но ты ведь сырое мясо не любишь».

– Мясо?.. – вслух спросил обескураженный Нанас, чувствуя, как сразу настойчиво заурчал голодный желудок. – Откуда мы его возьмем? Костер-то развести есть чем, но мясо…

«А это что?» – мотнул лобастой головой на тушу медведя Сейд.

– Это?!.. – попятился юноша. – Вы будете это есть?!..

«И ты тоже будешь. Вкусное мясо. Пахнет хорошо, можно есть».

– Да ты посмотри, какой он урод!

«Какая тебе разница, как он выглядит! Ты ведь будешь не любоваться им, а есть».

Подумав немного, Нанас решил, что верный друг, в общем-то, прав. В любом случае, с одной рукой и без оружия из него получился бы плохой охотник. Разве что собаки поймали бы зайца…

И тут наконец он вспомнил, что так и не узнал, каким образом здесь оказался его верный мохнатый друг, к тому же не один, а с соплеменниками. Да еще так кстати!..

Юноша повернулся к Сейду, но последнюю мысль он, видимо, «произнес» настолько явно, что пес ее «услышал».

«Сделай сначала огонь, – „сказал“ он, – приготовь еду. Поговорим, когда будем есть».

Дрова с одной рукой собирать было плохо – пока Нанас возился с костром, солнце успело закатиться за сопки, стало темнеть. Хорошо, что собаки зубами помогли разделать тушу, заодно успев и насытиться.

Нанизав на прутья сразу несколько сочных кусков, Нанас уселся возле уютно потрескивающего костра на подстеленный заранее еловый лапник.

Пока жарилось мясо, он не утерпел и спросил у всех псов сразу:

– Так откуда же вы взялись, ребята?.. Если бы не вы… Спасибо вам, спасли меня.

Наевшиеся собаки лежали вокруг костра, блаженно щуря глаза. Сейчас они казались самыми обычными «друзьями человека», ничуть не разумней обычных охотничьих псов или тех собак, что пасли возле сыйта оленей. Разве что головы у этих были круглыми и заметно крупнее, чем у «просто собак». И шкура у всех, за исключением Сейда, была такой белой, что почти сливалась со снегом.

Нанас знал, что между собой эти чудесные псы общаются мысленно, однако «говорить» с ним они то ли не могли, то ли решили, что Сейду это делать будет сподручней.

И четвероногий друг «сказал»:

«А ты почему здесь? Тебя не впустили в рай? И где Надя?»

– Нет уж, давай сначала ты рассказывай! Я первый спросил. Да мне и рассказывать, думаю, дольше. А с Надей все в порядке… То есть, было в порядке, когда я видел ее в последний раз.

«Я чувствую, что ты думаешь о ней как-то странно. Что-то случилось…»

– Да ничего не случилось! – вскинулся Нанас. – То есть, случилось, но… – он, смутившись, замялся. – Прости… Я расскажу, но позже. Давай сначала ты, ладно? Надя жива, правда. А ты дошел до своих или твои друзья тебя встретили по дороге?

«Дошел. С большеногим было хорошо идти. Он проводил меня до самой Колы. Дальше я сам. Меня ждали! Я был рад».

Нанас улыбнулся, вспомнив подругу Сейда, Снежку. Хорошо хоть у них в «личной жизни» все хорошо. Хотя… Сейд ведь сейчас один…

Наверное, он опять подумал слишком «громко», потому что четвероногий друг «сказал»:

«Со Снежкой все в порядке. Она тоже хотела пойти. Я не пустил. У нас будут щенки».

– Да ты что?! – подпрыгнул юноша. – Вот это да! Я тебя поздравляю!..

«Рано поздравлять, – смешно нахмурился пес. – И у тебя сейчас мясо сгорит».

Нанас поспешно снял с огня и впрямь начавшие обугливаться куски медвежатины. Не утерпев, вцепился в один из них зубами, обжегся, зашипел…

«Не спеши, – „усмехнулся“ пес. – До утра времени много».

«А что утром?» – тоже мысленно задал вопрос парень.

