Мой друг – невидимка

Роберт Лоуренс Стайн

Мой друг – невидимка

Ужастики –

http://www.newchapter.ru/library/Seriy/KidsBook/stayn/

«Р.Л. Стайн «Мой друг – невидимка»»: ООО «Росмэн‑Издат»; М.; 1999

Аннотация

Сэмми Якобс без ума от ужастиков и научной фантастики. Не самое лучшее увлечение, по крайней мере по мнению родителей Сэмми.

Они ученые‑исследователи и верят только в настоящую науку.

И вот Сэмми встречает кого‑то, кто абсолютно ненастоящий.

Он поселяется в комнате Сэмми. Ест его кашу за завтраком. Сэмми хочет найти способ избавиться от нового «друга». Но существует только одна проблема: новый «друг» Сэмми – невидимка!

Роберт Лоуренс Стайн

Мой друг – невидимка

За обедом у меня было одно желание – исчезнуть.

Если бы я стал невидимкой, я бы улизнул из‑за стола, не доедая этих стручков фасоли. И я мог бы пробраться к себе и дочитать книжку ужастиков.

Я размечтался. «Я, Сэмми Якобс, – мальчик‑невидимка», – решил я и попытался представить, как бы я выглядел, если бы стал невидимым.

На прошлой неделе я смотрел фильм про невидимку. Его лица и тела не было видно, зато видно, как переваривается еда в его невидимом желудке.

Совершенно натуралистично! Мне понравилось.

Разглядывая свои стручки, я рисовал картину, как они перекатываются по моему пищеводу.

Как будто откуда‑то издалека, до меня доносилось жужжание голосов моих родителей. Мои родители – ученые‑исследователи. Они работают в лаборатории колледжа, колдуя со светом и лазером.

А когда приходят домой, то за обедом снова говорят о работе. И все обсуждают и обсуждают. А мы с моим десятилетним братом Симоном не можем вставить ни словечка.

Мы должны сидеть и слушать, как они говорят о «рефракции света» и «оптических аберрациях».

Я помешан на фантастике. Я люблю читать фантастику и комиксы. И обязательно смотрю все фильмы про пришельцев с других планет.

Но когда мои родители обсуждают свою работу, я чувствую себя как будто я сам инопланетянин. Потому что я не понимаю ни единого слова!

– Послушайте, мам, пап! – Я попытался включиться в разговор взрослых. – Угадайте, что случилось? У меня сегодня вырос хвост!

Но родители не слышали меня: они были слишком поглощены спором о чем‑то, что они называли морфологией.

– На самом деле я отрастил два хвоста, – сказал я громче.

Но они не обращали на меня никакого внимания. Папа рисовал на салфетке какую‑то диаграмму.

Мое терпение иссякло. Я пнул Симона ногой под столом. Просто чтобы что‑то сделать.

– Ой! Сэмми, прекрати! – завопил он и лягнул меня в ответ.

Я снова пнул его.

Папа продолжал рисовать какие‑то цифры на своей салфетке. Мама сбоку разглядывала его схему.

Симон опять лягнул меня в отместку. Чересчур сильно.

– А‑а! – взвизгнул я, вскинул руки – и моя тарелка взлетела в воздух.

ПЛЮ‑ЮХ! Прямо на колени.

Полная тарелка спагетти и все фасолевые стручки поползли по моим джинсам.

– Это все из‑за Симона! – закричал я.

– Нет, ты первый начал! – запротестовал Симон.

Мама оторвала взгляд от чертежа. Что ж, по крайней мере мне удалось привлечь ее внимание. А может быть, Симону попадет. Его никогда ни за что не ругают: он у нас хороший.

Мама перевела взгляд с меня на Симона.

– Симон… – начала было она.

«Отлично, – подумал я, – теперь Симон за все ответит!»

– Помоги своему растяпе‑брату почиститься, – сказала мама. Посмотрев на пол, она указала на гору спагетти и добавила: – И не забудьте убрать всю эту кучу. – После чего, взяв у папы карандаш, принялась писать какие‑то цифры рядом с его.

Симон хотел мне помочь, но я оттолкнул его и все убрал сам.

«Ладно, хорошо, допустим, в этой истории со спагетти Симон не виноват. Но он всегда ни при чем. Всегда».

Почему?

Говорю вам: Симон у нас хороший. Он никогда не дотягивает до последней минуты с уроками. Ему никогда не надо напоминать, чтобы он кинул грязную одежду в корзину, или вынес мусор, или вытер ноги, когда заходит в дом.

Что это за ребенок?

Мутант – вот он кто, если кого‑нибудь интересует мое мнение.

– Симон – мутант, – пробурчал я, вытирая салфеткой свои джинсы.

«Брат мой – мутант, – улыбнулся я: мне понравилось, как это звучит. – Получится неплохой фантастический фильм», – решил я.

Я выкинул бумажную салфетку в корзинку и вернулся к столу.

«Что ж, по крайней мере мне не придется больше есть фасоль», – подумал я, рассматривая свою пустую тарелку.

Как бы не так!

– Сэмми, передай свою тарелку: я положу тебе другую порцию. – Мама встала из‑за стола, взяла мою тарелку и… поскользнулась на спагетти.

О‑ох!

Я глядел, как, потеряв равновесие, она заскользила по кухне. Я засмеялся. Я ничего с собой не мог поделать: уж очень она выглядела забавно, скользя по полу.

– Кто это смеется? – Мама посмотрела на нас. – Это ты, Симон?

– Конечно, нет, – ответил Симон.

«Конечно, нет!» – любимые слова Симона.

«Симон, ты не хочешь посмотреть телевизор?» – «Конечно, нет». – «Поиграешь в футбол?» – «Конечно, нет». – «Хочешь анекдот?» – «Конечно, нет».

Симон никогда не засмеется над мамой.

Симон занимается только серьезными вещами.

Симон – Серьезный Мутант.

Мама посмотрела на меня и тяжело вздохнула. Она подошла к столу с моей тарелкой. Снова полной. Фасоли стало еще больше. Добился!

«Исчезни, исчезни», – уставился я на стручки и беззвучно приговаривал. На прошлой неделе я читал про мальчишку, который, хорошенько сосредоточившись, заставлял вещи исчезать.

Но у меня ничего не получалось.

– Жду не дождусь субботы, – сказал я, зарывая стручки под спагетти.

– Почему? – Симон был единственным, кто прореагировал на мое заявление.

– Собираюсь посмотреть «Дух школы», – сообщил я ему.

– Дух школы? – Папа оторвался от своих диаграмм, с интересом раскрыв глаза, – Дух школы – это замечательно! У кого есть школьный дух?

– Ни у кого, папа. «Дух школы» – это название нового фильма. Про привидение, которое обитает в старом пансионе, – объяснил я. – Я собираюсь посмотреть его в субботу.

Папа отложил карандаш.

– Лучше бы ты побольше интересовался настоящей наукой, Сэмми. По‑моему, настоящая наука гораздо таинственней, чем вся эта фантастическая ерунда, которая тебя привлекает.

– Но, папа, привидения на самом деле существуют!

– Мы с папой – ученые, Сэмми, – сказала мама. – Мы не верим во всю эту ерунду с привидениями.

– Ну, значит, вы не правы, – заявил я. – Если привидения не существуют, то почему же на протяжении столетий о них слагали истории? Кроме того, этот фильм вовсе не фантастический бред, – сообщил я им. – Он о том, что произошло на самом деле. Были опрошены реальные дети. Дети поклялись, что видели в школе привидение.

Мама покачала головой. Папа усмехнулся:

– А ты чем занимаешься в школе, Симон? Не видал ли на днях каких‑нибудь привидений?

– Конечно, нет, – ответил Симон. – Я начинаю работать над своим научным проектом на этой неделе. Его тема – «Как быстро мы растем». Я собираюсь полгода изучать себя, отмечая на графике рост каждой части своего тела.

– Замечательно, – сказала мама.

– Оригинально! – воскликнул папа. – Скажешь, если потребуется какая‑нибудь помощь.

– Ой, братец, – пробормотал я, вытаращив глаза, – есть ли мне прощение? – Я отодвинулся от стола. – Роксанн сейчас придет делать домашку по математике.

С Роксанн Джонс мы учимся вместе в седьмом классе. Нам нравится соревноваться друг с другом. Просто забавы ради.

