Читайте также:
|
*наша мамочка http://ollygrace.tumblr.com/post/38786623085/mistlestylinson-we-all-talk-about-louis-having*
Ощущение мятной прохлады и влажного жара рта на члене уносило мысли к черту – быстро и надолго. Не просыпаясь, я подумал, что у меня слишком давно не было секса – раз мне снятся такие сны, такие яркие и реалистичные. Не хватало еще позорно, как подросток, кончить в трусы и во сне. Я быстро открыл глаза и собрался было встать и в ванной снять напряжение, но когда я откинул одеяло, увидел невероятную картину. Между моих ног полулежал Гарри, и сейчас он смотрел на меня, не выпуская изо рта мой член. Вау…
С тех пор, как мы узнали о новом состоянии Гарри, около четырех месяцев назад, даже разговоров о сексе у нас все не выходило. Сначала его ужасное состояние – постоянный токсикоз, истерики, срывы – перестройка организма вовсе не способствовала какому-то сексуальному желанию с его стороны. Я же не считал возможным давить на него ради удовлетворения собственных потребностей.
После же той катастрофы, когда я чуть было не сошел с ума, просить его о чем-то казалось почти кощунством. Я носился с ним, словно с драгоценностью, что, впрочем, так и было. Его это смешило, иногда напрягало, иногда – откровенно выбешивало, но я не мог ничего с собой поделать – я слишком боялся его потерять.
В общем, я все это время весьма успешно сдерживал себя, и даже не думал, что он заметил, что мне это нужно и такое утреннее пробуждение стало для меня огромным сюрпризом.
- Гарри? – я приподнялся на локтях, чтобы лучше видеть его лицо, но он ничего не сказал, а только приподнял бровь и продолжил двигать ртом. – Господи, Стайлс! Зачем? Я потерплю, мне не сложно…
- А мне сложно, - хрипло бросил Гарри, с громким чпоком выпустив изо рта мой член.
- Что? – я моргнул.
- Ну, если ты меня не хочешь, то могу я хоть что-то для тебя сделать? Тем более, ты же знаешь, как меня это заводит, - немного обиженно посмотрел на меня парень.
- Гарри, ты что… думал, я тебя не хочу?
- Что тут думать, если я не слышал от тебя ничего четыре месяца? Ты меня не хочешь, все ясно и очевидно.
Я не мог удержаться и потянул его выше, укладывая всем телом на себя и зарываясь рукой в его влажноватые волосы – он был недавно в душе, судя по всему.
- Какой же ты у меня дурак, - выдохнул я в его губы и накрыл их своими.
Выражение крайнего удивления застыло на его лице и он сразу прикрыл глаза, отвечая на поцелуй, а я засмотрелся на него. Какой он красивый… Черты лица, длинные ресницы, мои любимые кудряшки, падающие на лицо…
- Не пялься, - пробурчал парень, разрывая поцелуй.
- А то что? – закусил губу я.
- А то доведу и привяжу, а сам уйду! – почти грозно сказал Гарри, но это было похоже на бахвальство котенка.
- Уверен? – мгновение, и парень оказался подо мной – я сидел на его бедрах, упираясь руками в кровать по обе стороны его тела. – А сейчас?
Он попытался сделать серьезное лицо, но в серо-зеленых глазах играли искры возбуждения и желания.
- Откуда ты знаешь, чего я добиваюсь? – он легонько приподнял уголок губ и я осторожно поцеловал его.
- Неужели ты такой плохой мальчик? – прошептал я.
- Ты даже не представляешь себе, насколько, - выдохнул он, принимая мою игру.
- Ты в курсе, что плохих мальчиков наказывают?
- А беременному плохому мальчику полагаются поблажки?
- Никаких, - снова прошептал я и выдохнул, обдавая горячим дыханием его шею и заставляя поежиться.
- Я так и знал.
Дорожкой легких поцелуев я прошелся по его шее вниз, и поднялся обратно, к уху, прикусывая и оттягивая мочку и целуя чуть за, в ямочку.
Дыхание парня участилось, а я понял, что мне не совсем удобно так – опуститься на него всем своим весом я боялся – придавить его живот? Вот уж нет. Постепенно опускаясь ниже, обводя языком его соски, которые стали невероятно чувствительными, влажно целуя все, на своем пути, не обходя вниманием его начинавший ощутимо выступать животик, особенно ласково его гладя.
Гарри судорожно выдохнул, и я обеспокоенно посмотрел на него:
- Что-то не так? Больно?
Он закатил глаза:
- Трахни меня уже наконец, наказывать он собрался.
Игнорируя откровенное подначивание, я встал с его бедер и спустился ниже, покрывая поцелуями их внутреннюю поверхность, проводя и сжимая их руками. На миг задумавшись, я взял его ногу и провел языком по подъему, а потом облизал большой палец и вобрал его в рот, засасывая и вновь выпуская.
Гарри вертелся, бессильно сжимая простыню руками и пытаясь не закричать.
- Эй, я хочу слышать тебя!
- Не могу, это.. ах, это.. слишком.. Лу!
Я коротко улыбнулся и опустил его ногу на кровать, и, как только он вздохнул, начал проделывать с другой то же самое, заставляя его стонать и бесстыднейшим образом выгибаться, когда я проходился языком между пальчиков и закусывал подушечки пальцев.
- Лу-у…!
- Что? – невинно спросил я.
- Я по-онял, я принимаю нака-азание, только тра-а-ахни меня уже. Пожа-а-лу-йста-а!
- Хорошо, мой маленький плохой мальчик. Переворачивайся.
Гарри встал на дрожащие колени и, оттопырив вверх задницу, лег лицом на подушку, пытаясь занять максимально устойчивую позицию. Облизнув палец, я провел им между его ягодиц, слегка раздвигая их, и очертил анус, заставляя парня вздрогнуть.
- Больно? – буднично поинтересовался я.
- Нет! Просто я скоро кончу уже от этих прикосновений.
- А, это – пожалуйста.
Он застонал, а я сел на кровать, руками обхватил его бедра, пальцами раздвинул половинки и провел самым кончиком языка, оставляя влажную дорожку от копчика до яичек.
- Нет, Лу, не…
- Заткнись, - посоветовал я, и парень замолчал, лишь изредка всхлипывая и постанывая, совершенно развратным образом.
Когда я ввел один палец, а затем и второй, раздался протяжный вдох и короткое:
- Да не останавливайся же ты!
И я вновь подключил язык, двигая пальцами внутри него, то заходя кончиком, то просовывая его вовнутрь как можно глубже, то облизывая и целуя.
Наконец я понял, что ни он, ни я долго не продержимся больше, поэтому достал из тумбочки презерватив и быстро надел его, не в силах наблюдать раскрытого передо мной Гарри с оттопыренной задницей.
- Сейчас, потерпи-потерпи, - шептал я, входя до конца и замирая, давая парню привыкнуть.
- Давай, - шепнул он, и я начал двигаться, медленно, дыхание перехватывало от его узости – четыре месяца же! – и он так раскрывался, так насаживался на меня и пытался удержать меня как можно глубже, что я подумал о том, будто я совсем как девственник – через пару минут кончу, что бы я не делал.
