Начать с начала

Начиная с Первого Шага взрослый ребенок начинает, возможно, впервые в жизни, понимать, насколько деструктивные последствия имеет воспитание в алкогольной или любой другой дисфункциональной семье. Помимо стыда, наши семьи привносили в нашу жизнь перфекционизм, злобу, психические заболевания, сексуальное насилие, религиозное насилие или использование наркотиков. У некоторых из нас родители были ипохондриками, которые злоупотребляли лекарствами и использовали несчетное количество своих недугов как средство контроля над окружающими. Работая по Шагам и посещая собрания, мы видим, что мы не уникальны и что наши семьи также не являются единственными в своем роде. Существуют миллионы людей, подобных нам. В ВДА мы выучиваем язык, с помощью которого можем описать, что с нами произошло, и быть понятыми и получить отклик. Даже взрослые дети с многолетним опытом работы по Двенадцати Шагам в параллельных сообществах начинают с помощью проработки Шагов в ВДА по-новому смотреть на аспекты своего воспитания.

Работая по Двенадцати Шагам под руководством спонсора или опытного наставника, взрослый ребенок осознает отрицание и тайны, которые были ему необходимы, чтобы выжить при таком воспитании. Отрицание, которое маскирует недостаток четкости в семейных отношениях, является веществом, цементирующим фундамент семейного заболевания дисфункциональностью на долгие годы. Замаскированное отрицанием заболевание дисфункциональностью передается последующим поколениям с завидным постоянством. Основными принципами отрицания являются «Не говори, не доверяй, не чувствуй»[*].

В Первом Шаге мы выходим из отрицания и говорим о том, что случилось. Мы проливаем свет на детальные подробности. Многие из нас чувствовали запах перегара от родителей. Нам случалось находить спрятанные бутылки из-под виски или упаковки от таблеток. Нам приходилось убирать рвоту. Мы утешали испуганных братьев и сестер. В наш дом вызывали полицию. Соседи судачили о нашей семье. Мы не заводили друзей, потому что мы опасались, как родители поведут себя перед ними. Мы придумывали оправдания своим родителям, умоляли их не пить и осуждали их, но ничего не менялось. Мы прятали наркотики и врали соседям. Мы засыпали в одежде, готовые в любой момент выбежать из дома. Мы брызгали водой на отключившихся родителей, чтобы привести их в чувство. Мы сгорали от стыда в потоках оскорблений и унижений. Мы выслушивали обещания родителей, что все изменится, но не видели ни малейших результатов. Мы систематически слышали, как родители оскорбляют друг друга, выкрикивая обидные и ранящие слова. Из года в год мы слушали одни и те же обвинения и угрозы. Ничего не менялось. Мы наблюдали, как наши родители берут в долг огромные суммы денег, чтобы купить признание или счастье. Нам отключали газ и воду за неуплату. Мы врали коммунальным службам, чтобы выгородить своих родителей. Мы пережили развод родителей или изо дня в день слышали разговоры о разводе, который так и не случился. Наши братья и сестры, возможно, имеют другие воспоминания о детстве, но мы знаем, как все было на самом деле. Мы знаем о том, что случилось, и разрушаем стену молчания.

Семьи, где не было алкоголизма, испытывали подобные ситуации. Такие семьи применяли насилие по отношению к детям с помощью интеллектуального превосходства, манипуляций или молчания. У каждого из нас своя правда.

Работая по Шагам, взрослый ребенок осмысливает семейные роли, которые необходимо было играть, чтобы получить иллюзию защищенности в небезопасной домашней обстановке. Мы часто опасались за свою безопасность и играли эти роди, чтобы разоружить наших родителей. Некоторые из нас старались не привлекать внимания. Роли, которые, как правило, присутствуют в алкогольной семье, включают в себя героя, потерянного ребенка, козла отпущения и шута[†]. Некоторые их этих ролей позволяли стать любимцем родителей. Будучи любимцем, мы могли уворачиваться от травмирующего нас поведения родителей, которые переключались на наших братьев или сестер. Тем не менее, этот процесс все равно наносил нам вред, а потом снова наступала наша очередь претерпевать насилие, безразличие или отвержение. Помимо физической агрессии мы подвергались и эмоциональному насилию. Эмоциональное насилие включало в себя уничижительные комментарии в наш адрес или ненависть по отношению к нам. Такое насилие не оставляло видимых повреждений, но память о нем сохранялась в наших телах подобно следам от ударов или рубцам от ожогов.

Помимо создания ложного чувства защищенности, наши детские роли выполняли и другие функции. Ребенок-герой в дисфункциональной семье стремился получать в школе хорошие оценки. Такой успешный ученик показывает миру, что в его семье ценится образование, следовательно и сама семья стабильна. Шут, как правило младший в семье, разряжает напряженную обстановку дисфункциональной семьи, в которой не остается места для радости. Потерянный или невидимый ребенок ведет себя тише воды и ниже травы. Потерянный ребенок уединяется в своей комнате и погружается в чтение книг или мечты о другой жизни. Ребенок, играющий роль козла отпущения, отыгрывает мнение родителей, считающих его плохим или недостойным. Эти роли являются в большинстве своем предсказуемыми для любой семьи, где присутствует дисфункциональное воспитание.

Эти черты выживания, как правило, привязчивы и сопровождают нас даже много лет после того, как мы перестали жить в своих нездоровых семьях. Взрослые дети, обретающие выздоровление, узнают о дисфункциональных ролях. Они могут присмотреться к своим семьям и увидеть эти роли в действии десятилетия после того, как они выросли и покинули родительский дом. До сих пор пятидесятилетний брат играет роль героя. До сих пор сорокалетняя сестра живет жизнью потерянного ребенка, избегая праздничных застолий и редко звоня домой. Когда мы начинаем свой путь в выздоровлении, нам становится трудно смотреть на это. Выздоравливающий взрослый ребенок получает шанс с достоинством выйти из своей роли. Никогда не поздно начать работать по программе ВДА и получать отдачу.