«Пока не знаю. Но что бы ни было, ночью этого делать не стоит. И говори вслух, мои друзья плохо слышат твои мысли».

– Хорошо, – вслух произнес Нанас. Вновь не удержался, подул на мясо и откусил большой кусок. Почти не жуя, проглотил и глухо спросил: – А зачем ты вообще вернулся? Да еще не один.

«Я рассказал своим, что людской „рай“, город Полярные Зори, действительно существует. Но я ведь в нем не был, много рассказать не мог. А ты ведь знаешь, мы не хотим иметь рядом с собой тех, кто может быть нам опасен»…

– Рядом?.. – удивился Нанас. – Полярные Зори от вас о-го-го как далеко!

«Не очень далеко. Не забывай – у людей есть быстрые машины! И жители такого города наверняка сильны, а значит, тем более опасны. Поэтому на совете решили отправить к Полярным Зорям тех, кто узнает об этом городе и его людях побольше. Меня тоже, потому что хорошо знаю дорогу и потому что у меня здесь „свои люди“, с которыми можно связаться».

– Вот как!.. – вздохнул Нанас. – Выходит, я тебя подвел… – Но говорить о себе ему пока не хотелось, и он спросил: – А как вы догадались свернуть в лес? Не случайно же на меня с этим уродом наткнулись! Вы ведь по дороге, наверное, бежали… Услышали шум?..

«А сам догадайся!» – ехидно прищурился Сейд.

– Следы?.. – спросил парень, а потом с размаху хлопнул себя по лбу: – Балбес! Снегоход же!..

«Ты просил не называть тебя балбесом. Теперь опять можно?»

– Можно, – опустил голову Нанас. – Даже нужно…

«Тогда рассказывай… балбес».

Устремив взгляд на верного друга, юноша задумался. Ему все еще не вполне верилось, что Сейд опять с ним. Как он грустил по псу с момента расставания, как мечтал увидеться снова, не очень на это надеясь! И вот… Может, все это и впрямь ему только снится? Может, привиделось в горячечном бреду? Что, если на самом деле кошмарный уродливый медведь задрал его в схватке и к нему перед смертью явились образы тех, кого он любил, кто дороже ему самой жизни?.. Но почему тогда нет рядом Нади, нет Ше…

Нанас сердито затряс головой, отгоняя дурацкие мысли. Что же это за напасть такая, почему ему в голову лезет эта жестокая злобная дикарка?!.. Нужно во что бы то ни стало перестать о ней думать! Забыть ее раз и навсегда! У него есть одна только Надя! И еще вот Сейд!..

Парень вытянул здоровую руку и погладил лежавшего рядом пса. Тот, несомненно, был никаким не видением, а самым что ни на есть настоящим. Вот же он – большой, мягкий, теплый!.. Шерсть на животе и груди длинная, пушистая, белая; на спине и загривке – тоже вполне себе длинная, но жесткая, серовато-коричневая, немного напоминающая оленью. И голова – неестественно большая и круглая, тоже, как и грудь, совершенно белая, за исключением черного уголька носа и выделяющихся на плоской, совсем не собачьей морде желтых, цвета спелой морошки, глаз, приковывающих к себе внимание очевидной разумностью взгляда.

Из-за этих-то разумных глаз, ненормально большой головы да отсутствия хвоста и невзлюбил когда-то нагулянного неизвестно где и от кого щенка охотничьей лайки Вехи нойд Силадан. Старый колдун повелел утопить уродца, однако Нанас его ослушался, растил песика тайно. Но разве утаишь что-нибудь в сыйте, где и людей-то жило не более трех сотен! Конечно же, когда Сейд вырос, Силадан все узнал. К тому времени и сам Нанас стал вызывать у нойда недовольство слишком уж «неудобными» вопросами, подрывающими те «священные» истины, что насаждал среди горстки одичавших саамов Силадан. И властному старику показалось очень удобным разделаться с неучтивым упрямцем с помощью привязанности того к четвероногому другу – понимал ведь хитрый колдун, что затеянная им показательная казнь большеголового «исчадия злых духов» не оставит Нанаса равнодушным. Что юноша выскажет тому свое недовольство, пойдет против нойда, а значит – тоже заслужит неминуемую казнь.

