Мелисса де ла Круз 1 страница

Кровавый Валентин

Вампиры обладают способностями за пределами человеческого понимания: сила, которую нельзя осмыслить логически, скорость, которую нельзя запечатлить на камеру, способность изменять облик и многое другое. Но в любви, ни один, даже удивительно красивый и возмутительно богатый представитель голубой крови, не имеет полного контроля. В этом бестселлере, автор Мелисса де ла Круз предлагает читателям новую историю о любви, жизни своих любимых вампиров - страсть и страдание, надежда и разрушения, похоть и желания. В сочетании со всем блеском, гламуром и тайнами, поклонники ожидают, что это обязательно будет очередным хитом в серии книг Голубая кровь.

ПРОСТО ЕЩЁ ОДНА НОЧЬ В ЭТОМ ДОЛБАНОМ ГОРОДЕ
Нью-Йорк
Ноябрь
Глава 1
Праздничный коктейль-бар.
Это всегда было под Рождество в Праздничном коктейль-баре на улице Св. Марка в Ист Вилидже; мерцающие огни висели на перекладине круглый год, как-будто серебряная мишура, которая оплела вывеску по краям; эти украшения сверкали в тусклом свете. "Праздник", как завсегдатаи называли его, был заведением в Нью-Йорке. Бар был "тихим" во время сухого закона, и считалось, что его клиентами были поэт У. Х. Оден, который жил по соседству и Троцкий, который скрывался по ту сторону улицы.
Никто не мог понять, почему бар прододолжает работать так долго. Его стойкая популярность была аномальной в городе, где, повязанное вельветовой верёвочкой, тысячидолларовое шампанское считается нормой. Может быть это были коктейли? Барменша всегда знала, что ты хочешь выпить. Или может это был уют? Это тихое место, которое нешёптывало приветствие каждому уставшему клиенту, который входил в эту дверь. Или может были звуки Ролинг Стоунза, звучащие из древнего автомата-проигрывателя, захватывавшие сердца и вызывающие тоску. время не просто остановилось в "Празднике", оно застыло, замерло, как густой и клейкий домашний виски.
Весьма интересно, что ни разу в его долгой жизни, его несовершеннолетние посетители не были побеспокоены во время рейдов полиции. Пока его соседи частенько теряли разрешения и права, "Праздник" процветал и выживал, служа своим клиентам: молодым и резвым, старым и уставшим, бессчувственным городским журналистам и толпам туристов, высматривающим подлинное "лицо" Нью-Йорка.
был поздний ноябрь, и через несколько недель эта праздничная круглогодичная мишура снова станет уместной. В течении рождественского сезона владельцы заведений любят добавить новые декорации - пышный зелёный венок, прибитый к двери, красочные крючковатые коврики с изображением Санты и его эльфов и элегантные семисвечники у окна.
Когда Оливер Хазард-Перри вошёл туда в половине пятого тем вечером, бар был заполнен.
Оливер заходил в этот бар каждый раз, с тех пор как сделал своё первое поддельное удостоверение в 14 лет. Он поднял воротник и побрёл мимо компании мужчин с длинными лицами и низкими волосами, которые потягивали свою выпивку так же медленно, как залечивали свои неудачи. Оливер сел за стойку, подальше от буйных студентов, которые только пришли и уже неуклюже играли в дартс. "Праздник" был гаванью в шторм для тех, кто искал кров, и не важно, что происходило снаружи - банкротство, апокалипсис, обвал - здесь можно было найти успокоение и утешение с бокалом выпивки.
Это было то, что привлекало Оливера. Просто, когда он в "Празднике", он чувствовал себя лучше, ну или что-то в этом роде.
"Как обычно?" - спросила барменша.
Оливер кивнул благодарно и немного плоско, чтобы быть замечанным. Этого не происходило раньше, но потом, всего неделю назад, он стал посещать это место всё чаще. Барменша толкнула к нему бокал знаменитого праздничного виски. Оливер выпил и отправил стакан обратно, потом снова и снова. Когда он пил виски, это напоминало ему о том, как Скайлер однажды сказала ему то, что виски был ближе всего ко вкусу его крови. Как соль и огонь. Его грусть была чем-то невиносимым, как укусы на его шее. Ему нравилось царапать их, пока они не станут кровоточить, и понимать, насколько хуже можно себя чувствовать. Он и правда должен перестать пить виски. Оно слишком напоминало ему о ней. И потом, всё в этом проклятом городе напоминало ему о ней.
