christmas wish

http://ficbook.net/readfic/1508456

Автор: царь и истеричка (http://ficbook.net/authors/279729)
Фэндом: EXO - K/M
Персонажи: Чонин/Сэхун
Рейтинг: R
Жанры: Слэш (яой), Романтика, Флафф, Мистика, AU, ER (Established Relationship)
Предупреждения: OOC, Нецензурная лексика
Размер: Мини, 14 страниц
Кол-во частей: 1
Статус: закончен

Описание:
- Я каждый год стабильно исполняю твои желания на Рождество, а они, между прочим, довольно скучные и однообразные, - ворчит эльф и отхлёбывает из своей бутылки, словно запивая горе. – В этот раз все также? Хочешь, чтобы Ким Чонин весь этот год по-прежнему оставался твоим?
Но Сэхун внезапно отрицательно мотает головой, а Чунмён давится ромом, долго откашливается, отчего звенят его бубенчики на шапке.

Посвящение:
истеричка, поздравляю с католическим Рождеством заранее о/
ну, и всех тех, кто также нежно, как и я, любит кайхунов)

Публикация на других ресурсах:
где угодно, но ссылку в студию

Примечания автора:
укажу здесь пейринги, которые мимокрокодилят, на случай, если они могут кого-то травмировать:
Тао/Сэхун
Исин/Сэхун

Список рождественских подарков должен был быть составлен еще неделю назад, куплен дня за три до события икс, но сегодня уже канун праздника, а Сэхун все еще таращится в пустой блокнот с очень озадаченным видом. В нем лишь перечислены имена, напротив которых безысходная пустота. Ежегодная пытка по расписанию, и каждый раз ни малейшей адекватной идеи. Бороться с этим тоже не получается, он пробовал разные способы. Сэхун пытался запоминать, что дарят другим, но все подарки по обыкновению оказывались убогими и ненужными, забытыми на следующий день. Пытался выспрашивать у друзей и близких, чего бы им самим хотелось получить, но те все время жеманятся, как девки, отвечая: «что хочешь, главное внимание». Конечно, внимание, как же. Сэ однажды подарил Минсоку лампу на Рождество, а потом весь год выслушивал: «эй, чувак, эта лампа никуда не годится, зачем ты мне вообще подарил это убожество?». Забрав «убожество» обратно себе и поставив на самое видное место, Сэхун больше никому не дарил лампы. Чонин посоветовал вообще не касаться предметов декора. У Чонина такта столько же, сколько у слона. Чонину подарок выбрать сложнее всего, потому что всегда страшно облажаться в выборе человеку, с которым встречаешься вот уже третий год. Впрочем, Сэхун стабильно лажает как раз третий год. А гадкий Чонин, как назло, умеет выбирать все время именно то, отчего хочется визжать и сыпать восторгами и бить его за это, нещадно бить. Но последнее желание быстро улетучивается из-за почти детской радости и счастья, которое отражается на любимом лице. Такого Чонина бить нельзя.
Сэхун отбрасывает блокнот в сторону, скрестив руки на груди. Сейчас он мечтает об отмене всех праздников на земле. Или хотя бы обязанности дарить что-то друг другу в честь этого. Потому что у него не бывает рождественского настроения, о котором все так любят говорить, напевая «jingle bells», а главным образом, нет денег на всех. Сэхун ненавидит предпраздничные распродажи, на которых, конечно, можно отлично сэкономить, но кругом такие жуткие толпы народу, что в голове остаются только мысли о ненависти к людям, а не о том, чтобы поздравлять их. Украшение домов и вовсе кажется ему унылым и нудным занятием. Чонина вот, наоборот, таращит носиться по дому, прикрепляя омелу через каждые полметра в их съемной маленькой квартирке. А еще он лепит на стены дурацкие светящиеся гирлянды, рисует на окнах искусственным инеем снеговиков и хуи в шапках Санты, обвешивает елку съедобными конфетами, которые сам же и сжирает почти все еще до праздника, и получает от этого какой-то странный кайф, который Сэхуну не понять. Но приходится поднимать большой палец и давить кривую улыбку, потому что когда Чонин радуется, эта улыбка невольно превращается в настоящую. Эта радость какая-то заразная, передается воздушно-капельным путем. Сэ косится на член, изображенный инеем на стекле, который глупо лыбится, держа в нарисованной тонкой руке леденец, и вздыхает. Они с Чонином подходят друг другу примерно как шапка Санты этому хрену, если честно. Но, тем не менее, третий год.
Третий год, и это безобразие врывается в их спальню со взглядом, полным маниакального энтузиазма, и видеокамерой в руке, так что у Сэхуна заранее отвратительное предчувствие.
- Мы отправим видео-поздравление Чанёлю! – заявляет Чонин, плюхаясь рядом на кровать и начиная настраивать свое «орудие пыток», пока Сэ разочарованно стонет. Он терпеть не может видео-поздравления и Чанёля в принципе. Старый друг Чонина по переписке из штатов, который приезжает в Сеул на всякие каникулы или отпуска, чтобы навестить родителей, а также всех своих сетевых знакомых. Этот кретин в совершенстве вещает на английском, но когда дело касается корейского, то выдает такое, что Сэхуну остается только хвататься за сердце. Он учится на факультете издательства и редактирования, и подобное издевательство над родным языком причиняет невероятную боль. К тому же Чанёль, коверкая слова, иногда умудряется выдавать очень странные вещи. Один раз этот новоявленный американец сообщил в скайпе, что всю прошлую ночь дрочил на светлый лик Чонина. Этого Сэхун ему до сих пор простить не может, потому что в тот день жутко поругался со своим парнем, обиделся и на две недели остался без секса. А оказалось, что Чанёль вспоминал друга, когда работал над рефератом, какая-то их общая тема. Вот кретин. Сэхун каждый год упрямо отправляет ему на Рождество корейский словарь с очень жирным намеком.
- Я ненавижу видео-поздравления, давай ты как-нибудь без меня, а? – ноет он и отодвигается подальше от настраиваемой камеры, на которую, хмурясь, пялится Чонин.
- Я не могу без тебя, Чанёль отправил мне поздравление вместе с какой-то девкой, которую назвал Бэккой. Хотя знаешь, мне показалось, что это мужик в парике. Но, не суть. Я хочу, чтобы у меня тоже ты был рядом.
- Может быть, мне надеть парик? – скептически интересуется Сэхун, все еще не одобряя происходящее.
- Нет. Понимаешь, это сообщение «привет, у меня все круто», а не «привет, я такой же извращенец, как ты», - отмахивается Чонин, двигаясь ближе и рассматривая себя в цифровом экране.
- Я думал, это сообщение «привет, с Рождеством», - хмуро замечает Сэ и уныло косится в камеру, осознавая неизбежность происходящего. В общем-то, он не против побыть декорацией для чего-то откровенно идиотского, если кое-кому от этого станет легче.
