Глава 9. Пару недель спустя, пережив очередной приступ удушья и очередной визит к

Пару недель спустя, пережив очередной приступ удушья и очередной визит к психотерапевту, я вновь взялась за свою писанину. Обычно, когда работа над романом в разгаре, мысль моя уносится в фантастический мир при первом удобном случае, есть у меня под рукой компьютер или нет. Но сейчас мне приходилось изо всех сил подстегивать воображение. А это не самый плодотворный метод.

Книга увядала на корню, а беспокойство по поводу моих писательских способностей, напротив, росло и углублялось. Вопрос о том, чем я буду заниматься, если выяснится, что к сочинительству я не пригодна, изводил меня все настойчивее. Наконец я решила поступить старым испытанным способом – законсервировать тревогу в плотно закрытой жестянке и заняться чем-то другим.

Эдинбургский фестиваль был в разгаре, у меня прибавились дополнительные смены в баре, к тому же я проводила много времени в обществе Элли. Доктор Причард посоветовала мне снова принять участие в семейном обеде. На этот раз обошлось без приступов, и я праздновала победу. В спортзале я пахала как проклятая, стараясь не замечать зазывных улыбок Гэвина, который исправно нес там свои тренерские обязанности.

К великому облегчению Элли, Вики исчезла из жизни Брэдена так же быстро, как и появилась. Естественно, я бы ничего об этом не узнала, если бы Элли не сочла нужным мне сообщить. С той утренней встречи на Принц-стрит я ни разу не видела Брэдена. У него была уйма дел – с одним его проектом возникли какие-то проблемы, а в клубе «Пламя» готовилось грандиозное мероприятие, приуроченное к закрытию фестиваля. Выяснилось, что Адам – архитектор и работает на Брэдена, так что он тоже был занят по горло. Несколько раз я посещала тусовки, которые Брэден намеревался почтить своим присутствием, – семейный обед, встречу с друзьями в баре, совместный поход на какую-то комедию. Но в последний момент он извещал, что никак не может вырваться. Мне пришлось признать, что я ошиблась, считая Брэдена бездельником: он делал деньги в поте лица.

Его отсутствие действовало на меня благотворно. Ничто не нарушало душевного равновесия, и я наконец-то вошла в колею. С Элли мы все больше проникались доверием друг к другу. Она даже рассказала мне о крахе своей любви к Адаму.

Элли была влюблена в него с детства. Ореол, которым она окружала Адама, засиял еще ярче после того, как он всыпал по первое число паршивцу, подкатившему к Элли в надежде выведать сведения про компанию Брэдена. Элли решила, что настало время открыть свои чувства, набралась смелости, явилась к Адаму домой и бросилась в его объятия. Адам повел себя именно так, как повел бы себя всякий нормальный парень, получив предложение от такой красивой девушки. Но когда они уже лежали в постели и готовились к решительным действиям, Адам вдруг сник, отполз в сторону и принялся бормотать какую-то несусветную чушь. Вроде того, что он не может так поступить с сестрой Брэдена, что Брэден никогда его не простит и он никогда не простит себя. Тут до Элли дошло, что он рассчитывал на разовый секс, а не на серьезные отношения. Она поднялась и ушла, унося с собой разбитое и израненное самолюбие.

Если бы не рассказ Элли, я бы ни в жизнь не догадалась, что между ними произошла такая душераздирающая история. Элли всегда держалась с Адамом спокойно и приветливо. Говорила, что не хочет никаких перемен, поэтому изо всех сил старается видеть в нем просто друга. И все же порой в ее глазах, устремленных на Адама, мелькало какое-то особое выражение, мягкое и мечтательное. Теперь, когда я знала всю подоплеку, мне иногда казалось, что он тоже смотрит на нее как-то по-особому. Не исключено, дело было в том, что он ее хотел. А может, его чувства гораздо глубже. Определить это мне не удавалось. Честно говоря, эти двое заставляли меня изнывать от любопытства. Но я помнила, что их отношения меня не касаются и мне не следует совать туда нос.

Открывшись мне до донышка, Элли попыталась завести разговор о моей семье, о моем прошлом.

Но я отразила все ее попытки.

Доктор Причард говорила, что время для разговора с Элли еще не пришло, но обязательно придет. Несмотря на все ее заверения, мне трудно было представить, что когда-нибудь у меня возникнет желание пуститься в откровенности.

– Вижу, у тебя прилив вдохновения?

Я повернулась на стуле и увидела, что в дверях стоит Элли, помахивая конвертом формата A4.

– Нет, кризис пера, – досадливо поморщилась я и захлопнула ноутбук. – Причем хронический.