По крайней мере, я так считаю. Я вовсе не всегда уверен в том, что знаю, что по тому или иному поводу думает Роксанн.

В любом случае она одна из моих близких друзей. И тоже увлекается научной фантастикой. Мы вместе собирались посмотреть «Дух школы».

Я пошел к себе наверх искать учебник по математике.

Открыл дверь, вошел и – оцепенел.

По всему полу были раскиданы листки с моими домашними заданиями.

Я, конечно, не самый аккуратный ребенок на свете, но по полу свои тетради не разбрасываю.

Во всяком случае, у меня нет такой привычки.

По крайней мере сегодня не бросал.

Брут, мой рыжий кот, сидел посредине этой груды, зарывшись головой в кипу бумаг.

– Брут, это твои проделки? – строго спросил я.

Голова Брута появилась из кучи. Он взглянул на меня и шмыгнул под кровать.

«Гм‑м, странно, – подумал я. – Брут выглядит действительно напуганным. А это по меньшей мере странно».

Брут никогда не прячется. На самом деле он самый мерзкий кот во всей округе. Нет ни одного ребенка в нашем квартале, которого бы не поцарапал Брут хотя бы раз.

Я посмотрел на окно. Оно было открыто. Голубые занавески колыхались от дуновений ветра.

Я подобрал свои бумаги с пола.

«Наверное, это ветер сдул их со стола, – предположил я. – Минуточку. Что‑то здесь не так».

Я уставился на окно.

Я мог поклясться, что оставлял его закрытым. Но этого не могло быть. Ведь вот оно – нараспашку.

– Что это ты рассматриваешь? – Роксанн вошла в комнату.

– Здесь творятся странные вещи, – ответил я, захлопывая окно. – Я закрыл его перед обедом. А сейчас оно было открыто.

– Его, наверное, открыла твоя мама, – предположила Роксанн. – Тоже мне проблема! Какое‑то окно.

– Никакая это не проблема, но мама его не открывала и никто больше: ни папа, ни Симон. Мы все были внизу. – Я покачал головой. – Я знаю, что закрыл его. Наверху был только Брут, а он его не открывал.

Я заглянул под кровать. Брут был там: свернувшись на моих тапочках, он дрожал.

– Иди сюда, Брут, вылезай! – мягко позвал я. – Не бойся. Я знаю, что она тебя пугает, но это всего‑навсего Роксанн.

– Очень остроумно, Сэмми, – вытаращила глаза Роксанн. – Я скажу тебе, кто устрашает – твой братец.

– Что ты имеешь в виду? – удивился я.

– Я проходила мимо него, когда поднималась наверх. Знаешь, чем он занимался? – спросила она.

– Нет, – сказал я.

– Он лежал на полу в гостиной. На огромном листе картона. И обводил свой контур, – ответила Роксанн.

Я пожал плечами.

– Он, должно быть, работает над своим проектом. Он себя изучает.

– Твой братец определенно ужасен, – сказала она. – А вот что еще пугает, так это то, как ты бежал сегодня. Это было очень, очень страшно. Я даже подумать не могла, что можно так медленно бегать!

Роксанн обогнала меня сегодня в школе на дистанции. Теперь она мне покоя не даст.

– Ты победила только по ОДНОЙ причине, – сказал я.

– И что же это за ЕДИНСТВЕННАЯ причина? – передразнила она меня.

Я заполз под кровать и вытащил Брута. Оттягивая время, чтобы придумать вескую причину.

– Ты меня обогнала, потому что… я тебе это позволил! – наконец произнес я.

– Ну, конечно же, Сэмми. – Роксанн скрестила руки на груди.

– Да, именно, я позволил тебе сделать это, – настаивал я.

Роксанн вспыхнула. Я видел, что она прямо закипает.

Подначивать Роксанн – одно удовольствие.

– Я позволил тебе выиграть, потому что хотел помочь тебе обрести веру в себя перед школьными Олимпийскими играми, – заявил я.

Ох! Роксанн еще больше разозлилась. Роксанн терпеть не может, когда ей хотят помочь. Да еще ей нравится думать, что она лучше всех.

Наша школа на следующей неделе будет участвовать в Олимпийских мини‑играх вместе с другими школами. Мы с Роксанн и в прошлом году оба были в школьной команде. И Роксанн тренировалась каждый божий день, чтобы доказать себе, что она лучшая.

Но в прошлом году мы проиграли.

Думаю, что по моей вине. Меня ослепила камера: я споткнулся и упал.

– Что‑то ты много на себя берешь! Уж не тебе говорить, Сэмми, – выпалила Роксанн. – И пожалуйста, не споткнись на следующей неделе, а то мы опять из‑за тебя продуем.

– В прошлом году мы проиграли не из‑за меня! – выкрикнул я.

Но Роксанн перебила меня.

– Ой, а что такое с Брутом? – спросила она, смотря мне через плечо.

Я обернулся и увидел в углу Брута, сжавшегося в комок.

– Не знаю, он сегодня какой‑то странный, – ответил я.

– Я тоже заметила, – согласилась она. – Он даже не пытался меня поцарапать. Он сегодня чересчур хороший.

Брут встал, посмотрел на окно и выгнул спину дугой.

Потом развернулся на 180 градусов и уселся лицом к стене. Странно.

– Ну? Что мы будем делать с нашим проектом в этом семестре? – спросила Роксанн, плюхаясь на мою кровать.

Мы должны были подготовить проект по курсу английского языка к следующему месяцу. Мисс Старклинг, наша учительница, решила, что мы будем работать парами. Она считала, что работа в паре позволит нам больше узнать о семестровых заданиях и сотрудничестве.

– У меня есть грандиозная идея, – сказал я. – Как насчет доклада о растениях? Ну, например, о том, сколько они потребляют воды. Что‑нибудь вроде этого.

– Вот уж блестящая идея, – возразила Роксанн, – для детсадовского возраста.

– Ладно, ладно, дай подумать! – Я встал и стал ходить по комнате. – Придумал! Как насчет жизненного цикла ночных бабочек? Можно их наловить и посмотреть, как долго они живут!

Роксанн уставилась на меня. Она задумчиво кивнула головой.

– Думаю… это на самом деле глупо, – произнесла она.

Вот тебе и взаимодействие.

– Отлично, – я скрестил руки, – а почему бы тебе не придумать какую‑нибудь тему?

– Я уже придумала, – заявила Роксанн. – Полагаю, что нужно сделать доклад о настоящих домах с привидениями. Я знаю такой обитаемый дом прямо здесь у нас, в Миддлтауне. Возле леса. Напротив колледжа. Держу пари, что мы найдем в нем взаправдашнее привидение!

– В Миддлтауне нет домов с привидениями, – сказал я. – Я все знаю о таких домах, и здесь у нас нет ни одного.

– В доме рядом с лесом привидения есть, – настаивала Роксанн. – Вот мы и изучим, как они там обретаются. Я буду разговаривать с призраком и делать заметки. А ты будешь снимать нас на видеокамеру.

Роксанн никогда не сдается.

Иногда мне это нравится в ней.

А иногда я ее за это ненавижу. Как сейчас.

– Не трать попусту время, Роксанн. Я большой специалист по привидениям. В том доме нет привидений, – попытался я урезонить Роксанн.

Совершенно напрасно.

– Просто ты не хочешь снимать нас. Тебе охота самому брать интервью у призрака, – обвиняла она меня.

Я вздохнул.

– Но это ведь моя идея – мне и выбирать, – сказала Роксанн. – Мисс Старклинг сойдет с ума, когда мы найдем настоящее привидение для нашего проекта. Мы получим приз или что‑нибудь в этом роде.

– Никаких привидений в нашем городе мы не найдем, – покачал я головой. – Это скучное место. Ничего волнующего здесь произойти не может…

Я оборвал себя.

Низкий, устрашающий звук заполонил комнату.

Роксанн спрыгнула с кровати.

Она придвинулась ко мне. Медленно мы повернулись на звук. Он шел из коридора.

– Ч‑что это? – дрожащим голосом произнесла Роксанн, указывая в сторону двери.

В ужасе мы глядели… на жуткое сияние прямо за дверью моей комнаты. Жуткий белый свет.

Мы попятились.

Сияние стало ярче.

Ближе.

Теперь оно заполнило дверной проем.

У меня перехватило дыхание.

– Сэмми, что это? – Голос Роксанн дрожал.

– Я… я не знаю.