Однако Нанас, узнав об этих коварных замыслах, сбежал из сыйта вместе с мохнатым другом. Казалось, сбежал на верную гибель – ведь мир вокруг саамских земель, по словам Силадана, был уничтожен злыми духами. Но и тут друзьям повезло! Духа они и правда встретили – небесного духа, выпавшего из пылающих огненных нарт, падающих с неба, – но тот, на поверку, оказался все-таки человеком. А его поручение спасти девушку Надю, живущую в неведомом Видяеве, подарили Нанасу с Сейдом сначала полное опасностей и трудностей приключение – долгий поход по неведомому ранее, вовсе не уничтоженному, хоть и изрядно разрушенному миру, а потом Нанас обрел в лице этой самой Нади и свою любовь…

«Ты что, уснул? – прервал воспоминания парня Сейд. – Сначала расскажи, а потом спи!»

Юноша встряхнулся – и впрямь, разомлев от сытной, обильной еды, согретый теплом костра, он стал засыпать. Но верный друг, равно как и его белоснежные четвероногие сородичи, ждали рассказа, причем, не из одного только праздного любопытства. Так что, прежде чем спать, нужно поведать им обо всем. Нанас обвел взглядом своих мохнатых слушателей и набрал в грудь воздуха.

Но сказать он так ничего и не успел. Все четыре пса разом повернули вдруг в одну сторону головы и навострили уши.

– Что?.. – насторожился, намереваясь вскочить, Нанас.

«Сиди тихо!» – мысленно «шикнул» Сейд.

– Еще один медведь?.. – чувствуя, как, холодея, покрывается мурашками кожа, прошептал юноша.

«Я же просил тебя, помолчи! – недовольно „проворчал“ пес. Но все же добавил: – Не медведь, не бойся».

Нанас прислушался, но как он ни старался, а ничего, кроме потрескивания костра, не услышал. От этого на сердце стало только тревожней; значит тот, кого почуяли собаки, не хотел, чтобы его обнаружили. А это означало либо то, что он боится нападения, либо сам намеревается напасть. И, опять же, если бы он боялся, то не лез бы сюда вовсе. Значит, что? Подкрадывается?.. Хочет поживиться?.. Тогда этот кто-то наверняка очень большой и сильный!..

Мурашки расползлись уже по всему телу парня. Он сам не заметил, как достал из ножен подарок «небесного духа» и стиснул в левой ладони его рукоятку.

Три белых собаки поднялись и бесшумно растворились в темноте.

«Иди за мной, – посмотрел на юношу Сейд. – Только тихо. Ничего не делай, пока я не скажу».

«Но кто же там все-таки? – мысленно спросил у него Нанас. – Зверь? Человек?»

В последнее он, правда, не верил – откуда здесь, в глухом темном лесу, да еще почти ночью, взяться человеку? Внезапно отчаянная догадка полыхнула в сознании: неужели это Надя пошла его искать?!.. Но как она узнала?.. И как миновала варваров?!.

«Нет, – ответил на „подслушанный“ вопрос пес. – Не Надя. Но человек, да. Мужчина. У него оружие».

«Откуда ты знаешь про оружие?» – спросил разочарованный юноша.

«По запаху, откуда же еще? Не отвлекай меня».

Нанас, опасаясь потерять в темноте верного друга, ускорил шаг. Но быстро пробираться по сугробам и то и дело проваливающемуся насту не получалось, и парень все же отстал. Впрочем, совсем скоро он услышал впереди приглушенное рычание, а затем крик – то ли от испуга, то ли от боли, а может быть, от того и другого вместе.

Невольно пригнувшись, Нанас ожидал вслед за этим и выстрелов, но, к счастью, их не последовало.

