Праздник Душ Умерших

Праздник Мертвых, или Бон-мацури, заслуживает упоминания в нашем рассказе, поскольку в нем многое связано с легендами. Представления простого японского крестьянина о загробной жизни не слишком приятны. После смерти тело покойника моют, бреют и облачают в чистые белые одежды – наряд паломника. На шею вешают кошель с монетами рин – тремя или шестью, в зависимости от обычаев местности, где совершается обряд погребения, и эти монеты хоронят вместе с покойником. Существует поверье, что все умершие, за исключением детей, отправляются к Сан-Дзю-но Кава – Реке Трех Дорог. На берегу этой мрачной реки сидит Содзю-но Баба – Старуха Трех Дорог, вместе со своим мужем Тэн Дацу-Ба ожидая прихода душ. Если старухе не заплатить три монеты, она отбирает у умершего его белые одежды и, невзирая на мольбы, развешивает их на деревьях. Затем есть еще не менее грозный и страшный бог Эмма-О, Повелитель Мертвых, и если добавить все это к ужасающим картинам Буддийского Ада, неудивительно, что добрые и поэтически настроенные японцы устроили праздник, который предлагает приятную, пусть и не столь долгую передышку от ужасов Подземного Мира.

Праздник Бон проводится с 13 по 15 июля. В это время большая часть домов представляет собой лишь остовы жилищ, поэтому они со всех сторон открыты летнему ветерку. Люди медленно прохаживаются в самых легких одеждах. Бесчисленные бабочки и стрекозы вьются над прохладными зарослями лотосов или опускаются на фиолетовые лепестки ирисов. Вершина Фудзи вздымается в чистое синее небо, будто закутанная белым шарфом из быстро тающего снега.

С наступлением утра 13 июля на все буддийские алтари и маленькие домашние святилища кладут новые рисовые циновки. В каждом японском доме в этот день устраивается необычное миниатюрное угощение для большой компании призраков.

На закате улицы ярко освещаются пламенем факелов, а вход в дом украшается яркими цветными фонариками. Те, для кого праздник имеет особый смысл, а не просто традиционное значение (то есть те, кто недавно потерял близких), в эту ночь отправляются на кладбища, где молятся, приносят подношения, курят благовония и льют воду. На кладбище тоже зажигают фонарики и ставят бамбуковые вазы с цветами.

Вечером 15 июля готовится угощение для призраков Гакидо, или Гакйкай, – Мира Голодных Духов, а также для тех духов, у которых среди живых нет друзей и о которых некому позаботиться.

Существует одна легенда, связанная именно с этим обрядом Праздника Поминовения Душ Усопших. Дай-Мокэрэну, великому ученику Будды, однажды позволили увидеть душу его матери в Гакидо – Мире Голодных Духов. Он был так сильно опечален ее страданиями, что дал матери миску самой лучшей еды. Но каждый раз, когда она пыталась поесть, еда вдруг вспыхивала ярким пламенем и превращалась в золу. Тогда Мокэрэн попросил Будду объяснить, как можно облегчить страдания матери. Ему было велено накормить души всех настоятелей храмов из всех стран на пятнадцатый день седьмой луны. Выполнив наказ, Мокэрэн вернулся к матери и увидел, что она пляшет от радости. В этом счастливом танце после пережитого горя и страданий мы прослеживаем возникновение танцев Бон-одори, исполняемых на третий день праздника.

Вечером третьего дня начинаются приготовления к прощанию с душами умерших, которые возвращаются в свой мир. Тысячи маленьких лодочек наполняют едой и полными любви прощальными посланиями. В эти лодочки и садятся уходящие духи. Любящие руки пускают этот хрупкий флот по реке, озеру или морю. На носу каждой лодочки горит маленький фонарик, а с кормы поднимается бледно-голубой дым благовоний. Лафкадио Херн пишет: «Вниз по течению всех ручьев и рек призрачный флот, мерцая огоньками, стекает в море, и все море до горизонта сверкает огоньками, освещающими дорогу умершим, а морской бриз благоухает благовониями». В празднике Бон есть некое трогательное очарование. Нельзя сказать, что этот праздник уникален, поскольку он соответствует индийскому празднику Шраддха^[90], но в Японии он более изыскан и красив.

До сих пор никто так и не сумел окончательно установить происхождение торий, этих удивительных ворот, ведущих в никуда. Можно ли найти лучшую дверь для толпы странствующих душ? Можно ли найти более подходящее место для игр и грез привидений, чем японский сад с прудиком и мостиком в форме полумесяца, с каменным фонарем и дорожками из серебристого песка? И можно ли придумать лучшее место для призрачных прогулок, чем Бесконечная улица, находящаяся совсем рядом с улицей Стариков? Вот как описывает Ногути Ёнэдзиро волшебство японской ночи, одной из тех трех ночей, когда души умерших приходят в этот мир, чтобы вспомнить о былом:

Благоухай пурпуровый бриз японской ночи!

Убывающая Луна, подобно сказочному золотому кораблю,

Неспешно колышется по морю грез.

(Я слушаю неслышимую Прекрасную песнь

на лунном корабле,

Я даже слышу шелест золотого лунного платья.)

Сотни фонарей, зажженных в знак любви и молитв,

Плывут по улицам, словно навязчивые воспоминания.

Серебряная музыка девичьих деревянных гэта!

Разве эти девушки – не маленькие призраки

Из глубин времен?

Разве они вернулись сюда не затем, чтобы исполнить

Тысячу своих позабытых капризов?

О причудливый мир японской ночи,

Рожденной из старой любви и неисполненных желаний!

Плачущая любовная песнь японской ночи —

Музыка сямисэна, полная несбывшейся любви и слез!

О, долгий любовный плач сердца во тьме!

Дата добавления: 2015-07-08