Я смотрел, как странное белое свечение вползало и, мерцая, приближалось к нам.

Мы приросли спиной к стене. Свечение становилось все ярче и белее. Теперь оно ослепляло. Еще одна волна накатила на нас – я не мог вздохнуть.

– При… привидение! – закричал я. – Нет! Это… папа?

Папа вошел в комнату. В руке у него был какой‑то мощный фонарь.

– Пожалуй, это похоже на самое настоящее привидение, какое вы только можете сыскать! – рассмеялся папа.

Сердце застучало спокойнее.

Брут взвыл и пулей выскочил из комнаты.

– Ух ты! Вот не думал, что этого кота можно чем‑то напугать! – снова засмеялся папа.

В комнату ворвалась мама.

– Ты говорил, что принес домой этот лазер, чтобы его починить, а вовсе не для того, чтобы пугать ребят, – отчитала она папу.

– Оставь, это просто шутка, – повернулся к нам пала. – Правда, смешно?… Сэмми? Роксанн?

– Д‑да… очень смешно, папа, – выпучив глаза, ответил я. – Одна из твоих лучших шуток. По‑настоящему будоражит!

– А я знала, что это был свет лазера. – Роксанн подошла обратно к кровати. Она уселась, стараясь выглядеть спокойной. – Когда я увидела, как напугался Сэмми, я решила подыграть… Классный фокус, мистер Якобс. Мы на самом деле одурачили Сэмми!

Мы на самом деле одурачили Сэмми? Мы?

Я был готов удушить Роксанн.

Иногда я ее ненавижу. НЕНАВИЖУ.

Держа на руках Брута, в комнату забрел Симон.

– Твой глупый кот пробежался по обводке моего тела и испортил ее! Теперь мне придется делать все заново!

Симон выпустил Брута на пол и посмотрел на фонарь, который папа держал в руках. Потом перевел взгляд на меня.

– Надеюсь, Сэмми не попался на этот дурацкий трюк со светом? – спросил он.

– Шел бы и смотрел, как растут пальцы на твоих ногах! – заорал я на брата.

– Нет. Это другой вполне невинный фокус, – захихикал папа.

Мама закашляла – предупреждение папе.

– На самом деле, Симон, этот прибор называется «световой детектор молекул». – Папа старался перейти на серьезный тон. – Вот, посмотри. – Он передал фонарь Симону

С виду это был обычный фонарь, но определенно таковым не являлся.

Обычный фонарик не давал бы такого мерцающего белого, слепящего света.

– И что он дает? – Симон оценивающе смотрел на блестящую серебряную оболочку, в которую был заключен лазер.

– Что‑то вроде рентгеновских лучей, – объяснил папа. – Я могу высветить в воздухе всевозможных насекомых и прочее, что обычно не видно невооруженным глазом.

– Я знаю, для чего он пригодится. – Симон направил луч света на меня. – С его помощью мы найдем у Сэмми его МОЗГИ!

Все засмеялись. Даже мама.

– Эй! Отлично! – Роксанн похлопала Симона по спине. – Первый раз слышу от тебя удачную шутку.

– Я не шучу, – уныло произнес Симон. Все еще больше покатились со смеху.

– Вон! – завопил я. – Уходите отсюда все!

Мама, папа и Симон, все еще смеясь, вышли из комнаты.

– Как насчет домашки по математике? – требовательно спросила Роксанн. – Я думала, мы будем ее делать вместе.

– У меня сейчас нет желания ее делать, – пробурчал я.

– Ладно, ладно. – Роксанн направилась к двери. – Ты можешь ее не делать. Но мне придется. Мисс Старклинг сказала, что завтра моя очередь идти к доске. Мне надо правильно решить все уравнения.

Роксанн отправилась домой делать домашнее задание.

Я тоже открыл учебник по математике.

Я смотрел на цифры, но не мог сконцентрироваться.

«Лучше встать пораньше, – решил я, – и сделать задание утром».

Я вылез из‑за стола и направился к кровати.

Брут прыгнул на мой стул у стола: это его любимое спальное место.

Посреди комнаты я обо что‑то споткнулся.

– Ой! Что это? – Я повернулся вокруг своей оси. Посмотрел на пол. – Гм…

Ничего.

Я уставился на пол.

Потряс головой.

Я споткнулся… о пустоту?

«Хорошо еще, что Роксанн этого не видела», – подумал я. Я представил, как она подняла бы меня на смех: «Тренируешься? Чтобы мы точно продули на следующей неделе. Так, Сэмми?»

Я забрался в постель.

Подняв к спинке подушки, я достал книжку про призраков, которую читал.

Я смотрел на страницу, но текст представлялся размытым пятном.

Закрыв книгу, попытался заснуть. Но всю ночь напролет я ворочался и метался. Наконец, полусонный, я взбил подушку, завернулся в одеяло и снова задремал… Меня разбудил шум.

Хлопанье.

Хлопанье занавесок от ночного ветра. Сев на кровати, я протер глаза и уставился на окно.

Раскрытое окно!

Выпрыгнув из кровати, я захлопнул его.

Кто открыл окно? КТО?

Разве оно само может распахнуться?

НЕТ.

Это, наверное, дело рук Симона. Симон решил надо мной подшутить.

Нет, вряд ли это сделал Симон. Симон не умеет шутить. Он всегда серьезный.

Я снова забрался в кровать, продолжая смотреть на окно. Наблюдая. Ожидая. Ожидая, что оно опять откроется.

Но веки мои отяжелели, и меня сморил сон.

На следующее утро я проснулся поздно. Меня всегда будит Брут, но сегодня этого не случилось.

Сев в кровати, я посмотрел на окно. Оно было закрыто.

Я перевел глаза на стул возле стола: Брута там не было.

Я быстро оделся и, взглянув на свое отражение в зеркале, направился к двери. У меня был усталый вид.

– Сэмми, ты ужасно выглядишь, – сказала мама. – Ты что, поздно лег?

Я тяжело опустился на стул за кухонным столом. Папа сидел напротив меня и читал газету.

– Нет, не очень, – ответил я маме. Папа взглянул на меня поверх газеты.

– Ты слишком много мистики читаешь, Сэмми. Если бы ты читал научные книги, то спал бы лучше. – С этими словами он снова уткнулся в газету.

Мама положила мне немного каши. Я успел проглотить одну ложку, когда меня позвал Симон.

– Сэмми, иди сюда! – прокричал он из своей спальни. – Помоги мне!

Я проигнорировал его призыв. Я съел еще одну ложку каши.

– СЭМ‑МИ! – завизжал он.

– Сэмми, пойди посмотри, что нужно твоему брату, – распорядилась мама.

– СЭМ‑МИ! СЭМ‑МИ!

– ЧТО? – закричал я, открывая дверь в его комнату. – Что случилось?

– Вот! – сказал он, показывая на кровать. – Вот что случилось.

В постели Симона лежал Брут.

– Он здесь спал ночью, – сказал Симон, – а теперь я не могу его выгнать. Он и подвинуться не хочет.

– Брут здесь спал?

Я не мог в это поверить. Брут всегда спит в моей комнате. Всегда.

– Да, представь себе, – сказал Симон, – и я хочу его прогнать!

– Тоже мне проблема! Оставь его в покое. – Я повернулся к двери.

– Подожди! – закричал Симон. – Я не могу его там оставить. Не могу!

– Почему? – спросил я, сбитый с толку.

– Потому что я должен убрать постель, – ответил Симон.

Я посмотрел на брата тяжелым взглядом.

– С какой планеты ты взялся?

– Сэмми, – захныкал Симон. – Я должен убрать постель. Так мама говорит.

– Ну, расправь одеяло над ним. Мама и не заметит комка.

Через несколько секунд я уже был на кухне. Я уселся за стол.

Мама заглянула мне через плечо:

– Сэмми, неужели ты так быстро расправился с кашей?

– Э‑э?

Я посмотрел в свою тарелку.

Она была абсолютно пустой!

– Кто‑то… кто‑то съел мою кашу, – запинаясь, сказал я.

– Ты прав, – вздохнула мама. – Это, должно быть, привидение!

Мама с папой засмеялись. Я рассматривал свою пустую тарелку и… ложку.

– Смотрите! – закричал я. – Кто‑то действительно съел мою кашу. У меня есть доказательство! Ложка… она лежит слева от тарелки! Я всегда кладу ее справа, потому что я правша. Видите?