Призывно залаял Сейд. Судя по всему, он звал именно Нанаса. Юноша поспешил к другу. Из-за облаков как раз показалась долька луны, и своих четвероногих друзей саам нашел достаточно быстро. Одна из собак, вместе с Сейдом, сидели и смотрели на двух других, которые, зажав в зубах по рукаву, вытянули в стороны руки стоявшего на коленях в снегу человека. Тот даже не дергался, лишь жалобно, тихо поскуливал.

Увидев Нанаса, он попытался вскочить, но собаки, дернув одновременно за рукава, повалили его на спину в снег.

– Отпустите! – закричал человек. Судя по голосу, это и впрямь был мужчина. – Скажите им, чтобы они меня отпустили! Я ничего плохого не сделаю!

– Где оружие? – спросил Нанас.

– Не знаю! Я его сразу выронил…

Сейд поднялся, подбежал к лежавшему и, покрутившись возле него в снегу, подтащил к Нанасу за ремень автомат.

– Ого! – воскликнул тот, беря здоровой рукой оружие. – Это вы за мной, что ли, гонитесь? Ярчук велел казнить предателя? Или Сафонов?..

– Я ни за кем не гонюсь… Дайте же мне подняться, уберите собак! – взмолился мужчина. – Я все расскажу!

– Отпустите его, – сказал Нанас своим четвероногим друзьям. – Теперь он никуда не денется и ничего нам не сделает.

Псы отпустили рукава, но остались на месте. Побарахтавшись в снегу, человек наконец поднялся на ноги. Нанаса сразу удивила его странная, бесформенная одежда, будто кое-как сшитая из кусков звериных шкур, и нелепый колпак на голове, сделанный из таких же шкур. А когда он увидел заросшее густой сединой лицо мужчины, поразился еще больше.

– Так вы что, не из Полярных Зорь?.. Откуда вы? Из Мончегорска? Или из этих… как их?.. Апатитов?

– Нет… – отчего-то замялся и даже опустил голову седой мужчина. – Я из… как бы точнее сказать?.. В общем, вы называете нас варварами.

Глава 23 РАССКАЗ СТАРОГО ВАРВАРА

Сказать, что Нанас был поражен, – значило не сказать ничего. Варвар?! Здесь?! Что это могло значить? Неужели Шека, поняв, что им не справиться с защитниками Полярных Зорь, повела племя дикарей дальше? Но где тогда остальные?.. И вообще, этот человек, хоть и одет в звериные шкуры, говорит совсем не так, как они…

Юноше с трудом удалось справиться с потоком нахлынувших на него вопросов и сомнений. Так и стоял он с разинутым ртом, хлопая на незваного гостя глазами, пока смог наконец вымолвить:

– Так ты варвар?.. – назвать теперь мужчину на «вы» у него не повернулся язык.

– Ну да… Я один из них. Точнее, был одним из них. Я сбежал. Новый вопрос уже готов был сорваться с языка парня, когда вмешался Сейд.

«Что за варвары?» – спросил пес.

«Они напали на Полярные Зори, – мысленно ответил Нанас. – Я не успел рассказать… Я тоже здесь из-за них».

«Пойдем к костру. Там он расскажет нам все. И ты тоже. Только спроси у него, он здесь один? Мы не чуем других, но…»

«Я спрошу!» – быстро ответил саам и уже вслух обратился к мужчине:

– С тобой еще кто-нибудь есть?

– Нет, – помотал головой тот. – Я убежал один. За мной никто не гнался, я проверял.

– Как тебя зовут? – почему-то спросил Нанас.

– Гор. В прошлой жизни меня звали по-другому, но за двадцать без малого лет я привык к этому имени.

– Хорошо, Гор, – сказал юноша. – Мое имя Нанас. Пошли к костру. Я и мои друзья хотим поговорить с тобой.

– Друзья?.. – тревожно заозирался Гор. – Их много?.. Скажи им, что я не собирался делать ничего плохого!..

– Мои друзья здесь, – кивнул на собак парень. – Это не простые псы. Они умеют думать так же, как люди.

«Вот еще! – возмущенно фыркнул Сейд. – Как люди!.. Ты бы нас еще с оленями сравнил!»