- Чанёль-ааа! – бодро восклицает этот кто-то, задорно помахав в объектив, когда нажимает на «rec». Сэхун уверен, что любой посмотревший это, тоже бы начал улыбаться. Все дело в том, как это делает Чонин. По-прежнему заразительно. Правда, если смотрящий скосит взгляд на второго участника, то, скорей всего, захочет застрелиться. Грустный кот, которому насрали в плошку, наверняка, выглядит жизнерадостней.
- Сделай лицо попроще, - шипит Чонин и пихает Сэ в бок. – Ты как будто хоронишь кого-то.
Свою гордость и достоинство.
- Оно у меня всегда такое, мое лицо, - спорит тот.
- Неправда.
- Правда.
Чонин театрально закатывает глаза, после чего свободной рукой заползает под чужую футболку и быстро пробегается пальцами по ребрам. Сэхун резко дергается в сторону и сжимается в ужасе. Нет, только не этот прием. Но его парень кивает на этот раз с жуткой улыбкой маньяка, задумавшего нехорошее.
- Нет, нееет, - мотает головой Сэ и пытается отсесть, Чонин бросает камеру на кровать и наваливается на него, проникая под футболку уже обеими ладонями и буквально за несколько секунд вызывая приступ неудержимого хохота. Сэхун невероятно боится щекотки, Сэхун ее ненавидит, Сэхун терпеть не может, когда его парень это делает. Но он так любит то, что обычно происходит после.
Через полчаса полуголый и растрепанный Чонин снова смотрит в камеру, пока Сэ пытается натянуть одеяло повыше.
- Чанёль-ааа, мы хотели записать тебе видео-поздравление, но мы… потрахались, - этот мудак улыбается так невинно, будто у них просто кончилась пленка, например, но единственное, что кончилось в этой комнате – это презервативы. – В общем, и так сойдет. Merry Christmas! – с жутким, жутким акцентом.
- Ладно, я пойду отправлю, - весело сообщает Чонин и подрывается с кровати, по пути натягивая трусы.
- Не забудь стереть… - кричит Сэхун вслед, но дверь уже захлопывается, - как мы трахались, - зачем-то заканчивает Сэхун, закатывает глаза и откидывается на подушки.
Чонин забудет, конечно же. У кого-то будет шок.
- Динь-динь-динь! – вдруг раздается в комнате. – Или лучше «хоу-хоу-хоу»?
Сэ вновь приподнимается на кровати и смотрит на своего старого друга, что сидит сейчас на письменном столе, положив ногу на ногу, в самом уебанском костюме в мире. Хотя все рождественские эльфы так одеваются, но этот дурацкий зеленый цвет, трико в облипку и шапка с бубенчиками на взрослом мужике – все это стабильно повергает в эстетический шок. Хотя Чунмён маленький, худенький, типичный такой эльф с каноничными острыми ушами и не каноничной бутылкой рома в руке. Сэхун не знает, почему его рождественского эльфа зовут Чунмён, так представился однажды, и почему тот все время бухает – тоже.
- Я уж думал, ты не придешь, - делится Сэ переживаниями и наполовину выползает из-под одеяла, на что его гость только пьяно фыркает.
- Я каждый год стабильно исполняю твои желания на Рождество, а они, между прочим, довольно скучные и однообразные, - ворчит эльф и отхлёбывает из своей бутылки, словно запивая горе. – В этот раз все также? Хочешь, чтобы Ким Чонин весь этот год по-прежнему оставался твоим?
Но Сэхун внезапно отрицательно мотает головой, а Чунмён давится ромом, долго откашливается, отчего звенят его бубенчики на шапке.
- Чего ж ты хочешь, в таком случае?
На некоторое время воцаряется напряженная тишина, которая не прерывается тиканьем часов. Потому что хозяина спальни раздражает этот звук, и все часы полетели из окна в свое время. Сэхун кусает губы и решается. Эльф от волнения начинает снова звенеть бубенчиками и качать ногой.
- Я хочу узнать, что бы было, если бы я когда-то выбрал не Чонина, - выдает Сэ и выдыхает.
Чунмён делает ощутимый глоток рома и косится на своего подопечного, хмурясь и почти осуждая.
- Ты разлюбил Чонина? – недоверчиво спрашивает он.
- Нет! – тут же восклицает Сэхун. – Нет… Просто, я хочу узнать, а каково было бы с другими? То есть… Как объяснить-то? Знаешь, когда настоящая любовь, то и отношения получаются идеальными, - на этом моменте эльф снова давится ромом и долго отплевывается. – Да послушай же ты меня, черт возьми!
- Я слушаю. Только чем тебя не устраивает Чонин?
- У Чонина много недостатков, - пожимает плечами Сэхун и задумчиво смотрит в сторону. – Чонин вообще воплощение, если не всего, то многого того, что я ненавижу. Мы такие разные, что, наверное, глупо смотримся вместе. Он вечно весь такой, как одна огромная эмоция, а я – нет. А как мы познакомились! Ты помнишь, да?
- Он трахал кого-то в соседней кабинке, пока ты примерял хипстерское пальто, и постучался к тебе, спросив, нет ли гондонов, - покорно рассказывает эльф и пожимает плечами.
- Вот именно! Просто самое романтическое знакомство года! – возмущается Сэ и мнет одеяло. – И пальто, кстати, было не хипстерское!
- Ужасно хипстерское, - настаивает Чунмён и морщится, словно вспомнив, как то выглядит. – Ладно, допустим, дебильное знакомство, но ведь оно привело к трехлетним отношениям, что насчет этого?
- Иногда мне кажется, что наши отношения такие же дебильные, как и знакомство. Я просто хочу узнать, могло ли быть по-другому? Возможно, с кем-то другим… Слушай, пойми правильно, я люблю Чонина и…
- И у тебя просто пмс, я понимаю, - кивает эльф и чешет макушку, вновь заставляя свою шапку звенеть. – Хорошо, сколько шансов у тебя было завести серьезные отношения с кем-то другим?
Сэхун задумывается, вспоминая все нюансы своей жизни и предполагаемых любовников.
- Кажется три, - наконец, неуверенно выдает он. – До Чонина был Исин и еще Тао, а потом, когда я уже встречался с Чонином, был один парень. Я его, конечно, послал, но ведь могло же быть.
- Лу Хань? – интересуется Чунмён и кривится на чужой кивок. – Что за дурацкая мания на китайцев? Ладно, не важно. Три шанса – магическое число. Кажется, я смогу договориться с Сантой, ему нравится такое концептуальное дерьмо.
- С Сантой? Ты серьезно? – теперь уже черед Сэхуна кривиться и отрицательно качать головой. – Я не верю в Санту.
- Зато веришь в рождественских эльфов, где логика? – Чунмён усмехается, соскакивает со стола и протягивает руку, на которую Сэ некоторое время косится с откровенным недоверием. – Так ты идешь или нет?
- Да. Только я хочу уточнить, что будет с Чонином, если…
- Не волнуйся, выбор будешь делать только ты, я лишь покажу тебе. В конце концов, я - всего лишь эльф.
На лице Чунмёна расплывается почему-то совсем не пьяная улыбка, и Сэхун на выдохе сжимает его руку.