Я показал на ложку. На доказательство.

– Кончай дурачиться, Сэмми. Ты опоздаешь в школу! – Мама повернулась к папе. – Нам тоже пора идти.

– Это ты сделал? – обратился я к папе, когда он потянулся к своему портфелю. – Это ты съел мою кашу? Ты переложил ложку? Это шутка?

– Ты слишком много читаешь про привидения, – ответил папа, – слишком много. – И они с мамой заторопились на работу.

Несколько минут я просидел за столом на кухне. Просто сидел, уставясь в свою пустую тарелку из‑под каши.

Кто‑то съел мою кашу.

«Я ведь не сошел с ума», – пытался я себя успокоить.

Кто‑то съел мою кашу. Но кто?

– Сэмми! Сэмми!

«Э‑э?»

– Сэмми, не расскажешь ли ты нам, что там такого необычного за окном? – Мисс Старклинг скрестила руки на груди в ожидании моего ответа.

Несколько человек захихикали.

Я глазел в окно классной комнаты, раздумывая о своем окне. Раскрытом окне в моей спальне. И об исчезнувшей каше.

– Э‑э, нет, я хочу сказать – ничего, – ответил я. – Я… я ни на что не смотрел.

Еще смешки.

– Сэмми, пожалуйста, пойди к доске и напиши, как решить это уравнение.

– Но ведь очередь Роксанн! – выпалил я. – Разве сегодня не Роксанн должна решать у доски?

– Сэмми, пожалуйста, – мисс Старклинг постучала мелом по доске, – приступай.

Я посмотрел на Роксанн. Она пожала плечами.

Я попался.

Вчера я не сделал домашнего задания по математике. И сегодня утром тоже, потому что Брут меня не разбудил вовремя.

У меня стучало в висках, пока я пробирался по классу. Я шел медленно. Разглядывая уравнение. Пытаясь придумать решение до того, как я подойду к доске.

Никаких идей не возникало.

Мисс Старклинг вручила мне кусок мела.

Класс замер.

Я сверлил взглядом цифры, написанные на доске.

Ладони вспотели.

– Прочитай уравнение вслух, – предложила мисс Старклинг. Она сказала это мягким голосом. Но я чувствовал, что она теряет терпение.

Я прочитал вслух уравнение. Это не помогло.

Я поднял руку с мелом к доске, хотя знал, что понятия не имею, что писать.

И продолжал разглядывать цифры.

Я слышал, как некоторые ребята нетерпеливо ерзали на стульях.

Я прикоснулся мелом к доске… и у меня кровь застыла в жилах.

Что‑то схватило мою руку – что‑то холодное и мокрое…

У меня затряслись колени.

Я ощутил горячее дыхание прямо мне в лицо.

Я попытался отступить… но не мог пошевелиться.

Что‑то сжимало мои пальцы все сильнее и сильнее. Сжало до боли.

Дыхание возле лица участилось, резкие выдохи обжигали щеки.

Я хотел освободиться. Но вдруг моя рука стала двигаться по доске.

Перемещаясь, моя рука начала писать!

Кто‑то выписывал моей рукой цифры! Кто‑то держал мою руку! Водил ею! Решал уравнение!

Кто‑то, кого я не видел!

Я выдернул руку из холодных невидимых тисков.

Выронив мел, я закричал и кинулся вон из класса.

Вылетел в коридор и прислонился к стене. Руки мои дрожали, ноги подкашивались.

Я все еще продолжал ощущать прикосновение холодных призрачных пальцев к своей руке.

За стеной раздался голос Роксанн: она вызвалась закончить решение уравнения у доски.

– Сэмми, – мисс Старклинг вышла за мной в коридор, – что случилось? Ты заболел? Может, тебя отвести к медсестре?

– Я… я не заболел, – заикаясь, ответил я. Мне не хотелось рассказывать, что произошло. Я не смог бы ничего объяснить. Даже пытаться не хотелось.

– Ты уверен, что тебе не надо к медсестре? Ты неважно выглядишь. – Мисс Старклинг пощупала мой лоб.

– Нет, я в порядке, – соврал я. – Просто… просто мне стало немножко нехорошо, потому что я сегодня не позавтракал.

Мисс Старклинг поверила мне и отослала в столовую что‑нибудь перекусить.

Пока я шел по коридору, то все еще ощущал прикосновение влажной холодной руки к моим пальцам.

Все еще ощущал горячее дыхание мне в лицо.

Все еще чувствовал ледяную силу, которая водила моей рукой по доске. Направляя ее. Вырисовывая за меня цифры.

Я поежился. Может быть, папа был прав. Может быть, я действительно слишком начитался мистики.

Домой из школы я возвращался один. Мне хотелось побыть наедине с самим собой. Все обдумать.

Я услышал звук шагов позади меня. Тяжело ступающих по тротуару. Бегущих за мной.

– Сэмми, подожди! – Это была Роксанн. Я притворился, что не слышу ее, и продолжал идти.

– Сэмми! – Роксанн догнала меня, едва переводя дух. – Что поделалось с тобой сегодня?

– Ничего.

– Что‑то случилось, – настаивала она. – Что‑то произошло на уроке математики.

– Я не хочу это обсуждать, – ответил я.

– Я на самом деле секу в математике, – заявила Роксанн самодовольно, – и с радостью помогу тебе, если ты чего‑то не понимаешь.

– Я… не… нуждаюсь… в помощи, – ответил я, стиснув зубы, и прибавил шагу.

Но Роксанн не отставала. Мы шли не разговаривая. Наконец Роксанн нарушила молчание:

– Давай в субботу вечером отправимся в дом с привидениями. Для нашего проекта. Договорились?

– Не знаю. Мне пора домой. Я тебе позвоню попозже, мы еще обсудим это.

Я кинулся бежать, оставив Роксанн на тротуаре, удивленно глядящую мне вслед.

Я хотел скорее попасть домой, чтобы разобраться во всем, что произошло сегодня.

Мне необходимо было побыть одному.

Когда я входил в дом, то был занят мыслями об окне в спальне. Окажется ли оно вновь открытым? Я точно знал, что закрыл его перед уходом. Но это еще ничего не означало.

Я начал подниматься по ступенькам, но остановился, услышав, что Брут громко мяукает на кухне. Он так всегда делает, если хочет выйти.

– Ладно, ладно, иду.

Брут начал жалобно подвывать.

– Прекрати, Брут. Я же сказал, сейчас… Дойдя до кухни, я застыл в дверях.

Брут, со вздыбленной шерстью, с угрожающим оскалом, пригнулся к сиденью стула.

Я проследил за его взглядом – и завизжал.

На столе стояло блюдо с пиццей. А над тарелкой плавал отрезанный кусок пиццы: плавал сам по себе.

Я в оцепенении следил, как он поднимался все выше и выше.

– Кто… кто это? – стуча зубами, произнес я. – Я знаю, здесь кто‑то есть. КТО ты?… Кто ты? – переспросил я.

Нет ответа.

Я смотрел на кусок пиццы и видел, как он плыл ввысь. Я глядел, как он сжевывается. Кусочек за кусочком.

– Скажи, кто ты? – закричал я. – Ты на самом деле пугаешь меня!

Исчез еще один кусочек от плавающей пиццы. Затем еще один.

– Мне это кажется. Такого не может быть, – прошептал я.

«Сейчас я закрою глаза, а когда открою, то увижу, что все это мне пригрезилось, – уверял я себя. – Больше я не буду читать книжки о привидениях, – пообещал я сам себе. – Или смотреть фантастические фильмы».

Исчез еще один кусочек пиццы.

Я закрыл глаза.

Затем открыл.

Парящий кусок исчез.

Я вздохнул с облегчением.

И тут до меня дошло, почему он исчез: он был СЪЕДЕН.

– КТО ТЫ? – вопрошал я. – Ответь сейчас же. Или я…

– Сэмми, с кем это ты разговариваешь? – Мама стояла в дверях, уставившись на меня.

– Здесь кто‑то есть! – закричал я. – Кто‑то поедающий пиццу!

– Ну это‑то я вижу! – ответила мама. – Я вижу, что некто съел полпиццы еще до обеда. Сэмми, ты же знаешь, что нельзя ничего есть до обеда!

– Я и не ел! Это не я! – выкрикнул я.