Однако Нанас оставил реплику пса без внимания, тем более заметив, как испуганно дернулся Гор. Он поспешил успокоить мужчину:

– Не бойся! Они не причинят тебе вреда. – И добавил: – Если сам будешь вести себя разумно.

– Буду, буду!.. – Гор для чего-то стянул с головы свой нелепый меховой колпак и стал низко кланяться. В свете луны блеснула его обширная лысина. И вообще, как разглядел теперь Нанас, новый знакомец был весьма стар – помимо седой бороды, растущей, казалось, от самых глаз, на это указывали и обширные глубокие морщины на высоком лбу.

Гора повели к костру. Тот шел, постоянно оглядываясь на своих мохнатых провожатых. Непонятно было, поверил ли он Нанасу, однако резких движений старался не делать.

По дороге саам, забросив за спину автомат, нарезал для гостя елового лапника, на который старик опасливо и присел, когда юноша расстелил его у огня подле своего места. Затем Нанас подбросил в костер заготовленных ранее дров, отрезал от туши медведя пару кусков мяса и протянул их Гору:

– На, ешь.

Старик выхватил мясо и жадно впился в него редкими почерневшими зубами.

– Оно же сырое, поджарь! – воскликнул юноша.

– Ничего, – невнятно, вовсю работая челюстями, промычал гость. – Я привык…

«Пока он ест, – подал „голос“ Сейд, – расскажи нам о варварах. И о себе тоже».

Вздохнув и собравшись с мыслями, Нанас принялся рассказывать, что случилось с ним и с Надей после того, как они расстались с Сейдом. Сначала он хотел сообщить только самое главное, но постепенно увлекся и выложил все, за исключением своих отношений с Шекой. Зато он не стал скрывать, как переживает сейчас оттого, что Надя, наверное, считает его предателем.

За время рассказа он несколько раз по просьбе Гора отрезал тому новые куски медвежатины, зато все четыре пса слушали его очень внимательно, а Сейд и вовсе будто превратился в неподвижное каменное изваяние.

Однако, стоило юноше замолчать, верный друг тотчас «изрек»:

«Ты должен переживать не об этом. Странно, что ты вообще так думаешь о Наде. Она тебя любит и не станет в тебе сомневаться. Но ей самой может быть сейчас плохо. А ты убежал».

– Но что я мог сделать?!.. – вскричал, вскакивая на ноги, парень. – Ты что, не слушал, что я рассказывал?!

– Я слушал, слушал!.. – отпрянул от него испуганный Гор.

– Да я не тебе… – смутился и вновь опустился на лапник Нанас.

– А… кому?.. – заморгал старик.

– Вот ему, – хмуро мотнул головой на вновь «окаменевшего» мохнатого друга парень. – Я же тебе говорил, что они умные. Чересчур даже… А этот, скотина лохматая, умеет еще и разговаривать.

– Я ничего не слышал… – тихонько отодвигаясь от юноши, сглотнул Гор. Он явно принял парня за сумасшедшего.

– Тебе повезло, – буркнул Нанас. И бросил сердитый взгляд на Сейда: – Скажи ему что-нибудь! А то он меня за дурачка принимает.

Старик вдруг задергался, словно ненароком уселся на горячие угли, а потом замер, разинул рот, да так и сидел, не моргая, пока Нанас не ткнул его локтем:

– Э! Гор! Ты не умер?

«Не умер он, не умер, – тотчас услышал он в голове „ворчание“ Сейда. – И все, что он сказал до этого, правда. И рассказать он тоже все готов. А ты на меня не дуйся, я тебе тоже правду сказал».

«И что мне делать с твоей правдой? – мысленно зашипел на друга Нанас. – Я и сам знаю, что Надя в беде! Что надо ее выручать – тоже знаю! Только пока не знаю, как. А ты, вместо того чтобы помочь, подсказать, меня обвиняешь… Я ведь убежал не от Нади! От мертвого меня было бы больше проку?»

«Ладно, остынь. Я ведь тоже за Надю расстроился. Подумаем вместе, как быть. А теперь давай Гора послушаем. Это нам всем может пригодиться».