Сэхун оказывается посреди какой-то комнаты, в которой, кажется, произошла Третья Мировая Война, но кто-то все равно решил, что здесь можно жить. И этот кто-то, по всей видимости, он. Переступая через разбросанную повсюду одежду, бутылки и еще какое-то дерьмо, Сэ пробирается к настенному зеркалу и даже вздрагивает в первый момент. Из отражения на него пялится нечто с подведенными, как у блядищи, глазами и черными волосами. Собственная одежда также немного шокирует: черные джинсы, облепившие худые бедра, растянутая футболка с принтом какой-то группы и кожаная жилетка с всевозможными клепками и булавками, больше похожая на хэнд-мейд наркомана. В завершении этого образа на ногах высокие тяжелые ботинки на шнуровке, в которых довольно проблематично передвигаться с непривычки. Смотрится, как ни странно, даже не плохо, просто очень странно.
- Что со мной произошло? – интересуется Сэхун, замечая на заднем плане эльфа, вновь восседающего на столе в неизменной позе.
- Ты вполне счастлив. А я, кажется, сел на гондон, - задумчиво бормочет тот. – Идем скорей, сам посмотришь. В смысле на твое счастье, а не использованную резинку.
- Куда? – удивляется Сэ и размышляет над тем, какова вероятность, что в этих ботинках он вообще сможет куда-то дойти.
- На репетицию. У Тао группа, ты же помнишь? Ты – number one fan, - вещает Чунмён и спрыгивает со стола.
- Оу, Тао, - задумчиво тянет Сэхун. – Это он меня довел до такого состояния?
- Мы очень легко и быстро усваиваем идеи тех, кто нас ебет, - философски замечает эльф и снова почесывает макушку, звеня бубенчиками. – Ты ведь помнишь, как вы познакомились? Тебе было восемнадцать, и ты был воплощением всего бунтарства. Кстати, у тебя теперь пирсинг на члене, - хихикает Чунмён, а глаза его подопечного расширяются в ужасе.
Сэхун кладет ладонь на свою ширинку и ощупывает почти с трепетом, словно эльф сообщил ему о кастрации.
- Успокойся, трахаться ты все еще можешь.
Сэ облегченно выдыхает, но все же с недоверием косится на свою ширинку в отражении зеркала. Его терзает любопытство. Наверное, это круто – иметь там пирсинг. Наверное, они с Тао – крутые парни.
- Знаешь, я помню тот день, когда познакомился с ним. Я пришел в клуб на выступление его тогда еще не особо популярной группы, он мне жутко понравился, он словно трахнул весь зал своим вокалом и той экспрессией с которой пел. Я, кажется, в тот вечер только и делал, что пялился на него и вздрагивал каждый раз, когда он чуть ли не облизывал микрофон, - рассказывает Сэхун, напрягая свою память.
- Дааа, Тао – горячий парень, - соглашается Чунмён. – И секс у вас был очень жарким.
- У нас не было секса, я тогда поехал с ним, но в разгар вечеринки позорно смылся, когда дошло до дела. Я не был особенно отчаянным парнем.
- Все правильно, потому что ты должен был через пару лет встретить Чонина. Но в этой вселенной ты не сбегал, - возражает эльф. – Хочешь посмотреть, как все было?
Сэхун кивает, и через несколько минут картинка резко меняется. Он помнит это место. Та самая квартира, где была вечеринка, на которую Тао привез его на своем байке, и это действительно было здорово. Сэ до сих пор помнит то ощущение свободы, когда ветер трепал волосы, когда скорость заставляла адреналин в крови бурлить, когда все теряло значение, кроме парня, в чью талию он вцепился мертвой хваткой, вдыхая запах его кожаной крутки. Это было красиво. И теперь Сэхун переживает все вновь, только по-другому сценарию. Они с Тао уже прилично так надрались и сейчас липнут друг к другу под басы какой-то альтернативы. И это почти как зажиматься со своим героем, этот парень на тот момент являлся самой настоящей звездой в жизни Сэ. Он властно прижимает к себе за бедра, что-то шепчет на ухо, отчего колени подкашиваются. Тао высокий, выше самого Сэхуна, что еще больше волнует. Чонин ниже. Не намного, но ниже, и это всегда казалось дико нелепым.
«Прекрати думать о Чонине, тогда ты о нем не думал», - раздается голос эльфа и недовольный звон бубенчиков. Сэ действительно слышит в этом звоне осуждение и пытается отвлечься, тем более что Тао уже касается губами шеи, сильнее прижимается, прикусывает кожу, и у Сэхуна дух вышибает. Тогда он после этого момента отстранился, начал что-то лепетать о неотложных делах и сбежал, чтобы остаток ночи кусать локти и представлять, как все могло было быть. Сейчас Сэ не сопротивляется, даже тянется навстречу прикосновениям. А Тао… он классный. И улыбается, как сам Дьявол, которому хочется продать душу. Тао не спрашивает, не завалялось ли у него лишнего презерватива с глупой хмылью, Тао не смотрит, как провинившийся подросток, раскрасневшийся и растрепанный, все равно красивый.
«Серьезно, прекрати», - ворчит эльф.
Сэхун резко распахивает глаза и стирает из своей головы образ по-идиотски смущающегося Чонина и вновь смотрит на Тао, который склоняется к его уху и предлагает уединиться в спальне, в то время, как его руки уже скользят под футболку. И Сэхун кивает, позволяет увести себя, позволяет целовать себя грубо и жадно, позволяет все. Это кажется, пусть и искусственной, но романтикой. Страсть с первого взгляда, которая может перерасти в нечто гораздо большее, хочется в это верить и в данный момент получается. Тао делает все, как в фильмах, когда одежда летит в разные стороны, а главному герою остается только задыхаться от удовольствия, когда чужие губы скользят по телу, когда чужие руки крепко сжимают его бедра. Когда Тао входит в него, у Сэхуна фейерверки, и они взрываются перед его глазами практически нон-стоп, пока тот его имеет. В этом не то чтобы замешаны какие-то великие чувства, но все отходит на второй план, пока партнер заставляет выгибаться от каждого толчка, вцепляться пальцами в плечи и стонать на всю комнату о том, как хорошо. Возможно, слишком грубо, но в той степени приятно, чтобы игнорировать это. Тао каждый раз входит на всю длину, кусается, а его рука достаточно умело скользит по члену, чтобы заставить бурно кончить.
Когда позже Сэхун лежит на постели, привыкая к дискомфорту в заднице, его любовник уже спит, отвернувшись на другой бок.
- Ну как? Достаточно романтичное знакомство? – интересуется Чунмён, восседая теперь на тумбочке, потому что стола в комнате не обнаруживается.
- Это было, в принципе, здорово, - пожимает плечами Сэхун. – Все по такому сценарию, который меня устраивает. Красивое знакомство, отличный вечер, страстный секс, он действительно был хорош, а потом спать. Чонин все время несет какую-то чушь после секса, а потом еще обнимает, лезет с поцелуями, он серьезно может целовать везде, при этом пальцами вытворяя что-то невероятное. А потом он постоянно шутит, и я смеюсь, как будто секс – это самое смешное, что может быть в жизни. Еще он щекотаться начинает…
- И кому-то все это нравится, - дразнит эльф каким-то бабьим голосом и снова прикладывается к рому.