– Ну, конечно, это не ты, – ответила мама. – Это был утренний призрак, так? Тот, который съел твою кашу. Сэмми, пожалуйста, отнесись к этому серьезно. Сколько раз я тебя просила не кусочничать перед обедом? Ты достаточно взрослый, чтобы помнить!

– Но, мама…

– Никаких «но»! Немедленно поднимайся к себе и убери комнату, прежде чем мы начнем обедать, – распорядилась мама. – Ты оставил утром полный развал. Пожалуйста, положи грязное белье в корзину и убери постель.

– Но уже прошло полдня! Нет смысла убирать постель, – препирался я.

– Сэм‑ми! – У мамы сузились глаза. Мама всегда прищуривается, когда сердится. А сейчас ее глаза были как щелки. – Иди!

Мама открыла холодильник, чтобы достать воду.

Я развернулся, чтобы выйти из кухни… и похолодел.

Прямо у мамы за спиной со стула поднимался в воздух Брут. Он парил. Все выше и выше.

Шерсть его стояла дыбом. Посмотрев на пол вниз, он истошно замяукал и вытянул лапы для прыжка…

– Мам, смотри! – закричал я. – Посмотри на Брута!

Мама резко повернулась – слишком поздно. Бруг благополучно приземлился на сиденье стула. Мамины глаза все сужались и сужались.

– Марш в комнату, Сэмми!

Что я мог поделать?

Я вышел из кухни и поднялся по лестнице. Войдя в комнату, я онемел.

Моя комната!…

Моя комната выглядела как мусорная свалка.

На кровати валялись коробки из‑под хлопьев. Грязные коробки для продуктов и смятые пакеты из‑под сока были разбросаны везде: на письменном столе, на комоде, на стуле.

Я сделал шаг вперед и услышал громкий хруст. Я посмотрел вниз и застонал. Пол был весь устлан хлопьями и воздушной кукурузой.

– Кто это сделал? – закричал я. – КТО ТАК ЗАВАЛИЛ МОЮ КОМНАТУ?

Я бросился на кровать и почувствовал что‑то липкое на своих штанах.

– О‑о‑о, какая гадость! – простонал я. – Ореховое масло с желе!

Я потянул покрывало, чтобы сесть на чистое, и обнаружил ошметки вчерашних спагетти и недоеденных куриных ножек.

«Кто это мог натворить? – Я затряс головой. – КТО? Интересно, в комнате Симона тоже такой развал? – строил я догадки. – А у родителей?»

Я выбежал в холл, чтобы проверить.

В комнате Симона не было ни единого пятнышка. Комната мамы с папой также сверкала чистотой.

Я вернулся к себе – и похолодел.

– Сэмми! – Мамины руки уперлись в бока. Ее лицо пылало от негодования. – Что ты наделал?

– Я… я этого не делал, мама! – закричал я. – Это не я устроил это месиво!

– Дай мне спокойно вздохнуть, – сказала мама. – Если не ты, то кто? Это не папа! И не Симон! Ответь мне, Сэмми, кто это сделал?

– М‑может, это вправду Симон? – Я не знал, что еще сказать. Но как раз этого говорить не следовало.

– Сначала ты превращаешь свою комнату в помойку, а потом обвиняешь во всем своего маленького братишку! Сэмми, я не понимаю, какой бес в тебя вселился! И пока эта комната не будет сверкать, можешь вниз не спускаться. Позже мы с папой решим, что с тобой делать.

Мама направилась к двери.

– К обеду можешь не выходить. Ты уже достаточно наелся!

Я стоял посреди своей комнаты и слушал, как затихают внизу мамины шаги.

– Как же мне все это убрать? – простонал я. – На это уйдет весь год!

– Я помогу тебе.

«Кто это произнес?»

Я повернулся лицом к двери. Там никого не было.

– Живей, Сэмми, – настаивал мальчишеский голос, – давай начнем, или мы никогда не вылижем это месиво.

Не веря своим глазам, я смотрел, как в воздух поднялась коробка из‑под хлопьев с моей кровати. Проплыла и кинулась в корзинку.

– Кто… кто ты? – заикаясь, спросил я. – Откуда тебе известно мое имя?

Еще одна коробка из‑под хлопьев взлетела в воздух. Следующая. Они оказывались прямо в корзине.

Я ожидал, что мальчик мне ответит.

Но он не отозвался.

Я посмотрел на последнюю оставшуюся коробку из‑под хлопьев: думал, что она поднимется.

Но она не сдвинулась.

– Где ты? – прошептал я. Нет ответа.

Я обвел глазами свою спальню в надежде обнаружить какой‑нибудь знак его присутствия. Куда он подевался?

Я услышал шелест и круто обернулся.

Моя подушка парила в воздухе. Я глядел, как ящик для белья поглотил ее – сам собой!

– Где лежат чистые простыни, Сэмми? Знаешь, по утрам надо убирать постель, как Симон это делает.

– Откуда ты меня знаешь? – Мой голос зазвучал громче. – Откуда тебе известно мое имя? Кто ты?

– Успокойся, – ответил мальчик. – Ничего необычного в этом нет. Я прибыл вчера вечером, а через Роксанн выяснил, как тебя зовут.

– Ты… ты знаком с Роксанн? – Я чуть ли не брызнул слюной.

– Нет. Я не знаком с Роксанн. Я услышал, как она к тебе обращается, вчера вечером, – объяснил он. – Когда она пришла делать с тобой домашнее задание.

– Кто… ты? – медленно произнес я. Сердце мое бешено колотилось, пока я ждал ответа. Но он не ответил мне.

– КТО ТЫ? – выкрикнул я. – Ответь мне! КТО ТЫ? Ты – ПРИВИДЕНИЕ?

– «Привидение»! – Мальчик издал что‑то наподобие смеха. – Ведь ты не веришь в привидения, правда? – спросил он.

– Еще бы, конечно, нет! – закричал я. – Все знают, что привидений‑то не бывает, а вот мальчики‑невидимки встречаются сплошь и рядом!

– Ну, хорошо, хорошо. Я тебя понял, – сказал он. – Нет, я не привидение. Я живой.

Воздух прорезал громкий скрежет. Я подпрыгнул от изумления: мой стул выдвинулся из‑за стола.

– Надеюсь, ты не возражаешь, если я присяду, – сказал мальчик. – Уф, ну и жарища!

Вчерашнее задание по математике взлетело в воздух и заработало веером.

– Это ты открывал мое окно? – спросил я.

– Угу. Здесь на самом деле жарко. Почему у тебя в комнате такое пекло? – спросил он.

– Да хватит про окно, – сказал я. – Чего ты хочешь? Зачем ты здесь? Это ты разбросал все по комнате?

– Э‑э… Думаю, я действительно учинил здесь беспорядок. Но я был такой голодный. Извини. Но я помогу тебе убраться. – Голос мальчика потеплел. – Просто мне захотелось с тобой подружиться, Сэмми.

– Но это же смешно! – сказал я. – Как ты можешь быть моим другом? Я даже тебя не вижу! Ты невидимый!

– Я знаю, – тихо ответил мальчик. Его голос звучал несколько печально. – Сколько я себя помню, я всегда был невидимым. Поэтому очень сложно завести друга.

– А‑а… А где твои родители? – спросил я.

– Не знаю. Правда не знаю. Почему‑то они оставили меня. Понятия не имею, куда они подевались. Зато я знаю, как меня зовут. Вот и все. Меня зовут Брент Грин, мне двенадцать.

Брент Грин. Мальчик‑невидимка. Прямо в моей комнате.

В это было трудно поверить.

А я ведь прочитал целую тонну научной фантастики. И на самом деле многое допускал. Но невидимый мальчик у меня в комнате!… Ох!

– Брент, я не уверен, что смогу стать твоим другом. То есть это странно.

– Сэмми, с кем это ты разговариваешь? – В комнату вошел Симон и оглянулся по сторонам. – Эй! Здесь же никого нет! Ты что, сам с собой беседуешь?

Я отвернулся от стула возле стола:

– Да, Симон, сам с собой.

Мне не хотелось рассказывать Симону о Бренте. Во всяком случае, сейчас. Я решил сначала побольше о нем разузнать.

Я хотел стать экспертом по невидимкам, прежде чем посвятить во все мое семейство.

– Сэмми, ты дурак. Ты действительно дурак! – Симон огляделся. – Слушай, у тебя не комната, а помойка. Как тебе удалось такое сотворить? Теперь понятно, почему мама сердита. Ты попал в скверный переплет. Тебе здорово попадет!