Выхода не было. Ночью он мечтал о ней, вспоминал год, проведённый вместе, то, как они спали спина к спине. Он вспоминал, как пахли её волосы после шампуня, как морщились её глаза, когда она улыбалась. на утро он просыпался как зомби: безразличный и утомлённый. Она оставила его всего месяц назад и не вернулсь. К нему, по крайней мере; он понимал это. Он практически дал ей уйти, не то, чтобы она сама этого хотела, но она бы никогда не покинула его иначе. Он понимал степень её лояльности, это вошло слишком глубкого в него.
Он совершил правильный поступок - он знал это, но, тем не менее, это причиняло ему боль. Это причиняло боль, потому что он знал, что она любила его; она говорила ему это много раз. Этого было просто... просто недостаточно; просто не так, как она любила других. Оливер не хотел быть вторым, утешительным призом; он не заслужил лояльности и дружбы. Он зотел всё её сердце и знал, что никогда не получит его, и это было трудно вытерпеть.
Если бы только он смог забыть её. Но его кровавое томление: по её нежным губам, целующим его шею, по чувству её клыков, прокалывающих его кожу и наполняющим его подавляющей волной удовлетворения. Сейчас его тело потеряло это. Это огорчало и печалило его душу. он поднял палец для ещё одного стаканчика.
- Полегче с этим, ковбой. - сказала с улыбкой барменша. - Что, четвёртая уже? Ещё и шести нет.
- Мне нужно это. - пробормотал Оливер.
- Для чего?
Он потряс головой, а барменша двинулась позаботиться о других клиентах на другой стороне стойки.
Оливер провёл пальцами по карточке, спрятанной в его кармане, нащупывая выгравированные слова. Это было секретное место, которое служило таким людям, как он, Красной крови, которые потеряли своих вампиров, людям-фамильярам, которым сейчас это нужно было. Он помнил свои храбрые слова Мими в ночь, когда они первый раз посетили это место, фальшивая бравада, которую он прдумал. Всё это была ложь. В конечном итоге, он знал, что совсем скоро вернётся туда. Ему нужен был только один укус, и не важно, что это будет делать не Скайлер, он просто хотел почувствовать себя наполненным снова. Он хотел кого-то, кто сможет убрать боль. Помочь ему забыть. Конечно, он понимал опасность, рис: шизофрения, инфекция, зависимость, возможно, после одной ночи он не сможет и не захочет больше уйти. Но он уйдёт. Что-то лучше, чем жить в ужасающем одиночестве. Он хлопнул ещё одну с лихвой, поставил пустой стакан на стол и просигналил барменше снова.
"Не важно, что ты думаешь, что это тебе нужно. Может быть ты не должен делать это." - сказала она, протирая стойку и подавая ему лёд. Барменша работала в "Празднике" всегда, и с тех пор, как он начал сюда ходить, никогда не старела. Она выглядела точно так же, ни дня больше 18, с длинными вьющимися волосами и чувственными зелёнными глазами. Её белая, изрезанная майка была просто намёком на её загорелый, плоский живот. Оливер всегда питал небольшое чувство влюблённости к ней, но был слишком застенчив, чтобы хотя бы дать щедрые чаевые. Не то, чтобы это было безнадёжно, просто это было как симпатия к кинозвезде - возможно, была привязанность, но шансы были близки к нулю.
К его удивлению, она сама проявила интерес:
- Я - Фрейя. - сказала она, протягивая руку.
- Оливер. - сказал он, пожимая её руку. Ей кожа была нежна, как кашемир. Он пытался не покраснеть.
- Я знаю. Ребёнок с поддельным удостоверением из Гавайи. - сказала она со смехом. - И почему всегда Гавайи? Потому что проще скопировать один? Должно быть. О, не смотри так удивлённо, я всегда знала.
- У вас, ребята, не бывает проверок?
- Просто дай им шанс попытаться. - подмигнула Фрейя. - Так. Не видела тебя здесь год или что-то в этом роде. Сейчас ты возвращаешься каждую ночь. Что случилось?
Он покачал головой.
- Где твоя маленькая подружка? - спросила она. - Вы, ребята, всегда приходили вместе.
- Она ушла.
- А. - кивнула Фрейя. - Это от её потери.