- Нет! Нет, меня это бесит, - ворчит Сэхун и хмурится. И хмурится. И хмурится. На самом-то деле…
- Но ведь, у нас же с Тао все получилось после, да? – прерывает он поток собственных мыслей, а Чунмён вздыхает.
- Да, получилось, - соглашается эльф, но его бубенчики звенят как-то особенно недовольно. – Ты ему действительно понравился, вы начали видеться, ты поселился в его студии для репетиций, а потом вы начали официально встречаться. Безудержное веселье, страстный секс, адреналин, концерты, выпивка, легкие наркотики, и в постели он по-прежнему выжимает тебя по полной. Он тебе даже не изменяет, сравнивает вашу любовь с болезненной зависимостью Сида и Нэнси и кайфует от этого.
- Погоди, выпивка, наркотики, концерты… А как же университет? Я поступил?
Эльф вновь прикладывается к бутылке и задумчиво молчит, создавая интригу, чем ужасно бесит.
- Ты не поступал, - наконец, произносит он. – Тебя не особо волнует собственное будущее. Live fast, die young, усекаешь? Тао легко вбил тебе это мировоззрение, не скажу, что оно плохое или хорошее, потому что тебя устраивает.
Сэхун хмурится и раздумывает. С одной стороны, в юности у него действительно были зачатки подобных мыслей, возможно, что они проросли и превратились в оформленные мечты. Возможно, быстрая и насыщенная жизнь – это то, что ему нужно. Если именно с Тао он не знает забот, ни о чем не беспокоится – чем плохо?
- Ты рано решаешь проблемы мировой важности, - замечает Чунмён. – Вставай, мы вернемся в настоящее, где ты прожил с Тао уже несколько лет.
Картинка вновь резко сменяется, словно декорации в фильме. Сэхун и эльф ступают по свежевыпавшему снегу, вышагивая по какой-то тихой улице. Кое-где виднеются рождественские украшения. Здесь тоже канун праздника.
- Мы идем на репетицию? – интересуется Сэ, кутаясь в кожаную куртку, которая ни черта не греет. А вот тот желтый пуховик, который подарил Чонин, в нем никакой холод не страшен. Но это не важно. Между тем, эльф кивает.
- А что я купил Тао на Рождество? – вдруг спрашивает Сэхун. Возможно, хотя бы в этой вселенной у него нет таких проблем с выбором. Возможно, для Тао гораздо проще что-то выбрать.
- Ничего, - спокойно отвечает Чунмён, по привычке запивая свой ответ ромом, и его немного косит по пути. – У вас почти никогда нет денег, а то, что вы получаете с подработок и редких концертов группы, как правило, спускаете на алкоголь, шмотки, стафф популярных рок-групп или еду. Вы ни разу не дарили друг другу подарки на Рождество. После того, как ты сказал Тао, что не веришь в рождественское настроение, он поддержал тебя, и вы плюнули на этот праздник.
Сэхун вновь хмурится. Конечно, он не верит в рождественское настроение, но когда Чонин украшает их квартиру, когда делает какие-то сюрпризы с подарками, когда они остаются ночью только вдвоем – это всегда немного волшебно.
И не успевает Сэ додумать свою мысль, как поднимает взгляд и замечает, кто бы мог подумать, Чонина, идущего на встречу в компании с какой-то девчонкой. Он что-то рассказывает и смеется. Так заразительно. Растирает покрасневшие от мороза щеки. И его шапка съехала набекрень так глупо, но почему-то очаровательно. Сэхун просто удивленно и завороженно таращится.
- Да, он тоже существует в этой вселенной, просто вы не встретились, потому что ты остался с Тао в тот день, - спокойно поясняет Чунмён. – Чонин даже не знает тебя.
И почему становится так дико обидно? Сэхун упрямо таращится в сторону смеющегося парня, пытаясь поймать взгляд, и тот все же замечает его. Несколько секунд смотрит. У Чонина большие и красивые глаза, восторженные, как у ребенка. Но потом он отворачивается и снова начинает что-то рассказывать своей спутнице. Его иногда просто невозможно заткнуть. Но это, вообще-то, совсем неплохо.
- Заканчивай пялиться, - бубнит Чунмён и пихает Сэхуна в сторону невзрачного здания. Они спускаются в цокольный этаж, где и есть небольшая студия, где несколько парней уже настраивают инструменты. Сэ сразу замечает Тао, который практически не изменился со времени их знакомства. Та же прическа, тот же стиль в одежде, сто проколов в ушах и еще парочка на лице, хищный взгляд, подведенный карандашом – все то, за что в этой вселенной он его и полюбил, наверное. Сэхун оглядывается, пытаясь понять, что чувствует в этой обстановке.
- Слушай, а у них вроде был другой ударник, тогда, пять лет назад, разве нет? – вдруг спрашивает Сэ, приглядываясь к парню за барабанами.
- Чондэ? Ну да. Был, да сплыл. Он был влюблен в Тао, а потом ты появился и разбил в пух и прах все его надежды. Там такие некрасивые разборки были. В общем, Чондэ ушел из группы.
- А что с ним сейчас? – тихо интересуется Сэ.
- Ты уверен, что действительно хочешь знать это? – ухмыляется эльф и забирается на спинку дивана, потому что стола для него здесь опять не находится.
Сэхун не успевает ответить, потому что Тао замечает его, отставляет гитару и подрывается навстречу. Приветственный поцелуй похож больше на позерство перед группой, после чего вокалист говорит только о своем творчестве, о новых песнях, о каких-то наполеоновских планах. Сэ слушает и не перебивает. Слушает и понимает, что вот она, его обыденность. Слушает и понимает, что ничего не изменится, и не будет в этой жизни даже каких-то особенных и волшебных дней хоть раз в году. Да ничего в этой жизни не будет, кроме пьянок, секса и жрущего изнутри чувства вины.
- Мне пора, - вдруг брякает Сэхун.
- Но ты ведь только пришел, - удивляется Тао. – И репетиция еще только началась. Я хотел сыграть тебе несколько новых песен.
- Мне действительно пора, - словно заведенный повторяет Сэхун и выскакивает из студии, как ошпаренный. Сложно бежать по снегу, да еще и в тяжелых ботинках, но он бежит. Дыхание сбивается к чертовой матери, когда Сэ, наконец, нагоняет Чонина, продолжающего неспешно идти со своей спутницей.
- Эй, парень! – восклицает Сэхун, останавливаясь, сгибаясь пополам и пытаясь успокоить сердцебиение после жуткого спринта.
Чонин оборачивается и удивленно смотрит своими красивыми глазами, а Сэ толком и не знает, что сказать, поэтому брякает первое, что приходит в голову:
- Не найдется парочки презервативов?..

- Очень показательная выходка, - тянет Чунмён, когда они вновь остаются наедине, и его бубенчики довольно позвякивают.