Старик закрыл наконец рот, проморгался и выдавил:

– Ну и дела!.. Разумные собаки!.. Ни за что бы не поверил, если бы сам… – тут он присмотрелся к лежащей неподалеку медвежьей туше, и даже в свете костра стало заметно, как побледнела не скрытая седыми зарослями кожа его лица. – А… что это я сейчас ел?..

– Медвежатину, – поспешно сказал Нанас. – Это медведь. Ты не смотри, что он… такой. Сейд сказал, что его можно есть. Мы тоже ели; видишь – живы.

Но Гора уже выворачивало.

– Я же тебе говорил: поджарь!.. – вздохнул юноша.

– Да при чем тут это… – вычистив наконец желудок и отдышавшись, пробормотал старик. – Я к сырому мясу привык. Но ведь это… Это же урод какой-то, мутант!.. Он еще и радиоактивный, небось! Вы же его счетчиком Гейгера не проверяли…

Нанас от изумления дернулся так, что едва не свалился в костер.

– Откуда ты знаешь про радиацию, про счетчик Гейгера?!.. Да ты вообще кто?! Какой ты варвар! Ты и говоришь совсем не так, как они!.. И автомат… Признавайся, тебя специально переодели, чтобы меня обмануть?!

«Успокойся, он говорит правду!» – мысленно выдал, а вслух даже зарычал Сейд.

– Но почему тогда он…

– Я все сейчас расскажу! – замахал руками старик. – Я никого не собираюсь обманывать! Я действительно жил последние годы… уже почти двадцать лет… с теми, кого вы называете варварами. Но до этого я проживал в городе Кемь, это в Карелии… Закончил институт в Ленинграде, работал инженером. Мое настоящее имя Алексей. Я все расскажу!..

И он начал рассказывать.

– Когда все случилось, – поведал старик, – мне было уже под пятьдесят. Но я, что называется, держал себя в форме: бегал по утрам, гирями со штангой баловался, почти не пил, не курил… В общем, по мнению многих, выглядел едва-едва на сорок, а уж форы по многим статьям мог и тридцатилетним дать. Во всяком случае, лет за пять до катастрофы на меня, что называется, запала одна из первых городских красавиц, Инна… Инночка. Ей в ту пору едва только двадцать пять исполнилось. Она танцами занималась при нашем доме культуре, у всех на виду была, многим головы вскружила, а выбрала меня вот… Ну, я и не устоял… С женой развелся, благо детей у нас не было, с Инной расписался. Жили, как в сказке, – в любви и согласии. А может, это мне только казалось, может, не так уж она меня и любила. Она ведь только танцами своими и занималась, а я инженером в электросетях работал, ну и подрабатывал постоянно – то рыбу ловил, то лес втихаря с друзьями порубливал… В общем, дома почти и не бывал, все для нее, для Инны своей ненаглядной, старался. Зря, наверное; надо было ее заставить учиться пойти, танцы свои бросить, нормальную работу найти. Глядишь, и обошлось бы… Короче говоря, когда этот ядерный апокалипсис случился, городские власти от «лишних ртов» стали избавляться. Тунеядцев всяких, бомжей, алкашню – вон из города, живите, как можете, а не можете – подыхайте! А примерно через год поняли, что все равно оставшихся не прокормить. И тогда стали отправлять в леса и тех, кто не приносил городу реальную пользу. Ну, детей, правда, не трогали, если родители их с собой не забирали, а старики и сами почти все поумирали – никаких пенсий им конечно же не платили, разве что родственники помогали, у кого были, так тоже – родственникам самим бы выжить, какая там помощь!.. В общем, моей Инне сказали: танцами твоими сыт не будешь, так что или работай, или ступай, что называется, в лес. А какой из нее работник?.. Но ей намекнули еще, что с ее внешностью она могла бы не только руками поработать, а и еще одним местом – городскому начальству от дел тягостных тоже порой отдохнуть хотелось… Ну, Инка и согласилась. Тварь такая!.. Ну, а я пошел в лес. Сам, никто меня не гнал, мои голова и руки пенились. Но жить в таком гадюшнике я просто не мог. Передушить всех хотелось или самому удавиться!.. Но слабоват оказался, решил, что сбежать проще. Надеялся, что все равно в лесу скоро подохну, уж зиму-то точно не переживу. Но в лесу оказалось совсем не так, как я думал. Там собралось уже целое племя таких вот, как я, – ненужных и лишних. А когда люди вместе – это уже сила! Со временем нас становилось все больше и больше – приходили с других городов и сел Карелии, с Мурманской области, многие даже из Финляндии – границ-то никаких больше не было… И у всех нас внутри жила ненависть к тем, для кого мы стали «лишними». А цивилизованную жизнь, которую мы потеряли, мы тоже стали презирать и ненавидеть – наверное, потому, что она стала нам недоступной. Не знаю уж, кто первый подал идею – разрушить Кемь, поубивать всех, кто там есть, – нечего им нежиться на перинах, когда мы тут по болотам ползаем, комаров кормим!.. Ну что, напали, дураки… Ни оружия, кроме дубин, ни организованности маломальской… Порушили, правда, сколько-то домов на окраине, «красного петуха» пустили, убили кой-кого… Но и нам тогда досталось так, что мама не горюй!.. Едва четвертая часть нас уцелела, кто обратно в лес успел убежать… Долго потом раны зализывали… А о новых битвах и думать забыли, пока Шека не подросла…