Многие взрослые дети не только узнают из Двенадцати Шагов о ролях, помогающих выжить, но и обнаруживают, что они впитали стыд, покинутость и злость предыдущих поколений, выросли и начали воспроизводить схожее поведение в своих семьях и отношениях. Они осознают, что стремились «исправить» окружающих. В отсутствии специальной помощи многие взрослые дети всю жизнь пытаются в своих взрослых отношениях «исправить» родительскую семью. Кто из нас не читал рассказ о ребенке, у которого болел отец и который вырос и стал врачом, чтобы найти лекарство от этой болезни и вылечить страдающего отца? Взрослые дети ведут себя также. Мы хотим вылечить наших пьющих или дисфункциональных родителей, становясь хорошими, молчаливыми или возлагая на себя заботу о них. Но «болезнь», которую взрослые дети стремятся вылечить у свих родителей, является ничем иным, чем семейной дисфункциональностью, над которой мы бессильны.

Программные документы ВДА определяют подобное поведение как нашу основную проблему — ошибочное убеждение, что мы могли изменить своих родителей. В описании Проблемы, зачитываемом на собраниях ВДА, также подчеркнуто наше стремление исцелить или спасти других людей. В нем говорится: «Мы путали любовь с жалостью и были склонны любить тех, кого можно было спасать». Попытки спасти или исцелить своих родителей задавало цель нашей жизни. Многие взрослые дети выросли с сознанием того, что они не смогли исправить свои семьи, не понимая, что такая задача была им не по силам. Во взрослом возрасте многие из нас бессознательно стремились исцелить свои семьи уже в собственных взрослых отношениях, делая перенос. В ВДА мы осознаем, что мы бессильны перед алкоголизмом или семейной дисфункциональностью. Мы не можем изменить никого, кроме себя.

В то же время, некоторые из нас в детском возрасте терпели такое насилие или унижения, что чувствовали себя бессильными повлиять на поведение своих родителей. Нам никогда и в голову не приходило исцелить или изменить их. Тем не менее, мы выросли с теми же ощущениями потери, стыда и ненависти к себе, что и другие взрослые дети. Как и они, во взрослом возрасте мы прибегали к контролю, чтобы обрести чувство безопасности.

До начала выздоровления мы, будучи взрослыми детьми, интуитивно притягивались к дисфункциональным людям и пытались исправить их или вылечить, опираясь на опыт своего воспитания. Мы путаем любовь с жалостью и попадаем в нездоровую зависимость. Опыт ВДА показывает, что такое поведение уничтожает отношения. Мы не можем изменить других людей. Единственным человеком, которого мы можем изменить, являемся мы сами, но взрослый ребенок не меняется, пока не преисполнится желанием жить по-другому. Хорошая новость состоит в том, что жить по-другому возможно.

Товарищество ВДА дает надежду каждому взрослому ребенку, который смог осознать, что он достиг дна, и преисполнился желанием посещать собрания, работать по Двенадцати Шагам и искать Высшую Силу в своем понимании этого слова. В ВДА существует много видов «дна». Некоторые из нас достигают дна с помощью алкоголя или наркотиков. Другие достигают дна в созависимых отношениях, которые могут вызывать такую же зависимость, как и наркотики. Например, некоторые взрослые дети становятся одержимы и развивают компульсивную зависимость от другого человека, сравнимую с химической зависимостью или компульсивным стремлением к наркотикам. Выход из таких одержимых и зависимых отношений может быть таким же, если не более болезненным, как и прекращение употребления. Члены ВДА знают, что боль от созависимости может пронзать тело человека агонией покинутости. Страх покинутости может быть таким сильным, что затрудняется дыхание и невозможно сосредоточиться ни на чем другом. Нередко кажется, что сходишь с ума. Некоторые взрослые дети, переживая разрыв созависимых отношений, были парализованы страхом или паническими атаками. Многим не удавалось выйти из этого состояния без помощи извне. Муки созависимости такой интенсивности представляют собой не что иное, чем наш детский ужас перед покинутостью, доводящие до срыва. Мощный страх потерять своего супруга или партнера является страхом нашего Внутреннего Ребенка быть нелюбимым или нежеланным в своей семье.

Существует много определений созависимости, но в нашем случае созависимость означает постоянный поиск любви, самоутверждения и внимания вовне и невозможность дать это себе самостоятельно. В то же время мы убеждены, что мы не заслуживаем любви и внимания. В нашем понимании, созависимость проистекает из детского страха и искаженного мышления, носящих имя «со-алкоголизма». Мы выбираем зависимых людей, которые покидают нас, а в нашей жизни не хватает ясности, так как она является продолжением нашего детского опыта. В ВДА мы учимся любить и уважать себя и развиваем отношения с людьми, которые также умеют это делать. Мы узнаем, что наши чувства не убьют нас. Программа работает для тех, кто стремится к этому.

Членами ВДА являются множество разных людей. Это могут быть новички, которые ищут себе наставника и узнают правила семьи, заключающиеся в «не говори, не доверяй, не чувствуй». Это могут быть более опытные члены ВДА, которые проработали Двенадцать Шагов и являются спонсорами других участников. Это могут быть члены ВДА, у которых есть значительный опыт выздоровления в других двенадцатишаговых программах и которым не хватает понимания своего Внутреннего Ребенка. Это могут быть взрослые дети, которые потеряли связь с программой ВДА и стремятся вновь обрести ясность с помощью Шагов и собраний.

Дата добавления: 2015-10-31