Симон поднял с постели куриную ногу.

– Гадость! – Он подержал ее двумя пальцами, а потом разжал их: она упала снова на простыню. – Какая она жирная!

На цыпочках, отыскивая проход между хлопьями, он продвигался к стулу возле стола, на котором сидел Брент.

– Не смей сюда садиться! – постарался я упредить Симона.

Но не успел.

Я видел, как стул ускользает из‑под Симона. Ускользает сам по себе.

Симон со всего маху приземлился на пол! В полном шоке он сидел открыв рот на куче виноградного желе.

– Это подло, Сэмми! Я пожалуюсь маме!

– Я ничего не делал, – запротестовал я. – Ты промахнулся, садясь на стул. Сам виноват!

Симон с трудом поднялся и вышел из комнаты.

– Ха‑ха! – засмеялся Брент. – Здорово! А, Сэмми? Я вытянул стул прямо из‑под него!

Симон уже спустился вниз и рассказывал маме о моем ужасном поступке. «Но меня и так ожидает наказание», – решил я. Так что это ничего не меняло. И, должен признаться, Симон падал действительно очень смешно.

Может быть, это и неплохо – иметь друга‑невидимку? Это может оказаться веселым делом.

– Брент, а как это – быть невидимкой? Я хочу спросить: ты можешь проходить сквозь предметы? – спросил я.

– Нет, – ответил Брент. – Я не могу проходить сквозь что‑то.

– А ты… ты одет? – спросил я. Брент засмеялся.

– Не беспокойся, Сэмми, я одет, – ответил он. Потом он громко вздохнул. – Знаешь, я самый обычный ребенок. Такой же, как ты. Только невидимый.

«Такой же, как ты, – только невидимый».

Мне вдруг пришла в голову гениальная идея.

– Брент, а меня ты можешь сделать невидимым? Ненадолго? Чтобы я мог почувствовать, что это такое?

– Хотел бы я уметь это. Это было бы забавно. Но я не знаю, как превращать кого‑нибудь в невидимку. Прости, – извинился он. – Эй! Думаю пора взяться за дело снова. Здесь все еще полный разгром.

Мы с Брентом как раз закончили уборку, когда раздался звонок во входную дверь.

Я услышал, как мама открыла дверь. Через минуту в мою комнату ворвалась Роксанн, держа тонну книг. Она выпустила их из рук, и они с треском упали на пол.

– Привет, Сэмми! – улыбнулась она. – Я пришла помочь тебе с домашним заданием. Я принесла все свои книги по математике.

– Молодец, что пришла! – сказал я.

Роксанн улыбнулась:

– Я знала, что тебе понадобится моя помощь.

– С этим – нет. – Я отодвинул книги в сторону. – Я хочу познакомить тебя кое с кем. Его зовут Брент, это невидимый мальчик. И он здесь. Прямо в этой комнате!

Роксанн вытаращила глаза.

– Мальчик‑невидимка? – прошептала она.

– Да! – сказал я. – Вот он!

Роксанн оглянулась по сторонам и завизжала:

– Я… я его вижу!

– Ты ВИДИШЬ? – спросил я.

– Да! – повторила она, показывая в сторону письменного стола. – Я его вижу. Он стоит прямо там!

– Ты можешь его видеть! – От удивления я ловил ртом воздух.

Я обернулся к столу.

Напряг глаза.

Смотрел в упор.

Но все равно ничего не видел.

Роксанн засмеялась:

– Как я тебя провела!

Она совсем не по‑дружески хлопнула меня по спине, так что я полетел вперед.

– Я устала от этой дурацкой игры, – застонала она. – Ты будешь делать математику или нет?

– Но… я не придуриваюсь, – настаивал я. – Это не шутка.

Роксанн плюхнулась на кровать и вздохнула.

– Я тебе это докажу, – сказал я ей. – Смотри!

Я оглядел комнату, пытаясь вычислить, где может находиться Брент.

– Брент, подними, пожалуйста, одну из книг Роксанн с пола, – сказал я. – Обозначь свое присутствие.

Я опустил взгляд на пол. «Подожди, сейчас ты увидишь! – думал я. – Упадешь от изумления!»

Мой взгляд был прикован к книгам в ожидании того момента, когда одна из них поднимется. Но ничего не произошло.

– Пожалуйста, Брент, – попросил я.

Я схватил карандаш со стола и протянул его:

– Возьми у меня карандаш, заставь его плыть по воздуху!

Ничего.

Роксанн вытаращила глаза:

– Пожалуйста, Сэмми, у меня нет времени для глупых розыгрышей. Кроме того, это вовсе не смешно.

– Брент? Эй, Брент?!

Но все было напрасно. Брент не собирался подыгрывать.

Я плюхнулся на стул и возвел руки в воздух:

– Спасибо тебе, Брент! Большое спасибо!

– Готов приступить к математике? – спросила Роксанн.

– Нет, не готов, – огрызнулся я.

– Нет необходимости кричать, – сказала она. – Вообще‑то я пришла сюда по другой причине.

Она соскользнула с кровати и принялась собирать с пола учебники по математике.

– Я пришла выяснить, идем ли мы в субботу в дом с привидениями или нет.

– Незачем ходить в дом с привидениями! – закричал я. – Мы можем подготовить доклад прямо здесь. Прямо в моей комнате. Мы можем сделать доклад о Бренте. Брент – мальчик‑невидимка!

– Да‑да‑да! – Роксанн начала поднимать свою кипу книг с пола. – Мальчик‑невидимка! Все понятно.

У меня поникли плечи.

– Послушай, Сэмми. Мы должны начать работу над нашим проектом. У нас получится лучший в классе доклад. Да нет, у нас выйдет лучший доклад за всю историю школы.

– А мы не можем обсудить это завтра, Роксанн? У меня сейчас совсем не то настроение.

Я устал и проголодался. Я ничего не ел после ленча. Кроме того, мне хотелось еще раз попробовать заговорить с Брентом.

– Нет! Мы не можем откладывать это до завтра! – Роксанн теряла терпение. – Мы сейчас должны разработать план работы. Субботней ночью я собираюсь пойти в Мрачный Дом.

– Какой Мрачный Дом? – спросил я. Роксанн тяжело вздохнула:

– Мрачный Дом и есть дом с привидениями. Тот, что рядом с колледжем. Так его называют. Я везде об этом читала.

Роксанн стала рыться в кипе своих книг.

– Вот! Вот книжка о Мрачном Доме. Хочешь, зачитаю?

«Можно подумать, что я могу отказаться!» – съязвил я про себя. Я откинулся на спинку стула и приготовился слушать.

Роксанн встала посреди комнаты и стала читать.

«Существует много ужасных рассказов о Мрачном Доме,

– начала она. ‑

Но настоящий кошмар приключился, когда в город приехала семья Стилсонов. Они поселились в Мрачном Доме. Долгие годы там никто не жил, потому что все знали, что Дом населен привидениями. Со всех сторон он был окружен высокой темной живой изгородью, которая скрывала его от любопытных глаз.С каждым годом кустарник становился все выше и темнее, пока не приобрел цвет ночи и не закрыл самые верхние окна.

Местные жители знали, почему так разросся кустарник.

«Это воля призрака, – говаривали они, – чтобы дом был промозглым и темным. Таким холодным и леденящим, как сам призрак».

Все об этом знали – все, кроме Стилсонов.

С первого дня приезда в дом Стилсонов призрак Мрачного Дома стал являться в спальню к десятилетнему Джеффри Стилсону. Призрак приходил каждую ночь.

– Джеффри, – стонал призрак, – Джеффри, я ждал тебя.

Каждую ночь Джеффри просыпался, дрожа от страха. Он напряженно вглядывался в темноту своей комнаты, пытаясь разглядеть того, кто это произносил. Но там никогда никого не было.

Он рассказал родителям об этих ночных визитах. Рассказывал им вновь и вновь.

Но они не верили ему.

– Джеффри, я ждал тебя, – одним промозглым вечером прозвучал голос призрака. – Ты мне нужен.

– Чего ты хочешь? – закричал Джеффри. – Скажи мне, чего ты хочешь…

При звуке голоса Джеффри призрак материализовался.

Это был призрак молодого человека. Из далекого прошлого. Джеффри это понял по одежде, в которую был облачен призрак. По коротким мешковатым штанам, закрывающим колени, черным туфлям с блестящими золотыми пряжками.

