Читайте также:
|
Теперь из семьи хвастунов остался последний, и он был самым большим гордецом.
«Я Ниспровергатель гор!» — говорил он.
Но Хун-Апу и Шбаланкуэ решили, что никто из рода Вукуба не должен остаться в живых.
В тот момент, когда они строили заговор с целью уничтожения Кабракана, он был занят тем, что двигал горы. Он хватал горы у их основания и со всей своей огромной силой расшвыривал их; а на маленькие горы он вообще не обращал внимания. В то время, пока он был занят этим делом, он встретил братьев, которые сердечно приветствовали его.
«Здравствуй, Кабракан, — сказали они. — Что это ты делаешь?»
«Ба! Да ничего особенного, — ответил великан. — Разве вы не видите, что я разбрасываю горы? Это мое обычное занятие. А кто вы такие, что задаете такие глупые вопросы? Как вас зовут?»
«У нас нет имен, — ответили они. — Мы всего лишь охотники, и у нас есть духовые трубки, с помощью которых мы охотимся на птиц, живущих в этих горах. Так что видишь, нам не нужны имена, потому что нам никто не встречается на пути».
Кабракан с презрением посмотрел на братьев и собрался уже уходить, когда они сказали ему: «Останься; нам хотелось бы посмотреть, как ты будешь швырять горы».
Это подогрело гордость Кабракана.
«Ну, раз вы этого хотите, — сказал он, — я покажу вам, как я могу перемещать по-настоящему большие горы. Теперь выбирайте ту, которую вы хотите, чтобы я уничтожил, и, прежде чем вы это осознаете, я обращу ее в пыль».
Хун-Апу посмотрел вокруг и, заметив огромную горную вершину, указал на нее. «Как ты думаешь, ты сможешь обрушить эту гору?» — спросил он.
«Легче легкого, — ответил, громко рассмеявшись, Кабракан. — Пойдемте к ней».
«Но сначала ты должен поесть, — сказал Хун-Апу. — Ты с утра не ел, а такое великое дело нельзя довести до конца, если постишься».
Великан причмокнул губами. «Вы правы, — сказал он, бросив голодный взгляд. Кабракан был одним из тех людей, что всегда голоден. — Но что у вас есть, чтобы покормить меня?»
«С собой у нас ничего нет», — сказал Хун-Апу.
«Уф! — прорычал Кабракан. — И хороши же вы! Спрашиваете меня, что я буду есть, а потом говорите, что у вас ничего нет». И в гневе он схватил одну из небольших гор и бросил ее в море, так что волны всплеснули до неба.
«Да ладно, — сказал Хун-Апу, — не сердись. У нас с собой наши духовые трубки, и мы подстрелим тебе птицу на обед».
Услышав это, Кабракан немного поутих.
«Почему вы сразу об этом не сказали? — прорычал он. — Давайте поживее, а то я голоден».
Как раз в этот момент над их головой пролетала большая птица, и Хун-Апу и Шбаланкуэ поднесли свои духовые трубки ко ртам. Дротики быстро взвились вверх и оба попали в птицу, которая, кувыркаясь в воздухе, упала к ногам Кабракана.
«Замечательно, замечательно! — воскликнул великан. — А вы и впрямь ловкие ребята!» И, схватив убитую птицу, он собрался съесть ее сырой, когда Хун-Апу остановил его.
«Погоди-ка, — сказал он. — Она будет гораздо вкуснее, если ее приготовить». И он начал тереть друг о друга две палочки, а Шбаланкуэ он велел собрать немного сухого хвороста, и вскоре огонь уже пылал.
Птицу подвесили над огнем, и через непродолжительное время аппетитный запах защекотал ноздри великана, который стоял и наблюдал за готовкой голодными глазами и истекал слюной.
Прежде чем поместить птицу для приготовления над огнем, Хун-Апу смазал ее перья толстым слоем глины.
Индейцы в некоторых частях Центральной Америки и по сей день делают так, чтобы, когда глина высохнет от жара огня, перья отвалились вместе с ней, оставив птичье мясо готовым к употреблению. Но Хун-Апу сделал это специально. Глина, которой он обмазал перья птицы, была отравленной и называлась tizate; ее частицы глубоко проникли в мясо птицы.
Когда аппетитное блюдо было готово, он отдал его Кабракану, который быстро проглотил его.
«А теперь, — сказал Хун-Апу, — пойдемте к той высокой горе и посмотрим, сможешь ли ты поднять ее, как ты хвастаешься».
Но Кабракан уже почувствовал непонятную острую боль.
«Что это? — спросил он, проводя рукой по лбу. — Кажется, я не вижу гору, о которой ты говоришь».
«Чепуха, — сказал Хун-Апу. — Вон там она. Видишь? К востоку отсюда».
«Что-то мои глаза затуманены сегодня с утра», — ответил великан.
«Да не в этом дело, — сказал Хун-Апу. — Ты похвастался, что можешь поднять эту гору, а теперь боишься попробовать сделать это».
«Говорю же тебе, — сказал Кабракан, — что мне трудно видеть. Ты отведешь меня к горе?»
«Конечно, — сказал Хун-Апу, протягивая ему руку, и через несколько шагов они уже были у подножия вершины.
«Ну а теперь, — сказал Хун-Апу, — посмотрим, что ты сможешь сделать, хвастунишка».
Кабракан тупо смотрел на громаду, высившуюся перед ним. Его колени так тряслись и стучали друг о друга, что этот звук был похож на звуки военного барабана, пот лился у него со лба и небольшим ручьем сбегал по склону горы.
«Ну, давай! — насмешливо закричал Хун-Апу. — Ты будешь поднимать гору или нет?»
«Он не может, — презрительно сказал Шбаланкуэ. — Я знал, что он не сможет».
Кабракан встряхнулся, делая последнее услилие, чтобы собраться с силами, но все напрасно. Яд устремился в его кровь, и со стоном он упал замертво перед братьями.
Так погиб последний из земных великанов Гватемалы, уничтожить которых были посланы Хун-Апу и Шбаланкуэ.
Дата добавления: 2015-07-08; просмотров: 141 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая страница | | | следующая страница ==> |
| Земные великаны | | | Дома испытаний |