Домашние этюды

Когда в результате изучения жизни и фантазирования о роли уже накоплен известный внутренний материал, а в результате упражнений на овладение физической характерностью органично освоены хотя бы некоторые из них, полезно перейти к домашним этюдам "на образ". В чем же они заключаются?

Например, еще с вечера, ложась спать, актер решает: "Завтра я буду все свои действия до ухода на репетицию выполнять так, как если бы это был не я, а заданный мне образ". И вот, проснувшись, актер совершает все обычные утренние процедуры — встает с постели, умывается, одевается, бреется, причесывается, завтракает — не так, как это свойственно ему самому, а так, как это стал бы делать Фамусов, Городничий, Тузенбах, Незнамов, Отелло...

Значение таких этюдов трудно переоценить. Все, что было достигнуто в результате фантазирования, упражнений на характерность и игры "про себя", соединяется в этих этюдах в единый комплекс. Актер привыкает чувствовать образ как одно целое, нащупывает его зерно, вплотную подводит себя к моменту духовного и физического перевоплощения.

Такие этюды, если их делать ежедневно хотя бы в течение десяти дней, стоят целого месяца репетиционной работы. При этом они удобны тем, что не требуют для себя особого времени: ведь все равно нужно вставать с постели, умываться, завтракать и т. д. А между тем, проделав такой этюд, актер приходит на репетицию подготовленным, восприимчивым, творчески "разогретым", и в результате продуктивность репетиции увеличивается во много раз.

На заключительном этапе работы над ролью немалую пользу приносят упражнения, которые можно назвать "этюдами в жизни". Состоят они в том, что артист, находясь "в образе", пользуется всяким удобным случаем для беседы с кем-либо в реальной жизни. Причем партнер не должен об этом подозревать.

Этим приемом очень любил пользоваться Б. В. Щукин. Мне не раз приходилось наблюдать, как Щукин, войдя в образ, находил для себя какого-нибудь случайного партнера, который его не знал, — вроде чистильщика сапог, продавца, кондуктора и т. д. Так он проверял результаты проделанной работы над образом и укреплял в себе ощущение зерна роли.

Внимательный читатель легко заметит, что творческий процесс получил в этой главе слишком упрощенное, схематическое изображение. Различные формы, приемы и этапы творческой работы описаны в ней почти в полном отрыве друг от друга, тогда как на самом деле творческий процесс протекает гораздо более целостно, сложно и противоречиво: здесь все переплетается, взаимодействует, спорит друг с другом и друг другу помогает. Например, вскрытие подтекста роли может заставить артиста пересмотреть кое-что в уже нафантазированной биографии героя, а этот пересмотр вызовет необходимость в дополнительном изучении материалов самой жизни, которое в свою очередь по-новому осветит многое в авторском тексте.

Недостаточно отражено нами и взаимодействие между домашней работой актера и его работой на репетициях. В реальной практике домашняя работа призвана создавать питательный материал для репетиционной работы, а репетиционная работа — контролировать и направлять домашнюю.

Можно, вероятно, найти и еще немалое количество недочетов. Но что поделаешь — уж очень трудно запечатлеть в словах, определениях и формулах столь сложный процесс, каким является художественное творчество. Все здесь до такой степени тонко и непостоянно, что очень трудно схватить и заковать в слова это прихотливо изменяющееся непрерывное движение. Поневоле приходится упрощать.

Но я надеюсь, что читатели, исходя из своей творческой практики, сами внесут необходимые поправки и дополнения и смогут, таким образом, извлечь пользу из тех методических указаний и советов, которые содержатся в этой главе.

Дата добавления: 2015-07-08