Взгляд Джеффри был прикован к призраку.

Он в ужасе смотрел на его черную рубашку. На пустой правый рукав, висящий сбоку. Рукав без руки.

– Пойдем со мной, Джеффри, – простонал призрак. – Пойдем со мной, и ты узнаешь страшную тайну этого дома…»

Роксанн захлопнула книжку и положила на кровать.

– Какую тайну? – потребовал я объяснения. – Какая у Мрачного Дома тайна?

– Я не знаю. Я еще не дочитала, – ответила Роксанн. – Но могу тебе вот что сказать. Я знаю людей, которые побывали внутри дома. И все они рассказывают всевозможные истории о привидениях, которые там обитают.

– Ну, например? – попросил я.

– Ну, они рассказывают о дверях, которые открываются и закрываются сами собой, – ответила она.

Я судорожно вздохнул, потому что дверь за спиной Роксанн открылась и закрылась сама собой.

– Это нормальная реакция, Сэмми, – сказала Роксанн. – Действительно, дух захватывает при одной только мысли об этом.

Дверь снова открылась и закрылась. «Очень смешно, Брент!» – подумал я.

– Говорят, что книги слетают с полок, – продолжала Роксанн.

Брент принялся жонглировать тремя моими учебниками за спиной у Роксанн. Они летали по кругу, а средняя вылетала прямо над головой у Роксанн!

Я не мог сдержаться и расхохотался.

– Что тут смешного, Сэмми? – нахмурилась Роксанн.

Я поднял руку, чтобы показать ей за спину. Но книжки сразу же приземлились на полку. Я вздохнул:

– Ничего.

– Правильно. Потому что это не смешно. Я отношусь к нашему докладу серьезно. Я хочу, чтобы он стал лучшим. И я хочу, чтобы ты заснял все на видео, чтобы иметь доказательства существования привидений в Мрачном Доме!

Моя видеокамера поднялась с пола в воздух и нацелилась объективом в спину Роксанн, и я опять покатился со смеху.

– СЭММИ! – Роксанн в ярости вскочила. – Прекрати сейчас же! – закричала она. – Я тебя удавлю, если ты не перестанешь смеяться! Для меня этот доклад много значит. Дело не просто в оценке. Если я и впрямь найду привидение, я прославлюсь!

– Что? – Я уставился на нее.

Роксанн глубоко вздохнула и продолжала:

– Считается, что привидения не любят света. Говорят, что если на призрак попадет луч света, он превратится в сгусток ярости и разрушит все, что попадется на его пути…

Я услышал слабый скрип.

Я оглянулся по сторонам и увидел, как из лампы под потолком выкручивается лампочка. Сама собой.

«Брент забрался на комод, – сообразил я. – Он выкручивает лампочку!»

– Роксанн, быстро, – закричал я, – смотри на потолок! Видела? Теперь ты мне веришь?

– Ты видела, Роксанн? – В сильном возбуждении я вскочил со стула. Теперь‑то Роксанн придется мне поверить!

Я показал на лампочку, которая медленно вращалась в патроне – сама собой!

– Видишь! – кричал я. – Теперь ты мне веришь, да? Это мальчик‑невидимка!

Я повернулся кругом. Я сгорал от нетерпения в предвкушении ее удивления!

Но Роксанн вовсе не была поражена.

Фактически я даже не видел ее лица.

Она стояла на коленях, с опущенной головой и собирала свои книжки.

Я посмотрел наверх. Лампочка больше не вращалась.

– Роксанн! Почему ты не посмотрела? – закричал я. – Ты пропустила момент! Ты должна была взглянуть, когда я сказал тебе!

– Я должна была выбрать другого партнера, – процедила Роксанн. – Я устала от твоих дурацких шуток, Сэмми!

Я плюхнулся на стул. Роксанн взяла книги в обе руки и направилась к двери.

– Ох, до меня дошло! – Она повернулась ко мне лицом. – Теперь я поняла, почему ты так себя ведешь.

– Что?

– Если ты не хочешь идти со мной в дом с привидениями, так и скажи! – ответила Роксанн. – Тебе вовсе не надо выдумывать все эти глупости.

Роксанн не на шутку разозлилась. Обычно мне доставляет удовольствие поддразнивать ее. Но сейчас был не тот случай.

– Вот идиотка! – тихо прошипела она. – Ты считаешь меня форменной дурой. Я ухожу, Сэмми, покидаю тебя и твоего невидимого друга! – С этими словами она выбежала из комнаты.

– Ты все еще здесь, Брент? – спросил я, озираясь.

Тишина.

Я вскочил со стула.

– Я знаю, что ты здесь, Брент. Зачем ты меня так подставил? – Я крепко сжал кулаки. – Почему ты не подал какого‑нибудь знака, чтобы Роксанн убедилась? – сердито закричал я.

Молчание.

– Ладно, хорошо, прости меня за крик. Я не думал на тебя кричать, Брент. Просто мне хотелось, чтобы Роксанн поверила мне.

Я уселся обратно. Перевел дыхание.

– Ты меня слышишь, Брент? Я попросил у тебя прощения.

Никакого ответа.

– Пожалуйста, отзовись, – взмолился я. – Я хочу поговорить с тобой. Я хочу узнать тебя поближе!

В комнате по‑прежнему было тихо. Брент исчез. Неужели навсегда?

Ушел ли Брент в самом деле?

«Не потому ли он ушел, что я накричал на него? – терялся я в догадках. – Может быть, он вернется?!»

На следующее утро по пути в школу я все еще задавал себе подобные вопросы.

Ребенок‑невидимка.

Вчера в моей комнате был невидимый мальчик.

Ох!

В это трудно поверить. Вчера вечером я собирался рассказать о Бренте родителям, но мне не разрешили выйти из комнаты. Даже после того, как я убрал ее.

И все по вине Симона. Он сказал им, что упал из‑за меня. Поэтому мама с папой велели мне сидеть у себя весь вечер и думать о том, какой я счастливчик, что у меня есть младший брат. На эти раздумья ушло не больше секунды.

Остаток вечера я был поглощен мыслями о Бренте.

«Чего он хотел на самом деле? – гадал я, пока школьный автобус катил меня к школе. – Он говорит, что ему нужен друг. Но могу ли я ему доверять?»

Ведь что произошло? В спальне оказался мальчик. Невидимый мальчик. Из ряда вон выходящее событие. И при этом он утверждает, что хотел бы всего‑навсего подружиться.

На меня накатила волна недоверия.

Он чего‑то хочет от меня. Я это чувствую.

Я прочел горы книг о привидениях… о монстрах… о чем хотите.

И берусь утверждать: они всегда что‑то требуют. Твое тело. Твою кровь. Еще что‑нибудь.

Вот оно что! Дело в моем теле.

Вот зачем он пришел.

Брент – привидение, которое хочет одурачить меня, притворившись другом, а тем временем заберет мое тело!

От этой мысли я затрясся.

Вчера я был слишком потрясен, слишком изумлен, чтобы испугаться его. Но теперь, когда я все обдумал, страх нарастал все больше и больше.

Почему он выбрал наш дом? Именно мою комнату?

«Может быть, я смогу заключить с ним сделку? – пришла мне в голову мысль. – Оставь меня в покое – и я отдам тебе своего брата!»

Я знал, что Брент не согласится, но сама идея рассмешила меня.

Но недолго я радовался жизни!

Я вошел в школу и застыл в дверях, увидев стоящую у фонтанчика с водой Клэр, мою одноклассницу.

– Конечно, я пойду с тобой после школы, – услышал я ее голос. – Не беспокойся, я приду.

У меня открылся рот от удивления.

Клэр разговаривала – с невидимкой.

Я медленно побрел к своему шкафчику.

Мальчишка, которого я знал по классу искусства, сражался со своим замком.

– Что с ним случилось? – пожаловался он. – Он никогда раньше не заедал! – Он повернулся налево и произнес: – Ладно, теперь ты попробуй!

А ведь никого рядом с ним не было.

Он тоже разговаривал с кем‑то невидимым!

Я посмотрел в конец коридора.

В коридоре было полно детей. Беседующих. Разговаривающих с невидимыми собеседниками.

«Школа кишит ими! – с ужасом осознал я. – В школе полно невидимок!»

– Сэмми!