– Ничего, пройдет.

Ответом ей было недоверчивое мычание.

– Слушай, Джосс, мне очень неловко, но…

– Что случилось?

Элли снова помахала конвертом.

– Прошлым вечером, когда ты работала в баре, заходил Брэден и забыл здесь эти документы. Только что он звонил, просил срочно занести их к нему в офис. Они ему нужны для какой-то деловой встречи, которая будет через два часа. А у меня как раз лекция и…

У меня уже привычно свело живот.

– И ты хочешь, чтобы документы отнесла я.

– Да, я была бы тебе дико благодарна, – закивала Элли.

Полная засада.

У меня не было другого выхода, кроме как встать и взять у нее конверт.

– А где он, этот офис?

Элли назвала адрес. Выяснилось, что офис располагается поблизости от Коммерческой набережной. Придется взять такси, прикинула я. Ведь перед выходом еще необходимо принять душ.

– Ты меня очень выручила, Джосс, – прощебетала Элли, пятясь к двери. – Мне надо бежать. Увидимся.

И она упорхнула.

А я осталась перед неизбежностью встречи с Брэденом. Жесть. Пытаясь не обращать внимания на целую стаю бабочек, порхающих в животе, я металась по квартире, приводя себя в порядок. Приняла душ, натянула джинсы и тонкий свитер. На улице было тепло. Как известно, если температура в Шотландии выше нуля, человек в куртке может быть только туристом. Без шуток, так оно и есть. Солнце здесь светит редко, и народ закаленный.

Я придирчиво осмотрела собственное отражение в зеркале. Минимум косметики, волосы собраны в небрежный пучок. Свитер с глубоким вырезом выигрышно обрисовывает мои достоинства, а вот джинсы старые, линялые и растянутые. Не буду кривить душой, мне не безразлично, нравлюсь я Брэдену или нет. Но лезть ради него из кожи я не намерена. Я всегда одевалась так, как мне удобно, и не собираюсь отказываться от этой привычки. Особенно ради любителя высоченных блондинок с микроскопической грудью и ногами до ушей. В такую куклу мне не превратиться при всем желании.

Такси бесконечно долго петляло по городским улицам. К концу поездки меня, как всегда, слегка затошнило от тряски по булыжным мостовым. Наконец машина остановилась на Коммерческой набережной, и я с облегчением вылезла на свежий воздух. По правую сторону тянулся канал, а все дома слева были заняты разными учреждениями. Офис Брэдена располагался в одном здании с кабинетом стоматолога, приемной юриста и мастерской архитектора. Я поднялась на нужный этаж на сверкающем лифте, дверь которого открылась не с той стороны, с которой я вошла, – и оказалась в шикарной приемной.

Секретарша была блондинкой, но во всем остальном совершенно не соответствовала моим ожиданиям. Во-первых, ей было за сорок, во-вторых, у нее было не меньше двадцати фунтов лишнего веса. Увидев меня, она просияла приветливейшей улыбкой. На беджике, висевшем на лацкане ее пиджака, я прочла имя «Мораг». В недоумении я огляделась. Где же она, высоченная стройная девица модельной внешности, которая обольет меня презрением и попытается выставить вон? Может, я попала не в тот офис?

– Чем я вам могу помочь? – не выключая улыбки, осведомилась Мораг.

– Видите ли…

Я снова начала вертеть головой, выискивая какой-нибудь признак, доказывающий, что это действительно офис Брэдена.

– Я ищу Брэдена Кармайкла.

– У вас назначена встреча?

Значит, это все-таки его офис. Отлично. Я сделала шаг вперед и помахала конвертом.

– Он оставил эти документы у своей сестры – мы с ней живем в одной квартире – и просил ее срочно доставить их сюда. Она не смогла. Я вместо нее.

Улыбка Мораг стала еще шире, хотя это было почти за пределами человеческих возможностей.

– О, это так любезно с вашей стороны. Могу я узнать ваше имя?

– Джосс Батлер.

– Прошу вас, подождите секунду.

Она схватила телефонную трубку и застрекотала:

– Мистер Кармайкл, к вам пришла мисс Джосс Батлер. Принесла документы.

Кивая, она слушала, что говорит ей Брэден, потом сказала:

– Да, да, разумеется.

Повесив трубку, Мораг обратилась ко мне:

– Я провожу вас в кабинет мистера Кармайкла, Джоселин.

– Меня зовут Джосс, – процедила я сквозь зубы.