- Да, точно. - мрачно усехнулся Оливер. От её потери.
Он не сомневался, что Скайлер скучала по нему, конечно, скучала. Но он знал, что она была счастливее сейчас с Джеком. Потеря была лишь его. Он потянулся к своему бумажнику ивынул несколько двадцатидолларовых купюр.
Сексуальная ьарменша отклонила их:
- Не хорошо. Просто сделай одолжение. Не важно, что ты хочешь сделать. Пожалуйсто, не надо. Потому что это не поможет.
Он покачал головой и кинул несколько долларов на стойку, как чаевые:
- Спасибо за выпивку, но я понятия не имею, о чём ты говоришь. - пробормотал он, не встречая её глаз.
Да что он знает о том, что он планирует? Какая ей разница?
Оливер вышел в облачную ночь Нью-Йорка. Это был один из таких вечеров, который не так давно встречал его и Скайлер, тащищимся вокруг города, и этот вечер вёл их. Не будет больше позднего капуччино в кафе "Реджио". Не будет больше налётов на крошечные пабы, в которых слушали поздних фолк-певцов. НЕ будет больше бесконечных ночей и приветствий рассвета за завтраком в "Яффа".
Больше этого не будет. Ни снова. Никогда.
Не важно. Его машина и водитель простаивали у обочины. Он дал адрес. После сегодняшнего вечера он забудет всё, включая её имя.
С большой вероятностью, он забудет и самого себя.

Глава 2
Отравленное яблоко.
Оливер не ожидал, что в доме крови, который выглядел как столетний бордель с вельветовыми диванами и тусклым освещением, будет такое современное медицинское оборудование. Дама, которая проводила его на верхний этаж, сказала, что он должен пройти физический осмотр перед тем, как она должна будет зарегистрировать его, как фамильяра дома.
- Нам нужно убедиться, что вы не будете иметь каких-либо претензий к нашим клиентам. - объяснил доктор, пока освещал лампой горло Оливера.
Оливер пытался кивнуть, но его рот был открыт, и он сидел в тишине. Затем в него воткнули множество игл, дабы взять кровь. Когда физический осмотр был закончен, его повели в другую комнату, где ему представили психиатра дома:
- Убрать метки от вашего первоначального вампира - это не физический процесс. - сказал доктор. - Яд в вашей крови - это главная часть любви, которую вы чувствуете к вашему вампиру. что мы делаем здесь, так уничтожаем эту любовь и освобождаем разум от зависимости, таким образом, исключая яд. Это может быть болезненным процессом, и один результат непредсказуем. Некоторые фамильяры испытывают потерю, сродни смерти. Другие теряют все воспоминания об их вампирах. Каждый случай разный, так же как каждые отношения между вампиром и фамильяром. - доктор начал строчить в блонкоте. - Можете рассказать мне немного о ваших отношениях?
- Мы были друзьями. - ответил Оливер. - Я знаю её всю мою жизнь. Я был её Проводником. - он был рад, что у доктора, казалось, не было неблагоприятной реакции на эту новость. - Я любил её. Я всё ещё люблю её. Не только потому что она мой вампир - это намного больше.
- На сколько?
- Я имею в виду, я любил её до того, как она укусила меня. - он думал о том, как пытался одурачить себя, думая, что он полюбил её только тогда, когда она трансформировалась. Это было неправдой. Он любил её всю жизнь. Он всего лишь лгал себе, чтобы чувствовать себя лучше.
- Понимаю. А Священное целование? Была ли это её идея или твоя?
- Она была общая, я думаю. Я не помню, правда... Мы предполагали сделать это, но струсили, а потом... Это просто случилось. Мы правда не планировали этого заранее.
- Так, это была её идея.
- Я так думаю.
Доктор приказал ему закрыть глаза, и Оливер покорно сделал это.
- Давайте начнём сначала. Давайте вспомним все счастливые моменты, одно за другим, отвергайте их. Дайте им уйти.
Голос доктора был в его голове. Это было принуждение, он осозновал это.
Ты не связан сней.
Ты не желаешь её.
Пока бубнил тихий голос доктора, картинки начали всплывать в сознании Оливера. Скайлер в 5: застенчивая и неразговорчивая. Скайлер в 9: задиристая и раздражительная. Скайлер в 15: красивая и скромная. Отель "Мерсера". Нащупывание и неловкость. Потом в её детской спальне, где это наконец случилось. Её сладкий запах - жасминовый и жимолостный парфюм. Резкость её клыков, и то, как они прокололи его кожу.