- Луи… ах, да! Давай! А-а-а-а…
От этих стонов и беспорядочных выкриков я только ускорялся, но пытался не слишком жестко вбиваться, чтобы не навредить Гарри и ребенку. Наконец, я почувствовал, как парень напрягается, и накрыл его член рукой, медленно, в такт движениям своих бедер, двигая ею и целуя спину, позвоночки, ребра и каждую родинку. Хотелось кричать от счастья.
Впрочем, я и кричал, потому что от этого ощущения оргазм накрыл практически моментально, и я почувствовал, как Гарри тоже кончает вместе со мной, сжимая подушку и выдыхая такой стон, что я даже начал бояться.
Когда мы немножко пришли в себя – чистые, разморенные и удовлетворенные, я все же задал свой вопрос:
- Так ты думал, что я не занимаюсь с тобой сексом потому, что больше не хочу? Какой ты глупый. Я же боялся, что ты не хочешь, что тебе неудобно.
- Когда тошнило – да, было не слишком приятно, если бы меня вывернуло прямо на тебя. Но сейчас… Все тело так чувствительно, ты не представляешь. Это нереальные ощущения, я не могу их даже передать. Спасибо тебе.
- Тебе спасибо – я бы не додумался, что ты хочешь.
- Зато шикарный способ встать, вместо будильника.
- Ага, я думал, кончу в трусы, как подросток.
- Ты не спишь в трусах, Луи!
- Плевать… Я люблю тебя, Гарри. И нашего малыша люблю.
- И я вас люблю. Очень люблю.
До рождения нашего счастья оставалось пять месяцев.
До счастья - 4 месяца
Когда я оглядываюсь назад, мне кажется, что время пролетело так быстро, так незаметно, но когда все это происходило, я думал, что ожидание будет вечным. К середине пятого месяца мы занервничали. Животик постепенно увеличивался, его видели уже все, и в магазинах на нас теперь смотрели не только узнавая мировых звезд, но еще и бесцеремонно разглядывая не вяжущуюся с внешним обликом деталь.
Парень с большим животом. Что может больше привлекать взгляды? Ох.
Это была середина октября, и мы не знали, радоваться или огорчаться тому факту, что нужно было носить что-то еще поверх привычных футболок-толстовок, но куртки и объемная одежда помогала скрывать от чужих глаз заметное округление. Впрочем, скрывать его особо не имело смысла – после памятного разговора с менеджментом мы организовали небольшой твиткам, в котором и рассказали о наших отношениях, о реальности Ларри и… о пополнении в нашей семье.
Конечно, количество зрителей было огромным, а мнения – абсолютно различными. Кто-то кричал, что это все бред, кто-то отвернулся от нас и презирал, а кто-то – с радостью принял эту новость, и уже через несколько дней на наш адрес для писем поклонников начали приходить посылки с разнообразными детскими вещами, игрушками, одеждой, книгами с советами и прочим, прочим, прочим.
Мы не верили своим глазам, перебирая все эти вещи в руках. Я поднял голову, глядя на своего парня – тот разглядывал какую-то очередную милую мелочь:
- Луи, ты представляешь, насколько они нас любят? Все эти вещи, письма… Они ведь, черт побери, искренне рады этому, - его глаза блестели, и мне казалось, он сейчас заплачет. – Они невероятные, невероятные…
- Ты видел себя вообще, мистер Стайлс? Ты же выглядишь сейчас как прелестная куколка. С этим животиком, волосами, отросшими настолько, что их удерживает только обруч или резинки, просторные футболки… Ты же чудо, - я не удержался и притянул его к себе, целуя в макушку.
- Но мы ведь… парни.
- И что? Что теперь?
- Не знаю…
- Вот и молчи, чудо мое. Мы есть друг у друга, у нас скоро будет ребеночек, все в порядке, что еще нужно?
Он поспешно кивнул и перевел взгляд вниз, закусывая губу.
- Гарри? Что такое?
- Мне страшно…
Я прижал его крепче к себе, гладя по спине:
- Есть какие-то причины или просто так?
Он молчал, словно не желая мне что-то говорить, снова что-то скрывая.
- Гарри?
Тишина.
- Гарри.
Ничего в ответ.
- Гарри, не молчи.
Наконец, парень всхлипнул и открыл рот:
- Просто… я тут заходил на пару сайтов…
На этом, видимо, его речь должна была закончиться, поскольку он попытался зарыться лицом в мою толстовку, но я взял его за плечи и заглянул в глаза:
- И что ты там нашел?
Он снова молчал, избегая моего взгляда. Я вздохнул. Ну, все как обычно – нет, чтобы поговорить, нужно самому себя накручивать и молчать.
- Хаз, ты ведь понимаешь, что я не могу заставить тебя все сказать, и не могу помочь тебе, пока не знаю, в чем дело.
- Ты не можешь тут помочь, - прошептал он.
- Гарри?
Он выдохнул и, все еще не глядя мне в глаза, произнес:
- На таком сроке ребенок уже шевелится. Он должен шевелиться. А я… Я не чувствовал ни единого толчка, вот уже столько времени, - он посмотрел на меня: - Что-то не так, Луи. Это я во всем виноват.
Паника сжала мое сердце холодной хваткой, но я сделал несколько глубоких вдохов, не позволяя ей заполнить мое сознание и овладеть мною до конца.
- Подожди, успокойся. Это беременность, солнышко, у всех все по-разному всегда, тем более – у таких исключительных людей, как ты.
- Ты хотел сказать, уродов.
- Я сказал, что сказал, ты прекрасно знаешь об этом, перестань, - отбрил я. Неужели он снова?..
- Как скажешь, - вздохнул он, пряча лицо у меня на груди.
- Вот и славно. Нам не о чем беспокоиться – все анализы в норме, все, что предписывают нам врачи – все выполняется. Все будет хорошо, родной.
- Мне все равно страшно.
- Так всегда бывает, со всеми, это не зависит от тебя, это… это новая жизнь, котик. Все будет хорошо.
Так, обнявшись, мы и сидели, посреди нашей гостиной комнаты, заваленной посылками и подарками от фанатов и друзей.
***
Однако паника Гарри передалась и мне, в какой-то степени, так что просидев достаточно большое количество времени на разнообразных форумах для беременных, я почувствовал, что надо что-то делать.
Раскладывая по тарелкам еду, что была заказана в ресторанчике неподалеку, я думал, как начать эту тему в разговоре, но самому мне делать ничего не пришлось.
На кухне появился немного заспанный от постоянного лежания Гарри. У него начинали уставать ноги, так что мне было спокойнее, когда он находился хотя бы в сидячем положении. Волосы его были привычно убраны назад, живот скрывала свободная футболка, а мягкие пижамные штаны собирались складками у щиколоток, падая на носки.
Он взял из корзинки яблоко, плюхнулся на стул и начал сосредоточенно его жевать, уделяя фрукту внимания гораздо больше, нежели мне.
- Гарри? Сейчас будем кушать.
Он неопределенно махнул рукой и продолжил жевать.
- Не перебивай аппетит, тебе нужно правильно питаться!