– Ммм…

Мало того что этот чертов Брэден упорно зовет меня Джоселин, его подчиненные переняли эту идиотскую манеру! Вслед за улыбчивой секретаршей я прошла в дальний конец коридора. Она постучала, и глубокий голос за дверью произнес:

– Войдите.

Услышав этот голос, я вздрогнула. До меня дошло, как сильно я скучала по нему эти две недели.

– К вам Джоселин, сэр, – провозгласила Мораг и распахнула дверь.

Я вошла, и секретарша тут же скрылась, оставив нас наедине.

Кабинет оказался просторным, из окна открывался вид на набережную. Обстановка была подчеркнуто мужская, без излишеств: массивный письменный стол орехового дерева, кожаное кресло, черный кожаный диван, от пола до потолка – книжные полки, забитые папками и какими-то фолиантами. В углу – несколько металлических шкафов. На стене над диваном – огромная картина, изображающая Венецию. На полках – множество фотографий самого Брэдена в обществе Элли, Адама и членов семьи Николс. В дальнем углу – пара тренажеров.

Брэден сидел на столе, вытянув длинные ноги, и внимательно смотрел на меня. Как только я его увидела, бабочки в животе ожили вновь, а между ног стало горячо. Господи, он действует на меня даже сильнее, чем я боялась.

Вот уж влипла так влипла.

– Привет, – буркнула я и помахала конвертом.

«Прекрасная реплика, Джосс. – Я мысленно наградила себя аплодисментами. – Жутко оригинальная».

Брэден улыбнулся и окинул меня взглядом. Сердце бешено заколотилось, к горлу подступил ком, который я судорожно сглотнула. Так он не смотрел на меня с давнего вечера в баре, куда явился в обществе Холли.

– Рад вас видеть, Джоселин. Кажется, мы не виделись целую вечность.

От удовольствия кровь прилила к щекам, но я, не подавая виду, протянула ему конверт и строго сказала:

– Элли просила срочно передать вам это.

Он кивнул и взял конверт, по-прежнему пожирая меня глазами.

– Я очень благодарен вам за услугу. Наверняка вам пришлось бросить все дела и лететь сюда сломя голову. Сколько я вам должен за такси?

– Нисколько, – покачала я головой. – И никаких особых дел у меня не было. Если только не считать, что таращиться на экран компьютера – это важное дело.

– Что, творческий кризис?

– Это мое постоянное состояние.

– Да, книгу написать – это не коктейль смешать, – усмехнулся он.

– Чрезвычайно глубокомысленное замечание.

Брэден неожиданно встал, так что мы оказались совсем рядом. У меня тут же перехватило дыхание. Слегка откинув голову, я смотрела ему прямо в лицо.

– Мне очень жаль, что в последнее время дела мешали нашим встречам.

Произнес он это так, словно речь шла о любовных свиданиях.

– Ничего страшного, – помотала я головой и смущенно хихикнула.

– Вчера я заходил на Дублинскую, но вас не было дома.

– Я работала. В баре сейчас большой наплыв посетителей.

Я отступила на шаг. Того и гляди, в такой опасной близости от него кровь закипит у меня в жилах.

Он положил документы на стол и произнес с улыбкой, которая показалась мне чертовски самодовольной:

– Когда мы виделись в последний раз, вид у вас был расстроенный. Может, я вас чем-то обидел? А может, дело было в моей спутнице?

Ах ты, проницательная сволочь.

– Вики? – уточнила я, вложив в голос как можно больше пренебрежения.

Самодовольство, сияющее в его улыбке, стало прямо-таки неприличным. Он кивнул и спросил, глядя мне прямо в глаза:

– А вы, оказывается, ревнивы?

Каков наглец. Надо же, за эти две недели он решил кардинально сменить тактику. Изобразив на лице величайшее недоумение, я скрестила руки на груди и процедила:

– Удивительно, как мне еще удалось втиснуться в эту комнату. Ведь ваше непомерно раздутое самолюбие занимает здесь все пространство без остатка.

Брэден расхохотался:

– И все же вы выглядели так, словно глотнули уксусу, Джоселин. Скажите, в чем причина?

– Во-первых, я вас настоятельно прошу не называть меня Джоселин. Мое имя Джосс. Д-ж-о-с-с. И во-вторых, если хотите знать, вы действительно задели меня своей бестактностью. Намекнув на то, что я принадлежу к вашему семейному кругу. Тогда как мы знакомы всего несколько недель.

Он озадаченно вскинул брови, вновь уселся на стол, скрестил руки на груди и погрузился в задумчивость.

– Неужели я вас этим задел? – спросил он наконец.

– Задели. Да еще как.

Он вскинул на меня взгляд, который, как ни странно, показался мне растерянным.