Оливер почувствовал влажность на своей щеке. Он плакал. Это было слишком. Скайлер была в каждой частице его души, в его крови; она была необходима ему так же как кожа. Он не должен это отпустить.
Что он делает? Он не должен быть здесь. Это противоречит Кодексу. Если Хранилище выяснит это, он будет вышвырнут с работы. Это унизит его семью и уничтожит их репутацию. он не мог вспомнить, почему он снова пришёл. Он начал паниковать и оглядываться в поисках выхода, но унылый бой продолжал барабанить принуждение в его голове.
Ты больше не её фамильяр.
Ты никто.
Нет. Нет. Это неправда. Оливер чувствовал себя несчастным и сконфуженным. Он не хотел отпускать свою любовь к Скайлер. Даже если это причиняет ему такую сильную боль, что он не может спать, не может есть. Он хотел сохранить эти воспоминания. Его шестнадцатый день рождения, когда Скайлер нарисовала его портрет и купила торт-мороженное с двумя сердцами. Нет. Ему нужно удержать... Ему нужно... Ему нужно... Он должен отпустить. Он должен слушать приятный, тихий голос и отпустить. Отпустить всё.
Он был ничто.
Он был никем.
Кошмар закончился.
Когда он очнулся, то увмдел лицо доктора, смотревшее на него. Голос, он не был уверен чей, сказал: "Пришли результаты из лаборатории. Он чист. Поставьте его в линию."
Несколькими минутами позже, он был поставлен в холле рядом с группой молодых фамильяров. Оливер не держался на ногах. Его голова болела, и он не мог вспомнить, что он здесь делает или почему он пришёл. Но у него не было времени подумать или распутать свои сбивчивые мысли, потому что занавески внезапно растворились, в поещение вошла прекрасная вампирша.
- Bonsoir, - поприветсвовалаона его. Она была по-модельному высокой, и держалась с уверенностью королевы.
Она была из Европейского Ковена, её выдавали безукоризненно сшитая одежда и душный французский акцент. Её спутник вошёл после неё. Он был высокий и худой, с копной лохматых тёмных волос и томным выражением. Они выглядели как два прилизанных кота в своих чёрных водолазках, сигаретами "Голуаз" и тёмным взглядом.
- Ты, - промурлыкала она, смотря непосредственно на Оливера. - Пошли со мной.
Её партнёр выбрал девушку с ошеломлённым видом, и два человека последовали парой в одну из продуманных комнат на верхнем этаже. Большинство домов крови были обставлены так скудно, как только возможно и лишь с тонкими занавесками, разделяющими комнаты. Но вокруг было шикарно, как номер пятизвёздочного отеля: великолепие с роскошным мехом, брошенным на кровать королевских размеров, золочённые зеркала и обстановка в стиле барокко.
Вампир толкнул девушку на кровать, сорвал её платье и немедленно начал пить из неё. Оливер смотрел, но не понимал. Он не был уверен в том, что он делал в этой комнате, лишь в том, что он был выбран и желаем.
- Вина? - спросила вампирша, доставая хрустальный графин из бара, покрытого стеклом.
- Я в порядке, спасибо.
- Расслабься, я не хочу кусать. - рассмеялась она. - По крайней мере, сейчас.
Она сделал большой, медленный глоток из своего бокала и стала за её спутником, пьющим девушку:
- Выглядит аппетитно.
Она вынула свою сигарету, гася её об персидский ковёр и оставляя маленькую коричневую дырочку:
- Моя очередь. - сказала она, толкнув Оливера на одно из античных кресел. Вампирша поцеловала его шею. Она пахла тяжёлым масляным парфюмом, а её кожа была как-будто бумажной. Она была не так молода, как казалась на первый взгляд.
- Вот так, пожалуйста. - сказала она, поворачивая по тело и пердней части комнаты. - Он любит смотреть.
Он видел вампира, который склонился над подлокотником, сладостострастно улыбаясь, пока чеовеческая девушка лежала бессознательно и беззащитно на покрывале. Оливер не отступил. Сейчас он вспомнил, почему он пришёл в это место.
Вампирша выбрала его. Если бы она вонзила клыки в его кожу, он получил бы всё, что хотел... Он испытал бы Священное целование снова... Его тело нуждалось в этом... Он этого так сильно хотел...