Он покосился на меня, откладывая яблоко на стол и складывая руки на груди. Потом взял ложку и начал играться ею, переворачивая и закусывая ее. Наконец, он вздохнул и повернулся ко мне:
- Я хочу, чтобы мы пошли к врачу.
Плановый осмотр был через две недели, так что я был порядком удивлен:
- Что-то случилось?
- Я все еще не чувствую шевелений, и… - он замолчал, опуская голову. Он выглядел… смущенным?
- И что?
- Врач сказал, что этого не произойдет, вернее… Не должно произойти. Точнее, не так…
- Гарри.
- У меня… У меня растет грудь, - почти прошептал парень.
В этот момент я подумал, что явно схожу с ума и у меня все не в порядке.
- Ты… серьезно сейчас?
- Показать? – язвительно спросил Стайлс.
- Покажи!
И на самом деле – молочные железы моего чудесного мальчика мало того, что внезапно… появились, так еще и начали увеличиваться. Это казалось совсем невероятным, хотя после его беременности? Серьезно?
- Успокойся, это нормально, я читал, что у беременных…
- Ты читал? – Гарри изумленно посмотрел на меня.
- Да, я умею читать.
- Нет, дурак, я не об этом. Ты… искал об этом… информацию?
- А ничего, что мой любимый человек в положении? Совсем с ума сошел? Конечно же. Мы обязательно сходим к врачу, если ты так хочешь. Перестраховаться никогда не помешает, правда?
Он согласно кивнул, обнимая меня, и в этот момент я вновь почувствовал, что ради них, ради Гарри и нашего будущего ребенка я готов на что угодно – лишь бы защитить их, лишь бы им было хорошо.
***
Приветливое лицо доктора озарилось легкой улыбкой, когда мы вошли в его кабинет.
- А, здравствуйте, мои хорошие. Как самочувствие? – обратился он к Гарри.
- Все в порядке, доктор, да.
После ряда вопросов и уточнений, мужчина открыл папку и вытащил оттуда несколько листов:
- Что же, ваши анализы абсолютно в порядке, все проходит так, как нужно, никаких отклонений.
- Но почему же тогда ребенок не шевелится?
- Много бывает причин. Возможно, движения слабые и незначительные, возможно – вы просто менее чувствительны. Скоро вы почувствуете это, не беспокойтесь. Увеличение молочных желез, впрочем, хотя и закономерно, но молока у вас не будет, разочарую я вас или обрадую, сказывается недостаток женских гормонов. После родов грудь снова станет нормального размера, как и раньше.
- Но, доктор, ребенок…
- Господи, какие же мнительные эти молодые… - он посмотрел на нас с Гарри. – Папаши! Идемте, отправлю вас на узи.
***
Забавно было наблюдать, как снуют медсестры, одевают Гарри в легкий халатик больничный, укладывают на кушетку и готовят к процедуре. Наконец, я сидел рядом с ним и держал его за руку, пока доктор водил по его животу, смазанному гелем, аппаратом, рассматривая что-то на экране и делая пометки. Наконец, он выдохнул и повернулся к нам:
- С ребенком все в порядке, - сказал он, поворачивая экран. – Смотрите.
Мы завороженно уставились на двигающееся на экране изображение.
- Это… наш малыш?
Врач утвердительно кивнул головой.
- Хотите узнать его пол?
Мы переглянулись и нерешительно кивнули. Мужчина улыбнулся, показывая куда-то на экране:
- Поздравляю вас. Это девочка.
До рождения нашего счастья оставалось четыре месяца.
*иллюстрация-узи http://ollygrace.tumblr.com/post/39750162621/au-meme-harry-styles-finds-out-hes-going-to-be-a *
До счастья - 3 месяца
Иногда вещи просто случаются, и никто не в силах их предупредить или изменить. Все, что происходило с нами, в то время просто… получалось. И мы вовсе не думали, что это плохо.
После того, как наш восторг от того, что наш ребенок – девочка, немного поутих, на нас навалились другие мысли. В первую очередь – как эту самую девочку назвать.
- Нет, Гарри, нет. Она не будет Дарси. Это была наша первоапрельская шутка, а ребенок не шутка! Нет.
Тот недовольно поджал губы:
- Но звучит ведь круто! Дарси Энн, разве нет?
- Нет! – я воскликнул.
Он скрестил руки на груди:
- Ханна Джейн тоже звучит ужасно!
- Неправда! – возмутился я.
- Правда!
- Нет! Почему же?
- Ты хочешь, чтобы нашу дочь звали как твою бывшую? – едко заметил Гарри.
- Ты ревнуешь? Заметь, не с ней я сейчас выбираю имя нашему будущему ребенку.
- И, кажется, не со мной! Мое мнение вообще не учитывается!
- Потому что если учитывается твое – моего не существует! – возмущенно ответил я.
- Я – отец, мне и решать! – громко сказал он, захлопывая за собой дверь ванной.
Я улыбнулся, пытаясь побороть взрыв смеха:
- Солнышко, я тоже отец, вообще-то.
За дверью была абсолютная тишина.
- Или ты решил теперь оспорить этот факт?
По-прежнему ничего.
- Мне стоит волноваться за отцовство?
- Иди к черту, - получил, наконец, я в ответ, совсем тихо, словно бы парень обдумывал такие варианты.
- Гарри?
- Хорошо, я мать и мне решать! Видишь, стихами говорю! – нервно хихикнул парень.
- Открыть не хочешь? – поинтересовался я.
- Зачем? Мы можем вести переговоры через стенку, вроде как по телефону говорим.
- Хаз, мы взрослые люди, а они, обычно, обсуждают возникшие проблемы.
- Что тут обсуждать? – замок щелкнул, дверь распахнулась, открывая взгляду Гарри, стоявшего спиной к ней, все еще со сложенными на груди руками.
- Наша девочка останется безымянной? – хихикнул я.
- Заткнись, - посоветовал парень.
- Тогда нужно решить…
- Нет. Ханной она не будет.
- Но и Дарси – никогда в жизни.
Гарри посмотрел на меня, изучая:
- А если Эва Мари?
- Сам-то слышишь, как звучит? Отвратительно. Мне уже заранее жаль девочку.
Гарри снова надул губы:
- Ну и решай, как знаешь.
- Стайлс.
- Что? – ответил он, изучая свое отражение в зеркале. Над макушкой торчал забавный хвостик, сколотый одной из тех, розовых, с бантиком, заколок для волос, что их присылали фанатки для нашего будущего ребенка.
- Прекрати.
- Прекратить что?
- Прекратить издеваться. Нам нужен компромисс. И без него я тебя не пущу сегодня что-то делать.
- У меня нет ни единой идеи, - пробормотал Гарри, сворачиваясь в клубочек на моих коленях, когда мы, наконец, вновь перемещаемся в гостиную комнату.
- Но ведь не может наш ребенок оставаться безымянным?
- Какое-то время может, я узнавал, - он меня немного пугал.
- У нашего ребенка будет имя сразу.
- Кстати, а что, если будет мальчик? Их в таком возрасте сложновато отличить.
- Доктор сказал девочка! – я от всей души верил мужчине, хотя не отказался бы и от сына
- Ладно, окей.
Внезапно мне в голову пришла идея:
- Слушай, ты сказал, что тебе не нравится Ханна, да? Но что если совместить наши варианты?