- Просто… Тао – это совершенно не то, чего я хочу, но у меня ведь есть еще два варианта развития событий, да? – Сэхун переминается с ноги на ногу, на самом деле он уже не так уверенно настроен.
- Поражаюсь твоему упрямству, - вздыхает эльф и пьет, и еще больше косеет, пошатываясь на месте. У Санты отвратительно работает отдел кадров. – Но ты прав, идем дальше.
Чунмён щелкает пальцами, что ему удается только с четвертого раза, после чего обстановка вокруг вновь кардинально меняется. Сэхун обнаруживает себя на идеально чистой, хоть и небольшой кухне. Первым делом он вглядывается в микроволновую печь, где рассматривает свое отражение. На глазах ни следа блядской подводки, его волосы вновь выбелены до неприличия, и общий вид вполне адекватен, если не считать рубашку, застегнутую на все пуговицы, поверх которой надет вязаный жилет. Сам себе Сэ напоминает какого-то препода, не хватает только очков для пущей убедительности. Осмотревшись вокруг, он замечает кучу очаровательных записок на стикерах, сообщающих о том, что если нажать здесь, то будет кофе, а если включить микроволновку – завтрак, еще одна вещает: «ушел на работу, уже скучаю». Так или иначе, все они пропитаны искренней заботой и какими-то теплыми чувствами, без пошлости, без хуев на стеклах, без съеденных конфет с елки, без омелы. Если честно, то квартира вообще не украшена к празднику. Если честно, то эта квартира не украшена нахождением в ней Чонина.
- С Исином мы тоже ведем активную борьбу с Рождеством? – хмуро интересуется Сэхун, срывая очередную записку с холодильника с каким-то милым смайлом и признанием.
- У Исина с этим праздником плохие воспоминания, а ты все также нудно бубнишь об отсутствии рождественского настроения, так что вы не вспоминаете об этом числе, как о чем-то особенном, - пожимает плечами эльф и забирается на стол, удобно на нем устроившись и даже пошевелив острыми ушами, что Сэ видит впервые вообще. – Зато в этой вселенной ты учишься в университете и довольно успешно. Кстати, если уж говорить об идеальности, то здесь твоя жизнь как раз подпадает под это описание.
Сэхун забирает свежесваренный кофе из кофеварки, усаживается за стол и задумчиво рассматривает все тот же холодильник, увешанный записками, милыми магнитами и поллароидными снимками. На каждой из них он с Исином, сдержанно улыбается, обнимает или целует, и каждое фото удачно. Чонин всегда портит фотки, он корчит рожи, моргает, забывает посмотреть в камеру, смеется, широко открывая рот, а сам Сэ в такие моменты успевает только зависать с кирпичной рожей, что превращает каждый снимок в какой-то пиздец. Но они почему-то все равно вызывают улыбку, Сэхун помнит историю каждой фотографии.
- Не в этой вселенной, детка, - эльф вырывает его из размышлений, рассматривая заканчивающееся содержимое своей бутылки с нескрываемой тоской.
- Как все было? – спрашивает Сэ. – Я смутно помню наше знакомство.
- Если оценивать по шкале романтичности, то тянет почти на десяточку. В этой вселенной от Тао ты сбежал в памятный вечер, бунтарский дух за год в тебе поутих, и ты спокойно поступил в университет, где и познакомился с Исином, случайно столкнувшись с ним в коридоре. А потом были все эти игры в переглядки, когда вы случайно замечали друг друга, неловкие приветствия с дозой смущения. Исин – то еще очаровательное существо. На него залипаешь, как на котенка, он вызывает дикое желание приласкать, прижать к груди и защищать.
- Да, точно, я припоминаю, примерно так я и думал тогда, - кивает Сэхун. – Но не помню, почему ничего не получилось?
- Потому что когда Исин созрел для того, чтобы смущаясь и кусая губы, пригласить тебя на первое свидание, ты опаздывал на встречу с другом, которого давно не видел. Ты почти не слушал то, что Исин тебе говорил, извинился и убежал, а он больше не решился подойти. А вскоре появился Чонин, после чего ваши пути окончательно разошлись. Но в этой вселенной друг перенес встречу, ты согласился на свидание, Исин очаровал тебя и вскоре стал частью твоей жизни. У него, конечно, не ахти как много денег на кармане, но он всегда это компенсировал вниманием, заботой, искренними чувствами. Исин никогда и ничего тебе не навязывал. Если что-то тебя бесило и не нравилось, он готов был меняться, так что для тебя были созданы все условия для комфортной жизни.
- Мне твои рассказы ни о чем не говорят, я хочу пережить это, - ворчит Сэхун. – Покажи мне какой-нибудь памятный момент. Если с ним лучше, чем с Чонином, то я хочу это почувствовать.
- О, святая задница Клауса, еще недавно ты мне жаловался на то, как тебе плохо с Чонином, а теперь я должен тебе что-то доказывать! – возмущается эльф, осушает бутылку до дна и спрыгивает со стола, после чего декорации снова тают и сменяются на новые.
Сэхун снова ощущает себя, когда вокруг антураж небольшой гостиной, напротив него сидит Исин, чуть улыбаясь. Как-то даже неловко, он молчит, а Чонин вот постоянно тараторит, с Чонином можно не бояться, что темы для разговора иссякнут, можно не бояться гнетущей тишины. Шум, который мог создать один только Чонин, был почему-то намного уютнее, чем нынешнее спокойствие.
«Мне что, опять тебя пинать?»
- Сэхун-аа, - вдруг произносит Исин, и тот напряженно реагирует, потому что Чонин невероятно любил запарывать подобные моменты, выдавая какую-то дебильную шутку, совершенно тупую, но над которой невольно начинаешь ржать. Чонин, если честно, запорол все их серьезные моменты, кроме одного, когда вдруг совершенно внезапно сказал «Сэхун-аа, я люблю тебя, ты ведь знаешь об этом, да?». После этого он, как ни в чем не бывало, закинул бутерброды в рюкзак и смылся на учебу, оставив Сэ зависать с улыбкой имбицила.
- Сэхун-аа, ты мне очень нравишься, - заканчивает Исин, не заикаясь, не забывая слова, не обращая все в шутку, не корча рожи, не роняя предметы. Все так правильно, словно тоже писано по красивому сценарию. А Сэхун все ждет какого-нибудь подвоха, но ничего не происходит, кроме того, что Исин его целует, прикасается осторожно, будто спрашивая разрешения, обращаясь, словно с фарфоровой куклой. От происходящего даже дыхание захватывает, а ладони, которые скользят по телу, заставляют чуть ли не таять на месте. Они никуда не спешат, Сэхун наслаждается каждым моментом, избавленным от неуместной комичности. Секс с Исином, как сладкая тянучка, долгий, заставляющий тело млеть, напрягаться в предвкушении кульминации, но так и зависать в предоргазменном состоянии, почти задыхаясь от удовольствия. Когда Сэхун в очередной раз плавно насаживается, обнимая любовника за шею, у него ощущение полной завершенности, которую есть время прочувствовать. А после Исин засыпает, прижимая к себе, и опять просто спокойно, и… слишком тихо.