Он закрыл глаза.
Дыхание вампирши было жарким и пахло сигаретами. это было похоже на поцелуй с пепельницей, и этот едкий запах унёс его от момента.
"Неважно, что ты хочешь сделать. Это не поможет."
Он моргнул и увидел нежное, доброе лицо, смотрящее на него.
Кто она? Фрейя, он помнил. Она беспокоилась о нём. Фрейя была так красива, красивее, чем вампирша в его коленях, которая смотрела с простым очарованием, как бедный фасад сос кудным интерьером. Фрейя пылал в расскалённом свете. Она искрилась в её глазах. Она говорила ему не делат этого.
Что он делает?
Почему он здесь?
Потом он вспомнил... дом крови. Подожди. Что он сделал? Он должен жить с печалью о её потере. Он должен жить с потерей... по кому он скучал? Он не мог вспомнить,.. но потом потрясение! И все его воспоминания вернулись обратно. Он ка-будто только проснулся. Он чувствовал себя снова живым. Он мог жить с болью. Но он никогда не забудет себя из-за того, что он сделал. Он не должен забыть. Он не может. Он никогда не забудет... Скайлер...
Скайлер.
Фрейя.
Скайлер.
Вампирша укусила его шею и отпрянула, закричав. Её лицо было полно ужаса из-за кислоты в его крови:
- Яд! Яд! Он всё ещё помечен!
Оливер выбежал из комнаты так быстро, как мог.

Глава 3
Уборка
Почти наступило четыре утра, когда он вернулся в «Отпуск». Фрея стояла за баром, ударяя ножом по бокалу с коктейлем. «Последняя возможность, все слышите, мы закрываемся.» Когда она увидела Оливера, она улыбнулась. «Ты вернулся.» Она изучила его лицо. «Ты не сделал этого.»
«Нет. Но я…почти сделал.» Его не удивлял тот факт, что она знала, где он был или что он мог сделать. «Не сделал, потому что думал о тебе.»
«Хороший мальчик.»
Она улыбнулась, указывая на стойку.
«Давай, помоги мне убраться тут. Немного тяжелой работы и ты почувствуешь себя лучше. Потом я позволю тебе проводить меня до дома.»
Оливер взял веник и принялся подметать пол, собирая валявшиеся пластиковые соломинки, мокрые салфетки. Он помог протереть стойку и стаканы. он аккуратно поставил их на заднюю полку. Фрея была права: физический труд заставлял его чувствовать себя лучше.
Последний из посетителей ушел и они остались совсем одни. Он оглянулся вокруг, понимая что все эти годы, здесь никто не работал кроме Фреи. Как эта маленькая девочка справлялась с этим учреждением одна?
Когда все было прибрано и вычищено, она переоделась в зеленую куртку армейского типа, очень большого размера, что было странным при ее фигуре. Куртка походила на те, что носили военные для парашюта в джунглях и выглядело это нелепо с ее тонкими чертами лица, но тем не менее это даже выглядело очаровательно. Она прикрыла волосы капюшоном. «Пойдем, я живу неподалеку.»
По пути к ее дому, Фрея зашла в корейскую лавочку на углу. Она взяла букетик цветов, две вазочки фруктов и пучок мяты. В отличие от обычных тусклых товаров, найденных в лавке на углу, все чего касалась Фрея будто загоралось: клубника стала выглядеть более сочно, дыни так и пылали оранжевым цветом. Даже мята пахла так, будто ее только что сорвали на полях Прованса.
Она привела его к обшарпанному зданию, где снимала квартиру со сломанной входной дверью. «Мы не были в списке на реконструкцию,» пошутила она. Он последовал за ней наверх по лестнице, на третий этаж. Там было четыре двери, она открыла ту, которая была окрашена в красный. «Слава богу я больше не на улице. Те двое то и делают, что только смотрят на внутренний двор.»
Это была маленькая квартирка по чьим-то меркам, но по меркам недвижимости Нью-Йорка, она была совсем крохотной. Посреди комнаты стоял старомодный комод, а в крохотной кухоньке лежали старые приборы. Напротив окна стояла кровать с балдахином, украшенный картиной Пейсли. Но, как только, Оливер вошел в комнату, он был поражен тем, что она была настолько маленькой, как смотрелась из дверного проема. Он ошибся. Квартира была большой и великолепной, с библиотекой полной книг по одну сторону и столовой по другую.