Парень недоверчиво посмотрел на меня:
- Дарси Джейн?
- Нет, о такой глупости мы не говорим. Как насчет Эвы Джейн?
Когда я в первый же момент не услышал «нет», я понял, что дело решено. Однако парню не хотелось сдаваться слишком легко:
- Это слишком… слишком… просто?
- О боже мой, Гарри, у нее уже непростая жизнь, с такими-то родителями, не заставляй ребенка страдать еще внутри тебя.
Парень улыбнулся:
- Значит, Эва Джейн?
И в этот момент это случилось. С расширенными от удивления и восторга глазами Гарри потянулся за моей рукой, прикладывая ее к своему животу. Мы отчетливо чувствовали легкие толчки ребенка, словно нашей малышке нравилось имя, которое мы ей придумали.
- Похоже, она весьма довольна, - улыбнулся Гарри.
- Да, - выдохнул я, спускаясь на колени перед диваном и покрывая мелкими поцелуями животик любимого:
- Ну привет, Эва Джейн.
Мы снова почувствовали толчок, но не грубый, а словно одобрение.
Я поднял голову и встретился с сияющим взглядом Гарри:
- Кажется, ей правда нравится.
Нет ничего более прекрасного в этом мире, чем обнимать их двоих, вместе, таких теплых и родных.
***
- Только сам скажешь будущим бабушкам про имя – если им не понравится, я скажу, что это ты все сам придумал, а я не при чем, - Гарри грозно сверкал глазами, придерживая свой живот руками.
Бабушка Энн была в восторге от имени и бурно порадовалась, что мы не оказались идиотами и не назвали ребенка Дарси.
Она долго не могла понять, почему ее сын встал и ушел, гневно раздувая ноздри и сидел в своей комнате целый час, прежде, чем его вытащили оттуда.
Бабушка Джей была просто в восторге:
- Пополнение в наш цветник, снова девочка. Это прекрасно, Луи, прекрасно!
***
И все правда было прекрасно. До рождения нашего счастья оставалось три месяца.
До счастья - 2 недели
Иногда я жалею, что не вел тогда дневник, не записывал все так подробно и детально. Конечно, все наблюдения были, и контроль, и измерения, и самочувствие, но разве могут передать сухие больничные фразы ту прелесть, в которую превратился Гарри? Когда он инстинктивно обхватывал руками живот, защищая нашу малышку, я думал – не сошел ли я с ума? Ведь за что мне могло быть послано такое счастье? Такой уникальный парень и будущая куколка.
Мы часто фантазировали с Гарри о том, как будет выглядеть наше чадо, во что мы будем ее одевать и куда водить, что покупать и чему учить. Все казалось таким важным, хотелось, чтобы у нашего ребенка, у нашей Эвы Джейн было все. И мы, ненормальные папочки, готовы были приложить максимум усилий, чтобы достичь этого. Впрочем, наш звездный статус все делал немного проще. Ну, кроме вопросов конфиденциальности и простоты передвижения по городу.
Кстати, за руль Гарри не садился давно. Не то чтобы он не хотел – я не давал, в первую очередь, а он уже и привык, в общем-то. Я наслушался историй о том, что беременные могут терять ориентацию в пространстве или засыпать, все в таком духе, а я совершенно не горел желанием остаться без… я не мог даже договорить это.
В принципе, мое кудрявое чудо редко выходило за пределы двора вообще. Ну, то есть, конечно, он появлялся на улице, гулял вместе со мной в саду или пытался вываляться в снегу, но в городе мы практически не появлялись, собственно, Донкастер был не таким уже и большим городом, где есть куда пойти. Да, мы решили, что в Лондоне нам особо делать нечего – тем более, на зимние праздники, так что мы периодически жили то у моей семьи, то у Гарри.
Конечно, все члены нашей уже общей семьи были счастливы. Мои сестры кружили вокруг Гарри, заставляя рассказывать, как там растет ребеночек, как ощущается это и как с ним разговаривать. Они вместе осторожно гладили живот и тихо что-то рассказывали своей будущей племяннице, на что она отзывалась легкими толчками и возней.
Сестра Гарри все никак не могла поверить, что в этой семье выносить внучку или внука удастся не ей. Она вела себя приветливо, но немного сдержанно. Однако это было лишь до того момента, пока в один из приездов домой чуточку не перебрала с глинтвейном. Тогда она сидела на диване рядом с нами с Гарри и, икая, пыталась заставить себя молчать, но у нее не вышло:
- Братец!
Гарри сонно посмотрел на нее, с трудом удерживая глаза открытыми:
- Что?
- Я должна извиниться перед тобой.
Тут ничего не понимал не только Стайлс, но и я.
- О чем ты, Джемма? – поднял брови я.
- О моем отношении к тебе, - она повела плечом, указывая на Гарри. – Я всегда думала, что я – единственная дочь, меня будет поддерживать вся семья, когда я буду беременная, а тут неожиданно нарисовался Гарри, а я, вроде как, уже и не в тему…
- Глупости, - парень так по-домашнему обнял ее, что мне захотелось плакать от умиления. – Ты всегда остаешься старшей и умной дочерью, а я так, болван мелкий с пузом.
Джемма засмеялась:
- Какой ты еще сам ребенок, а уже… Ох, Гарри, я просто тебе завидую. Ты скоро станешь прекрасным папочкой, у тебя есть Луи, и… Вы молодцы. Слышишь?
Она слегка встряхнула, и тот кивнул в ответ, с опаской:
- Слышу.
- Я вами горжусь! И люблю вас обоих. Я счастлива, что у меня такой брат и он нашел себе прекрасного парня.
Когда в комнату зашла мама Гарри, она застала нас троих обнимающихся, а Джемму с Гарри еще и отчаянно рыдающих. Когда она, в ужасе, спросила, что произошло, кудрявый только сказал, сквозь слезы:
- Я так вас люблю, я вас всех так люблю, - и сжал руку сильнее на моей талии.
Мама состроила гримаску и, обняв нас всех, сказала:
- Кто бы мог подумать, что у меня будут настолько эмоциональные и чудесные дети.
С того дня Джемма постоянно звонила нам с Гарри, писала, спрашивала, как у нас дела, и постоянно приезжала увидеться. Во всех семьях царило удивительное и неописуемое счастье, и мне было невероятно приятно осознавать, что моя заслуга в этом прямая, что уж говорить о моем невероятном парне.
***
В сочельник, на мой день рождения, мы были в Донкастере, с моей семьей. Впрочем, к нам присоединилась и мама Гарри, и Джемма с парнем, так что все семейство Томлинсон-Стайлс было в сборе. До родов оставалось меньше двух месяцев, так что никаких буйных торжеств мы не планировали, лишь скромные посиделки, милые беседы и еда до отвала. Парень быстро уставал, так что в какой-то момент, когда я заметил, что он уже клюет носом, я извинился и забрал его в нашу спальню, дабы он не мучился и не боролся со сном.
- Лу? – пробормотал он мне на ухо.
- Да. Хаз?
- Я так тебя люблю. И семью. Всю. Твою. Мою, нашу. Это же так здорово, правда?