– Шека!.. – вздрогнул Нанас. Он хорошо помнил рассказ дикарки, но только сейчас до него дошло, что она ведь тоже говорила, что родилась в Кеми… И юноша, не удержавшись, спросил: – Так вы были с ней вместе с самого начала?

– Ну да. Ее отец с матерью как-то очень быстро умерли, не выдержали «первобытной» жизни, так что Шеку то одни, то другие подкармливали… Эту девчонку все любили – красивая была, точно кукла. И смышленая – страсть!..

– А как же она стала… такой… ну, жестокой?..

– Как не стать, когда все вокруг такие?.. Без жестокости там было не выжить. Ну и ненависть эта к «цивилизации» так и бурлила во всех, словно в котле. А еще, мне кажется, для нее большую роль сыграл один случай… Это произошло как раз во время той дурацкой атаки на Кемь. Ей лет пять тогда было, ну, шесть, может… Родители ее только-только умерли. Когда на город пошли, она за нами увязалась – плакала очень, с другими детьми не хотела оставаться. И ведь побежала следом, что ты думаешь! А когда ее заметили, уже сеча вовсю шла. А тут ребенок, дело ли?.. Ну и сунули ее в первый же дом, в чью-то квартиру, пустую уже, чтобы под ногами не болталась, да не убили ненароком… И там была комната, где до этого тоже ребенок жил. Много игрушек, какие-то цветные картинки, книжки, что-то из нарядной детской одежды, мягкая кроватка и все такое!.. Шеке это все так понравилось, что она, видать, размечталась: и она когда-нибудь заживет так же, и у нее все это будет… Но вернулись наши, когда в лес убегали – хорошо не забыли еще про девчонку, – и у нее на глазах все это порушили и подожгли. А в ответ на ее истерику ее же потом и наказали, приговаривая, что все это – зло, это – не для «свободных» людей и так далее… После того случая, думаю, ее и перекорежило: вот она, вроде бы, красота эта, цивилизация – протяни руку, и все станет как в детстве, как в Кеми… А только нельзя руку тянуть, запретное это. И детство все равно не вернешь, умерло оно вместе с родителями… В общем, после того дня она изменилась. Что было любовью к прошлому, обернулось ненавистью: если мне этого нельзя, то пусть и никому не достанется!