«Сядь,» сказала она, указывая на огромный диван, которого, он был уверен, раньше там не было.
Там были развешаны портреты наследников, которые выглядели, как музейные экспонаты. Может это Ван Дейк? Та картина, естественно, Рембрандт. Обычная богемская нищета исчезла, и вместо нее Оливер сидел на роскошном диване, в изящно меблированной гостиной с разгорающимся камином. Окна для пожарной выхода все еще выглядывали на Авеню Си, но Оливер мог поклясться, что слышал звук океана.
Фрея удалилась в спальню, чтобы переодеться (опять, разве он не видел спальню в коридоре, что же случилось с кроватью с балдахином? И где же ванна, в форме лапы с когтями? Он что сошел с ума?). Когда она вернулась, на ней была фланелевая пижама. Она разожгла гладкую печь, промышленного дизайна, а не старую и безобразную белого цвета, которую он видел с порога, и разбила яйца. «Ты должен позавтракать,» пробормотала она, разрезая мяту.
Вкусный маслянистый запах разошелся по кухне и через несколько минут, Фрея поставила две тарелки на стол в специально отведенном уголке. К этому времени, Оливер принял тот факт, что квартира стала не такой, какой она была. Он даже не удивился появлению еще одной красивой и уютной мебели. Может это был сон? Если и так, то он не хотел бы просыпаться.
Оливер съел кусочек. Яйца были нежными, почти кремовыми, а мята придавала остроты и вкус казался необычным. Он съел все в три оборота.
«Да ты был голоден,» заметила Фрея, подтянув колени к подбородку.
Он кивнул и вытер руки льняной салфеткой. Он наблюдал как она медленно ела, смакуя каждый кусочек. «Расскажи мне о ней,» сказала Фрея, облизывая вилку.
«Она была моим лучшим другом.» Он рассказал ей все, что было связанно с его дружбой с Шайлер с самого начала и до горького конца. Он понял, что с Фреей он может говорить о Шайлер и не чувствовать боли. Он смеялся и упивался воспоминаниями. Оливер говорил до самого утра.
Он едва помнил, что помогал помыть посуду, а затем заснул в ее постели.
«Ты слишком молод, чтобы быть таким потерянным и лишенным,» прошептала Фрея, прежде чем он закрыл глаза.
Когда он проснулся позже в тот же день, его руки обвивали ее.

Глава 4
Новый собственник
Оливер вернулся в школу и в свою прежнюю жизнь. Он чувствовал себя лучше, чем прошлые несколько недель, и он ждал встречи с Фреей. Ее было сложно найти, она не отвечала на его звонки, и не перезванивала, но школа и работа в Хранилище занимали много времени. Только через неделю он вернулся в лаунж кафе Отпуск.
Он заметил, что что-то изменилось с тех пор как он приходил сюда. Во-первых, у двери стоял вышибала с фонариком. Он рассматривал его фальшивое удостоверение.
«Гаваи, да?» скептично спросил огромный верзила, походивший на гориллу.
«Послушай, я не собираюсь пить. Я пришел только для того, чтобы увидеться с Фреей.»
«Здесь нет никого с таким именем.»
«Да ладно тебе, чувак.»
«Спроси Мака, но ничего нового он тебе не скажет,» сказал вышибала, возвращая ему удостоверение. «Но если закажешь выпивку, вылетишь отсюда немедленно.»
Оливер благодарно кивнул и вошел в бар. Не только вышибала оказался чем-то новым в баре. Перед стойкой стояли три бармена. На обоих мужчинах, приличного возраста, были бабочки, еще там была девушка, с внешностью начинающей актрисы. Но в них не было и капельки очарования Фреи. Даже толпа посетителей выглядела по-другому, это были настоящие франты с безупречно выглаженной одеждой и прямой стойкой и даже напитки в их руках были пастельного цвета в специальных бокалах для мартини. Также появилось меню в кожаном переплете, отдающие дорогими духами.
Там было море незнакомцев. Где же журналисты из вопиющих таблоидов, старцы с вытянутыми лицами, тинейджеры, играющие в дартс? Кстати говоря, а где и сама доска для дартса? Где бильярд? Конечно, рождественские огоньки были на месте, но не было механического поющего Санты. И вместо оригинального с ностальгическим очарованием, родственного, затасканного заведения, «Отпуск» превратился лишь в пластиковую, жалкую копию того, что было раньше.