Я улыбнулся – чем ближе к родам, тем Гарри становился сентиментальнее. Но я его не винил в этом – кто сказал, что меня обошла стороной эта участь?
- У нашей малышки будет все, помнишь? Лучшее из лучшего. И родители, и бабушки, и тети…
Мое чудо тихо вздохнуло, обнимая меня за шею, когда мы уже легли в кровать:
- Как мне повезло с тобой, Лу. Какой ты у меня идеальный.
Я, было, открыл рот что-то сказать, но Гарри, не открывая глаз, грозно пробормотал:
- А теперь закрой рот и не смей спорить, беременным волноваться нельзя.
Я улыбнулся ему в макушку, притягивая ближе к себе и дыша смесью ароматов его шампуня, хвои, каких-то сладостей и запаха самого Гарри. Совершенство. Это было настолько идеально, насколько в принципе могло быть. И я подумал, что если бы мне дали возможность что-то изменить в своей жизни, дописать или убрать, я бы точно не удалил ни одного момента, связанного с Гарри.
***
Следующий день у нас выдался ничуть не активнее предыдущего – когда все распаковали подарки и насладились праздничным обедом, как были, в пижамах, все разбрелись по дому, кто досыпать, кто – есть пироги с чаем, а мы же с Хазом устроились на софе под елкой, с чашками горячего шоколада в руках. Периодически мы погружались в сон, потом вновь просыпались, тихо пели дуэтом нашей малышке, мечтали, как будем дарить нашим детям подарки, баловать их…
Все наши разговоры в последние месяцы сводились к одному – планы на будущее. Это был важный вопрос, никто даже не собирался спорить, только проблема была в том, что мы все уже давно решили, что можно было определить настолько заранее, а дальше лишь обмусоливали и обсуждали одно и то же. Это было приятно и мило, успокаивало и давало надежду на то, что мы не совсем безответственные родители, хотя бы на первый взгляд.
Наши мамы собрались и попытались преподать нам несколько уроков воспитания детей, но после того, как Гарри отпустил очередную колкость, Энн сказала, что у нее совершенно невоспитанный сын, в шутку конечно, и он ответил ей, что не видит смысла тогда рассказывать ему, как воспитывать детей, если своего не смогла воспитать. Я тихо шепнул парню, что если он не прекратит обижать маму, то получит по шее, и он как-то странно затих, заставляя свою маму улыбаться:
- Луи, ты идеальный выбор для него.
Я удивленно моргнул. Нет, я знал, что Энн любила меня, но чтобы просто таки идеальный?..
- Почему?
- Он даже если спорит с тобой, то просто для виду. Потому что с самого первого слова он согласен на все, что ты предложишь. Абсолютно все.
Гарри недовольно надулся:
- Эй, я вообще-то тут и все слышу.
Мама подняла бровь:
- Я говорю неправду?
- Правду. И тем более – незачем это было делать. Узнает, какое влияние на меня имеет, зазнается еще. Что с ним потом делать?
- Вези его ко мне, найдем применение, - подмигнула мне Энн, выходя из комнаты.
Гарри вздохнул:
- Моя мама любит тебя больше, чем меня. Что за несправедливость?
Я хмыкнул:
- Как можно не любить такого красавца, как я?
Стайлс, между тем, заворчал:
- Вот приду я в форму, будете знать, как хвастаться.
- А грудь у тебя какая будет, выше всяких похвал!
Получив тычок в бок, я засмеялся и затих, перебирая локоны Гарри пальцами.
- Ты самый лучший, Хаз… Самый.
***
Все дни сливались в один. Периодически мы ездили в Лондон – проходили плановые осмотры, анализы, а заодно и встречались с друзьями. Время для нас измерялось неделями, а не числами и датами, пока во время очередной встречи Найл посмотрел на нас и спросил:
- А ты тоже зажмешь отмечание своего дня рождения, как Томмо?
Осознание накрыло нас быстро и беспощадно – послезавтра было первое февраля, значит, до поставленного срока родов оставалось всего две с половиной недели. Видимо, он подумал о том же – его лицо выражало крайнюю степень паники. Я тихо сжал его руку под столом – «не бойся, все хорошо», и ответил парням:
- Увы, вечеринки мы оставим на потом, если вы не против.
- Но в Лондоне хотя бы останьтесь, чтобы можно было прийти и поздравить, - возмущенно отметил Лиам.
- Мы подумаем, - коварно улыбнулся я.
Но мы остались, и к нам пришли только самые близкие и родные друзья, с огромным количеством подарков – для Гарри и для Эвы Джейн, царила атмосфера уюта и покоя, а когда нас со Стайлсом отправили танцевать медленный танец, то он крепко обнял меня, шепча на ухо:
- Это лучший день рождения в моей жизни.
- Все только для тебя, солнышко. Только тебе.
Ибо это – самый важный человек в моей жизни. Пока единственный. До рождения нашего счастья оставалось всего две недели.
Счастье
С самого дня рождения в нашем доме – мы остались в Лондоне, ибо ехать до нашей больницы из Донкастера или Чешира было вовсе не лучшим вариантом – царила атмосфера легкой паники. Ну, как легкой – очень серьезной паники. Все необходимые вещи и документы были упакованы и хранились на видном месте у выхода, чтобы их не забыть, в спешке. Все консультации проведены, все инструктажи прослушаны, курсы пройдены.
Мы коротали время, просматривая различные видеокурсы для будущих мам, которые учили, как дышать, считать время между схватками, и прочему, прочему, прочему. В какой-то момент Гарри откинулся на спинку дивана и сказал:
- Я не буду рожать.
Я удивленно моргнул – более абсурдного заявления я не мог даже представить себе:
- Это как вообще?
Он пожал плечами:
- Ну… вот так.
- Гарри, у нас ведь договорено все, назначено кесарево, а ты что начинаешь? Не забывай, ты парень, тебе иначе не родить, помнишь?
Он кивнул, скорчив мину:
- Я помню. А если мы не будем?.. Ну, это же шрам, прочее…
- И как, ты родишь через жопу? – я не мог понять, что он вообще имеет в виду, к чему он это говорил.
- Не рожу вовсе. Ну, просто вот так…, - он вздохнул.
- Надеюсь, это предродовая депрессия. Хаз, ребенок внутри тебя будет хотеть выйти. И либо умрет внутри, либо что-то сломает-порвет, и все равно умрет. Ты что, совсем с ума сошел? Убить ребенка?
Я посмотрел на него. Его лицо покидала усталость, а вместо нее появлялся ужас:
- Нет, боже мой, нет! Я даже… я не… господи, Лу, о чем я думаю вообще!
Вздохнув, я прижал его к себе, гладя по голове. Истеричка, но любимая, что поделаешь.
- Все будет хорошо, Хаз. Скоро все закончится, и будет все отлично. Только потерпи еще немного. Хорошо? Обещаешь? – он согласно закивал. – Вот и славно.
- Мне просто так… Страшно. Если вдруг что-то не так, понимаешь? Если я… я…
- Молчи, - поцеловал я его в макушку. – Все будет как надо. Совсем скоро нас будет трое.