- Мне не отвлекать и позволить тебе дальше млеть в его объятьях? – интересуется Чунмён, звякая бубенчиками и напоминая о своем присутствии.
- Я не хочу млеть, - отвечает Сэхун, - я хочу дрожать, - произносит он, вспоминая прикосновения Чонина, которые подчиняли его тело, которые заставляли всегда хотеть еще, которые дарили невероятный тонус.
Декорации меняются на этот раз по воле Сэ, и Чунмёна опять заметно косит от таких перемен.
- А ты прокачался, - ворчит он, откуда-то доставая новую бутылку и откровенно хреново справляясь с ее открытием. – А куда мы идем? – так и не справившись, интересуется эльф, еле поспевая за своим подопечным, который несется куда-то на спринтерской скорости наглотавшегося ЛСД бегуна.
- В этой вселенной тоже должен быть Чонин, которого я не знаю, но могу узнать, - бормочет Сэхун, что-то обдумывая в своей голове. – Если так, то я его найду.
Чунмён, наконец, справляется со своей бутылкой и снова шевелит ушами, что, вестимо, является знаком довольствия. Глотнув «бодрящего напитка», он, кажется, возвращает себе хорошее настроение.
- Я помогу тебе, так и быть, а то ты нас загоняешь, - произносит эльф, снова щелкая пальцами с какой-то там попытки. Обстановка так резко переключается, что Сэхун еле успевает сориентироваться, внезапно влетая в небольшое кафе. Через пару секунд он замечает Чонина, сидящего за столиком с каким-то большеглазым парнем, который будто всегда взирает на мир в перманентном недоумении. Сэ уверенно направляется к парочке, по пути вновь осознавая, что не заготовил речь. Но внимание к себе привлекает, замерев около чужого столика. Чонин поднимает заинтересованный взгляд, он мягко улыбается. Этот мир всегда вызывает у Чонина восторг, это было тем, что всегда оживляло Сэхуна.
- Что бы ты ответил, если бы незнакомый парень типа меня сказал, что ты ему нравишься? – выдает Сэ и даже задерживает дыхание.
- Я бы попросил поделиться тем, что ты куришь, - мгновенно отвечает Чонин и смеется, вот дебил, такой дебил, но улыбка все равно невольно возвращается на лицо. Сэхун уже разворачивается, чтобы уйти, но по пути считает.
Три…
Два…
Один…
Раздается звук отодвигаемого стула, а затем голос Чонина:
- Эй, а у парня типа тебя есть имя?
Такой дебил, но из-за него сердце колотится в горле с невероятной скоростью.
- Слушай, Чунмён, а почему все же Исин так не любит Рождество? – спрашивает Сэхун, когда и эта вселенная стирается.
- В этот день он поссорился с одним человеком, по имени Ифань. Потом в его жизни появился ты, а Ифань навсегда исчез, похоронив значительную часть сердца Сина вместе со своим уходом.

- Может быть, нам пора закончить это нелепое путешествие? – неуверенно бормочет Сэхун с виноватым выражением лица, ему действительно это больше не кажется такой уж хорошей идеей, собственное поведение напоминает скорее детские нелепые капризы, но эльф отрицательно качает головой и хмурится.
- Три шанса, твое желание состояло в этом, - отрезает Чунмён. – К тому же, кто знает, может, третий действительно осчастливит тебя и окажется лучше Чонина во всем. Или ты его осчастливишь. Возможно.
- Бубенчики не звенят, - тихо замечает Сэ и сам не понимает, почему эта мысль буквально врезается ему в мозг, но декорации уже вновь начинают сменяться.
Впервые он оказывается не в помещении, а в салоне автомобиля, довольно дорогого, к слову. Сэхун бросает короткий взгляд в боковое зеркало, убеждается, что его внешний вид вполне обычен и адекватен, что заранее успокаивает. Разве что шмотки на нем раз в десять дороже, чем то, что парень носит обычно. Хоть Сэ не по карману брендовские тряпки, отличить лейбл и качество он в состоянии.
- Ты останешься сегодня у меня? – от рассматривания собственный одежды отвлекает голос с места водителя. Сэхун поворачивается и замечает Лу Ханя, остановившего взгляд на лобовом стекле. Он красивый – это было первым, что в нем было отмечено еще при знакомстве. Элегантно одевается, что придает общему образу мужественности. Наряди этого китайца в какие-нибудь джинсы и глупую майку, как тот сразу превратится в подростка, едва дотягивающего до семнадцати. Но Хань вовсе не такой, он всегда серьезен. Возможно, практически также идеален, как Исин, только без милых записок, без излишних откровений. Наверное, Сэхуну это даже нравится, потому что от признаний ему чаще всего становится неловко. Лу Ханю идет именно такой образ, который почти завораживает, вызывающий невольный интерес, желание узнать и получить определенную власть над его мыслями и чувствами. Это было второе, что привлекло, но в настоящем Сэ от этого отказался, выбрав отношения с Чонином. А в данной вселенной – выиграл ли он или проиграл больше?
- Эй, ты меня слышишь?
Сэхун, наконец, отмирает, коротко улыбается и бросает неопределенное «наверное», на что Лу Хань спокойно кивает, а затем приближается, оставляя на чужих губах поверхностный поцелуй. А Чонин бы ни за что не отстал, но разве не это все время раздражало?
- Я буду ждать, - вместо церемонного прощания произносит Хань, Сэхун кивает и выходит из машины, провожая ее взглядом.
- В этой вселенной я все же бросил ради него Чонина? – уточняет Сэ, почувствовав присутствие эльфа рядом, которого пошатывает еще больше, чем обычно.
- Именно, - кивает Чунмён. – Ты честно все ему рассказал о своей новой симпатии, а после предложил, скорее из вежливости, остаться друзьями. А Чонин согласился, скорее потому, что ему было сложно отпустить тебя насовсем. К сожалению, Лу Хань появился в твоей жизни в тот момент, когда ты уже встречался с Чонином, поэтому он не может не помнить тебя.
- И что у нас теперь? Мы действительно друзья?
Чунмён смотрит раздраженно. С осуждением.
- А тебя не волнует, что у тебя с Лу Ханем? Кажется, мы здесь именно ради этого собрались, разве нет? Ты даже не хочешь дать ему шанс? Почему ты считаешь, что он хуже остальных?
- Меня больше интересует, почему тебя это так волнует? – перебивает Сэхун, удивленно косясь на эльфа, который, видимо, окончательно упился своим отвратительным пойлом.
- Я волнуюсь о тебе, ты - мой подопечный, - отмахивается эльф и прикладывается к бутылке, что начинает уже раздражать.
- Хорошо, давай, расскажи мне, что у меня с Лу Ханем? С ним я тоже вполне счастлив? Как и с Тао? Или как на этот раз? – Сэхун присаживается на ближайшую лавку и сжимает ладонями свои колени. Откровенно говоря, он уже жалеет, что все это затеял, хотя, с другой стороны, не увидев подобного сравнения, вряд ли Сэ смог бы уяснить, что слепо не замечает того простого счастья, коим уже обладает.