Оливер покачал головой и пробился к барной стойке. Он заказал минеральную воду и стал ждать. Даже если «Отпуск» и изменился, Фрея все равно здесь. Она должна быть здесь. Прошло несколько часов, посетители уходили один за другим. Бармены уставились на него. Но Оливер сидел до закрытия.

Глава 5
Любовь и храбрость
Оливер не знал, как долго он ждал, стоя на улице с букетом из лилий, но около четырех часов утра, она наконец-то пришла. Она была одета в тот же стеганный жакет, что и в прошлую ночь, но в этот раз она опустила голову, и ее вьющиеся волосы танцевали на ветру.
«Что ты здесь делаешь?» спросила она, и Оливер заметил, что она не была рассержена, только слегка удивлена. «Подержи это,» сказала она, передавая сумку с продуктами, так как она доставала свои ключи из кошелька.
«Я ждал тебя в „Отпуске“. Ты даже не показалась,» сказал он. «Я сделал что-то не так? Ты не хочешь меня видеть?»
Фрея покачала головой и закрыла дверь. Они поднялись по узкой лестнице. «Как ты нашел меня?» спросила она, проходя вглубь своей квартиры.
Оливер нахмурил бровь. Было сложно. Он был уверен, что она жила где-то между Седьмой и Авеню Си. Но он прошел весь блок, но так и не наткнулся на корейский магазинчик или пошарпанное здание, арендуемой квартиры с красной дверью Он почти что сдался, когда понял, что он стоял прямо перед ним. Как он не заметил этого раньше?
«Не знаю, правда.» Оливер сел на один из удобных стульев. «Что произошло с „Отпуском“? Он совсем другой. Там нет тебя.»
«Я продала его. Я переезжаю.»
«Зачем?»
«Пришло время,» сказала она и скрестила руки. «Ты выглядишь намного лучше.»
«Благодаря тебе,» сказал он.
«Чаю?» спросила она.
«Конечно.» Он ждал пока она нагреет воду и подаст ему чашку. Когда она поставила перед ним чашку, он взял ее за руку и не отпускал некоторое время. Он хотел ее так сильно. Она опустила голову и посмотрела на него. Они молча смотрели друг на друга.
«Я думала, что сделала все, что могла,» наконец сказала она.
«Почему ты избегаешь меня? Я не маленький мальчик.» Он резко притянул ее к себе и она села ему на колени. Она взъерошила его волосы. «Нет, не мальчик. Ты прав.»
Он наклонился и поцеловал ее. Он никогда не целовал других девушек, кроме Шайлер. Но в этот раз, он даже не думал о Шайлер, только о Фрее.
Фрея пахла молоком и медом, и прекрасным ароматом весны. Он переместил ее так, чтобы она стояла напротив него, и притянул ее еще ближе, так, чтобы он смог положить свою руку ей на грудь. Он чувствовал, как его сердце начало бешено биться — он так нервничал — что он делает? — он не знал, как это делать — он это не планировал — и все же… он услышал вздох Фреи, но это не был вздох раздражения… это был звук одобрения и приглашения.
«Идем со мной,» сказала она, ведя его к кровати. Она разделась и скользнула под одеяло. Она была настолько прекрасна, будто сошла с картины Боттичелли. Руки Оливера дрожали, он быстро скинул всю одежду и присоединился к ней под одеяло. Он ужасно нервничал, что если она она будет смеяться? Что если он сделает что-то не так? Может что-то пойдет не так?
Он не был невинным, но также у него не было опыта в этом. Что если ей не понравится, как он…Ее тело было теплым и настолько притягательным, он вошел в нее, как человек, измученный жаждой в водопад. Он оставил сомнения позади, перестал волноваться и нервничать.
Это был его первый раз. С Шайлер они ждали подходящего момента, возможно из-за того, что понимали, что оно никогда не наступит. Но это неважно. Сейчас важнее всего была Фрея.
Она водила по его телу своими теплыми и легкими руками, а он дрожал от каждого ее прикосновения. Она поцеловала его в шею своими мягкими губами, это был сладостный поцелуй. Она прижала его сильнее и они воссоединились. Его тело колебалось, он посмотрел в ее глаза и она простонала.