Видеокурсы кончились, так что мы смотрели какой-то фильм, совершенно ничем не отличавшийся от других, медленно погружаясь в сон, Гарри свернулся на моей груди, пытаясь максимально комфортно разместить свой живот, бездумно водя пальцами по коже и тихо дыша куда-то в шею.
- Хаз, завтра ведь день Святого Валентина, что будем делать? – спросил я, перебирая пряди его волос, что так приятно пахли яблочным шампунем.
- То же, что и всегда, - вздохнул он. – Ты видел меня? Какой я огромный, как быстро я устаю и прочее? Разве со мной можно куда-то ходить?
- Ну, хотя бы где-то посидеть?
- И разнести своим животом стол?
- Не неси чушь, - я легонько сжал его плечо. – Хочешь, сходим? Можем заказать чего-то домой, посидеть, свечи, музыка?
- Угу, и отбивающий любое сексуальное желание я, - хмыкнул Гарри, поднимаясь.
- Что за вздор! Как маленький, ей-богу! Куда ты?
- В туалет, - сверкнул глазами Стайлс. – Или мне нельзя?
- Тебе помочь?
- Член мне подержишь? – вопросительно посмотрел Гарри.
- А что, надо, не держится так? – не удержался я.
- Иди к черту, Лу! Вот рожу – получишь ты у меня за все эти девять месяцев! – шлепнул он меня по бедру, спуская ноги на холодный пол.
- Тапки обуй, - проворчал я.
- Есть, мамочка!
- Мамочка у нас ты, - я показал ему язык и зарылся глубже в одеяло.
- Никакого уважения к беременности! – притворно вздохнул он, но все же обул тапочки и поплелся в ванную комнату.
«Третий раз за последние два часа», отметил я про себя мимоходом, и замер на середине зевка. Неужели это?... Да нет, не может быть пока, срок стоит еще почти через неделю, да и Хаз ничего такого по ощущениям не говорил. Впрочем, кто его знает, может, снова замалчивает, как и все до этого. Я вздохнул – сейчас будем выпытывать.
Но делать ничего не пришлось. Я услышал, как тихо открылась и снова закрылась дверь, и Гарри медленно зашел, стал перед диваном, растерянно моргая своими и так большими, а сейчас – просто огромными от страха глазами.
- Луи… Я… я, кажется, рожаю…
В мгновение я буквально выпрыгнул с дивана, подлетая к нему и хватая за руки:
- Ты… уже? Вот? Чего же мы ждем? – пока парень растерянно стоял и смотрел на меня испуганными глазами, я усадил его на диван и начал метаться по дому, переодеваясь, находя все нужное, что было, благо, на видном месте, и переодевая парня. Сразу же позвонил нашему лечащему врачу – благо, он был на дежурстве – и сказал, что все началось и мы едем.
Когда я начал снимать с Гарри футболку, он вдруг резко согнулся и застонал, больно сжимая пальцами мое плечо. «Схватки!», подумал я, в ужасе.
- Давно они начались? – когда хватка на моей руке ослабла, и парень смог разжать зубы, выравнивая дыхание.
- Кажется, несколько часов назад. Сначала я думал, что это просто толчки, но они становились все сильнее, и вот меня скрутило, первый раз так сильно, когда я отошел… - я смотрел на него, надевая футболку, и мне было страшно, что уж говорить про него. Наконец, все было взято и собрано, и я помог подняться ему, надевая сверху легкую куртку.
- Почему же ты сразу не сказал?
- Я… я не знаю, я не понял… - он был таким маленьким, таким хрупким, в последние недели он выглядел все более истощенным, скулы резко выдавались вперед, а под глазами залегли глубокие тени. Руки и ноги были такими худыми, что мне казалось, будто одно неверное движение – и он просто сломается. Но самым удивительным был его живот. Большой, действительно большой, он был уже ниже, как говорят врачи – «опустился», и Гарри с трудом одевался без моей помощи, а уж обуваться у него и вовсе не выходило.
- Все хорошо, слышишь? – сказал я, когда увидел слезы в его глазах. Он кивнул. – Все будет хорошо.
Я открыл машину, помогая Хазу сесть на переднее сиденье, предварительно откинув его почти в лежачее положение и пристегнув ремень.
- Ты как, нормально? – спросил я, садясь за руль и отмечая, что Гарри снова стиснул зубы и застонал. – Тише, дыши, солнышко, дыши, глубже, вот так, хорошо, мой маленький, водички? – он кивнул. – Вот, держи, - я протянул ему бутылку, не отрывая взгляда от пустой, к счастью, дороги.
- Больно, - прорычал Гарри, пытаясь восстановить дыхание.
Я оторвал одну руку от руля и стиснул мокрую от пота ладонь парня в своей:
- Тише, тише, все хорошо, скоро, совсем скоро, будь умничкой. Слышишь? Я люблю тебя, - Гарри часто-часто задышал, кивая. - Какой интервал между схватками?
- Почти десять минут, чуть меньше, - тихо сказал он, крепко держа мою руку.
- Ну вот, все чудесно, слышишь? Все хорошо. Нас уже ждут, все подготовлено, потерпи, родной.
Он вновь кивнул, немного расслабляясь. Мы успеем, все будет хорошо, ведь он у меня самый лучший и единственный. Пока что единственный. Осознание того, что совсем скоро нас станет трое, в голове никак не укладывалось, но я знал, что думать об этом можно и позже, сейчас другое важно.
Я почти залетел на парковку госпиталя, отмечая, что нас уже ждет у входа каталка. Когда медперсонал переложил моего мальчика на нее и быстро повез в здание, я смог немного расслабиться. Вот теперь точно все будет хорошо. Иначе просто не может быть. Правда ведь?
Я следовал за ними, мы уже подходили к операционной, когда рядом, возле меня, оказался врач.
- Доброй ночи, Луи, - поздоровался он. Я посмотрел на часы – и правда, уже была половина первого ночи. – Все протекает нормально, по времени и прочему – все прекрасно. Не волнуйтесь. Вы могли бы присутствовать, но, поскольку это кесарево сечение, вам…
Я прервал его:
- Нет, я… я не хочу, мы договорились, что этого лучше не делать. Однако я бы хотел быть с ним, пока не начнется действие наркоза. Это ведь возможно?
- Конечно. Переоденьте стерильную пижаму и шапочку с бахилами, вам выдадут их медсестры, - он сделал знак девушке, и та поманила меня за собой. – Только не задерживайтесь.
Гарри посмотрел на меня, беззвучно прогибаясь в спине, сжав зубы, и только слезы беззвучно катились по его щекам. Я аккуратно вытер их пальцами, тихо говоря:
- Я скоро, малыш.
И не соврал – через несколько минут, стерильный до кончиков пальцев, я был пропущен в операционную. Обстановка была не из слишком приятных, хотя и все было белым, блестящим, но едкий больничный запах безгранично пугал. Меня провели к столу, на котором лежал Гарри, и я взял его руку в свои, сплетая пальцы и прижимая к губам:
- Как ты себя чувствуешь?
- Ужасно, - ответил он. – Словно меня стискивают в тисках.
- Зато ты познаешь все радости материнства, мой маленький мальчик.
- Заткнись, Лу, я уже почти отец, а вовсе не маленький мальчик.
- Нет, - вздохнул я. – Теперь на мне будет два ребенка. Какой кошмар, - притворно ужаснулся я.