Я обернулся на звук голоса, молясь про себя за то, чтобы увидеть позвавшего меня. Я вздохнул с облегчением. Это оказалась Роксанн.

– Роксанн! Ты не поверишь… – начал я, но замолк.

Роксанн ухмылялась.

Она подошла ко мне вплотную и рассмеялась прямо в лицо.

Все ребята в коридоре тоже начали смеяться.

– Ты… ты всем рассказала? – в негодовании спросил я. – Ты всем рассказала о мальчике‑невидимке в моей комнате?

Роксанн пыталась заговорить, но не могла. Она согнулась пополам, зайдясь от смеха. Она только закивала в ответ.

– Как ты могла так поступить? – взвизгнул я.

– Успокойся! – Роксанн похлопала меня по плечу. – Это была просто шутка. Ну и трудно же нам всем было сохранить серьезный вид!

– Ха‑ха, – устало произнес я. – Мне не казалось это ни капельки смешным.

«Я еще отплачу за это Роксанн, – пообещал я себе. – Не знаю еще как, но я ей покажу…»

С поникшей головой я вошел в класс и быстро прошмыгнул за свою парту.

Остальные ребята толпой ввалились в класс.

Некоторые продолжали смеяться. Увидев меня, они вновь стали притворяться, что разговаривают с невидимками.

Я покраснел.

– Что‑то вы сегодня такие разговорчивые! – заметила мисс Старклинг. – Пора успокоиться. Пожалуйста, достаньте домашние работы.

– О нет! – застонал я.

Я не сделал уроков вчера. Я о них позабыл. Оглянувшись по сторонам, я увидел, что был единственным, кто не сделал задания.

– Пожалуйста, передавайте свои работы вперед, – сказала мисс Старклинг.

Я сидел за Клэр. Она дожидалась, когда я передам листок, чтобы присоединить свой. Я постучал пальцем по ее плечу и прошептал:

– У меня нет.

– О‑ой! – сказала она. – Его съел мальчик‑невидимка?

Все захихикали.

– Угомонитесь, – предостерегающим тоном сказала мисс Старклинг. Собрав в стопку все листки с домашними работами, она попросила нас открыть учебники по математике.

Мисс Старклинг написала уравнение на доске.

– Сэмми, ты хорошо сегодня себя чувствуешь? – спросила она, закончив писать.

Я кивнул в ответ.

Мне ведь ничего больше не оставалось. Не мог же я сказать: «Нет, мисс Старклинг, мне совсем не лучше сегодня. Вчера в своей собственной комнате я познакомился с мальчиком‑невидимкой, и теперь меня никто никогда и слушать не будет. Все считают, что я рехнулся».

– Хорошо, – сказала мисс Старклинг. – Пожалуйста, выйди к доске и покажи классу, как можно решить это уравнение.

Похоже, что сегодня не было ни минуты покоя. Я поднялся.

– Нет, не ты, Сэмми, – сказала мисс Старклинг, – я обращалась к нему.

Она указала на место рядом со мной.

Свободное место.

Озадаченный, я взглянул на мисс Старклинг.

– К твоему другу‑невидимке, – пояснила она. Это заставило класс разразиться хохотом. Рассмеялась и мисс Старклинг:

– Сожалею, Сэмми, меня тоже вовлекли в розыгрыш.

Сожалею?! Я знал, что ни о чем она не сожалеет. Слишком уж сильно она смеялась.

Я смешался. Я чувствовал себя совершенно униженным. А день только начинался.

Вторая половина дня оказалась еще хуже.

Во время ленча я пошел в библиотеку. Я уселся в одиночестве подальше от всех.

Мне не хотелось больше слушать шутки по поводу невидимки.

Я не желал ни с кем разговаривать.

Я достал из пакета бутерброд с тунцом и положил на колени так, чтобы мисс Пински, библиотекарь, его не заметила. В библиотеке не Разрешалось есть, и мне не хотелось, чтобы Меня застукали.

Все в школе знали, что лучше не попадаться под руку мисс Пински, если она рассердится. Я однажды видел, что было, когда ее разозлила Клэр. Мисс Пински заставила Клэр делать сотню рецензий, каждую по три страницы! Это произошло в прошлом году, а Клэр все еще никак не разделается со своей писаниной. Предполагаю, что она добралась только до двадцатой книги.

Я развернул бутерброд – и не смог ни вздохнуть, ни выдохнуть! Сандвич начал подниматься.

– Брент, положи бутерброд! – прошипел я. – Что ты тут делаешь?

Кусочек бутерброда исчез.

– Я заскучал в твоей комнате в одиночестве, – сказал Брент. – К тому же я проголодался. – Еще один кусочек бутерброда испарился.

Выхватив у него бутерброд, я в беспокойстве оглянулся по сторонам.

– Ты не можешь здесь оставаться. Тебе надо уйти!

– Пожалуйста, разреши мне остаться, – начал упрашивать Брент. – Без тебя дома совсем скучно. Мне нужен друг!

– Все думают, что я чокнулся! – сказал я, повысив голос. – Что я абсолютный кретин! Все ребята в школе смеются надо мной. Даже моя учительница насмехается. Тебе нельзя здесь оставаться, Брент. Нельзя…

На стол пала чья‑то тень. Я поднял глаза. Нахмурясь и покачивая головой, надо мной стояла библиотекарша мисс Пински.

– Сссс‑сэмми! – прошипела она. – С кем это ты разговариваешь? И почему ты позволяешь себе разговаривать в библиотеке?

Я сглотнул.

Ее глаза превратились в две узенькие злые щелочки. Она крепко сжала губы.

Потом она перевела взгляд на мои колени и судорожно вздохнула.

– Что такое?… Еда?

«Мне не жить, – понял я. – Я буду до конца дней своих писать рецензии на книги… Спасибо тебе, Брент. Огромное спасибо!»

– Сэмми! Как ты мог?! – воскликнула библиотекарша. – Ты нарушил две основные заповеди библиотеки!

Я вжался в стул, ожидая, что буду пригвожден к месту. Но взрыва не последовало.

– Это так на тебя не похоже, – сказала она. Голос ее чуть смягчился. – Тебе стоит побеседовать с главным воспитателем. Если человек разговаривает сам с собой, значит, его серьезно что‑то беспокоит.

Я окинул взглядом библиотеку – все вокруг пялились на меня. Меня бросило в жар. Я почувствовал, что краснею.

– Со мной все в порядке, – пытался я отговориться.

– Если тебя что‑то тревожит, то в этом нет ничего постыдного. – Библиотекарша уселась подле меня.

Все зашушукались. Мне хотелось провалиться сквозь землю.

– Меня ничто не беспокоит. Правда, – настаивал я, засовывая сандвич обратно в пакет.

– В любом случае хорошо бы тебе было пообщаться с воспитателем, – продолжала она. – Уверена, что тебе легко будет с мисс Тернбул. Я предупрежу ее, что ты к ней заскочишь.

Библиотекарша не собиралась сдаваться.

– Я не могу пойти к мисс Тернбул после уроков. Я участвую в олимпийском эстафетном беге, – сказал я. – Я не могу пропустить забег. От меня зависит команда!

– Хорошо. – Библиотекарша поднялась из‑за стола. – Но ты мне кое‑что должен пообещать.

«Еще бы, – подумал я. – Я вам пообещаю все, что угодно, чтобы вы только отстали. СЕЙ ЖЕ ЧАС».

Я кивнул.

– Я хочу, чтобы ты обратился ко мне, если тебя что‑нибудь станет тревожить. Договорились? – Она похлопала меня по плечу.

Я снова кивнул, и она направилась к своему столу.

Я медленно обвел библиотеку глазами: я думал, все продолжают на меня пялиться.

Но никто на меня не смотрел.

Абсолютно все были заняты разговором. Со своими невидимыми друзьями. И все смеялись.

…Я прикрыл глаза от солнца. Оно слепило глаза, освещая поле ярким светом.

Небо казалось синим‑синим.

В воздухе будто разлито тепло. Было хорошо, не слишком жарко.

Превосходный для бега день.

Я окинул взглядом трибуны. Они были заполнены ребятами из всех школ нашего города.

Все прибывавшие болельщики старались найти себе места. Но трибуны были битком набиты. Ребята кричали, толкались, смеялись, шутили. Все были словно наэлектризованы.

Моя команда собралась на краю поля. Я подбежал трусцой к своим.

Дата добавления: 2015-10-23