– Простите. С моей стороны это действительно была бестактность. Элли рассказала мне про вашу семью. Мне очень жаль.

Жар, кипевший в крови, испарился так резко, словно Брэден вдруг повернул кран, выключив свою сексуальность. Что я могла ответить? Что не желаю с ним об этом говорить? Не желаю быть объектом, на котором он тренирует свою проницательность?

– Это было давно, – пробормотала я.

– Меньше всего на свете мне хотелось задеть ваши чувства. Я сболтнул просто так. Ну, про семейный круг. Но теперь все начинает проясняться. Обед у Элоди… Вы выскочили из-за стола.

– Заткнитесь! – рявкнула я и бросилась к нему, как раненое животное, которое пытается укусить обидчика. – Брэден, заткнитесь немедленно! Я ни с кем об этом не говорю.

Он сверлил меня взглядом, и мне вдруг стало дико любопытно, что он думает в эту минуту. Что я чокнутая? Что у меня паранойя? Плевать, плевать, плевать!

– Да-да, я понял, – закивал он. – Простите. Я не должен был…

Я с облегчением отступила, но Брэден, соскочив со стола, вновь приблизился ко мне почти вплотную.

– Слушайте, мне тут пришла в голову неплохая мысль. Почему бы нам не устроить в субботу вылазку за город? Нечто вроде пикника. Если погода будет хорошая, махнем, скажем, в Медоуз. Думаю, Элли будет рада, и Адам тоже. А вы как относитесь к этой идее?

– Поживем – увидим, – буркнула я.

И добавила, призвав на помощь всю свою язвительность:

– Боюсь только, вам покажется, что я ревную вас к сэндвичу, которому выпадет счастье утолить ваш голод.

Он расхохотался, и смех его возымел на меня свое обычное действие – в животе запорхали бабочки.

– Отличный удар! Но я это заслужил!

Теперь он был так близко, что мне пришлось немного отступить.

– Но вы простите меня и поедете на пикник, правда? Мы ведь друзья?

Слово «друзья» он произнес с каким-то саркастическим оттенком.

– Брэден…

Я смерила его подозрительным взглядом.

– Друзья и никто больше. Я уже говорил вам. Если вам нравится притворяться, давайте притворяться оба.

– Я и не думала притворяться.

Неужели это мой голос звучит так фальшиво и неубедительно?

Брэден понимающе ухмыльнулся:

– А вот я как раз притворяюсь изо всех сил. Но увы, мои актерские способности оставляют желать лучшего.

– Актерские способности?

– Ну да. Я совершенно не умею притворяться. И никогда не умел, Джоселин.

Он неумолимо приближался ко мне, и во взгляде его светилось намерение, от которого я содрогнулась.

Господи, он хочет меня поцеловать. На мне дурацкие линялые джинсы, волосы в кошмарном состоянии, а он хочет меня поцеловать.

– Мистер Кармайкл, мистер Розингс и миссис Моррисон уже здесь.

По внутренней связи раздался голос Мораг, и Брэден замер, так и не выполнив задуманного.

Я одновременно ощутила и облегчение, и разочарование. Наступил самый подходящий момент, чтобы спастись отсюда бегством.

– Не буду вам мешать, – бросила я и направилась к дверям.

– Джоселин.

Я повернулась, стараясь не встречаться с ним глазами.

– Да?

– Как насчет пикника? Вы поедете?

Кровь шумела в ушах, нервы по-прежнему были натянуты как струны. Но я из последних сил пыталась держать себя в руках.

– Поеду, – кивнула я. – В качестве соседки вашей сестры.

– Но не в качестве моего друга? – насмешливо уточнил он.

– Мы с вами не друзья, Брэден, – сказала я, открывая дверь.

– С этим я совершенно согласен. Мы с вами не друзья.

Мне не было никакой надобности оборачиваться. Я и так знала, с каким выражением он произнес эти слова. Я рысцой пробежала по коридору, махнула рукой Мораг и бросилась к лифту. Скорей, скорей прочь отсюда! Но что произошло? Почему мой платонический друг Брэден исчез бесследно, уступив место прежнему похотливому Костюму? Я ведь не в его вкусе. Или это не так? Выходит, зря я надеялась, что мне ничего не угрожает.

Нет, мы с вами не друзья.

Слова эти раздавались у меня в ушах, когда я выскочила из здания на свежий воздух. Сами по себе слова ничего не значили. А вот тон, которым он их произнес, значил очень много. Тон, в котором слышался откровенный сексуальный подтекст.

Пропади он пропадом.

Дата добавления: 2015-07-08