У Нанаса от этой истории все сжалось внутри. От жалости к маленькой Шеке защемило сердце. Он сразу вспомнил свое собственное безрадостное детство. Он ведь тоже рос без отца, его тоже обижали, издевались и за рыжий цвет волос, и за «глупые» вопросы… Но у него тогда хотя бы была мама! Она могла и приласкать его, и пожалеть…

Между тем Гор рассказывал свою историю дальше. Теперь он говорил отрывисто и сухо, будто не вспоминал, а читал какую-то страшную книгу. Молодой необразованный саам понимал далеко не все из его скупых фраз, но в главном и целом ему все было ясно. Он узнал, как постепенно восстанавливалось и неудержимо росло племя, насчитывающее через десяток лет уже несколько тысяч одичавших людей. В основном это были все те же «отбросы общества», которых не допускали в свои ряды даже бандиты из уцелевших городов, но встречались среди них и ненавистники цивилизации, приверженцы той идеи, что именно технический прогресс да так называемая «культура» привели человечество к гибели.

Со временем варвары деградировали и озлоблялись все пуще.

Выросло поколение, не знавшее прежнего мира, зато впитавшее с молоком матери жгучую ненависть к остаткам цивилизации.

Поначалу сообщество было в основном хаотичным, без ярко выраженных принципов единоначалия, что приводило к частым внутренним конфликтам и стычкам. Но несколько лет назад власть в свои руки взяла повзрослевшая, ставшая волевой, сильной и очень жестокой огненноволосая красавица Шека. Она установила в племени матриархат на очень жестких – даже жестоких – принципах.

С появлением единоначалия племя стало превращаться в орду, в армию, набирая силу и начиная всерьез угрожать всем очагам цивилизации в окрестных землях. Ненависти, кипевшей в Шеке, с избытком хватало для тысяч и тысяч варваров – и огненноволосая предводительница повела свою орду в сокрушительные набеги на города и села, где догорающими угольками теплилась еще прежняя жизнь. Варвары не знали жалости и не желали мира, им нужна была только кровь – горячая кровь их врагов.

Однако внутри племени положение было непростым. Многим мужчинам было не по нутру женское управление, а женщинам, которым Шека дала больше свободы, не нравилось, что она «прибирала» себе самых красивых и сильных мужчин, расправляясь с соперницами.

Среди последних, в свою очередь, также кипела нешуточная борьба за право считаться фаворитом. Но вслух недовольство высказывать никто не решался: Шека с легкостью казнила людей за малейшую провинность.

Тем не менее, варвары представляли собой страшную мощь для жителей уцелевших поселений, с которой у тех не было никакой возможности бороться. Ненавидя и презирая все достижения цивилизации, дикари, тем не менее, охотно пользовались трофейным огнестрельным оружием, хотя в основной массе их вооружение составляли все-таки ножи, топоры, луки со стрелами, копья и дротики.

Варвары полностью опустошили и разрушили Кемь, Лоухи, Чупу, с приближением весны все дальше продвигаясь на север, к Кольскому полуострову Со временем и до них дошел слух о существовании некой цитадели цивилизации – городе Полярные Зори. Сокрушить его стало для Шеки «священной целью», которой она сумела «заразить» и подавляющее большинство соплеменников. В самом конце зимы варвары захватили и уничтожили Кандалакшу. До Полярных Зорь было теперь рукой подать…

Старик замолчал. Казалось, он заснул, опустив на грудь голову в нелепом меховом колпаке. Застыл Сейд. Не шевелились и три белых пса, желтые глаза которых горели холодными свечками в отраженном свете костра.

Первым гнетущего молчания не выдержал Нанас.

– Но почему же вы ушли?! – воскликнул он. – Столько лет были с ними, а ушли только сейчас!..

– Атомная станция! – вскинул голову варвар. – Шека во что бы то ни стало мечтает ее уничтожить. Она не понимает, чем это чревато! Я пытался объяснить, но меня никто не хотел слушать, считая выжившим из ума стариком! Мало того, из-за моих речей на меня уже стали поглядывать косо… – Тут Гор подозрительно глянул на юношу и спросил: – А ты сам-то знаешь, что будет, если разрушить станцию?

– Радиация, – гордый своими знаниями, ответил Нанас. – Все умрут.

– Вот-вот, – закивал старик. – А я не хочу умирать.

Дата добавления: 2015-10-26