- Смотри и слушай, - флегматично бросает эльф, после чего обстановка меняется гораздо резче, чем обычно, даже подташнивать начинает.
Сэхун сидит за барной стойкой, и он прекрасно помнит это место. Они с Чонином договорились встретиться здесь вечером, однако тот, как всегда, десять раз облажался и в итоге не смог приехать, сообщив об этом по телефону. Сэ, конечно, расстроился, но не так чтобы очень, и планировал просто допить свое пиво и уйти домой, пока с ним не заговорил красивый блондин, все это время сидевший рядом и случайно понявший по телефонному разговору, что встреча не состоялась. И с ним оказалось интересно даже просто разговаривать, дискутировать, соглашаться – не важно. Время пролетело как-то мимо, а вместе с утекающими минутами утекли и еще несколько кружек пива. Сэхун сейчас как раз в том временном отрезке, когда последнее заказанное на тот день заканчивается, а вот Лу Хань уже достает портмоне из внутреннего кармана, чтобы оставить свою визитку. Это Сэ тоже помнит, поэтому просто наблюдает, восстанавливая детали в своей памяти, пока совершенно случайно не замечает в чужом бумажнике небольшое фото… его собственного эльфа, долбанного алкоголика, чертового Чунмёна, только без дурацкого костюма. Сэхун так зависает, что даже забывает попрощаться. Лу Хань уходит, оставив на барной стойке свою визитку. В настоящей реальности Сэ прикрыл кусок картона салфеткой, расплатился и ушел, решив забыть об этой встрече, но в этой кладет в карман. Только вовсе не визитка сейчас волнует, точнее, она-то как раз волнует в самую последнюю очередь.
- Какого черта твое фото в бумажнике Лу Ханя?! – восклицает Сэхун, возмущенно глядя на эльфа.
- Ты обознался, - отрезает тот, болтая на дне опять остатки рома в непонятно какой по счету бутылке. – Идем дальше, а я буду тебе рассказывать.
Когда «декорации» опять начинают достаточно хаотично «смываться», Сэ вновь мутит.
- В этой вселенной ты взял визитку Лу Ханя, просто на всякий случай, а потом также просто позвонил и предложил встретиться. Этот парень тебя заинтересовал, и вы начали видеться. Просто видеться, а после, когда все уже начало заходить дальше, ты поговорил с Чонином, разорвав с ним отношения.
- Где мы? – устало спрашивает Сэхун, оглядывая комнату, в которой оказывается на этот раз.
Здесь все дорого, ухоженно и элегантно. Здесь все выглядит, как Лу Хань, как его одежда, как его машина, как платиновый цвет его волос, который поддерживают стилисты. В этой квартире неимоверно холодно, кажется Сэхуну.
- Мы дома у Лу Ханя, - подтверждает догадки эльф. – Ты как раз сообщил ему, что окончательно порвал отношения с Чонином. Он пообещал тебе, что ты об этом не пожалеешь. И знаешь, он из тех, кто исполняет свои обещания.
- Ответь мне, что с ним случилось? – перебивает Сэхун.
- С чего ты взял, что с ним что-то случилось?
- Прекрати увиливать, Чунмён, я серьезно. Он не очень похож на жизнерадостного человека, скорее на молчаливо отчаявшегося. У него в бумажнике фото другого парня, и при этом он позволяет себе случайные знакомства в баре и флирт. Для него нормально изменять? Или продолжать любить своего бывшего? Что ты скрываешь?
Эльф несколько секунд косится на своего подопечного, после чего отводит взгляд, присаживаясь на журнальный столик и опуская голову, отчего бубенчики на его шапке как-то жалобно тренькают.
- Этот парень с фотографии умер, попал под машину. Так уж случилось. И это вовсе не значит, что Лу Хань обязан вечность скорбеть. Он тоже имеет право на счастье, - тихо произносит Чунмён, а Сэхун оседает на ближайшее кресло.
- Но ведь, это ты – тот парень.
- Нет, - эльф отрицательно мотает головой и вновь поднимает взгляд, на его лице какая-то искусственная улыбка, которая не скрывает отчаянье в глазах. – Я – всего лишь рождественский эльф.
- А ты… То есть, этот парень, он любил Лу Ханя?
- Очень, - хмуро отзывается Чунмён, - но это в прошлом. Теперь не его очередь.
В комнате как раз появляется Хань, держащий в руке бутылку хорошего вина и бокалы. Он сдержанно улыбается, как будто растягивать губы в более широкой улыбке ему физически больно. На это очень странно смотреть со стороны, особенно когда так привык к искренней радости Чонина, отражающейся на его лице всей гаммой положительных эмоций.
- Надеюсь, я не заставил тебя скучать, пока искал нам выпивку получше, - оправдывается Лу Хань, ставя бутылку и бокалы на журнальный столик, на котором почти в ту же секунду растворяется эльф, звякнув бубенчиками.
- Все в порядке, - отзывается Сэхун, все еще пялясь в пустое место, которое даже в отсутствии Чунмёна навевает какую-то жуткую безысходность. Он даже не сразу замечает, что Лу Хань обнимает его. Сэ приходит в себя только в тот момент, когда чужие губы занимают поцелуем собственные. Каким-то холодным, как и сам этот парень. И все это неправильно. На этот раз Сэхун чувствует сие гораздо четче, чем в прошлые разы. Наверное, если бы уж так случилось, он смог бы остаться с Тао, или с Исином, и даже быть относительно счастливым, выражаясь словами эльфа, но в объятьях Лу Ханя ощущение того, что собственный мир словно разваливается на осколки, буквально бьет молотком по вискам. Тот вроде бы все делает хорошо, приятно, по одному из идеальных сюжетов, но Сэхуну до трясучки хочется вырваться и сбежать.
- Хватит! – восклицает он, и Лу Хань исчезает, стирается, как и его квартира, как и вся остановка, и Сэ вновь обнаруживает себя на лавке около университета, на которой рядом восседает эльф, таращась куда-то перед собой.
- Чунмён, это все не мое, понимаешь? Не мое, - бормочет Сэхун. – Тао, Исин, Лу Хань, да кто угодно, они по-своему замечательные, но я каждый раз выбирал не их, потому что ни один из них не должен был принадлежать мне, и я просто идиот, раз сомневался в этом, потому что… - Сэ не успевает договорить, из университета выходит Чонин, кутаясь в свой пуховик и мило жмурясь от снежинок, попадающих ему на ресницы. – Потому что вот «моё».
Сэхун уже подскакивает со своего места, чтобы пойти навстречу, но успевает сделать лишь несколько шагов перед тем, как все исчезает, оставляя вокруг… собственно, ничего. Он будто бы в комнате с белыми стенами, полом и потолком, только ничего из этого невозможно ощутить. Как будто Сэ застрял в облаке. Разбавляет обстановку только эльф и его нелепый зеленый костюм.
- Пожалуй, стоило проделать все это путешествие, чтобы до тебя, наконец, дошло очевидное, - ухмыляется эльф.