Всплеск стольких чувств, многое открылось заново. Он был там, но ему казалось будто он вышел из своего тела, своей крови. Он «летал» над потолком, смотря на них сверху вниз, поражаясь насколько гладкими были их конечности, когда они вращались, их тела переплелись в красивую форму. Казалось, будто она выворачивает его наизнанку, он продолжал то, что делал, чувствуя ее везде, своим телом и своей душой.
Когда все закончилось, он был весь в поту и трясся. Он открыл глаза и увидел все ту же комнату, наверху был все тот же потолок, покрытый трещинами. «Я люблю тебя,» сказал он и повторил несколько раз. «Я люблю тебя, Фрея.»
Фрея с нежностью взглянула на него. «Нет, не любишь, дорогой мой. Но теперь ты избавился от душевной боли.»

Глава 6
Последнее прощание
На следующее утро они завтракали в Веселке, знаменитым украинским блюдом — борщом. Оливер чувствовал голод и возбуждение. Он не знал связано ли это с бессонницей или с той любовью, которую они создали, но он чувствовал себя заново родившимся. Он чувствовал себя достаточно храбрым, чтобы задать Фрее вопрос, он заметил в один момент, что «Отпуск» безвозвратно изменился.
«Куда ты уезжаешь?» спросил он, беря пирожки и поливая их сметаной.
«Моя семья возвращается домой. В Северный Хэмптон.»
«Почему?»
«Все непросто,» сказала она с сожалением. «История для другого времени.»
Оливер расположился напротив кабинки, чувствуя глубокие выемки на его коже. Чувствовал ли он себя лучше? Иначе? Хуже? Лучше. Определенно лучше. Он прикоснулся к своей шее. Он больше не чувствовал сильную пульсацию.
Шайлер. Он мог произнести ее имя. Он мог вспомнить ее, не ощущая боли. Вспоминать и гордиться их любовью, их дружбой, но больше не чувствовать мучений из-за ее отсутствия. Такое ощущение, что Шайлер находилась за стеклом. Часть его прошлого, но больше не часть его будущего. Он скучал по своей подруге. Но он не пережил бы ее потерю. Ее потерю.
Он положил свою вилку.
«Кто ты? Что ты?» спросил он Фрею.
«Я ведьма.» Она улыбнулась. «Но я так предполагаю, что ты уже знал об этом, помощник.»
«Ты знаешь о Голубой Крови?»
«Да. Конечно. Мы знаем. Но мы держимся в стороне от их дел. Моей семье не нравится… вмешиваться. Но ты стал особенным делом.»
«Я увижу тебя снова?»
«Возможно,» сказала Фрея глубокомысленно. «Но я не думаю, что тебе это понадобится.»
Она была права. Он не любил ее. Он любил ее прошлой ночью, как будто это была любовь на двоих. И сейчас она уходила, но все было в порядке.
Оливер был снова самим собой. У него остались воспоминания о том, когда он был фамильяром Шайлер, но он больше не чувствовал боль от потребности быть с ней, страданий в своей душе. Независимо от того, что он чувствовал к Шайлер, это не прошло под давлением. Вместо этого, его любовь рассеялась и исчезла в его душе.
Это всегда было бы частью его самого, но у этого больше нет той власти, чтобы причинить ему вред. Фрея разобралась с этим. Она исцелила его. Фрея, она ведьма.
«Спасибо.» Он поднялся и поцеловал ее в лоб. «Спасибо тебе огромное.»
«О, дорогой, для меня это было одним удовольствием.»
Одно последнее объятие и, на этом они разошлись.
Оливер спустился вниз по улице в противоположном направлении. Его мобильный начал вибрировать, и, когда он увидел номер, он немедля ответил. Одно мгновение он слушал, и его лицо расползлось в улыбке. «Действительно? Ого. Мои поздравления. Когда? Конечно, я буду там. Я бы ни за что это не пропустил.»
Яичница Фрейи Бьючамп для разбитых сердец(для тех, кто любит подкреплять свои завтраки частицей волшебства).
Яица
Соль
Жирные сливки
Чёрный перец
Нарезанная свежая мята
Сливочное масло
Пока вы нарезаете мяту, повторяйте эти строки:
Разбитые сердца собиритесь.
Мята залечит разбитую душу.
Богиня вдохнёт новую жизнь в тело.
Шагни вперёд и найди любовь, что прежней лучше.

Дата добавления: 2015-10-31