- Какой ты ужасный, Луи! – измученно улыбнулся он.
- И я тебя люблю. Ты даже не представляешь, как сильно я тебя люблю. И Эву. Вы самые… прекрасные люди в моей жизни. Все будет хорошо, - я поцеловал его в лоб.
Громкий голос анестезиолога прервал нас:
- Сейчас я наложу маску и начну обратный отсчет, с десяти. На счет один вы заснете, а проснетесь уже с крохой вне вас. Готовы?
Гарри шепнул мне «Я тоже тебя люблю», и кивнул. Я тоже мотнул головой, крепче сжимая его руку.
На лицо Гарри опустилась маска, врач повернул какой-то клапан и начал считать:
- Десять, девять, восемь, семь, шесть, - Гарри погладил большим пальцем тыльную сторону моей ладони, глядя мне в глаза, и я почувствовал, как они наполняются слезами – комната плыла. – Пять, четыре, три, два… один.
Рука Хаза ослабла, и теперь держал ее только я.
- Вам пора, мистер Томлинсон. Ожидайте в палате, или в кафетерии. Впрочем, все равно, еще часов 12, после операции, к нему нельзя будет – мы будем наблюдать, нет ли заражения и прочего. Сами понимаете, - пожал плечами доктор.
- Конечно, но… мне можно будет хотя бы посмотреть на него? И ребенок..?
- Когда операция будет окончена, малыш будет в специальном отделении, а на вашего парня вы сможете посмотреть лишь сквозь стеклянные двери палаты. Впрочем, как и на ребенка.
- Сообщите мне? Хотя, я буду тут.
Он кивнул, а я вернулся в сестринскую, чтобы вновь переодеться в свою одежду, взять телефон и деньги. Все вещи уже были отнесены в будущую палату Гарри, где он будет находиться после перевода из спецпалаты и до выписки.
Я спустился в кафетерий, чтобы взять себе стакан кофе, весьма неплохого, и по пути позвонил сначала маме Гарри, а потом и своей. Обе были взволнованы, прыгали от счастья, рыдали и беспорядочно истерили, собираясь приехать. Когда я успокоил их и сказал, что ближайшие двенадцать часов доступа к Гарри не будет, они клятвенно пообещали приехать завтра, уже сегодня, днем и пообщаться с молодой… папой.
Ожидание было мучительным и ужасным, я успел поговорить с парнями, пообщаться со Стэном, трижды ответить Джемме «Нет, еще не закончилась», и только спустя два часа после того, как я отпустил руку Гарри, двери операционной открылись, и оттуда вышел наш врач.
- Шесть фунтов, фут и восемь дюймов*, поздравляю вас, мистер Томлинсон, у вас с мистером Стайлсом абсолютно здоровая и прекрасная девочка.
И именно в этот момент я понял, что значит – быть абсолютно и безгранично счастливым. Неужели это правда произошло с нами?
Девочка. Девочка. Наша дочь. Наша великолепная дочь!
_______________________________________________________________________________________
*3200 грамм, 50 сантиметров.
Счастье "1"
Наверное, одним из самых прекрасных знаков для нас было то, что наша кроха появилась на свет в чудесный и романтичный день – четырнадцатого февраля. Мы не были ярыми поклонниками этой даты, но это определенно да что-то значило. Плод нашей любви… Мне все еще тяжело в это поверить.
Остаток ночи я провел в палате, в которую должны были перевести Гарри днем. На удивление, спал я спокойно, разве что иногда вздрагивал – от того, что под боком не было теплого тела, никто не прижимался ко мне, закидывая холодные ноги на мои, локтями иногда заезжая то в нос, то в ребра. Я даже не думал, что спать без моего парня будет так тяжело.
Впрочем, выспаться мне все же удалось – что даже странно, учитывая все время звонивший телефон, постоянные сообщения и сигналы которого я успешно игнорировал. Отстаньте от меня, я сегодня стал отцом, можно мне поспать?
Но когда солнечный свет начал нещадно заливать мое лицо, я понял, что пора просыпаться. После быстрого душа, куда меня любезно отвела медсестра, я спустился в кафетерий, заказывая себе сэндвич и чай. Правда, не то чтобы чай был вкусным, но он хотя бы был. Без него с утра было бы вовсе туго.
На часах было за полдень, до перевода Гарри в обычную палату оставалось еще около двух часов, и мне было совершенно нечем заняться.
Вернее, мне нужно было сделать слишком многое. Сначала я поднялся на этаж вновь, найдя нашего врача. Он убедил меня в том, что у меня есть еще время, которое я могу потратить с пользой, и предложил провести, посмотреть на малышку. На нашу малышку.
Недолго раздумывая, я ответил «да», и направился за мужчиной, чувствуя, как гулко бьется сердце – до физической боли. Я нервничал, волновался, и сжимал руки в кулаки – так я не чувствовал, что они холодны от страха и волнения, а ноги слегка подкашивались – это слишком нереально, чтобы быть правдой.
Но это было. И, черт меня побери, если это было хотя бы на долю секунды менее прекрасно, чем могло бы быть. Я глубоко вдохнул, успокаиваясь.
- Смотрите, - улыбнулся доктор. – Вторая, слева, ваша девочка.
Я подошел, все еще не решаясь оторвать взгляд от своих кед. Почему-то было невозможно страшно – я не мог объяснить, чего я боюсь. Возможно, все потому, что с первым взглядом я пойму, что это реальность. Тогда чего мне страшиться, если это – самое прекрасное, чего я мог ждать в жизни.
И тогда я поднял голову, встречая свое будущее. Немного выдохнул – за одеялами, пеленками и чепчиком практически ничего не было видно. Тем более что я был даже без очков.
Видя мое удивленно-разочарованное лицо, доктор широко улыбнулся:
- Когда наш молодой отец будет переведен в обычную палату, девочку принесут к вам, рассмотрите. Пока же – только так. Не волнуйтесь, с ней все в порядке.
- Спасибо вам, доктор. Мы вам так благодарны, - я крепко сжал руку мужчины в своей.
- Не стоит благодарностей – в конце концов, это моя работа. Да и работать с таким случаем, - он развел руками. – Настоящее удовольствие. Девочка знала, когда появиться на свет – все же день Святого Валентина – прекрасная дата для рождения плода любви.
- Она не могла родиться более вовремя, - улыбнулся я в ответ, быстро соображая, что я могу и хочу успеть для того, чтобы этот день был как можно более идеальным.
Он посмотрел на меня, кивая, и, глянув на часы, сказал:
- Прошу извинить меня, меня ждут пациенты.
- Конечно. Спасибо вам еще раз, - кивнул я, разворачиваясь и направляясь к выходу из клиники. Два часа – это много, не так ли?
На улице было удивительно солнечно и тепло – не слишком привычная погода для середины февраля, но это только к лучшему. Я завел машину, тарабаня по рулю пальцами, ожидая, пока выезжавшая впереди меня легковушка освободит проезд.
Лондон был довольно пуст, что показалось мне странным, но потом я понял, что это был полдень рабочего дня, так что все, в основном, были на работе. К моему счастью.