- Слушай, а… тот парень, он что погиб, потому что я появился в жизни Лу Ханя? Только в этой вселенной, да? – спрашивает Сэхун, на что Чунмён отрицательно мотает головой. Его выражение лица становится практически нечитаемым в этот момент.
- Не волнуйся, этот парень погибнет в любом случае, даже в той вселенной, где ты выберешь Чонина. Не у всех в этой жизни случаются чудеса. Просто у него судьба такая. Возможно, этот парень однажды станет рождественским эльфом, потому что при жизни был совсем не плохим. Возможно, он сможет совершать чудеса в жизни других людей. Возможно, он будет не самым лучшим рождественским эльфом, но будет стараться. Ты не должен думать об этом, это уже не твоя история. И, так уж и быть, я не засчитаю прогулку по разным вселенным, как полноценное желание. Скажем, это просто твой идиотизм. Так что у тебя по-прежнему остается одно желание. Только на этот раз давай без фокусов, смотри не прогадай.
Сэхун несколько секунд косится на этого невозможного эльфа, а затем улыбается.
- Я могу загадать, что угодно?
Чунмён кивает.
- И ты обещаешь, что исполнишь?
- Эй, я ведь ни разу тебя не обманывал, - почти обиженно бормочет эльф.
- Хорошо, тогда я желаю, чтобы тот парень не погибал. Я хочу, чтобы для него тоже случилось рождественское чудо. Это мое желание.
Чунмён молчит, удивленно смотря на своего подопечного, который все также добродушно улыбается.
- Но… а как же Чонин? – наконец, выдавливает он, пока в его взгляде плещется какая-то неуверенная надежда. – Как же то, чтобы он был с тобой весь год?
- Нууу, - притворно задумчиво тянет Сэхун. – Знаешь, это чудо я сам для себя в состоянии организовать.
«Спасибо», - одними губами произносит эльф прежде, чем все вокруг начинает терять очертания.

Сэхун открывает глаза и потягивается в их с Чонином спальне, самой крутой спальне в этом мире, наверное: с разбросанными вещами, их общими, с нарисованными на окнах членами из искусственного инея, с дурацкой мишурой на стенах, с уродской лампой, некогда подаренной Минсоку. Все здесь невероятно уютное, даже старый обогреватель в углу, который Чонин неизвестно откуда стырил, он так и не признался. Сэхун улыбается и сползает с постели, натягивая на себя первые попавшиеся штаны и направляясь в гостиную, где на диване сидит его парень, а перед ним на журнальном столике целый ворох оберточной бумаги. Конечно, он уже купил всем идеальные подарки.
- Сэхун-ааа, - тянет Чонин, замечая, что тот появился в комнате, - я, кажется, отправил Чанёлю видео-поздравление вместе с нашим трахом, он не отвечает уже часа два.
Сэ плюхается на диван и закатывает глаза.
- Я знал, что так будет. Надеюсь, ему понравилось, - отмахивается он и с интересом рассматривает разные коробки, которые Чонин еще не успел упаковать. – А который подарок мне?
- Я его уже давно упаковал и спрятал, - отвечает тот, берет бумажный бант и нахлобучивает Сэхуну на голову. – Тебе идет.
- Прекрати, - ворчит Сэ и смахивает «украшение», но Чонин обратно цепляет его на светлые волосы. Эта борьба продолжается до того самого момента, пока Сэхун не отбирает все цветные бантики, нервно переворошив их и подбросив в воздух. Он делает это с таким серьезным, сосредоточенным и нахмуренным видом, но Чонин заливается безудержным хохотом, глядя на подобные жесты. Он смеется на всю комнату и лупит себя ладонями по коленкам, отчего уже и Сэ не может сдержать улыбки.
- Идиот, - притворно ворчит Сэхун и пихает своего парня в плечо, но тот не реагирует, продолжая хохотать. А когда Чонин смеется, то, кажется, становится еще красивее, чем есть.
- Ты просто идиот, - повторяет Сэ, прихватывает его за подбородок и приближает к себе, накрывая чужие губы поцелуем, плавно перемещаясь ладонями на шею и обнимая. Чонин практически сразу успокаивается, легко настраивается на сексуальный лад и резко перестает быть похожим на идиота. У него, конечно, много недостатков, но, кажется, каждый из них Сэхун уже успел полюбить. Полюбить даже то, что Чонин начинает его щекотать, заставляя хихикать, уткнувшись в шею.
- А что ты мне подаришь на Рождество? – вдруг спрашивает он, поглаживая любовника по спине, а Сэхун принимает притворно задумчивый вид, приложив палец к губам.
- Хммм, - тянет Сэ, - мой подарок в этом году бесценен, - самоуверенно сообщает парень, после чего подхватывает с журнального столика один из бантов и повязывает себе на шею.
- Оу, - тихо выдает Чонин и облизывает губы. – А можно я открою его прямо сейчас?
- Можно, - успевает выдохнуть Сэхун прежде, чем его опрокидывают спиной на диван и вновь раздевают, и, черт возьми, все происходит идеально. Идеально для него, а не для идеальных сюжетов. Каждое прикосновение или поцелуй Чонина доставляет удовольствие, но Сэ не чувствует себя главным героем какого-то эротического фильма, в котором лучший любовник призван сделать хорошо. Они с Чонином участвуют в этом процессе на равных, и Сэхун не может описать хоть как-то свои чувства и ощущения, потому что ему некогда думать об этом. Ему некогда вообще о чем-то думать, когда каждый поцелуй прерывается нервным дыханием, судорожными выдохами в губы. Когда Чонин разводит его ноги и стискивает запястья при первом толчке. Когда собственные пальцы с силой сжимают бедра любовника, чтобы тот был ближе, глубже, каждый раз, когда заставляет выгибаться от удовольствия.
А на следующий день, в праздник, они идут вместе на рождественские распродажи, потому что Сэхун так и не купил друзьям подарки. Чонин выбирает кучу полезных вещей и ни разу не нервничает, несмотря на то, что им приходится стоять в бесконечных очередях и толкаться среди толпы людей. В какой-то момент Сэ даже кажется, что он видит Чунмёна. На этот раз в красивом дорогом костюме и элегантном пальто. Его уши совершенно нормальные, на голове больше нет идиотского колпака с бубенчиками, зато присутствует идеальная прическа. Рядом с ним идет Лу Хань и смеется. Господи, этот парень очень жутко смеется, широко открывая рот и почти сгибаясь пополам. И выглядит на этот раз очень теплым и настоящим. А может быть, Сэхуну это просто показалось. Может быть, рождественский эльф – это всего лишь сон.
Когда они выходят из очередного торгового центра, он пихает своего парня в плечо, привлекая внимание.
- Эй, Чонин-аа, я люблю тебя, ты ведь знаешь об этом, да? – выдает Сэ, а в следующий момент уже смеется и бежит к ближайшему сугробу, чтобы бросить в своего спутника снежок. Потому что, вообще-то, он точно такой же идиот с кучей недостатков, который нашел такого же ебанутого и на этом остановился. И ему больше нечего желать на Рождество.

Не забудьте оставить свой отзыв: http://ficbook.net/readfic/1508456

Дата добавления: 2015-10-26