Когда спешишь, кажется, будто время летит так быстро, что ты даже не успеваешь его заметить. Так и было в этот раз – только я расправился с почти всем, что требовалось, как оказалось, что у меня осталось всего десять минут на то, чтобы доехать до больницы и успеть все. Это казалось невероятным, радовало только то, что я был уже на полпути к ней, оставалось совсем немного.
***
- Не могли бы вы принести ребенка чуть позже, минут буквально на десять? – я очаровательно улыбался, хлопая ресницами и используя всю свою привлекательность.
- Конечно, я понимаю, - хмыкнула она, впрочем, очень польщенная.
- Спасибо! – проникновенно сказал я, возвращаясь в коридор. Все было готово – Гарри вот-вот должны были привезти. Точнее, я должен был забрать его и привезти к нам.
Мой парень был прекрасен. Несмотря на мешки под глазами, общую изможденность и усталость – он был прекрасен. Я подошел к двери палаты, возле которой стояла медсестра, а перед ней стояла коляска, на которой сидел мой Гарри. Недолго думая, я подхватил его на руки, удивляясь тому, каким легким он стал, каким хрупким.
- Ты невозможен, не мог не делать этого тут? – прошептал он, обнимая руками мою шею и утыкаясь носом в нее, тепло дыша и щекоча ее.
- Я могу делать это везде, где захочу и когда захочу. Или ты против? – ответил я, ногой открывая дверь.
- Я не… - он повернул голову и застыл на половине фразы. Его руки сжались крепче, обхватывая мою шею. – Это что… это ты? Это мне?
Связности его речи явно не хватало, даже больше, чем обычно, это уже пугало немного, но вовсе не удивляло – в конце концов, это же Гарри, а он…
- Да, это ты и это – тебе, - улыбнулся я, опуская парня на кровать и накрывая его нижнюю часть мягким пледом.
- Ты великолепен и восхитителен, прошептал он мне в ухо, когда я опустился на матрац рядом с ним.
Надеюсь, его похвала была и правда заслуженной. Во всяком случае, огромное количество букетов, всевозможных цветов и видов, воздушные шары, которые он так любил – то ли ребенок, то ли девочка – большой плюшевый медведь и две коробки, перевязанные бантиками.
В одной – набор его любимых кексов из нашей кондитерской. В другой – набор шоколадных конфет ручной работы, опять таки – его любимых. Все, что он так любил – все было в этой комнате. Кроме одного человечка – но все будет.
- Ты рад? – неуклюже спросил я, когда он проверил коробочки, разодрав банты и упаковку.
- Я счастлив, - зажмурившись, словно кот на солнышке, он откусил от одного из кексов и чмокнул меня сладкими от крема губами. – ты самый лучший у меня, просто – самый самый. Я люблю тебя.
- И я тебя, Хаз.
Он заметил легкое изменение моей интонации – несмотря на показную легкость, что-то было не так – я и сам слышал эти нотки нервозности в голосе.
- Лу? Что-то не так? – он мгновенно подобрался, начиная паниковать.
- Нет, не так. Вернее, все так, но не в том смысле.
- Томлинсон, - угрожающе зашипел он. – Скажи мне правду, немедленно! Что?
Я вздохнул, соскальзывая с кровати на пол и становясь на одно колено.
- Видишь ли, практически год назад я подарил тебе кольцо-обещание. Помнишь? Мы поклялись друг другу, что вместе навеки. Но сейчас этого мало. Гарри, я счастлив, что встретил тебя. Каждая секунда, каждое мгновение моей жизни теперь наполнено смыслом. Я не вижу жизни без тебя. Я не представляю этого и не хочу представлять. И теперь у нас есть наше маленькое чудо. Я сделаю ради вас все, слышишь? Поэтому я хочу сделать тебе предложение, - из кармана своей толстовки я вытащил коробочку, которая лежала в глубине моего комода уже несколько месяцев. Открыв крышечку, я произнес: - Гарри Эдвард Стайлс, согласен ли ты стать моим мужем?
Он смотрел на меня так, словно боялся, что я исчезну. И целого мира вдруг стало слишком много для нас двоих, потому что он тихо протянул левую руку ко мне и сказал:
- Да. Я согласен.
Вы слышали когда-нибудь пение ангелов? А я, кажется, услышал его в этот момент. Правда, возможно, это были звуки счастья, что издавала наша Эва, которую в этот момент внесли в палату.
Мы оба приподнялись, а я встал, забирая малышку из рук медсестры.
- Хаз, - тихо сказал я. – Это наша дочь. Наша Эва Джейн.
Он тихо улыбнулся, когда я переложил ее на руки к нему:
- Привет, Эва. Мы заждались тебя.
Девочка вновь радостно заагукала, и я понял, что именно эта картинка навечно станет моим самым счастливым воспоминанием. Обнимать их двоих было слишком прекрасным чувством, чтобы с ним смириться.
Гарри вновь дал мне малышку на руки, и в этот момент она открыла глаза. Разрез их был таким же, как у моего парня, но цвет – серый – мой. Золотисто-коричневые, уже начинавшие виться волосы, пухленькие щечки и пальчики – это вызывало такое невероятное умиление, что хотелось спросить – откуда это прекрасное чудо взялось?
- Это ты выносил. Ты привел это чудо в мир, - улыбнулся я, нежно целуя Гарри.
- Знаешь ли, без тебя бы точно ничего не было, - он вернул мне улыбку, отвечая на поцелуй.
Наша дочь снова произнесла какой-то звук, а потом крохотный ротик растянулся в улыбке.
Разве возможно любить кого-то так сильно?
Разве возможно любить двоих так сильно?
***
Через некоторое время приехали бабушки, тети, дядюшки – как называли все членов группы – и все были в восторге от нашей красавицы. Всем хотелось подержать на руках это чудное создание, а мы с Хазом даже ревновали – настолько все полюбили ее.
- Это ведь хорошо? – тихо прошептал я ему в ухо.
- Во всяком случае, ее точно будет на кого оставить, - он улыбнулся мне.
- Корыстный, Стайлс.
Он не успел ничего ответить, как к нам подошли наши мамы.
- Луи? Гарри? Что насчет фамилии? – спросила Энн.
Мы переглянулись:
- Томлинсон-Стайлс, - улыбнулся я, когда понял, что мы произнесли это вместе.
- Но?..
- Мы поженимся, - Гарри сжал мою руку, счастливо светясь.
- Твою мать, маленький Стайлс, я ненавижу тебя! – с громким смехом крикнула из дальнего угла палаты Джемма. – Мало того, что матерью раньше меня стал, так еще и женится.
- Ваша речь, леди, - цокнула языком Энн.
- Прости, мам, - улыбнулась она, и все вновь засмеялись.
- Ваша девочка – самое удивительное создание в мире. Она прекрасна, - тихо произнесла Джей, и все согласно закивали, а мы лишь крепче обнялись – я лежал возле Гарри, обнимая его, а Эва – на нем.
В этот момент я знал, что это – слишком нереально для того, чтобы быть правдой. Но это было.
Дата добавления: 2015-10-26; просмотров: 140 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая страница | | | следующая страница ==> |
| До счастья - <6 месяцев | | | Возникновение и развитие района Лосиноостровский |